Шоколадная лихорадка

Мама говорила, что сил и любви у нее не хватит на больше, чем двух детей. Но другим семьям это не мешало гнаться за талонами. Мальчик стал раздумывать, такой уж он невезучий, как считал раньше.

Остановившись и отогнав размышления о своей жизни, Уно задумался, что делать дальше. История Дэви была занимательной, да только не помогла отыскать лазейку в город А. Хотя катакомбы натолкнули на интересную мысль: если в город не пролезть через стену, то, может, можно пролезть под стеной?

В приюте есть странные туннели за таинственной дверью, которую не открыть, а катакомбы на улице Желтых фонарей ведь тоже должны куда-то вести.

— Какие люди! — разнесся по улице бойкий голос Джими. — А я к тебе шел, мелкий!

Измазанный в пыли и грязи сирота, пошатываясь шел к мальчику, но, несмотря на потрепанный вид, он улыбался во все зубы. Подойдя поближе, он дружески хлопнул Уно по плечу.

— Как жизнь? Ты Шэр не видел? А то я ее найти никак не могу. Думал, что она, может, с тобой!

— Ты что, не слышал? — удивленно спросил мальчик и, увидев недоумевающий взгляд, пояснил. — Ее забрали в город А сегодня.

Лицо Джими вытянулось, и пару секунд он простоял, растерянно хлопая глазами. Затем, закусив губу, протянул "м-м-м".

— Она тебя найти хотела, но ты куда-то запропастился.

— Да рыскал я, кое-что вынюхивал. Совсем из жизни выпал на пару дней, — смущенно ответил сирота. — От и на, даже не попрощались. Сегодня просто день отбытий в город А! Все повалили за стену.

— Ты о чем? — не понял Уно, но насторожился.

— Да я пока с Зеленых крыш шел, то наслушался, что Лонни забирают. К нему вестник пару часов назад пришел, так он прыгает от радости. Не знал, что зануда может быть таким эмоциональным! То еще зрелище, на самом деле: очки съехали, волосы дыбом, так еще и ко мне обниматься полез, когда увидел!

Ладони Уно невольно сжались в кулаки. Как только очкарика могли забрать?! Хотя, что тут удивляться, если он выполнил задание "Людей Моро"!

— Вот такие дела, — задумчиво заметил Джими. — Только мы в этой дыре теперь остались. Знать бы как прорваться за стену.

— А что ты вынюхивал?

— Да заинтересовал ты меня той дверью и смотрительницей. В общем, прошелся по всем нелегальным злачным местам Таксонии. Все талоны спустил, а голова-то так трещи-и-ит!

В подтверждение слов сирота поморщился и прижал ладони к вискам. Выглядел он неважно: лицо бледное, опухшее, а под покрасневшими глазами черные круги.

— И что узнал?

— Кучу всяких слухов! Уж не знаю, что правда, а что бред, но наших грымз не только в приюте не любят — это точно. Говорят, что именно они сливают на черные рынки девяносто процентов всяких штуковин технических и книг. Короче, весь хлам, который черта с два законно достанешь. И вот тут у меня мозг включился: где они все берут?

Не понимая, куда клонит Джими, Уно растерянно пожал плечами.

— А добавь к этому туннель под приютом, уходящий в непонятном направлении, и получишь занимательную картинку! У грымз есть связь с городом А! Ведь элементарно же! Меня вчера осенило после стопки коньяка — та еще гадость.

— Но... это странно. Никто ведь из города Б не общается с людьми А! Быть такого не может!

— Или может? — с намеком уточнил сирота и широко улыбнулся. — Пойдем отсюда, а то под окнами на такие темы языки чешем. Сейчас еще атлант выпрыгнет или кто сдаст.

Ребята медленно пошли по улице, а Джими продолжил рассуждать, пиная попадающиеся на пути камешки.

— Я решил не останавливаться на этом: потопал к той двери и решил, что нет ничего невозможного — взломать можно все. Правда, погорячился. Уж не знаю, что там за замок, но его просто невозможно вскрыть! Хотя будь у меня времени больше.... Защита сработала, и, судя по топоту ног, в подвал решили все смотрительницы скопом рвануть, так что я еле ноги унес.

— Значит, ты ничего не узнал? — расстроенно уточнил Уно.

— Ну, как сказать. Мои приключения на этом не закончились! Эх, говорили же, что любопытство меня погубит! — с задором заметил сирота, сворачивая к поваленному столбу, на котором несколько дней назад сидела Шэр.

Мальчик с грустью вспомнил, как она весело играла завихрениями выбросов и болтала ногами, бесстрашно выбравшись на улицу после отбоя. С того момента будто прошла целая вечность! Столько всего изменилось... А поваленный столб все тот же: серый, побитый с потеками грязи. В Таксонии ничего не меняется.

Сирота присел на него, прямо как подруга, и с задумчивым видом уставился на виднеющуюся стену города А, окутанную зеленым маревом. Уно тоже замер рядом, и, если бы взглядом можно было прожечь, то ограждение между двумя городами давно бы рассыпалось.

— Знаешь рядом со сталелитейным заводом пристройку? Заброшенную такую? Там еще рисунки сумасшедшего Чака?

— Чака? — удивленно переспросил Уно, даже оторвавшись от разглядывания стены. — Шэр говорила, что никто не помнит его имени...

— Не помнит, — кивнул Джими. — Что ты хочешь, здесь все быстро забывается. Если бы кто записывал, но, эх, никому не интересно прошлое. Но это я что-то философствовать начал! Видно, алкоголь все не выветрится... Страшная это штука! Такие драматичные мысли после глотка лезут, что хоть вой! Но о чем это я.... Тоже байка старая есть, что психа звали Чак, и он, как и Клэн, очень-очень давно был смотрителем в приюте. Может, правда. Про него те же страшилки травили, но потом он позабылся, а на замену пришел новый сумасшедший. Короче, он тоже проштрафился, его забрали и сделали мясом, пускающим слюну. Только он не у свалки стал жить, а в заброшенной постройке, изрисовывая стены странными рисунками.

— Странно, что такое случается именно со смотрителями!

— А может, и не так странно, — задумчиво заметил сирота. — Я всегда знал, что с приютом что-то не так. Странный он. А теперь только еще больше уверился, что мутят там такие делишки, что Рэй отдыхает с детскими боями!

— Так к чему ты заговорил о пристройке? — напомнил Уно.

— А, так вот: я знал, что там кто-то периодически шебуршится, но думал, что ребята из твоего района развлекаются, однако, позавчера меня накрыла паранойя — пошел я следить за Альветой, а то больно шустро она куда-то побежала, да еще так тихо, внимания не привлекая! Иду за ней, иду, а она огляделась и в пристройку! В общем, прокрался следом и замер, а она с кем-то говорит шепотом: с кем — это я уже не разглядел в потемках, но кто-то из заводских. Потом рукой под костюм — и достала "хлопушку", а он ей — талоны. Вот и дошло до меня, что это место, одна из точек обмена. Так что наши смотрительницы скоро пополнят ряды Клэна и Чака!

— Я запутался, — честно ответил Уно, понурив голову. — Ничего не понимаю уже!

— Может, и хорошо, что не понимаешь, — горько усмехнувшись, ответил сирота. — И хорошо, что я не понимаю, а то всех слишком умных быстро делают тупыми. С твоим отцом ведь также случилось, как я слышал?

Кивнув, мальчик присел на щебенку и сграбастал пару камешков. Перекидывая их из одной руки в другую, он пытался разобраться и свести все кусочки знаний в единую картину. Да только ничего не клеилось!

— Вот видишь, тоже ведь рыскал. Люди А быстро избавляются от тех, кто пытается разгадать их тайны: или идиотами делают, или заставляют людей просто исчезать, — между тем, продолжил рассуждения Джими. — Может, папа и прав. Зеленые крыши — тупик. Здесь вообще не город, а сплошные тупики, будто сумасшедший архитектор все спроектировал!

— Я хочу пробраться за стену, — тихо сказал Уно, не поднимая взгляда.

— А кто не хочет? — фыркнув, ответил сирота. — Или ты имеешь ввиду...

— Незаконно. Мне кажется, что должен быть путь под землей. Если ты прав про смотрительниц, то, наверняка, должны быть еще туннели.

Сирота спрыгнул со столба и серьезно посмотрел на мальчика — улыбка полностью исчезла с его лица.

— Да ты отчаянный. Незаконно проберешься, так тебя там схватят.

— Но ведь можно рискнуть, — не стал отступать Уно и резко вскинул голову. — Ты же все слухи и байки знаешь! Должно быть что-то про проходы в город А!

— Байки знаю, да только заканчиваются они одинаково. Ты бы не горячился. Все понимаю: и Шэр, и Лонни забрали, но и на нашей улице будет праздник! — воскликнул Джими, да только уверенности в голосе не было.

— Ты слышал хоть про один путь в город счастливчиков?

Недовольно поморщившись, сирота крутанулся на месте и нервно затормошил застежки на защитном костюме. Мрачное выражение лица подсказывало, что говорить он явно не хочет.

— Катакомбы. Катакомбы на улице Желтых фонарей. Говорят, что если сможешь не заблудиться в лабиринте, то выберешься в город А. Да только там все кишит диггерами и крысами, а байки, как я говорил, заканчиваются одинаково — все смельчаки либо исчезали, либо возвращались не в себе.

Выкинув камешки, Уно встал и отряхнулся, не смотря на Джими, но чувствуя его настороженный взгляд.

— Мой папа ловил там крыс в голодные времена.

— Там все ловят, но это на входе...

— А я пойду дальше. Спасибо, что подсказал, — тихо сказал мальчик и, наконец, посмотрел в лицо сироты: тому явно не нравилось до чего дошел их разговор. — Если не увидимся, то рад был познакомиться. Не все сироты плохие. Правильно говорила Шэр.

— Рыжик всегда была смышленой... Ну, удачи, что ли. Не знаю, чего тебе вдруг стало невтерпёж, но дело твое.

Мальчишки обменялись крепкими рукопожатиями, и Уно поспешно пошел в сторону катакомб под задумчивым взглядом сироты.

Один раз Уно уже отказался от этой прогулки, а теперь сам готов был засунуть голову в ловушку и познакомиться с диггерами. Он старался идти как можно быстрее, чтобы не передумать и не струсить. Нет, он пообещал самому себе, что больше не будут жить, закрывая глаза на все.

Издалека он уже видел катакомбы: ничего примечательного в них не было — просто разрытая земля с черными провалами, огражденная дырявым, выкрашенным в красный цвет забором. Сколько бы его не меняли, а жители Б проделывали новые дыры — многим хотелось полакомиться крысами.

Раньше здесь дежурили атланты, но потом людям А надоело каждую ночь ловить новых смельчаков, и охранники ушли. Видимо, за стеной не волновались, что кто-то сможет добраться до другого города — диггеры должны были стать нерушимой преградой.

Мальчик остановился, не дойдя до забора пару шагов, и окинул взглядом город.

Прозвучал громкий сигнал отбоя, как будто прощальный клич в след уходящему Уно. Улыбнувшись тонкому сигналу, от которого по коже пробежали мурашки, он решительно подошел к одной из самых больших дыр.

— Эй, подожди! — громкий голос Джими донесся издалека, и Уно опустил занесенную ногу.

Сирота со всех ног мчался в сторону катакомб, под дребезжание камешков, ударяющихся о железные подошвы. Весь взмыленный и запыхавшийся, он подлетел к мальчику и, опершись на его плечо, перевел дух. Воздух с хрипом вырывался у него изо рта, а на лбу поблескивали капельки пота.

— Ты чего? — удивился Уно. — Ты меня не отговоришь!

— Даже не думал. В общем, поразмыслил я и решил, что не хочу отсиживаться в сторонке и ждать до старости вестника! Живем один раз, так что, рискнем! Я с тобой иду, — с улыбкой пояснил Джими. — Тем более, я с рыжиком не попрощался — нехорошо как-то вышло. Да и ты, наверняка, без фонаря пошел, а у меня есть.

— Ты же говорил, что еще ни у кого не получалось пройти в город А? — с любопытством спросил мальчик, глубоко внутри радуясь, что пойдет не один.

— Ха, а еще и на монстра никто не пробирался, а мы смогли! Не хочу я на всех равняться, мелкий. Пойдем посмотрим, как живут в городе за стеной и стащим у Шэр пару шоколадных конфет!

Задор сироты подстегнул Уно, и он тоже улыбнулся.

Переглянувшись, ребята уже вдвоем полезли к чернеющим в земле провалам, где их ждали крысы, диггеры и одни люди А ведают, что еще.

Земля оказалась влажной, чавкающей под подошвами ботинок, но так было лишь у входа в катакомбы, а стоило сделать пару шагов в темноту, как вместо неустойчивой почвы и осыпающихся стен мальчишек встретил уложенный большими шероховатыми камнями туннель.

Джими полез в карман, зашуршал, а после щелчка пространство осветилось ярким светом. Пробормотав, что нужно экономить, он нажал клавишу на черной поверхности фонаря, и яркость поубавилась. Однако это не мешало рассмотреть грубо стесанные камни, местами покрошившиеся от времени и покрытые толстым слоем пыли и зеленым налетом.

Увидев, как Уно с любопытством проводит перчаткой по цветном следу, сирота пояснил:

— Такой налет только у входа. Дальше пройдем и останется лишь пыль.

— Ты уже бывал здесь?

— Ага, но никогда далеко не заходил. Так, из любопытства заглядывал, — на ходу ответил Джими, уверенно направляясь вперед, благо туннель пока не разветвлялся. — Да один раз у Рэя возникла новая идея избавления от трупов. Нервничать начал, что на свалке бойцов найдут. Хотя за такое все равно никого никогда не арестовывали. Вот и отправил меня наловить крыс, чтобы они обглодали тела до неузнаваемости. Кстати, ты хоть раз обращался в охранный отдел?

— Нет, никогда там не был, — ответил Уно, с трудом поспевая за шустрым сиротой.

Мальчик еще ни разу не забирался под землю и чувствовал себя неуютно: в каждой трещине или отверстии между неплотно уложенных кирпичей ему виделись глаза диггеров. После подробных описаний Дэви, он не горел желанием встречать мелких монстров. Свет от фонаря Джими озарял лишь путь впереди, а потолок и туннель сзади окутывала пугающая темнота, в которой мог скрыться каждый.

Да и свод туннеля давил, словно готовился обвалиться и прихлопнуть искателей приключений. Иногда мальчику казалось, что шершавая поверхность касается волос на макушке, но, вскидывая голову, он понимал, что проход куда выше.

— А я был один раз, когда меня в подворотне ограбили. Самое смешное, что до отбоя. Обычно желающих сдать нарушителей выше крыши, а тут не одного свидетеля!

— И как там все происходит? — заинтересовался Уно, стараясь отвлечься от неприятного ощущения давящего на голову потолка.

— Да здание как здание, только внутри... — остановившись, ответил сирота. — Так, а вот и крысы пожаловали.

Спереди из полумрака, действительно, слышалось шуршание, повизгивание и скрежет. Даже чавканье можно было различить. Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, Уно закашлялся — воздух в туннеле оказался сухим настолько, что царапал горло. Как будто не вдох делаешь, а съедаешь песок.

— Похоже, у них ужин, — хмыкнул Джими, увеличив яркость фонарика и направив его вперед. — Не дыши так глубоко.

Посередине туннеля сгрудилась черная, шевелящаяся масса: словно жижа черного цвета колыхалась под порывами ветра. Облезлые хвосты скользили по пыльному полу, оставляя длинные, тонкие следы. Как завороженный Уно смотрел на отвратное пиршество — эти существа ни капли не походили на Фыра. В темном туннеле они казались омерзительнее, чем дома: черная шерсть клочьями свисала с изъеденных язвами боков, а маленькие глазки на вытянутой морде напоминали провалы. Крысы недовольно отворачивались, когда на них попадал свет — истинные дети ночи.