— А если не захочу два этажа, мне и одного хватит? — не то, чтобы сильно возражал, просто было интересно, почему именно так.
— Нельзя, — тяжело вздохнул бородач, явно объясняя мне прописные истины, которые известны даже детям. — Внешним видом дом должен показывать всем остальным, кто в нём живёт. Таков закон и тебе его не дадут нарушить. Или строй как положено, или не строй вообще, живи у твоего господина в его доме.
Вот ведь показуха какая, а? То нельзя, это нельзя. Можно только так, а не иначе! Хотя, если быть честным — здравое зерно в подобных правилах имеется. Ведь действительно, по дому сразу видно кто в нём живёт, стоит ли к нему залезть без спроса или предпочесть напроситься в гости. Учитывая кондовую сословность здешнего общества — весьма благоразумно. И если ты не способен реализовать личные таланты, то не имеешь права на частное жилище по самому минимуму возможностей. Иди и ищи себе господина, пока не накопишь достаточно денег. Интересные законы, пусть они мне и не слишком нравятся.
— Понял, не дурак, — благодарно кивнул колдуну, — с первыми самыми мелкими расходами на ближайшее будущее мы определились. Теперь поговорим о крупных... — очередной фразой опять вогнал его в явную прострацию. — Уже успел заметить — тебе самому нужны деньги. Много денег. Золота. Но при этом совсем не замечаю, чтобы ты особо бедствовал. Думаю, лучше тебя живут в этом городе немногие. Следовательно, ты хочешь обрести что-то другое. Дай попробую догадаться — свободу? Право покинуть эти Смертные Земли и вернуться туда, откуда тебя изгнали?
— Угадал, — явно повеселел Повелевающий мудростью. — Но если признаться — шансов практически нет.
— Почему? — немного удивился я. — Разве нельзя скопить денег за сколько-то там лет, если хорошо стараться?
— Скопить нельзя, — грустно вздохнул он. — Дело даже не в самих деньгах, ибо их просто отберут. Авторитеты внимательно смотрят за всеми, и если кто-то как-то умудряется заработать больше, чем им положено по статусу — приходят их люди и всё забирают. К примеру, если у меня скопится одновременно больше дюжины сиунов золотом — то ко мне сразу придут. Если меньше — никто даже не побеспокоится, дюжина золотых на руках — вот мой разрешенный предел. А потому, некоторый шанс есть только в случае обретения всей необходимой суммы сразу — те самые две дюжины дюжин.
— Жестко тут у вас. А клад где-то закопать, чтобы никто не нашел, совесть не позволяет? — удивлённо спросил я.
— Нет, не совесть, а огненная клятва, которую принимают все вместе с получением права на постоянное жительство в городе, — колдун грустно вздохнул ещё раз, тема разговора его явно не радовала. — Лишь искатели имеют возможность что-то где-то спрятать, но они не привязаны к одному месту, дольше трёх дней в городах не задерживаются. Это, кстати, была моя вторая, хорошая новость для тебя, — Питс вдруг вспомнил, с чего начинался наш послеобеденный разговор.
Да, как тут всё запущено, и чем дальше — тем больше. Вот бы познакомиться с тем, кто всю эту хитрую систему придумал. Руки бы, естественно не пожал, но по морде точно стукнул, невзирая на регалии и регламент. Только сильно сомневаюсь, что он есть такой. Такие сложные правила жизни складываются сами собой, сначала неявно, действиями многих людей к своему корыстному благу, и только потом обретают чёткую формулировку в словах и законах. Да и то не целиком. Зуб даю, о том самом 'пределе доступного горожанину накопления' обычно узнают, когда приходят бравые местные ребятки, и никак не раньше. Копил ты, копил, о свободе мечтал, молодец, теперь давай — делись. Было ваше — стало наше.
Несправедливо? Да, несправедливо, можешь смело жаловаться. Кому жаловаться? Если сам Истинный для тебя не авторитет, то можешь нам, конечно, кому же ещё, здесь других носителей высшей справедливости нет. А вот закапывать в землю денежки никак нельзя... или огнём клянись или из города катись. Искателем становись — им всё можно. А как иначе вы бы попробовали заставить этих ленивых людишек постоянно рискуя жизнью таскать для важных господ всякие ценности из Смертных Земель? Там ведь и зверушки разные, и ловушки от войны наверняка сохранились, ещё и проклятье это до конца не развеялось. Радиоактивное заражение местности — штука такая, очень хорошо знаю, туда без специальной одежды и подготовки лучше не соваться. Значит, быть мне местным искателем, раз уж всё к тому идёт.
— Только не надо мне, пожалуйста, говорить, что мой искательский выход будет уже завтра, да ещё и с самого утра пораньше! — выдал наружу первую пришедшую после размышлений мысль, и по глазам колдуна с прискорбием осознал — попадание в десятку.
'Дела... такие вот 'хорошие' дела...', — слова заменили некоторые другие, которые обычно сами собой возникают на языке истинного интеллигента в подобных ситуациях.
— Иду один, или ты мне более опытного напарника подыскал? — задал вопрос, который мог бы и не задавать — и так всё понятно.
— Завтра утром в поиск уходит группа новичков под присмотром одного моего знакомого, который очень хорошо знает ближайшие Смертные Земли, и занимается как раз обучением таких как ты несчастных, дабы те не сразу сгинули в первом от города перелеске. Ему вполне можно доверять. Сам ему доверяю, — Повелевающий мудростью стал самой любезностью, уговаривая согласиться с его планом моего скорейшего выдворения из города.
— Значит, он тебе тоже огненную клятву выдал, пообещав кучу денег отдать? — резюмировал его слова, сбив этим с толку, а потом решил ещё немного добавить: — Можешь особо не переживать — не отдаст. Гарантирую.
— Почему не отдаст? — возмутился Питс, резко вскочив с насиженного места, и забегал по комнате. — Огненную клятву нельзя обмануть... — и сказав последнее слово, явно засомневался, припоминая мой конкретный совсем близкий случай.
Но ведь тут дело совсем не в магических клятвах. Ведь элементарная же логика, неужели они тут совсем ничего не понимают?
— Ты слишком многого хочешь, дядя. Жадный ты — а потому глупый. Тоже мне Повелитель мудрости нашелся, коли таких простых вещей не понимаешь, — говорил и наблюдал, как быстро наливается кровью бородатое лицо. — Нельзя требовать от людей больше, чем в их реальных силах, и никакие клятвы тут не помогут. Любую подобную клятву можно обойти, сделав её принципиально невыполнимой. К примеру, чтобы не отдавать тебе деньги, их можно просто не зарабатывать. Нарочно не зарабатывать, так как всё равно отдавать, а не себе оставить. Так зачем же зря напрягаться, да ещё жизнью рисковать?
Лицо колдуна сначала побагровело, а потом начало быстро белеть. Значит ещё можно немного добавить.
— Вот скажи мне, пожалуйста, тот самый опытный искатель, который теперь молодняк по окрестным кустам таскает, ведь раньше в дальние походы ходил и хороший хабар приносил. Ты-то сам на его репутацию и богатые перспективы клюнул. А теперь, как ты его сделал вечным должником, дальше пары-тройки дневных переходов от города не отходит и ничего кроме едва хватающей ему на жизнь мелочёвки не приносит.
Похоже, опять перестарался. И чего он на меня так смотрит, как будто рогатого и хвостатого чёрта увидал? Ведь ничего такого особенного не сказал — всё настолько просто и прозрачно. И что мне с ним теперь делать? А ладно!
— Хочешь, расскажу, как можно быстро большие деньги заработать и не поделиться с вашими авторитетами?
Он утвердительно кивнул головой со странным блеском в глазах. Но решил немного охладить его энтузиазм, прекрасно понимая — так можно совсем заиграться. И не потому, что не знаю. Кто я в этом мире — да никто. Всего один день в полном сознании пребываю, а уже подаю себя как великого знатока всего и вся. Просто люди везде одинаковые, если они, конечно, люди. И хорошо представляя наш бардак, можно быстро сориентироваться в чужом строгом порядке. Причём, чем строже порядок — тем лучше применим опыт бардака. Однако нужно постепенно завершать комедию, раз завтра ранний выход в леса.
— Расскажу не сейчас, а после возвращения из похода, если всё пройдёт хорошо. Обещаю. И без всяких огненных клятв.
Смотрел на собеседника и любовался проделанной работой. Если раньше Питс пытался решать всё хитростью, то теперь его привычная тактика дала серьёзный сбой, и он просто не знает что со мной дальше делать. Я не поддаюсь его давлению, веду себя исключительно нагло. Это от испуга, а не большого опыта — признаюсь. Если не наглеть, то меня быстро запрягут такие вот хитрецы, и каких-либо шансов на собственное 'светлое будущее' у меня не останется. Значит, не буду строиться под них, а попробую их самих построить. 'Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас!' — именно так пелось в одной песне из нашего мира, в которой также упоминалось и о не самых лучших перспективах такого вот прогиба мира под свои желания. А потому сильно перегибать палку решительно не рекомендуется, некоторые рамки видимых приличий выгодно соблюдать для собственного благополучия.
— Главное чтобы вернулся из похода целым, невредимым и в хорошем расположении духа, — постепенно заканчиваю говорить о каких-то радужных перспективах, хватит вешать морковки пред носом бородатого хитреца, — а то, чувствую, ещё одно такое лечение у тебя просто не перенесу. Что там ещё надо успеть доделать к завтрашнему выходу?
— Стоит подобрать хоть какое-то оружие, одежда твоя вполне подходит, я смотрел, — несмотря на все психологические потрясения, колдун был вполне настроен на деловой лад, хотя до сих пор явно пребывал под большим впечатлением.
Не могу точно сказать о происходящем в его голове после моей обработки, но вроде как не выглядит сильно расстроенным, немного рассеян и всё. Следовательно, каких-либо особо хитрых гадостей с его стороны пока можно не ожидать. Наверняка предложит что-то взять у него в очередной долг, поклявшись огнём ещё раз, авось в этот раз да сработает. Пока на меня тлетворно действует его буюло, много чего можно попытаться провернуть. Вот только мне от него совершенно ничего не надо, ни в долг, ни даже даром.
— Оружие у меня есть... — вытащил пистолет из кобуры и положил его на стол, показывая рукой — 'вот, мол, оно, оружие, смотри'.
— Это разве оружие? — удивление Питса было вполне искренним. — В нём же нет ни капли изменённой силы, пустяковая мёртвая железка с каким-то бесполезным механизмом внутри. Твой нож и то опаснее будет, хотя и слишком маленький.
Да, знаю, он уже пытался разобраться с моими вещами, только, похоже, ничего не понял в них. Ничего не поделаешь, у него другие критерии оценки материальных артефактов на степень их опасности и полезности. Нож для него тоже маловат оказался. Знал бы он, как им управляюсь — так бы не говорил.
— Да, это именно оружие, — уверил его с выражением истинного превосходства на лице, забирая пистолет со стола и демонстративно крутя на пальце, периодически перехватывая за рукоять и направляя в разные стороны, куда-то прицеливаясь одним глазом. — Очень хорошее оружие для боя на близких дистанциях. Ближе двадцати шагов ко мне никто не подойдёт пока оно у меня в руках.
Говорить по ограниченность запаса патронов пока не стоит. И вообще лучше об этом ему не знать.
— И как же оно действует? — Повелевающий в ответ на мои слова и действия излучал самый едкий скепсис, на который только был способен, категорически не веря словам, даже учитывая некое обстоятельство в виде детектора лжи на моей голове.
— Показать прямо тут? — посмотрел на него с такой откровенной угрозой во взгляде, но он её совершенно не хотел замечать.
— Попробуй...
— Ладно, считай — ты сам напросился... — привычным резким движением рук дёргаю затвор, загоняя патрон из магазина в ствол, и смотрю вокруг, куда можно выстрелить, не причиняя больших разрушений.
Дырявить стену жалко, да и пострадать кто-то случайно может, если за ней окажется. В пол стрелять — не тот показательный эффект будет. Ага, в углу комнаты справа от кресла колдуна стоит толстый деревянный чурбак, как подставка под сильно смахивающий на ночной горшок сосуд. Бах! — хлёстко бьёт громкий одиночный выстрел, сильно ударяя по ушам в замкнутом пространстве комнаты. А вот такой быстрой и неожиданной реакции от Повелевающего совсем не ожидалось, изначально предполагая скорее возникновение шока или глубокой прострации, но в этот раз очень сильно ошибся...
Резко дохнуло леденящим холодом, дыхание мгновенно сжало на выдохе и сильно заболели глаза. Колдун бросил в меня с правой руки яркий шарик света размером с кулак и скатился под кресло на пол, свернувшись клубочком и окутавшись слабым голубоватым свечением. Шарик не доставил мне никаких неприятных ощущений, помимо возникших из-за резкого похолодания неприятностей, банально впитавшись в моё тело. Колдун снова вытянул в мою сторону руку, вокруг которой голубоватое свечение заметно усилилось. Это был явно какой-то магический щит, судя по тому, как он им пытался прикрыться. Интуиция говорила — пулю щит не удержит, если прямо сейчас выстрелить. Комната прямо на глазах покрывалась белым налётом изморози из мелких кристалликов льда, в который превратились не только пары воды, но и сам воздух. Его температура в один момент упала сразу до сотни с хвостиком градусов ниже нуля, и продолжала падать ещё дальше.
Вспомнив о необходимости чем-то дышать, стремительно метнулся к окну, в две секунды распахнув его. Вернее, оно распахнулось само, впуская с улицы тёплый воздух, едва мне удалось освободить державшую раму задвижку. Только в этот момент разглядел окутанные слабым сиянием руки. Чуть позже вернулось потерянное ощущение движения окружающего тепла и чего-то непонятного самой на грани восприятия. Теперь эти ощущения стали более отчётливыми, заметно выделяющимися на общем фоне всех остальных.
— Хватит бояться, никто тебя не собирается прямо сейчас убивать, — всё ещё держа пистолет в руке, обратил внимание на лежащего на полу сжавшегося собеседника.
Но он смотрел на меня каким-то совершенно ошарашенным взором, вытягивая в мою сторону руку с растопыренными пальцами, сияние вокруг которой уже погасло. Его била крупная дрожь, то ли от страха, то ли от магического перенапряжения.
Пожав плечами и демонстративно убрав оружие в кобуру, пошел смотреть результаты стрельбы, заодно подхватив с пола стреляную гильзу, так сказать — во избежание лишних вопросов. Что ж, усиленный патрон с бронебойным сердечником — серьёзная вещь. Метровый деревянный чурбак пробит насквозь, потерявший мягкую рубашку где-то в дереве сердечник вошел в стену, впрочем, не очень глубоко, при желании можно легко выковырять. Вот пусть этим Питс и занимается, оставив хоть что-то материальное на память о собственной недальновидности. Хотел наглядной демонстрации — получи и распишись.
— Ну, всё, всё, уже давно всё закончилось, — снова обратился к нему, наконец-то начинающему подавать некоторые признаки осознанных действий. — Помочь подняться или сам справишься? — едва сделал шаг к нему, чем только опять его перепугал, так как он снова попытался что-то мелкое швырнуть в меня, поставить щит и испортить постепенно нормализующийся климат в окружающем пространстве.