Шоколадная лихорадка

Юго-западная часть заводского квартала славилась многими закрытыми заводами — такими, где никто, кроме людей класса А и самих рабочих с этого предприятия, не знал, что же изготовляется внутри, но железный гигант номер шесть прославился по другой причине. Десятки свалок окружали завод: чего там только не было, но самое противное — липкая жидкость с горьким запахом. Аквамариновый след почти невозможно было очистить. Уно однажды измазался в этой жиже и пришел домой: с тех пор пол в его комнате покрывали яркие следы. Мама так и не смогла их отмыть, хотя одолжила у Аврелия пару настоек, которые, по словам доктора, отмывали все.

Фраза Шэр подстегнула мальчика побыстрее открыть дверь.

Юркая девочка быстро проскользнула в дом до того, как створки полностью открылись, и с любопытством заозиралась — раньше она не заглядывала в дом Уно. Типичная большая комната с железной мебелью ее мало впечатлила, а вот колыбелька и посапывающая Сара заинтересовали куда больше.

Зеленые глаза девочки блеснули искорками любопытства.

— Сними обувь, — поспешно попросил мальчик. — А то мне от мамы влетит.

— А она дома? — шепотом уточнила Шэр, тут же испуганно замерев и перестав стягивать ботинки.

— Нет, на заводе. А ты ее боишься, что ли? — удивился Уно.

Девочка скривилась, как от зубной боли, и, не смотря на мальчика, стала с двойным усилием разуваться.

— Просто твоя мама говорила с моими родителями, и ей не нравится, что мы общаемся. Вроде бы я плохо на тебя влияю, — после паузы все-таки пояснила она. — Это давно было, но, думаю, она меня не забыла. Странная она у тебя — будто правда за тебя переживает!

— Ты? — искренне удивился мальчик. — Она мне ничего не говорила.

Шэр отвела взгляд и неловко сдула с лица прядь, хотя она не очень-то и мешала.

— Это все после той прогулки к катакомбам. Ну да ладно, это твоя сестра?

Девочка на цыпочках прокралась к малышке. Шэр давно не видела младенцев, ведь их никогда не выносили на улицу: выбросы могли отравить за считанные минуты, а младший брат уже успел подрасти.

— А почему она такая красная? — сморщив носик, спросила девочка, нависнув над колыбелькой. — Вы ее в краску окунаете, что ли?

— Осторожнее, — тихо сказал Уно. — Можешь перевернуть колыбельку, и она проснется.

Интерес к спящей Саре исчез также быстро, как и появился, и девочка вновь заозиралась в надежде увидеть что-то любопытное. Вот только мальчик не мог похвастаться чем-то особенным: кого заинтересуют голые стены или спаянная вручную из железок мамина кровать? С легкой завистью мальчик подумал, что дом Шэр изнутри, наверняка, куда необычнее! Естественно, ведь ее папа работает на закрытом заводе номер девять. Говорили, что рабочие оттуда получали какие-то серебристые талоны. Но вот что на них получали, Уно не знал. Он в своей жизни держал только золотые и серые. Подобная несправедливость злила мальчика, и он невольно глянул на подругу не самым дружелюбным взглядом. Ей повезло куда больше!

— Довольно милый дом, — между тем, заметила Шэр, не подозревая о завистливых мыслях мальчика. — "А-атличный" даже — у нас хлама побольше будет. Ни Феня, ни папа все никак не могут переплавить железки во что-то полезное — только новые в дом тянут. А мне уже спать скоро негде будет, да еще и по полу нормально ходить не смогу. Все в дурацких химических жидкостях! Они все мечтают смастерить что-то на ярмарку диковинок — да только дальше трепа у них не доходит.

Быстро крутанувшись на месте, девочка заметила стоящие у стены сапоги и забавно склонила голову на бок, будто под таким углом было легче их рассмотреть.

— Любопытно, а из чего они и зачем нужны? — спросила она звонким голосом.

— Юфтевые — чтобы по дому ходить, — пояснил Уно, присаживаясь на стул. — Прадедушки еще: я их обуваю, чтобы не греметь железными подошвами ботинок. Сара может проснуться от шума.

Артистично протянув: "м-м-м", Шэр подхватила желтую баночку с мазью и без спроса открыла крышку. Кислый запах мгновенно расползся по помещению, и заставил девочку зажать нос.

— Юго-западная свалка и то пахнет приятнее, — заметила она. — Тебе Аврелий эту гадость выдал, да? За талонов десять, наверное, не меньше — я тоже как-то обморозила ноги, и родителям пришлось покупать эту фиговину.

— А ты почему пришла? — наконец, спросил Уно.

Весело и одновременно заговорщицки подмигнув, Шэр подошла к мальчику близко-близко, так что он почувствовал приятный запах чистых волос, и только после этого тихо ответила.

— Атланты сегодня начинают патруль с Фонарного района, так что мы сможем тихо проскользнуть к внутренней стене! Мы не можем упустить такой шанс!

— Ты хочешь снова идти туда? — растерялся Уно. — Ведь атланты схватили Дэви, да и я теперь еле хожу!

— Насчет ходить — не беспокойся. Эта мазь поможет. Сделай компресс, и уже сегодня сможешь скакать. Если хочешь, я тебе помогу, у меня с собой есть бинты! Поверь мне, я также делала. Когда ноги отморозила, мне через пару часов на смену нужно было. Родители бы меня убили, если бы я пропустила работу, но я пошла. Как видишь, бегаю и прыгаю, — с жаром воскликнула Шэр, и зеленые глаза вспыхнули сумасшедшим огнем. — Говорю тебе, Уно, такого шанса может уже не быть! Я и так еле ускользнула из дома: к нам снова Джеймс — отвратный папин друг — заглянул, да все уходить не хотел! Все время на меня еще посматривал и с папой шептался, а ты поди сбеги на улицу под таким наблюдением.

Мальчик замотал головой. Ни за что бы он не согласился выйти на улицу после отбоя! Атланты пугающими тенями скользили в памяти и впивались в сознание мерзким "тук-тик". Не нашлось бы более жуткого кошмара, чем тот, что он пережил прошлой ночью. Астма, уже давно не мучившая мальчика после многочисленных сеансов с доктором Аврелием, теперь просыпалась каждый раз, как только он вспоминал бег и красные огоньки в темноте.

Больше он не подастся страху перед другими ребятами заводского района.

— Ладно, мелкий, открою тайну, после которой ты просто сорвешься со всех ног вместе со мной, — улыбнулась Шэр и наклонилась к мальчику еще ближе. — Приготовься! Дэви и я нашли завод по изготовлению сладостей — я не шучу — мы нашли его! Атланты, конечно, шастают там толпами, но мы смогли найти маленькую лазейку. Южнее сталелитейного завода есть кое-что: это нужно видеть. Теперь понимаешь, почему мы просто обязаны сегодня пробраться туда?!

Затаив дыхание, мальчик, еще не до конца поверив, всмотрелся в серьезное лицо подруги. Похоже, она не шутила. Аромат сластей защекотал ноздри, а перед глазами пронеслись мягкие даже на вид кусочки тающего шоколада, твердые квадратики ирисок, блестящие разноцветные карамельки, которые так забавно "стрелялись" во рту. Вязкая слюна заполнила рот: как же Уно захотел ощутить божественную сладость — ничего на свете нет слаще шоколада! А желейки с вязкой начинкой? Мягкие настолько, что вес не чувствуешь на языке! Ириски, которые можно жевать почти час, а потом вылавливать языком застрявшие между зубов сладкие кусочки и наслаждаться ими еще пару минут.

— Вот это другое дело, — заметила Шэр, все прекрасно поняв по блаженному лицу мальчишки. — Сейчас семь, так что у нас есть час, чтобы поставить тебя на ноги и добраться до одного местечка рядом с внутренней стеной. Там можно затаиться, пока уйдут рабочие, и потом пробраться к заводу. Если ты не трусишь, конечно.

Ехидная улыбка появилась у подначивающей девочки, и она с вызовом всмотрелась в глаза Уно: трус или нет — так и читалось во взгляде. Где-то глубоко внутри мальчишка еще сомневался и помнил клятвы про то, что не выйдет больше на улицу после отбоя, но мысль, что это же завод по изготовлению сладостей, не давала покоя! Дэви и Шэр не стали бы ходить туда просто так, а значит, они придумали как можно достать хотя бы одну карамельку!

— Атланты, — все-таки неуверенно протянул Уно.

— Не думай о них, лучше представь, что уже сегодня ночью ты вспомнишь вкус сластей, не дожидаясь глупого теневого талона! — подмигнула девочка и, вдруг забавно сморщив нос, громко чихнула. — А-апчхи!

— Будь здорова, — пробормотал мальчик, подумав о старой примете — значит, правда сможет попробовать сласти.

— Ладно, хватит болтать! Давай обрабатывай свои болячки и смотаемся отсюда до прихода твоей мамы, — на ходу сказала девочка, с любопытством первооткрывателя направляясь в сторону кухни. Юркнув за брезентовое полотно, она чем-то зашуршала и загрюкала. — Да, кстати, а когда она придет? А тут что? Ух ты, у вас, как и у нас, тоже сохранились эти старые талоны! Юбилейные даже есть! Ого, да ему триста лет! Круто!

— Они еще от пра-пра-... не помню, сколько именно "пра-", дедушки остались. Он не захотел их менять, и мы с тех пор передаем как память, — пояснил Уно, стянув перчатки и окунув пальцы в жирную еще теплую мазь.

Запах от нее шел тот еще, так что ребенок недовольно поморщился: интересно из чего ее делают? Поговаривали, что Аврелий самолично готовил некоторые лекарства в домике на окраине заводского района, превращая ближайшие улицы, и без того пропахшие свалками, в места, где невозможно было находиться без полного капюшона. Видимо, сам доктор уже давно потерял обоняние раз мог спокойно жить, вдыхая "прекрасные" ароматы по двадцать четыре часа в сутки. Но большинство лекарств он забирал в обменном пункте — в специальной комнате, куда кроме докторов никто не мог пройти.

— А мама сегодня, может, не придет. Она соседке — Отто — помогает, — громко крикнул Уно, пытаясь заглушить непонятный грохот из кухни.

Медленно, чтобы не замазать все в желтом желе, мальчишка подкатил штанины и нанес толстый, поблескивающий слой на черную кожу.

— Игрушки — какая прелесть! — между тем, весело заметила Шэр и показалась в дверном проеме с пластиковыми кубиками и "монстриками" — последние сделал папа, планировав маленьких человечков, но в итоге получились забавные уродцы. В ответ на шуточные издевки мамы он тогда сказал, что это люди, просто побывавшие за пределами Таксонии и попавшие под облучение. — Слушай, а почему они такие... эм... любопытные? Если это люди, то какие-то неправильные. Глаза такие краснючие!

— Дедушка нам оставил только красную краску, — старательно втирая мазь и высунув от усердия язык, ответил Уно. — Вот и получились такими. Их папа как-то называл. Альбиносы, кажется!

— Никогда не видела, чтобы у людей были красные глаза, — пробормотала девочка, а потом задумалась на пару секунд. — "Альбиносами", наверное, становятся, когда металлическая стружка в глаза попадает: вот такое видела! Буду теперь знать, как Феню называть, когда он в очередной раз придет домой с красными глазищами.

— Либо за стеной города можно побывать: папа говорил, что от радиации и других каких-то газов и не такое может быть!

— Юморист у тебя папа, — фыркнула Шэр. — Даже он не мог знать, что там за городом и что с человеком происходит! А вообще... знаешь, это, наверное, очень глупо прозвучит... Никому не говори, но мне всегда хотелось посмотреть, что же там за пределами Таксонии. Юстаф, может, помнишь его? Мелкий такой со шрамом в пол-лица? Говорит еще тихо и любит вставлять слово "Моро" всюду. Вроде строит из себя умного, а сам не знает, что это за набор букв!

— Знаю, — кивнул Уно. — Он живет на соседней улице. У него папа вроде бы "чистильщиком" работает: сжигает все ненужные и старые бумажки.

— Ага, — закивала Шэр и подала серые, истрепавшиеся бинты, которые достала из внутреннего кармана костюма. Удивительная особенность девочек вмещать что угодно в маленькие кармашки в сотый раз удивила мальчишку.— Он однажды хвалился, что пробрался почти к самой стене. Врал, скорее всего. Атланты там толпами шастают, что аж уши закладывает от "тук-тик", но, по его словам, по стене и другие твари ползают. Маленькие такие с длинными серебристыми лапками, торчащими из каждого отверстия.

— И Юстаф видел их? Вблизи? — заинтересовался Уно, неумело заматывая бинты вокруг колен.

— Сама не верю, но интересно же. А вдруг? — хмыкнула Шэр. — Если есть сумасшедшие, пробирающиеся в город А, то, может, есть и такие, что выходили за стены Таксонии? Правда, исход для всех один. Ой, прости. Не подумала о твоем отце.

Нервно усмехнувшись и невольно заозиравшись, будто ожидая увидеть у дома красные огоньки, девочка подошла к Уно и ловко перетянула бинт, буквально в пару молниеносных движений.

"Аврелий и то возился бы дольше", — подумалось мальчику, когда подруга с довольным видом отошла от него и вернулась к рассмотрению игрушек.

Больше всего девочку заинтересовала разноцветная с чуть подбитыми краями юла, на которую она смотрела с удивлением и детским любопытством — только пальцем не тыкала по выпирающим пластиковым бокам. Лицо Шэр стало очень серьезным и сосредоточенным, когда она спросила у Уно: "А что это?".

— Юла или волчок, — немного растеряно ответил мальчик.— Детская игрушка. Разве у тебя такой не было? Аврелий их отдавал вместе с дорогими лекарствами.

— Юлы... или как правильно говорить о нескольких? — пробормотала девочка. — Такие игрушки доставались сначала Фене, а потом Киму и Кристофу — когда те еще живы были, конечно. А теперь все моему младшему братцу. Я даже толком не видела их никогда, не то что играла. Зачем девочкам игрушки, если их можно отдать сыновьям? Абсолютно незачем!

В голосе Шэр появились нотки обиды, и она раздраженно откинула от себя разноцветную игрушку. На мгновение Уно показалось, что в глазах девочки блеснули слезы, но она быстро вернула ехидную улыбку.

— А чего ты расселся, мелкий? Мы идем за конфетами или как?!

Иллюзии слабости и хрупкости мгновенно испарились, и перед растерянным мальчиком вновь стояла уверенная в себе девочка с задорно блестящими глазами и завораживающе яркими веснушками. Весело подмигнув, она уверенно направилась к двери, не дожидаясь пока Уно сообразит поспешить следом.

Шэр не сомневалась, что он пойдет за ней. Сласти — самое желанное на свете для каждого ребенка Таксонии! Не нашлось бы таких мальчиков или девочек, которые бы отказались от возможности вновь ощутить самый прекрасный вкус, который только можно представить.

Едва уловимая дрожь прокатилась по телу Уно, когда он посмотрел на чернеющее небо — как же не хотелось вновь попасть на атлантов! Глубоко внутри мальчик понимал, что ему нужно остаться с тихо посапывающей в колыбельке сестрой, но сласти туманили сознание.

Он кинул взгляд на спящую Сару и одними губами прошептал "прости". Уже второй раз за день он бросал ее, но ведь речь шла о конфетах! Ничего ведь нет на свете важнее их! Они дают статус, уважение у других ребят! Не зря же на всех агитационных плакатах для детей пишут, что в теневом талоне счастье. Да и театральные постановки всегда показывали все красочно и понятно — мальчик с двух лет смотрел на забавные сценки, где всегда был один счастливчик — тот, у кого конфеты! А злодеи, которых закидывали камнями, всегда сидели без теневого талона в кармане.

Девочка уже успела выскользнуть на улицу, но отчего-то замерла у самого входа, повернув голову направо, в сторону дома Отто.