Шоколадная лихорадка

— А если я все расскажу Отто?!— сегодняшняя неудача придала ребенку сил и желания выплеснуть на ком-то злость.

— Будешь нарываться, мелкий?! Сиди тихо и не высовывайся!— Арчи подошел совсем близко. В серых глазах скользило неприкрытое презрение к малолетнему наглецу.— Отхватишь от меня так, что живого места не останется!

Бесстрашно вскинув голову, Уно тоже сжал кулаки, не собираясь отступать, хотя, даже прожив всю жизнь в промышленном районе, еще ни разу дрался. Он не раз получал пинки от ребят постарше, особенно когда жил с меткой изгоя, но никогда не решался дать сдачи. Просто трусливо сбегал или, сцепив зубы, закрывал голову руками и терпел. Дети обычно расходились — пинать жертву, лежащую без движения, им было скучно.

Арчи откинул игрушки. Они со стуком покатились по земле и на секунду отвлекли Уно, и в этот же миг юродивый резко ударил кулаком в его лицо. Нос обожгла дикая боль и теплая кровь заструилась по коже рыжеволосого мальчишки. Еле устояв на ногах, он вцепился в плечи соседа и изо всех сил ударил лбом — дети вдвоем рухнули на землю. Дико зарычав, Арчи наугад ударил коленкой и, не глядя перед собой, заколотил руками. Липкая кровь, смешавшаяся с потом, застилали глаза Уно, но он смог вцепиться в торчащие волосы соперника и потянул их на себя.

Юродивый резко ударил промеж глаз и дернулся назад. Громкий крик пронесся по улице — прядь волос осталась крепко зажата в руках Уно.

Шум привлек внимание, и из дома выскочила взволнованная Отто. Лишь на секунду она растерялась, но быстро взяла себя в руки.

— Арчи, Уно, прекратите немедленно! Сейчас же остановитесь!

С трудом в запале драки различив крики, дети зло переглянулись — отступать никто не хотел. Атмосфера накалилась до невозможности, и юродивый кинулся на врага. Без зазрения совести ударив Уно между ног, Арчи наклонился к его уху.

— Скажешь что-нибудь на счет Юки и твоя сестренка станет следующей.

Выплюнув сгусток крови, рыжеволосый мальчишка упал на одно колено и с трудом сдержал тихий всхлип. От боли мир потемнел перед глазами, а последний воздух вылетел из легких и не желал проталкиваться обратно, сквозь крепко сжатые зубы. Будто во сне Уно видел, как к ним подбежала Отто и буквально за шкирку оттащила сына в сторону и залепила смачный подзатыльник.

— О Боже, вы все в крови! Думаете вообще, что творите?! А ну марш домой!— голос соседки дрожал от злости.— В кого только уродились такие?!

Едва не теряя сознания, Уно с трудом смог приподняться и кинуть полный ненависти взгляд на уходящего в дом соседа. Довольно улыбнувшись, Арчи на прощание показательно провел пальцем по шее, явственно намекая на судьбу Сары. Лицо, залитое кровью, его нисколько не смущало, как и красные зубы — ухмылка из-за этого вышла по-настоящему зловещей.

Яростно ударив кулаком по земле, мелкий сплюнул в его сторону, хотя вряд ли это могло что-то изменить. К тому же юродивый уже не смотрел на поверженного противника. Арчи скрылся в доме, не чувствуя угрызений совести и не особо печалясь из-за криков матери, хотя Отто разбушевалась не на шутку.

Слипшиеся комки пыли мерзким слоем покрывали лицо Уно, и он попытался вытереть их тыльной стороной ладони, только вышло еще хуже — кровь лишь сильнее размазалась. Слабо соображая, мальчик потрогал нос и услышал слабый хруст и хлюпанье, да и теплая жидкость все никак не останавливалась, уже добравшись до подбородка.

Аплодисменты резанули слух. Вдалеке стоял Сутулый и с явным неодобрением издевательски хлопал в ладоши. Без объяснений, заметив, что Уно смотрит на него, он развернулся и направился прочь. Уходить без прощальных слов, судя по всему, было отвратной привычкой сумасшедшего знакомого.

Уно разбирала злость, и он из-за всех сил ударил кулаком по земле.

Но легче не стало.

Восьмая глава. Шоколад — лучшее лекарство

Малышка Юки умерла. Новость мгновенно разнеслась по промышленному кварталу, но смерти младенцев были не редкостью, так что особого волнения это не вызвало. Отто, конечно, сильно переживала, но ее горе обошло всех остальных стороной, разве что мама с большим беспокойством стала смотреть на Сару, опасаясь как бы неизвестная хворь не передалась и ей.

Глубоко внутри Уно понимал, что должен рассказать правду, но боялся за сестру — юродивый сосед не шутил, насчет своих намерений. Он бы легко мог причинить вред младенцу, тем более, когда никого не будет дома. Забыть жуткую улыбку, измазанного в крови соседа, старший брат не мог.

Когда Шэр предложила встретиться на крыше своего дома, мальчик сразу согласился — ему нужно было выговориться.

— Не переживай,— подбадривающе заметила девочка, выслушав сбивчивый рассказ. — Арчи, конечно, юродивый, но просто так к чужому ребенку не полезет. Зачем? Нет выгоды. И вообще, будто подобное редкость! Просто выброси из головы. Йорик, Мэги, тот же Юстаф — это только сходу и про которых точно знаю — тоже самое вытворяли.

Шэр беззаботно свесила ноги с крыши и подставила лицо ярким лучам солнца. Медленно подойдя к краю и попробовав поверхность на прочность, Уно присел рядом с ней.

— Не знал, что они все тоже...— мальчик запнулся и не смог выговорить жуткое слово "убили".

— О да, поверь,— хмыкнула подруга, задумчиво выводя ногой в воздухе замысловатые фигуры.— Где-то пол года назад Йорик — он живет через три дома от меня — "сорвался" и подтолкнул своего младшего братца с крыши. Ого-го тогда шума было, да и зрелище еще то! Я как раз мимо проходила, так что одной из первых подоспела. Говорили разное, но мне Йорик сам признался, что специально толкнул. Объелся сладостей и сразу тараторить начал.

— Разве это нормально?— неуверенно уточнил мальчишка, невольно окинув взглядом разноцветные крыши домов и призадумавшись, а во скольких еще случилось подобное.

— Его тоже понять можно,— задумчиво ответила Шэр.— Тогда в трех соседних домах кто-то да умер. Как будто сговорились. И теперь представь картину, что все сидят и за обе щеки лопают сладости, а ты их уже несколько лет не видел.

Тоскливо подумав о том, что и сам уже давно не ел настоящих конфет, Уно понимающе кивнул. Когда кто-то выходит на крыльцо и на виду начинает со вкусом чавкать, просто невозможно сдержать зависть. Ели бы тихо по домам, так нет же, все хотят поиздеваться!

Йорик почти перестал казаться мальчику таким уж плохим парнем.

— Мэгги, кстати, дедушку своего с перил подтолкнула,— между тем, зажмурив глаза, рассказывала подруга.— Но это она уже от безысходности: сам знаешь, что за стариков по теневому талону только карамельки и получишь, а вот младшие братья с сестрами, куда лучше идут.

Откинув на мгновение братские чувства, Уно впервые призадумался, а сколько бы он получил сластей, если бы погибла Сара? Где-то три-четыре шоколадки, наверное — она ведь еще младенец. От собственных размышлений мальчику стало не по себе, и он замотал головой.

— Забавно, но больше всех шоколадок получил Юстаф. Он, конечно, тот еще выдумщик, но я сама видела, как он слопал семь желеек и шесть шоколадных конфет, а сам при этом ничего толком не сделал!— от возмущения девочка открыла глаза и выпрямилась.— Не понимаю, почему ему так повезло!

— А что он сделал?— с любопытством уточнил Уно.

— В том то и дело, что ничего! На него оставили младшего брата и сестру, и он их отправил погулять к заводу номер семь, когда как раз одна смена уходила, а другая приходила. И они, конечно, провалились в одну из этих дыр в полу. Как будто могло по-другому случиться! Мазями, сам понимаешь, не отделались. Разбились на смерть.

Уно вспомнился рассказ Аврелия. Похоже, он как раз говорил об этом случае.

— Несправедливо,— между тем, продолжила рассуждать Шэр.— Я вот уже почти забыла какой на вкус настоящий шоколад, а ему досталось целых шесть конфет, а то и больше! Неужели, чтобы получить сладости, нужно кого-то убить?

— Но ведь у нас теперь есть труба!— подбодрил мальчик.

— Отлично,— саркастично заметила девочка, чуть ли не впервые произнеся это слово не через А.— Гадость! То есть, неплохо, конечно, но по сравнению с настоящими сладостями — гадость, как она есть. Отравиться, тем более, можно. Думаешь, мы с Дэви этого не понимаем?

Голос девочки, буквально звенящий от обиды, заставил Уно задуматься: сможет ли дым полностью заменить недостижимые сладости? Он очень хотел в это верить!

— Раз так, то ты не думала о том, чтобы...— мальчик снова не смог произнести жуткое слово.

— Если ты об убийстве, то говори прямо,— с грустной ухмылкой ответила подруга.— Само собой думала, но каждый раз не решалась. То есть, иногда, конечно, очень хочется вновь почувствовать вкус конфет — а то я уже начинаю ощущать себя этаким изгоем, когда вижу, что вокруг все буквально давятся шоколадками, а мне стыдно сказать, когда я последний раз их ела. Но постоянно не могу решиться. Еда — это ведь не главное, тут просто сам факт, что я хуже других, понимаешь? Йорик, черт возьми, этот зануда Йорик и то съел конфет больше, чем я! Меня буквально выворачивает от собственных мыслей! Такое ощущение, что я просто сойду с ума, так и не решившись ни на что! Но вот честно скажи, ты бы смог?

Ожидая, что Шэр спросит это, Уно все равно растерялся — смог бы он причинить вред Саре? Глупый вроде бы вопрос, ведь она его самая-самая любимая сестренка, и у него замирает сердце от одной мысли, что в один день колыбелька может оказаться пуста — и совсем не потому, что малышка выросла. Однако, как назло, перед глазами вновь и вновь появлялось наглое и самодовольное лицо Арчи. Чем этот юродивый лучше его? Зависть острыми ногтями скребла душу изнутри, когда мальчишка представлял соседа поедающего конфеты. Неужели он хуже всех — детей класса А, Арчи и прочих?!

— Ага, не такой уж легкий вопрос, да?— риторически спросила девочка, все это время с любопытством наблюдающая за Уно.— Не настолько уж жуткий поступок совершил Арчи, если подумать. Искренняя, даже самая-самая искренняя любовь или привязанность ведь не говорит о том, что ты не можешь убить, когда на кону стоят конфеты!

Корка йода на пальцах хрустнула, когда мальчик неосознанно сжал ладони в кулаки. Мысли, роящиеся в голове, пугали его самого, но он все никак не мог перестать думать об этом: а что если нет другого пути, чтобы стать счастливым?!

— Нет, я бы никогда пошел на такое!— выдохнул Уно, хотя до конца не был уверен в собственных словах.

Отвернувшись, Шэр стала изучать дома, тонущие в затухающих лучах заходящего солнца — нужно было подождать еще немного, чтобы смело отправляться к трубе завода по изготовлению сладостей. Глаза мальчика невольно заслезились, когда он вспомнил первые секунды в зеленом мареве. Очень уж едким был дым, но при этом таким сладким.

— Где Дэви?— не то чтобы мальчишка скучал по задире, но хотелось побыстрее перевести тему.

— Он сейчас дома сидит, каждого шороха боится,— помедлив, ответила подруга.— Разок вышел на улицу, чтобы со мной поговорить, но... Его теперь пугает буквально все. Не знаю, что с ним сделали атланты, но это уже не наш Дэви. Сам он ничего толком не помнит или говорить не хочет.

— Ты думаешь, он больше не пойдет к трубе?

— Его сейчас на соседнюю улицу не вытащишь, не то что ночью на закрытую территорию. Йорик теперь и то смелее нашего задиры,— с грустью сказала девочка.— Мне даже обидно за него — трубу ведь мы вдвоем нашли.

— Не боишься теперь идти туда?— поерзав на месте, спросил мальчик.

— А что делать? Я уже похвасталась ребятам, какой вкус у жевательной резинки. Сказала, что завтра, наверняка, попробую еще что-то из сладостей.

Шэр замолчала и стала задумчиво изучать разноцветные домики. В зеленых глазах, вместо привычных задорных искорок, мелькали смутные тени. Уно догадывался, о чем она думала. И когда девочка неосознанно стала вертеть коричневый камешек на веревочке, который ей подарил младший брат, только укрепился в своих подозрениях.

Мальчик не мог ее осуждать. Он-то прекрасно знал, каково быть изгоем и терпеть насмешки, просто потому, что кому-то повезло больше. Таксония диктовала свои правила. Если другая жизнь, где и была, то двери туда перед Уно захлопнулись еще сутки назад. В мальчике крепла уверенность, что раз он не может ничего изменить, то должен помочь маме другим способом.

— Шэр, а ты же подрабатывала где-то?

Девочка дернулась, словно успела забыть, что сидит на крыше не одна. От неожиданности она чуть не выронила камешек.

— Ну да, а что? Твоя мама ведь была против, чтобы ты работал до совершеннолетия?

— Я хочу ей помочь,— упрямо ответил мальчик, хотя скептический взгляд Шэр на секунду заставил его усомниться.

Девочка внимательно осмотрела его, словно видела впервые и покачала головой.

— Щуплый ты, чтобы на завод идти. Тебя там прихлопнет. На лечение потом больше потратишь.

— Но ты же как-то работала,— оскорбился Уно.

— Так я не на заводе была. По знакомству устроилась на одну работенку. Но ты ведь понимаешь, что это незаконно? Учти, работать иногда даже ночью нужно будет. На свой страх и риск. Атлант схватит — ничего не поделаешь, попадешь под штраф. Но платят хорошо, если будешь работать в районе приюта.

— Незаконно?— опасливо уточнил мальчик.

— А тебе шестнадцать, что ли исполнилось, чтобы официальную зарплату мог получать? Да и обмануть могут. Но, если ты серьезно, то я познакомлю тебя с одним парнем. Мне он платил честно,— задумчиво пожевав губами, рассказала Шэр.— Но тогда точно по ночам работать придется и в одном специфическом месте.

— Каком?

— Увидишь. Можем завтра сходить. А пока подумай,— отчего-то не стала вдаваться в подробности подруга.— Ладно, уже смеркается. Пойдем в сторону трубы, а то атланты сегодня патруль начинают не с Фонарного, а с Черного района. Лучше не рисковать.

Дети спустились с крыши и не торопясь, чтобы не привлечь лишнего внимания, направились в сторону заводов. Уно казалось, что взгляд каждого прохожего прожигает его насквозь, и все разговоры сводились к нему. На лицах мальчик так и видел: "А, нарушитель. К заводу идешь, да? Конфет захотел, ишь ты".

Всматриваясь в окна домов, он видел подглядывающих людей, готовых без угрызений совести продать его атлантам. За то, что ты расскажешь о нарушителе, полагалась награда, так что никому нельзя было доверять.

Шэр шла спокойно, но обычно девочка двигалась куда задорнее, подпрыгивая и перескакивая лужи. Сейчас она выглядела осунувшейся. Похоже, все никак не могла выбросить из головы недавний разговор.

Дети успели свернуть в сторону сталелитейного завода, когда прозвучал звонкий сигнал отбоя. Девочка тут же махнула Уно рукой и юркнула в проход между железной пристройкой и проржавевшим забором. На улице уже стемнело, так что она полностью скрылась в темноте.

Мальчик растерялся, но, быстро осмотревшись, последовал за ней. До него донесся лязг и шуршание, а затем он почувствовал, как его руки коснулись.

— Тихо. Я припрятала здесь ведро с жидкостью от насекомых. В прошлый раз мы сильно рисковали. Лучше перестраховаться. Зачерпывай, только не слишком много. Наноси на лицо и костюм.