— Дай угадаю, — Роза достала чашку из сумки, бросила в нее пакетик и залила кипятком, — тут тоже Дамблдор наследил? Ни одной программы раньше гриндевальдской войны?
— Ага, — Одри развернула завалявшийся на ее столе шоколадный батончик и тоже принялась готовить себе чай. — И я даже думаю найти кого-то, чтобы переписал учебники по истории.
— Первокурсники тебя обожествят, — неслышно пробормотала Роза себе под нос.
Поверх папок по Министерству, Азкабану, Хогвартсу и Мунго у нее на столе лежал подробный журнал с расшифровками в архитектурном деле. Под ней — краткий перечень сокращений чар магического строительства. Сделав большой предвкушающий глоток чая, она раскрыла первый форзац.
Через полчаса копаний она узнала несколько вещей. Во-первых, все данные по Мунго были засекречены. Во-вторых, все данные по Министерству были бесполезны. На самой каменной коробке, в которой они сидели, когда-то висела целая гирлянда чар, и почти ничего после двух волдемортовских войн не осталось. Да и было-то только против внешней агрессии, а каждый отдел уже выдумывал, кто во что горазд. Спортсмены защищались от пауков, секретари министра от прослушки, начальник авроров от секретарей министра, а ДМП когда-то придумал, как повесить на себя защиту от склочных колдуний, разменявших пятнадцатый десяток. Правда данные по отделам были за прошлый век, и свежие предписывалось запрашивать у каждого начальника в отдельности. Сдув пыль со страниц, Роза откинула министерскую подшивку в сторону. Прочитав еще немного, она узнала, что засекреченные документы по Мунго лежат в Мунго, а позже то, чем отличается маркировка степени защиты «Z» в подшивке по Хогвартсу от маркировки «X» в такой же по Азкабану. Тем, что маркировка данных Хогвартса была принята по указу министра от 12 ноября 1789 года, с целью выделить и задать особое буквенное значение тому уникальному комплексу чар, который висел над школой, а Азкабана на век позже — в августе 1887, чтобы тем же буквенным значением его засекретить. Комплексы в обоих случаях были уникальными, и нашлась даже описательная подшивка по каждому из них. Вместе они весили как вся сумка Роуз и не хотели в нее вмещаться, а когда она зарылась в них с головой, то нашла самый подробный из всех пересказ того, где как и по какому метру с каждой стороны все эти заклятия диагностировались. В половине случаев были даны названия, в четверти — точное описание действия, и один единственный раз Розе удалось найти дословное заклятие, блокирующее доступ почтовых сов к третьей четверти седьмого Азкабанского коридора. Думалось, что если она прямо сейчас пошла бы его снимать, то от ее отчаяния загнулись бы все дементоры, а через совиную дыру в защите она смогла бы устроить побег местному коррупционеру.
— Ужас! — взвыла она через час и раздраженно смахнула всю эту чепуху на пол, а затем раздраженно пнула ее ногой к забитой бумагами урне.
Одри сверкнула в ее сторону очками для чтения, хотела уже что-то сказать, но тут в дверь резко застучали, не стали дожидаться ответа и распахнули ее настежь.
Прозерпина быстро перехватила палочку со стола, вцепилась в нее мёртвой хваткой и сглотнула. В дверях стоял Долохов, но ей по легенде знать его не полагалось.
— Кто тут из вас Клиффорд? — он раздраженно поглядел по очереди на обеих.
Роза увидела, как Одри поменялась в лице, но вида Долохову не подала.
— Это я, мистер…
Он размашистым шагом пересек кабинет, заляпал грязными ботинками паркет и, не дав ничего ответить, вывалил ей под нос целую стопку новеньких размноженных пергаментов, а затем оперся руками о стол, злобно зависнув прямо перед головой Одри.
— Что за брехню ты мне прислала, ципочка? Ты хоть сама эту поебень читала? Я не собираюсь заниматься чистописанием, чтобы учить сопляков строчить министерские доносы!
— Это все, что есть! — пискнула Одри и дернулась на своем кресле к стенке.
— Тогда подотри этим себе задницу, — взбешенно прошипел он, — а у Лестрейнджа проси другого шута, чтобы он тебя развлекал. Не будет нормальной программы — к хуям пошла ваша богадельня.
Одри громко сглотнула, а Долохов развернулся и вышел так же круто как и зашел, оставив на полу еще больше грязи. Паркинсон выдохнула, но так и не разжала кулак с палочкой. Ей показалось, что сердце у нее замерло и только сейчас ожило, начав бешено колотиться.
— Что это было? — непонимающе пробормотала она, переведя ошарашенный взгляд с двери на Клиффорд. — Ты же сказала, что у нас нет программ!
— Была одна, — голос Одри задрожал и она, едва слышно заскулив, подняла ноги к креслу и обняла их обеими руками. — Там была маркировка от девяносто пятого года! Что было, то ему и послала! Все вообще сами подписались готовить эти программы, ему были даны лучшие условия!
Роза выдохнула, оперлась ладонями о стол и спрятала лицо в ладонях. Конечно у них была программа защиты за тот год! То была программа Амбридж! Наивная Клиффорд просто не стала ее листать и послала как есть, а о том, что творилось в Хогвартсе тогда она и не знала — давно уже выпустилась. Похоже, она даже имени составителя не читала, а то сейчас бы точно закатила истерику, как тогда на собрании, когда после казни Долорес пришлось ее откачивать.
— Есть у меня на примете один учебный план, — хрипло отозвалась Роза, сквозь пальцы следя за тем, как Одри цедит чай из чашки мелкими глотками и пытается прийти в себя.
— Правда? — глаза Клиффорд засияли, и хотелось верить, что от восторга, а не потому что та разревелась.
— Правда, — Роза сжала губы и задрала уголок губ, пытаясь вспомнить, в сумке у нее остались те тетради или в Норе, откуда их придется какими-то чудесами добывать. — Еще с моего прошлого курса записи. Там база, и ее должно хватить на все семь лет, если чем-то разнообразить. В общем, сгодится.
Клиффрд с облегчением выдохнула и расслабилась, поставив ноги на пол и развалившись в кресле как на диване. Она все еще продолжала тяжело дышать.
— Это был Долохов, — сбито пояснила она. — Жуткий человек… Лестрейндж вчера вечером прислал совой распоряжения по его поводу. Сказал, что нужно выслать ему учебный план, ну вот я и выслала утром! Конечно, я всецело одобряю выбор господина Родольфуса, но мне кажется, что столь высокопоставленный, приближенный к Темному Лорду колдун не должен занимать должность простого преподавателя. Вот и Долохов, наверное, так думает, — Одри тяжело вздохнула, поставила опустевшую чашку на стол и резво подскочила со своего места. — А еще я думаю, что нам нужно развеяться и на время забыть про школу! Ты как, пойдешь на обед?
Роза скептично поглядела на нее и покачала головой. На миг показалось, что в ее глазах мелькнула искра безумия, но тут же стало понятно, что она попросту ступала ее с испугом.
— Иди одна, — она опустила взгляд, на оставшиеся непросмотренными материалы и тяжело вздохнула. — А я домой, попытаюсь найти нам ту программу.
На том и порешили.
Аппарировать до дома Роза не стала, решила проехаться на метро и пройтись по переулку, благо и одежда, и фунты в кошельке позволяли. Зерно правды в словах Одри было: им и правда не мешало бы проветрить голову. Всю порочность плана удалось понять только на станции рядом с Дырявым котлом, где будто небо продырявилось и облило Розу таким потоком дождя, что она промокла до нитки за пять минут бега к двери.
Том у бара внимательно поглядел на нее, как только она зашла, а следом за ним поглядели и его друзья-приятели, рассевшиеся вдоль стойки и попивавшие не то грог, не то глинтвейн. Чувствовалось, будто к ней прилипли все взгляды поверх мокрой одежды, и она брезгливо передернулась. Говорить ничего не стала, только молнией пронеслась вдоль зала во внешний коридор со стеной, забыв у выхода наколдовать зонтик и вновь попав под стену грозящегося затопить ее ливня.
— Да чтобы все! — зарычала она и смачно выругалась, а затем стукнула палочкой по кирпичам. Та затрещала, но не сломалась, и выплюнула несколько алых искр. Роза ударила по кирпичам кулаком, метку стрельнуло, и они разъехались, а по ту сторону перед ее носом кого-то тут же унес вихрь аппарации.
— Дура, — пробормотала Паркинсон себе под нос и тут же повернулась на каблуках. Размазывала грязь с туфлей по прихожей она уже дома.
Она быстро отбросила сумку на танкетку и проворно стянула через голову промокшую мантию. С волосами что-то делать было бессмысленно — это в ее жизни не поменялось — но сменить туфли и блузку стоило. Она выдохнула, вдохнула, сосредоточилась и взмахом палочки высушила на себе юбку с кофтой.
— Билл!
Роза подняла голову от туфлей и вслепую сбросила их с ног. По лестнице сбегала растрепанная Джинни, но как только увидела Прозерпину, тут же остановилась, выдохнула и отвела разочарованный взгляд к окну.
Все это Розе не понравилось. Она оглядела ее с ног до головы: Джинни была босая и помятая, будто весь день валялась в кровати, но никак не могла заснуть. В голову лезли дурные мысли про ее родню, но там с утра уже поселился такой барак, что Роза просто отбросила их за ненадобностью.
— Что такое? — она рывком подскочила к ней и схватила ее за плечо, внимательно глядя в глаза. Они у нее были красными, но сухими, будто она плакала с утра, а сейчас слезы кончились, но тяжесть давила на грудь изнутри. — Где все? Что тут произошло?
Джинни сжала губы и задрожала, будто собираясь вновь разреветься, но тут же отвернулась, глубоко вдохнула и взяла себя в руки.
— Уже три часа никого нет, — негромко ответила она, бессильно сжав полу юбки. — Не могу понять, почему он никак не вернется! До банка ведь всего пятнадцать минут пешком, да?
Роза нахмурилась, не желая вспоминать Гринготтс. Да, идти тут было недалеко.
— Что случилось? — настойчиво повторила она.
Джинни тяжело вздохнула, неуверенно посмотрела на Розу и уселась прямо на перила лестницы, скромно скрестив голени и сложив руки на колени в замок.
— Утром ко мне приходили люди и просили денег, — негромко начала она, — за то, чтобы я могла торговать в магазине братьев. Эти люди сказали, что придут еще, и я должна дать им больше… Как только они ушли, я разыскала Билла и все ему рассказала. Он повелел ждать тут и уверял меня, что разберется. Но кто он, а кто они? Мерлин мой, Роззи, я так за него боюсь!
Роза почернела в лице и ощутила, как нервно начинают дрожать ее руки. Она заскрипела зубами и крепче сжала бесполезную палочку в кулаке, ощущая, как скалится под ее меткой змея. Да как они все смели!
— Маня!
Роуз сделала над собой усилие, медленно разжала руки, сложила их на груди и со сжатыми губами наблюдала, как запыхавшаяся домовичка появляется прямо перед ней с щеткой для одежды в одной руке и тряпкой для обуви в другой. Она резко отмахнулась, когда та намеревалась почистить ее одежду.
— Только высуши, — обронила она и нахмурилась, уверенно составляя для себя план. — Есть у нас в доме думосбор?
На счастье всех тех, кто посмел покуситься на благополучие ее друзей, думосбора в доме не было.
— Рассказывай, — она повелительно указала Джинни на диван, как только Маня перестала виновато причитать и принялась полировать маслом ее высушенные туфли.
Оказалось, утром к Джинни приходили два одуревших от собственной безнаказанности аврора, показательно устроили разнос и выбили из кассы всю наличность под скабрезные комментарии и угрозы. Джинни отдала им все что могла, и они обещали прийти снова. На их мантиях были нашивки с именами, и умница Джинни, несмотря на истерику, все-таки умудрилась из запомнить.
— Томпсон и Роббинсон, — без сил выдохнула она и грустно поглядела за окошко, где вдалеке виднелся кипящий людьми Переулок.
— Мы сейчас пойдем в Министерство, — решила Роза, деловито глядя на себя в зеркало, пока отряхивала высушенную блузку и надевала поверх нее черную строгую мантию.
Джинни хлопнула от удивления глазами.
— Нет, — она откинула растрепавшиеся волосы за спину и убрала мешавшую челку с глаз. — Не надо мне там светиться. Мне не будут там рады.
— Я сама решу, кто и чему будет рад, — зло отрезала Прозерпина. — А если боишься за Билла, то перестань беспокоиться — оборотень его не задрал, думаешь, задерут какие-то аврорские выскочки?
Джинни криво улыбнулась, а Роза ухмыльнулась и сдула челку с глаз. Лестрейндж сам не так давно дал понять, что собственность всех чистокровных семей непреложна и горе тому, кто покусится ее забрать. Пора было проверить волю их Лорда на практике.
— Билл забеспокоится, если меня не найдет, — покачала головой Уизли, — да и Панси тоже. Мы, конечно, не близки, но мне перед твоей сестрой очень стыдно за утро. Если они меня сейчас потеряют, то точно перепугаются.
Роза нахмурилась. Да уж, крыть тут было нечем. В общем-то, чтобы решить ситуацию, Джинни и не была нужна. Просто хотелось, чтобы она видела, как ее обидчики получат по заслугам.
— Ладно, тогда выше нос, — Роза бойко ей подмигнула, бросила в камин горсть пороха и шагнула во взревевший внутри огонь.
Лакей встретил ее все той же привычной улыбкой, но мгновенно опустил глаза, как только она подошла к дверям. Роза почувствовала, как заинтересованно он проводил ее взглядом и ускорила шаг. Этот парень на входе ей не нравился. Лестница наверх стояла в трех шагах от малого холла, и нужный коридор был на втором уровне там же.
— Мне нужен ваш начальник, — сухо бросила Прозерпина, когда зашла в кабинет главы ДМП и дверь за ней захлопнулась.
— Здравствуйте, мисс, — секретарша улыбнулась ей во все свои белые зубы и учтиво встала с кресла. Изящная атласная мантия облегала ее фигуру, а декольте подчеркивало высокую шею. — Простите, но мистер Лестрейндж сейчас на совещании.
— Так в каком кабинете это совещание? Когда Родольфус появится?
— Мистер Родольфус больше не имеет отношения к нашему отделу, — улыбка секретарши стала еще шире. — Глава нашего отдела мистер Рабастан, но обычно его совещания проходят вне Министерства, и по всем важным вопросам он просит оставлять прошения на его столе. Мне что-нибудь записать для вас?
Прозерпина стиснула зубы и без удовольствия вспомнила триумфальное явление его патронуса на званом ужине. Девчонка перед ней обеспокоенно хлопнула глазками, и Роза скосила взгляд на ее выпирающую из мантии грудь.
— Нет, спасибо, — прошипела она сквозь зубы.
Секретарша еще хотела что-то добавить, но Роза уже развернулась и направилась по коридору дальше, к кабинетам отдела Аврората. Тут становилось многолюдней. Кто-то стоял со своими прошениями, кто-то из других отделов сводил дела, а кто-то просто болтался неподалеку, потому что буфет был за ближайшим поворотом налево. Не став стучать, Роза распахнула дверь приемной аврорского начальника. Эти места она помнила хорошо — Люциус провел ее через несколько кабинетов по дороге к тренировочному залу, где взялся калибровать ее Авады и Ступефаи. Тогда с Авадой ничего не вышло, но прямо сейчас Паркинсон готова была поклясться за качество и болезненность своего Ступефая!
