С роковой ночи тридцатого июня за широкими школьными столами собирались все те, кто составлял основной костяк сопротивления. Здесь были Кингсли и Грюм, неизменно занимающие места с края стола Гриффиндора, ближайшего к боковой штабной комнате. Гарри раз доводилось видеть, как они сорвались со своих мест, едва на столе появился обед. Сейчас мужчины молча доедали глазунью, размышляя об основных вопросах на предстоящем собрании. Прежде они долго о чем-то беседовали. Ринальдо сидел с Праудфутом за противоположным концом стола Пуффендуя и о чем-то тихо говорил. По всему была видна растерянность. Обычно за завтраком к ним присоединялись Долиш и Тонкс, но мужчины не могли понять, куда этим утром пропали их сослуживцы. За столом Когтеврана завтракала группа оперативников Ордена, вернувшаяся из Хогсмида. Судя по тому, как беззаботно они уплетали завтрак, Гарри заключил, что эта ночь была для них спокойнее прошлых, когда им приходилось очищать от министерских шпионов территорию деревни. Были в зале и оставшиеся студенты, которые так слились с окружением, что штабные переставали их замечать. Не успев уехать по разным причинам, они вели себя очень тихо и появлялись на глазах у членов Ордена только за завтраками и редкими ужинами. Дети были перепуганы внезапно начавшейся войной. В планах было сегодня же доставить оставшихся учеников к их возможным опекунам, но ночью поменялось все. Сейчас никто не знал, что делать со студентами, и на фоне основных проблем про них просто забыли.
Весь многочисленный штат самого Хогвартса после смерти директора, не сговариваясь, пересел за стол Слизерина. Вызвано это было отчасти тяжелыми мыслями о былом, а отчасти тем, что именно с этого факультета в замке никого не оставалось. Кроме того, он находился по другую сторону зала от стола Гриффиндора и входа в штаб Ордена, так что компания из работников школы никому не мешала. Если кому-то из них и приходили в голову мысли о недовольстве тем, что замок оказался оккупирован чужими людьми, то об этом умалчивалось.
Вся семья Уизли расположилась возле самого Гарри. Они завтракали безмолвно, стараясь не смотреть друг на друга, боясь найти в других то отчаяние, которое могло бы погубить каждого из них. Официального собрания с оглашением новостей еще не было, но его и не требовалось. Артур знал, что он видел, а вся его семья знала, как читать по его лицу. После их с Сэвиджем прибытия к аномалии было направлено еще восемь пар разведчиков, но ни один из них так и не вернулся. Если бы все было просто, то уже наверняка кто-то доложил бы в штаб о том, что тревога была ложной и все, что случилось за ночь — только магический феномен, который исчез также быстро, как и появился. Бледная и усталая Флер подошла к компании Уизли и села за стол подле Гарри.
— У Сэвиджа рана скверная, а он даже лечить ее не хочет, — она откинула челку со лба и протянула руку к остывшим гренкам. — Будто вредный мальчишка.
Впрочем, Гарри был уверен, что Ринальдо уступил напору Флер и дал обработать руку: склянка с лечебной мазью была почти пуста.
— Мазь сильная, очень помогла Биллу вчера, — она оперлась локтями о стол и спрятала глаза за длинными пальцами, обхватив ладонями лицо. — И ему поможет — не придется тратить время на лазарет. Бог мой, эти авроры так не любят больниц, — она выдохнула и опустила тяжелый взгляд на свои колени. Гарри видел, как дрожат ее руки.
— Если бы только она лечила и кровь, — прошептала Флер, и ее плечи содрогнулись, — если бы могла вывести этот яд, если бы в кладовых Снейпа оставались еще старые зелья, — она затряслась, и ее голос сорвался, — то Билл был бы сейчас здесь.
Фред поджал губы и смял в руке салфетку. Он смотрел на невесту брата и представлял его самого: больного и обессиленного, с грузом ответственности за младшую сестру, оставшегося в одиночестве в стане врага. Он боялся думать, что произойдет с ними там, в далеком Лондоне, где не осталось никого, на кого можно было бы положиться.
— Я уверен, что Билл покинет Лондон в ближайшие дни и устроится в Румынии, — Фред сглотнул, прогоняя от себя мысли о том, что его брату и сестре еще предстоит выбраться из города. — Чарли устроит их у себя, и они смогут переждать эту бурю вдали от Британии.
— Сколько? Сколько ждать, Фред? — Флер проглотила всхлип и впилась взглядом в его глаза, такие похожие на глаза Билла.
Глядя на нее, Фреду хотелось закричать и сорвать всю эту повисшую вокруг них тишину. Он ощутил на своем плече чью-то руку. Джордж, как всегда, поддерживал.
— Столько, сколько придется, Флер, — мягким, успокаивающим голосом ответил он.
Флер только снова зарылась пальцами в свои белые волосы, скрывая за запястьями лицо.
Близнецы перестали смотреть успокаивающе, как только она опустила голову. Они не умели быть старшими братьями. В их глазах свозило отчаяние. Как и в глазах их матери, отца и Рона. Гарри обнял Флер за плечи и крепко прижал к груди, накрыв широкой ладонью голову. Он мягко поглаживал ее по волосам, пока она тихо плакала в воротник его мантии.
Он смотрел вдаль. Сейчас этот зал был таким пустым. Прежде, когда ученики покидали замок, а Гарри оставался завтракать за пустыми столами, всегда было Рождество. Иронично, но он поймал себя на мысли, что и сейчас для всех них наступало что-то подобное новому году. В муках и судорогах рождалась новая жизнь. Думать о ней было страшно, но еще страшнее было не думать о будущем. Так или иначе, если щит, нависший над Шотландией, окажется непроницаемым, хуже уже не станет. Хуже всего было сейчас. Больнее всего было думать о потерянной где-то в саваннах Австралии Гермионе, об оставленной без семьи и средств Джинни с больным братом, о Тонкс, которую пока не вспоминали. Гарри заметил, что как только начинал думать о них, это затягивало его, и он не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме страха и боли потери. От тяжелых мыслей его отвлекла Молли, которая на краю сознания сказала что-то о наступившем времени для собрания Ордена.
Флер, вырванная из своего транса, вздрогнула и отстранилась от него, протирая рукой красные глаза.
— Спасибо, — тихо проговорила она, стараясь улыбнуться. Даже сейчас от нее пахло розовой водой и свежестью. Улыбка получилась натянутой и неровной, но глазами Флер выразила всю сердечную благодарность. Гарри попытался улыбнуться в ответ. У него на душе стало тише. Оказывается, совместное горе облегчает утрату. Флер встала из-за стола.
Осознав, что так и не доел свой завтрак, Гарри с трудом запихнул в себя пару кусков яичницы и запил остывшим чаем. В него были намешаны какие-то травы, и среди них Гарри ощутил вкус мелиссы. Не то чтобы она так уж сильно успокаивала, но заботливые домовики делали то, что могли. Никогда прежде Гарри не пробовал такой чай в замке, но тетя Петуния любила сыпать в него разные добавки. Глоток чего-то нездешнего, совсем не относящегося к Хогвартсу, выбил Гарри из пучин его сожаления. Забрав с собой кружку, он поднялся и направился в боковой кабинет.
Собрание было назначено сразу же после доклада Уизли-Сэвиджа и было обязательным для всех членов Ордена старшего круга. После нападения на Министерство в прошлом году к силам Ордена Феникса стало присоединяться множество лояльных линии Дамблдора волшебников. Как ни старался очернить его "Пророк", за спиной у власти Орден расширялся. Впервые начальный состав организации старшим кругом обозначил Кингсли. Он был скрыт от новых людей и попасть в него можно было только имея тесную связь с участниками. С момента расширения Ордена лишь Фред и Джордж Уизли вошли в него полноправными членами наравне с другими своими братьями, когда достигли совершеннолетия. Из вступивших во внешний Орден были собраны все силы разведки и большинство боевых отрядов, но до традиционных собраний прежнего Ордена они не допускались. От них вообще скрывали большую часть таких встреч и раскрывали только те сведения, которые были непосредственно необходимы для выполнения конкретных заданий. Заведовал распределением сил все тот же Шеклболт, и ему мастерски удавалось выдавать нужную информацию таким образом, чтобы у тех, кто не входил в старший круг, складывалось ощущение полной осведомленности и доверия. Полные собрания не проводились никогда: слишком рискованно было собирать сотню волшебников вместе.
После усугубления ситуации с Волдемортом старший круг Ордена Феникса не был против присутствия Поттера на собраниях. Они смирились и приняли их с Роном в свои члены за месяц до совершеннолетия Гарри. Когда война подбирается вплотную к дому, уже нет смысла прятать от нее детей. На ней быстро взрослеют. Начиная с этого собрания, в круг также вводили Флер, как человека, близкого Биллу и наследующего его роль в организации. Никто не питал иллюзий по ее поводу, но в дань уважения к жениху его место за ней сохранили. После того, как все было официально решено насчет новых членов, Флер принесла Непреложный Обет перед Орденом, который Гарри и Рон приняли еще первого июля. Это было обязательным для каждого внутри круга и сдерживало от распространения всей конфиденциальной информации. Обсуждать услышанное на внутренних собраниях можно было лишь со старшими членами и только тогда, когда беседу не могли услышать посторонние.
Также в качестве исключения и уступки перед новыми обстоятельствами на встречу сегодня впервые пригласили человека, не имеющего связей внутри круга. Сэвидж был свидетелем аномалии и знал, что она была следствием неизвестной магии, пробужденной Минервой. С учетом произошедшего эти обстоятельства становились основной тайной Ордена. Осведомленности Ринальдо о главном с лихвой хватало для того, чтобы перестать скрывать от него мелочи и воспользоваться его уникальными умениями в области чар, когда таковые пригодятся. Фактически его принимали в старший круг. Многие хотели бы видеть на его месте Флитвика, но профессор был слишком стар для полевой работы, а в роковую ночь именно навыки чар были необходимы. Сэвиджу дали выбор: присоединиться на равных правах к кругу после собрания и принять Обет или попасть под Обливейт, который стер бы из его памяти все обстоятельства произошедшего. Ринальдо выбрал первое и после завершения утреннего доклада наравне с Флер принес клятву. Справедливости ради нужно отметить, что с Филиуса Флитвика также взяли Обет о неразглашении обстоятельств, предшествующих появлению щита над Шотландией.
Со смерти Дамблдора временное шефство над Орденом взяли Грюм, МакГонагалл и Шеклболт. Они распределили между собой зоны ответственности и собрания проводили совместно. Кингсли подводил отчеты по политической и социальной сфере, Аластор выступал в роли главнокомандующего обороной, а Минерва координировала работу штаба. Судя по относительно спокойной ситуации за завтраком, ночью не было совершено новых облав, а значит, выступление Грюма в этот раз должно было быть быстрым. Сам он еще не появился в кабинете, где уже собралось большинство из тех, кто должен был здесь присутствовать. Кингсли сидел за столом с пергаментами и тезисно накидывал список из нескольких пунктов для своего предстоящего выступления. Краем глаза Гарри заметил, как пошевелилась у окна МакГонагалл. Непроницаемым взглядом она смотрела куда-то вдаль.
Гарри занял место сбоку от Сэвиджа. Ему казалось, что этот человек прежде других увидел достаточно для того, чтобы к настоящему моменту прийти в себя. Совсем не хотелось вновь слышать близкие истерики и ощущать чужую тянущую тоску. Так уж вышло, что на долю старшего круга этой ночью пришлось слишком много потерь. Вспомнив, о чем говорила Флер, Гарри с любопытством взглянул на руку Ринальдо — она и правда почти зажила. Оставались только красные полосы-шрамы, но скоро и они должны были сойти. Все же, ранение было легким. Почувствовав его взгляд, Сэвидж глубже спрятал руки в рукава своей мантии.
Когда Гарри поднял глаза, Шеклболт уже встал из-за стола и закрепил небольшую карту Великобритании на стене за своей спиной. Откашлявшись в кулак, он начал свою речь:
— По последним данным, которые мы получили от разведчиков, мне удалось выявить примерные размеры аномалии, — он взмахнул палочкой, и на карте золотой линией выступили границы. По размещению на юге они совпадали с политическими границами Шотландии и Северной Ирландии. Уходя в море на западе и востоке, они образовывали правильные дуги, которые обрывались в районе Шетландских островов. Иногда линия границы проходила через точки городов: Коукворт, Карлайл, Блайт, — иногда дергалась согласно государственной границе Ирландии или огибала остров Мэн.
Гарри вгляделся в карту. Он был мало осведомлен о географии магической Британии, но был уверен в том, что ни в одном из пересекаемых линией городов не было крупных поселений волшебников. Перед своим первым курсом он, скрываясь вместе с Дурслями, посещал Коукворт и проезжал мимо Блайта на машине. Это были ничем не примечательные города средней широты, мозолящие своей серостью глаза еще до того, как ты пересечешь их границу. Он знал, что в Коукворте прошло детство матери, но она была магглорожденной, что только подтверждало: волшебники там не селились. Пока Гарри рассматривал карту, Шеклболт продолжил:
— Все, о чем мы думали этой ночью, оказалось правдой. Сейчас разведчики проверяют Шетландские острова, но, вероятнее всего, граница просто замкнется на них, — он отошел от карты и подошел к столу, служившему ему кафедрой. — По морю она не прерывается. Всем разведчикам было приказано исследовать ее в высоту, но и здесь не могу сказать ничего неожиданного: на высоте в тысячу футов она по-прежнему не пропускает магию. Я также полагаю, глупо ждать того, что она прервется в глубинах океана.
Кингсли закончил представлять карту и отпил чай из полной кружки, которая только что появилась перед ним.
— Я готов выслушать вопросы по этой части, — он обратился к находящимся в комнате. Тишину так никто и не прервал.
Большинство людей преимущественно не проявляли к карте интереса. Все, что им было нужно знать, они увидели в момент появления границ и с тех пор старались не заострять на этом внимания. Кингсли только подтвердил их надежды и опасения, и говорить тут было не о чем. Гарри увидел, как Артур отвлеченно смотрел в окно, куда несколько минут назад так сосредоточенно глядела МакГонагалл. Сама она сейчас внимательно рассматривала карту, и ее взгляд темнел с каждым новым городом, который она видела за золотой чертой. К ней присоединился подошедший Грюм, но его взгляд, напротив, быстро бегал по карте, вырывая из нее названия городов и островов. Он мысленно просчитывал, скольких сражений с Пожирателями удалось избежать благодаря Минерве. С каждым новым городом, распахнувшим двери перед Волдемортом и оказавшимся за чертой границ, уголки его губ поднимались все выше, пока на лице не появилась кривая улыбка.
— Раз вопросов нет, я готов продолжить, — Кингсли глотнул еще чая из чашки и отставил ее, садясь за стол. Он опустил взгляд на пергамент. — Все коммуникации с другими частями Англии перекрыты. После первых новостей от Артура и Ринальдо, — он слабо кивнул каждому из них, выражая благодарность, — я незамедлительно отправил сов к оставшимся в Лондоне агентам, но ни одна из них так и не вернулась. Хогвартские домовики так же, как и волшебники, не могут преодолеть завесу, и их выбрасывает за несколько метров до глухого щита. Летучий порох по-прежнему работает только в пределах наших границ, но при попытке связаться через камин с любым городом юга, он просто сгорает. Как известно из первого доклада, метлы и аппарирование также теряют всю свою магию при приближении к аномалии. Одной из пар наших разведчиков было приказано максимально близко подойти к ней пешком, но, согласно их отчету, закончилось это предобморочным состоянием одного из испытателей. Дальше они не рискнули продолжать, но уже из одного этого ясно, что попытки физического преодоления щита опасны для здоровья, и, возможно, губительны. Патронусы, радио и почтовые заклинания также не проходят.
