Внезапно захотелось очутиться на площади Гримо 12, в надежной скорлупе, под куполом множества защитных и маскирующих чар, рядом с друзьями и крестным, вместе с сильными, взрослыми, обороноспособными магами. Как Поттер мог настолько недооценивать нависший над ним дамоклов меч? И его ещё терпели, хвалили за отвагу, и никто, в порыве раздражения не бахнул юного шкета по затылку, и не наорал, мол, очнись, идет война, вокруг враги! Воистину — безудержная храбрость — недостаток информированности.
Но, нужно жить дальше, сражаться и бороться, искать могущество, и верить в лучшее. Только так, я смогу не сделать напрасным полученный даром второй шанс. Я не потрачу его за серой жизнью, или спрятавшись за чью-то мантию. Можно сейчас даже тупо взять, и свалить, на дорогую родину, там как раз сейчас славные девяностые. Или куда-нибудь в теплые страны, благо галеонов на счетах хватит до конца безбедной жизни. Но будет ли это мой путь?
*
— Какова твоя цель при внезапном столкновении с врагом? — резко спросил Александр, мерно шагающий из стороны в сторону, пока я судорожно собирал обрывки мыслей после очередной ментальной атаки.
— М-м… сразится и победить? — ляпнул, не подумав. Губы мастера тут же поджались.
— Нет, Поттер, — едко возразил Александр, — твоя первоочередная цель, ввести противника в замешательство, а затем, моментально улизнуть. Легилименс!
Но полтора месяца тренировок не прошли даром. Все мысли улетучились из головы, в черепной коробке образовалась вакуумная, звенящая тишина, являющаяся барьером для интервента. Мембрана дрожала, но держалась, благодаря моим нешуточным волевым усилиям.
— А теперь, вот это свое состояние выведи вовне, пусть оно станет незримой коркой твоего разума!
Пришлось напрячься ещё сильнее, и как бы вытолкнул эту защиту, задержав аж на кончике лезвия своей умственной деятельности. Теперь, теоретически, появилась уникальная возможность действовать, и оставаться нечитаемым.
— Вышло?
Я с усилием кивнул. Безжалостно прозвучало:
— Действуем!
«Секо!» — почему-то у меня стало традицией бросать, невербально, первым именно это заклятие. В этом виделся какой-то особенный, индивидуально сформировавшийся стиль.
Мы сошлись в яростной схватке. Держать мыслеблок в подобной ситуации становилось ещё труднее, но с опытом и практикой, подобное состояние мозга переходит в пассивный режим, не требуя непосредственного участия волшебника.
«Тут как с магловским велосипедом, один раз научишься, на всю жизнь запомнишь» — повторял учитель.
Сейчас, у меня выходило намного лучше, чем раньше. Хотя мысли при таком умственном усилии считывать все равно нереально. Имея зачаточные навыки в легилименции, которых явно ещё не хватало на полноценную схватку, я все же изредка пытался прошибать несокрушимую оборону Гарфилда. Благо, опыт в этом у меня имелся. Несколько тренировочных боев Александр намеренно мысленные заклятия «выкрикивал» вовне. Подобные чары, с трудом, но считывались. Видеть мысли врага и вправду, — сокрушительное преимущество. На самые разнообразные атаки находился ответ, и впервые, именно в тот день я не пропустил ни одного чистого удара по себе.
«Вот это — твой будущий ориентир. Тот результат, которого я от тебя жду».
Нынче бой проходил взаправду, и мне приходилось лишь по внешним, косвенным признакам угадывать мотивы и намерения оппонента. Уже давным-давно наши схватки с Гарфилдом перетекли на невербальный уровень, ставший реальностью после двух недель усиленных медитаций. Почему эта практика, позволяющая столь сильно повысить контроль над сознанием, не преподавалась в Хогвартсе, — ума не приложу. Сколько проблем исчезает, насколько легче осваивается программа и новые заклинания при принятии подобного решения. А раскачка магического ядра? Это, блин, курам на смех, элементарное действие, и о нем — ни слова на занятиях. По личной рекомендации учителя, я каждую пятницу, перед выходными, до упора вызываю Патронуса, и поддерживаю в активном, дееспособном телесном состоянии. Как выяснилось, это довольно быстро способствует истощению. Затем, когда выполнить столь энергоемкую магию становиться невозможно, следует «Люмос максима», с закрытыми глазами, до тех пор, пока свет сам собой не погаснет. К сожалению, подобное бесследно не проходило, и оставшийся вечер пятницы, плюс первую половину субботы, приходилось довольствоваться жизнью обычного магла. Впрочем, чаще чем раз в неделю, Гарфилд и не советовал проворачивать сие действие, дабы не прерывать занятия, и не оставлять себя уязвимым на долгий срок.
А результат не заставил себя ждать. Вскоре после второй подобной разрядки, я ощутил, как заклинания, творимые мной, незаметно и без усилий становятся мощнее. Чем чаще я опустошал себя и восстанавливался, тем явственнее и насыщенней проявлялась во мне магия. Казалось, ты выпускал из себя дряхлый, мутный раствор, и заполнял себя новой, кристально чистой субстанцией.
«Инкарцео!», «Редукто!», «Импедимента!» — посылал я разряд за разрядом в размазанную дымку, окутывающую место нахождения учителя. Заклинание дезориентирующего тумана, аналог которого сейчас окружал и меня, позволяло довольно успешно лишать ориентиров противника. Последнее заклятие замедления рассчитано не столько на попадание в учителя, сколько на широкую область действия, ради замедления происходящих там магических и физических процессов. Есть два способа получить преимущество в движении — ускорить себя, или замедлить мир вокруг врага. И поскольку предложенные зелья авроров для повышения реакции отвергались, из-за развивающего напитка, то техникой замедления противника пришлось овладеть в совершенстве. Но сколько бы то ни было серьезного преимущества, я не ощутил. Дрался я все-таки с мастером, и пока что, ни один бой, как я не старался, не выходил за рамки проверки моих, стремительно растущих, возможностей.
Касаемо зелий, — все вышло до банального просто. По словам Гарфилда, слепой, может, и не заметит, как я меняюсь не по дням, а по часам. А наставник боевой магии с многолетним стажем, увидел результаты практически сразу. Если в первую нашу встречу, моя макушка едва доставала до его плеча, то сейчас, находясь напротив, наши взгляды соприкасались на одном уровне. Пришлось поговорить начистоту, и рассказать о походе в лавку зельевара. Учитель пожал плечами, лишь упрекнул меня в желании быстрее вырасти. Он также оказался знаком с Робертом, частенько пользовался его услугами, и имел краткий список необходимых любому мракоборцу зелий, коим поделился и со мной.
К слову, перемены заметил не он один. Все чаще я замечал на себе косые взгляды мисс Стюарт, особенно после возвращения с летнего двухнедельного отпуска, устроенного милашкой Эйвери. Судя по её довольному, лишенному следов пыток личику, она меня не сдала, и, следовательно, я в относительной безопасности. Это же личико удивленно вытянулось, отметив мои новые метаморфозы. Три дня юная леди ходила вокруг да около, а затем, не выдержав, прямо спросила: что со мной происходит? И получив в ответ пространные рассуждения о переходном возрасте, стремительном развитии подростков, и растущую луну раздраженно удалилась.
Тем временем дуэль развивалась стремительнейшим образом. Вовремя среагировав на старую уловку учителя сделать поверхность покатой, будто лед, я выстрелил несколькими разрывными в маячивший напротив силуэт. Энергия заклинаний неожиданно оказалась неким образом втянутой в пространство, а перед мастером возникла полутораметровая снежная сфера, вращающаяся вокруг оси, и одновременно прикрывающая заклинателя неким неизвестным щитом. Я внутренне обрадовался, понимая, раз учитель продемонстрировал новое заклинание, следовательно, оно пополнит мою копилку знаний. Несмотря даже на травматические последствия, зачастую сопровождавшиеся чудовищной болью и постоянными травмами, спутницами бесценного свежего опыта.
Сфера внезапно засветилась ярче, и, солнечно замерцав, выстрелила в мою сторону неким ярко насыщенным ледяным зарядом, смертоносным сгустком просвистевшим рядом. Раздался оглушительный взрыв, несмотря на щиты, тряхнуло, а в эпицентре осталась глубокая, покрытая коркой льда воронка. Я принялся, постоянно перемещаясь, обстреливать неизведанное нечто всеми известными мне чарами.
«Импедимента!» — сфера слегка замедлила вращение, но лишь на миг, а затем, став ещё быстрее, ответила ледяным снарядом.
«Секо!», «Бомбарда!», «Рефлекто!». Режущее кануло в пустоту, лишь вновь ускорив ответившую парой зарядов сферу. Бомбарда поглотилась полностью, и даже Рефлекто оказалось неспособным обратить ледяной удар вспять. Минутой позже, мысленно хлопнув себя по лбу, вспомнил, что Рефлекто используют для отражения исключительно магических проявлений, в то время как ледяной выстрел, является, по сути, физическим последствием.
«Фините Инкантатем!» — не действует! Паника начала пробираться в подкорку, я мысленно подбирал действующий, среди роящихся в голове мыслей, вариант. Против меня невероятное, сильнейшее колдовство, выходящее за пределы обычной магии, явно из личного арсенала мастера. Откровенно ледяное. Попробовать огонь? Логично.
«Инсендио!» — мощная, ревущая струя жаркого пламени вырвалась из кончика палочки, окатив собой гадкую, настырную сферу, и сопровождающую её защиту. И в этот момент, казалось, ледяное заклинание по-настоящему сошло с ума. Исторгнув в ответ несметное число снарядов, сфера выросла до трехметрового объема, а окружавшие Гарфилда щиты заискрились от переполняющей их энергии. Заклинание поглощает всю магическую энергию атак врага! Конденсирует её, деформирует в эти холодные бомбы, и отправляет «подарочки» в ответ. Следовательно, чем больше пытаешься с ней бороться, тем только глубже себя вгоняешь! А последнее пламя подарило целую прорву магии для учительского конструкта!
Я буквально заметался в панике, постоянно перемещаясь, не желая больше бороться. Всё мое желание — получить как можно меньше болезненных травм от сегодняшней тренировки, и верить в благополучный исход. Я бросался и влево, и вправо, прыгал словно угорелый, падал и кувыркался, пропуская снаряды над головой. И не заметил мига, когда ноги угодили в одну из оставленных взрывами воронок, покрытых ледяной коркой.
Ноги сковало адским, всепожирающим холодом. Нижние конечности моментально и бесповоротно атрофировались, и, потеряв чувствительность, примерзли к полу, окоченев в неподвижности. Ещё чуть-чуть, и сознание померкнет. Из последних сил сосредоточившись, я выставил немного улучшенное Протего, отражая добивающие всполохи.
И тут мастер, став в один момент видимым, изящным, ловким движением толкнул эту треклятую сферу в мою сторону. Громадное вращающееся колдовство, вспыхивающее ледяным штормом, плыло на застывшего в отчаянной обороне, многострадального ученика, а щиты, до этого момента обволакивавшие мага, стали сжиматься надо мной, с легкостью попирая отчаянно поддерживаемую оборону.
«Не справлюсь», — отчетливо понял я. И тут — схлынуло. Казалось, из адской машины выпустили воздух, она замедлила свой ход, а затем испарилась. Холод отпустил мои ноги, тут же сжавшиеся в чудовищной судороге, вывернувшей меня наизнанку. Лишь своевременное целительское вмешательство Гарфилда, помешало мне забиться в болевых конвульсиях.
— Мое личное изобретение! — гордо вздернув подбородок, непривычно для себя похвалился Александр.
— Угу, приятно было познакомиться, — проворчало избитое тело, потирая нестерпимо ноющие отогреваемые ноги.
— Как ты заметил, — не обратив внимания на мои страдания, как ни в чем не бывало, продолжил мастер, — сфера абсорбировала творимые тобой чары, трансформировала их, и отправляла в ответ. Ну, а затем, ты, не раскусив моментально, в чем дело, перенасытил её, превратив из просто опасной магии в машину смерти.
— То-то каждый день, я перед сном бросаю парочку ледяных высших.
— У этого конструкта есть пара минусов, — ответный снаряд летит в точку выплеска энергии, туда, где стоял волшебник в момент сотворения заклинания. Следовательно, ты некоторое время, разумно сохранив подвижность, уклонялся от опасности. Конечно, можно сделать их самонаводящимися, но тогда под нож отправлялись сюрпризы. От снарядов, создав коллективную защиту группе магов ещё можно оборониться, но разбросанные по диспозиции противника, не обнаружимые в жарком бою ловушки, бесценны.
— Поражаюсь вашему мастерству, учитель, — немного лести не помешает. Глядишь, и раздобрится на подобный разбор.
— К тому же, я позволил тебе снисходительно увидеть свое творение. В настоящем бою, прямо перед сферой нагоняешь тумана, или, если хватит силенок, поддерживаешь иллюзию, и тогда твои враги сами выроют себе могилу.
Я поразился. Чары действительно великолепны.
— Как вы подобное смогли сотворить?!
— Не один год, мой юный ученик. И знай, стать великим магом невозможно без личных сюрпризов, собственных, лелеянных наработок. Поэтому, я ожидаю от тебя качественного изучения рун и нумерологии в школе, в этом году. Я доступно выражаюсь?
Мне ничего не оставалось, как уныло кивнуть.
— Не хнычь тут мне, это необходимо, полезно, и безумно интересно для опытного и просвещенного чародея!
— Но сколько пота и крови до этого вашего «просвещенного»!
— А такова жизнь. Ты ещё не скоро сможешь сотворить подобное, но все равно, смотри внимательно… — я жадно уставился на демонстрируемое мастером объяснение.
Спустя два с лишним часа, уставший и взмокший, я, буквально плывя в усталом дурмане, ввалился в гостиную мисс Стюарт. Сегодня, в отличие от большинства жарких августовских дней, народу прибавилось. Разношерстая толпа заняла несколько столиков, а за одним из них, в самом центре находилось четыре особы, макушки двух из них сияли огненно рыжим оттенком. Близнецы Уизли, сидели за столиком, властно приобнимая гриффиндорок седьмого курса — Анжелину Джонсон и Алисию Спиннет. И, несмотря на маскировку, один из злополучных близнецов, радостно улыбаясь, махал мне навстречу рукой.
Глава 6: Третья сторона
Меня прошиб холодный озноб. Сразу лихорадочно заметались мысли, выискивая оплошность внешности или поведения. Где я прокололся? Жил и даже ночевал под маскировкой, связей не наводил, тренировался, спал и ел, в общем-то. «Вот и закончился мой отпуск» — влетела скорбная мысль. Но, несмотря на это, собравшись, и выдавливая улыбку, направился стремительно к столику близнецов.
— Гарри, привет, какая встреча! — радостно потирая руки, воскликнул Фред, взмахом волшебной палочки создавая из воздуха стул; — присаживайся, дорогой! А вымахал то как!
