— И вы, профессор, все так же бодры, — отзывчиво ответила она, поигрывая на коленях своей палочкой. — Пока проходила мимо вашего чудесного сада, едва удержала себя от того, чтобы не остаться в нем до обеда!
— Что уж там, — мистер Кеттлберн на слова Одри лишь легко отмахнулся рукой и закрыл колени теплым пледом, лежавшим тут же на ручке кресла, — то-то было раньше, когда я мог в полную силу уследить за ним и выводком моих болтрушаек! Помнится, умельцы из Мунго толпами ходили ко мне за перьями, а самые ретивые даже вздумали воровать, когда я требовал показать их лицензию! Это сейчас у меня выводок из дюжины яиц да с десяток залетных диринаров, а вот раньше действительно было на что посмотреть!
Одри широко улыбнулась и кивнула, наклонившись ближе к пожилому профессору. С негромким хлопком сбоку от них появился домовик в застиранной наволочке и налил всем троим чай, поставив посередине стола блюдо с ароматными печеными булочками. Роза осторожно взяла одну и припомнила, что, кажется, видела в саду кроме зелени еще и птичьи клетки.
— Ох, где мои манеры! — сокрушенно взмахнула руками Одри, быстро оборачиваясь к Прозерпине, а затем опять к мистеру Кеттлберну. — Это Прозерпина Паркинсон, она прибыла к нам из Америки и сейчас работает вместе со мной. А это, — она обернулась от пожилого профессора в сторону Розы, — мой школьный профессор по уходу за магическими существами Сильванус Кеттлберн. Он навсегда поселил любовь к птицам в мое сердце, и в моем детстве было бы куда меньше чудес, не посвяти он свою жизнь студентам.
Старый профессор протянул руку к Прозерпине и пожал ее, тепло улыбаясь, пока вглядывался в ее лицо.
— Помню, помню вашу сестру, — наконец пробормотал он, кивая своим мыслям. — Замечательная девочка из моих последних первокурсников. Все ходила смотреть ко мне на сов. Говорила, что они у меня какие-то особенные, не такие, как прочие в совятне. Я-то держал у себя лесных, я их выхаживал… Конечно, они у меня были особенные! Не те искусственные птицы с питомников, которыми полон Переулок! Она сейчас все так же их любит? Если интересно, я мог бы дать несколько адресов потрясающих заводчиков!
Роза попыталась польщено улыбнуться, немного теряясь в общении с этим пожилым джентльменом. Пустая болтовня никогда не была ее сильной стороной, но неписаные традиции не позволяли сразу перейти к делу, и все это сбивало с толку.
— Да, кажется, она их любит, — негромко пробормотала Роза, припоминая, что Панси чаще обычного заходит в зоомагазины. — На самом деле мы с сестрой не были слишком близки с рождения, но сейчас пытаемся это наверстать.
— Ох, понимаю вас, — мистер Кеттлберн сокрушенно покачал головой и взял со столика чашку ароматного чая, — сколь много семей поделила эта война! Моя собственная внучка оканчивала Дурмстранг великолепной мастерицей спиритизма, но побоялась вернуться в Британию, когда здесь начались гонения на все темные искусства! Впрочем, что уж я все о своем… Не за старыми же причитаниями вы пожаловали ко мне на чай, милые леди?
Одри поставила отпитую чашку чая в сторону и добродушно улыбнулась, надламывая пальцами бок на булочке.
— Что вы, с вами всегда приятно поговорить, — она мягко склонила голову и поправила пальцами чуть собравшуюся на коленях мантию. — Впрочем, причина для нашего визита, конечно, есть. Дело в том, что я хотела бы предложить вам должность…
— Ох, нет-нет-нет, — пожилой профессор в отрицании взмахнул рукой, — я для этого слишком стар. Оставьте обучение молодых молодым, а нам, старикам, дайте уйти на покой в своем заслуженном одиночестве!
— Но все дело в том, что страна нуждается в вас, — продолжила напирать Одри. — Я не могу придумать лучшей кандидатуры на должность заместителя директора новой школы, чем вы, профессор. Никто из нас не знаком со школьным делопроизводством лучше, а нам нужно как-то восстановить систему образования целой страны! Поймите правильно, мы обращаемся к вам за поддержкой в организации. Вам будет обеспечена любая помощь в работе, лишь скажите, кого будет нужно найти.
Профессор тяжело вздохнул и откинулся на спину кресла, медленно отпив чай из своей фарфоровой узорной чашки.
— Ну а что вы уже сейчас имеете? — устало уточнил он, глядя на Одри и Розу сквозь тонкие клубы пара.
Прозерпина закусила губу, перебирая ногтями фигурный орнамент на плотной обивке дивана. Она еще раз вспомнила весь найденный материал по зданиям и крепче вцепилась в бумаги на коленях, размышляя, не упустила ли для себя никакой из интересующих ее вопросов.
— Для нас уже обещают найти мастера-зельевара в Мунго и кого-то на должность ЗОТи в Аврорате, — доложила Одри, доставая из маленького кармана уменьшенный чарами пергамент, и увеличила его. — Преподавателя Истории мы возьмем из министерских, а также я собрала примерный список возможных сотрудников по прорицанию, астрономии и полетам… Я надеялась, что вы поможете мне найти достойных преподавателей гербологии, чар и трансфигурации. С факультативами я думала разобраться потом, но если у вас есть предложения по поводу профессоров на эти должности, то было бы просто замечательно!
Старый профессор нахмурился и кивнул, опуская взгляд к принесенным Розой бумагам.
— И что, это все? — с облегчением уточнил он, когда Одри перестала говорить, а Роза так и не решилась вставить свое слово в их разговор. — Ну, это, конечно, решаемо, хоть и сложно…
— Нет-нет, — Роуз быстро выложила перед ним на стол бумагу с очерком найденного ею министерского корпуса. — Я надеялась, что вы поможете нам определиться со зданием школы… Видите ли, времени до сентября осталось совсем мало, и мы очень стеснены в выборе зданий, но кое-что на балансе нашего Министерства нашлось. Я думала, вы сможете подсказать нам какие-то требования и список тех чар, которые должны присутствовать на здании, чтобы мы как можно скорее смогли навести их на нужное место… Вот, — она указала взглядом на распложенную перед ним бумагу, — посмотрите, кажется, это лучшее из предложенного. Я понимаю, что оно нуждается в доработке, и, если совсем ничего нельзя будет поделать с выбранными домами, правительство даже готово оплачивать строительство новой школы… Но это дело не быстрое, и вряд ли нам удастся построить здание в этом году, но я не теряю надежды, что в будущем все точно будет готово!
Одри молча кивала на ее слова, а брови профессора медленно ползли вверх, пока Прозерпина второпях излагала ему свое видение школы. В конце он лишь пожевал губами и взял со столика перед собой сначала бумаги на старый министерский корпус, а затем пролистал тонкую подборку прочих отобранных Прозерпиной зданий.
— Хм… — чуть слышно протянул он, откладывая бумаги на стол и перемещая взгляд то с Прозерпины на Одри, то обратно, то вновь на бумаги.
Роуз беспокойно опустила глаза к чистому пергаменту и ухватила рукой засаленный край пера, готовясь быстро записывать любые донесенные до нее сведения.
— Профессор? — негромко окликнула его Одри и легко коснулась его ладони пальцами, привлекая к себе внимание.
Мистер Кеттлберн перевел свой тяжелый взгляд на нее и тяжело выдохнул, будто тут же сжимаясь под грузом всех прожитых лет.
— Девочки, — неспешно обратился он к ним, мягко сжимая ладонью пальцы Одри. — Вы не представляете, в какую глубокую трясину себя загнали.
Глава 27. Ошибка
19 августа 1997 года, 11 часов вечера, ставка Пожирателей Смерти в Ирландии.
Ридж звучно стукнул ногтем по прозрачному бокалу с чаем и вздохнул: никакое самовнушение тут бы не помогло. Мучительно хотелось промочить горло глотком доброго виски, но он и ломаного кната не дал бы за то, что смог бы сдержать себя в руках на хмельную голову. Спешно набросанные на лист слова расплывались перед глазами, сливаясь в одну большую карандашную путаницу со стрелками и именами.
Никто из его людей не сказал бы, что внедрение прошло неудачно: все они сейчас распивали за него скотч в верхней комнате, хлопая друг друга по плечам и хвастая форменными орденскими нашивками ирландского ополчения. Кол МакДугал даже рвался ухватить его за рукав мантии и напоить за общее дело, когда Ридж возвращался мимо них в кабинет, ломая голову над тем, где же допустили прокол его люди. И все нити упорно сводились к одной — той, что до появления проклятого Мальсибера с его гнилым подпевалой даже спалившийся в Хогсмиде идиот не вывел Орден на ирландский след.
— Войдите, — недовольно бросил Ридж, жестко разминая пальцами виски, когда в дверь столовой застучали.
Он поднял глаза на негромкий перестук каблуков. Дам на его базе было еще меньше, чем зацепок на исписанной им бумаге. Бросив не нее злобный взгляд, он взмахом палочки моментально превратил ее в пепел и утопил в остатках остывшего чая.
— Твои запирающие теперь почти не распознать, — негромко отозвалась Нарцисса, закрывая за собой дверь. — Помню, как-то раз ты подменил чары на библиотеке в нашем поместье, и Люциусу удалось сохранить старые дневники отца. Мы тебя в тот день так и не поблагодарили.
— Не стоит, — он устало улыбнулся ей и кивком указал на стул против себя, подзывая из открытого буфета еще один бокал. — Люциус и без того хранил слишком много тайн, чтобы напоминать ему еще об одной.
— Вся наша жизнь состоит из тайн, но от этого ни одна из них не становится незначительной.
Ридж нахмурился и отвел от Нарциссы взгляд, когда она неспешно присела подле него к столу. Он бы, вероятно, и задумался над этим вопросом, стоя за плечом Родольфуса перед Лордом, но здесь, в Ирландии, все это давно перестало иметь хоть какой-то смысл.
— Какая теперь разница? — он свел брови, и на его переносице обозначились первые морщины. — Вина?
Нарцисса сдержанно кивнула, и за ее плечом тут же появился домовик в опрятном бежево-сером фартуке. Жизнь в ставке постепенно приходила в норму, но, к сожалению, к его винным погребам это не имело совершенно никакого отношения.
— Принеси даме розового вина из запасов Кэлли.
Домовик кивнул и с тихим хлопком исчез. Что Риджу всегда нравилось на Родине, так это прислуга: тихая и ненавязчивая, в отличие от шумных до нелепости южан. Этого домовика отдала ему Кэлли тогда, когда они переезжали: из всех имеющихся в ставке эльфов лишь один пережил и первое падение Лорда, и злосчастный, трижды неладный Рубеж.
— Все, кто меня знают, думают, будто я люблю эльфовское красное, — неожиданно поделилась Нарцисса.
— Все, кто тебя знают, знают миссис Малфой. Меня же знакомили с Циссой Блэк.
Нарцисса легко улыбнулась, встречаясь с кривой улыбкой Риджа. Он не знал, воспринимала ли она его семьей, а он так и не определился с тем, относится ли к ней как к тете. Но со своих четырнадцати лет, осознав себя на трупах семьи, Ридж ни разу не усомнился в выбранном пути, и знал точно, что не усомнились в нем и они: ни Нарцисса, лишившаяся сестры, ни Люциус, потерявший от яда отца. Беллатриса появилась в жизни Риджа слишком поздно и исчезла слишком рано, чтобы отношения с ее родными стали ясны за постоянными заботами о своем и их выживании. Они держались друг друга, потому что в то время держаться больше было некого, но не было ни года, чтобы они рискнули проявить эту связь. Это единственное всегда было безопасно.
— Белла любит белое этого сорта, — задумчиво пробормотала Нарцисса, когда полный графин появился перед ними, и Ридж наполнил до половины ее бокал. Свет падал на стол из окна и играл в бокале живым золотом, когда она покачивала его руке. — Мы попробовали его впервые, когда в мои десять стащили ящик из погреба. Она считала, что розовое — подделка, и по праву старшей отдала его мне.
Ридж сжал губы и сузил глаза, не ко времени окунаясь в собственные воспоминания. Это вино он не любил, в отличие от сестер: слишком оно стало горьким со времен его юности. Нарцисса же перестала играть с бокалом и поднесла его к губам, вдыхая яркий пряный аромат. Тонкое стекло покрылось испариной от ее дыхания.
— Я собирал его по бутылке с каждого урожая, — Ридж скрипнул зубами и крепко сжал руку с палочкой в кулак так, что жилы проступили под кожей с Черной Меткой, — и год назад ей передал. За это время накопилось четырнадцать бутылок. Кажется, в ту ночь они с Руди до утра живились где-то под Глазго.
Нарцисса сделала небольшой глоток и закусила губу, задумчиво проведя тонким пальцем по ободку бокала. Риджу показалось, что она тоже вспомнила что-то из далеких лет молодости, когда война со всем миром еще не была для них всех чем-то обыденным, привычным и повседневным.
— Родольфус всегда понимал ее лучше других. В свете тогда все шептались про золотой расчет и разницу в восемь лет, а я только глядела на них и видела нечто большее, чем любовь.
Ридж кивнул. Все, кто их знал, это видел. И хорошо, что ко всем он бы причислил лишь Нарциссу, Рабастана и Лорда, не считая самого себя.
— Родольфус — зеркало Беллатрисы.
И красное вино для него Ридж собирал тоже. В ту ночь, когда наконец удалось встретиться с ним с глазу на глаз и распить вместе первую из четырнадцати бутылок, Руди закончил работать над своим планом по захвату Министерства. Тем самым, что и привел их всех сюда, в подбрюшье Ордена за считанные дни до победы.
— Но ты ведь пришла не за этим, тетя, — Ридж тяжело вздохнул и чуть наклонился к ней навстречу, уже жалея, что вообще отпер перед ней дверь. — Если тебе нужна компания, чтобы резать по живому, то поищи Снейпа. Сейчас не лучший момент обсуждать то, как я потерял родного человека в третий раз.
— Я пришла из-за него, — резко оборвала Нарцисса. — Я не желаю с ним работать. Пожалуйста, переведи его куда-нибудь от меня, и пусть варит зелья бойцам, но больше не находится рядом со мной.
— Что? — негромко пробормотал Ридж и неосторожно дернул рукой, едва не разлив бокал с испорченным чаем.
Нарцисса лишь промолчала, задумчиво глядя на него из-под полуопущенных ресниц.
— Поясни, что произошло, — он раздраженно качнул головой, стараясь выбить из головы всю путаницу. — Я понимаю, что Снейп — не золотая мечта в напарники, но я хочу знать подробности, потому что с твоими словами я уже потерял к нему последние остатки доверия. А это не тот человек, которого легко незаметно закопать в могилу.
Нарцисса критично прищурилась и плотно сжала губы, на мгновение пристально всмотревшись в его глаза. Риджу этот взгляд не понравился.
— Прости, но это личное. Однако с его благонадежностью это никак не связано, и ни о какой могиле не может идти и речи. Я уверена, что ты можешь доверять Северусу так же, как и любому другому здесь, уже хотя бы потому, что там, — она кивнула головой в сторону улицы, — ему идти некуда.
