Шоколадная лихорадка

— Что произошло?

Шэр прикоснулась к одному из кровоподтеков и вытерла натекшую сукровицу. Говорить ей не хотелось, но, собравшись с духом, она все-таки продолжила.

— Я отказалась работать по отработанной схеме. Ребята, конечно, разозлились и решили все провернуть без меня. Обычный грабёж, если не повезёт, то с убийством. Но я не смогла промолчать... Я закричала. Сорвала все. Проснулись люди в соседних домах, зажгли лампы, и ребята испугались — если их лица увидят, то все в очередь станут лишь бы сдать их атлантам...

— Они тебя за этого избили? — с сочувствием рассматривая изуродованное лицо подруги, спросил Уно.

— Эх, если бы только в этом была проблема, — горько ответила Шэр, и в ее глазах заблестели слезы. — Мелкий, если я к завтрашнему утру не притащу восемь зеленых талонов, они мня убьют. За одну ночь почти невозможно столько заработать... У тебя случайно нет одолжить мне? Ты ведь что-то заработал у Рэя? Я все верну!

— Прости, у меня ничего нет...

Вытерев рукавом выступившие слезы, девочка решительно встала и попыталась улыбнуться дрожащий губами. Зеленые глаза выглядели потухшими, но подруга пыталась храбриться.

— Ничего, выкручусь. Найду у кого занять!

Всматриваясь в осунувшееся лицо девочки, Уно понимал, что он был последним в списке, у кого можно было одолжить талоны. Он не мог оставить подругу в беде — она столько раз его выручала и поддерживала!

— Ты сказала, что почти невозможно заработать? Значит, способ все-таки есть?

В глазах Шэр вспыхнул робкий огонёк надежды, и она резко кивнула.

Благодаря Шэр, мальчик многое узнал о подпольном мире Таксонии: развлечений у взрослых хватало, но самым популярным все равно оставались детские бои. Именно там крутились особые талоны. Даже драки взрослых не вызывали такого ажиотажа и наплыва народа, но это и понятно: все ведь обязаны были работать и времени, и сил на подготовку к боям ни у кого не оставалось. Зато посмотреть, как мальчишки и девчонки рвут глотки друг другу — это в любое время можно.

Но бои девочек всем нравились меньше, так что и ставки там не радовали баснословными суммами. Вариант оставался лишь один.

Нервно вздохнув и взъерошив волосы, Уно осмотрел пыльное, маленькое помещение, названное Рэем "раздевалкой". Тусклая лампочка еле мигала, отражаясь на голых стенах причудливыми тенями. Единственный проржавевший железный ящик служил то ли стулом, то ли шкафом для вещей — так и не поняв задумки Рэя, мальчик уложил туда защитный костюм. Он уже успел натянуть широкие штаны из серой мягкой ткани и теперь дрожал от холода, переступая с ноги на ногу на бетонной полу. Ступни кололи тысячи маленьких иголочек, а неприкрытая одеждой кожа мальчика покрылась пупырышками.

Уно очень боялся подвести Шэр — это пугало даже больше чем предстоящий бой с Юрким Санчи. Ведь если он проиграет, то не получит обещанные Рэем талоны. Схема для бойцов была одна: выиграешь — талоны твои, а проиграешь, то останешься ни с чем. Людей в "Подполье" набилось много, так что куш должен быть большой. Тем более, на Уно почти никто не ставил.

Дверь открылась, и в раздевалку заглянул помянутый Санчи: его волосы уже оказались всклочены, а по раскрасневшемуся лицу стекали капли кисло пахнущего пота. Одет он был также — лишь в штаны, да только от холода не дрожал. С презрением осмотрев щуплое тело Уно, он заметил:

— А ты что замена сбежавшему? Конни как узнал, что драться со мной будет, запетлял, куда подальше.

— Замена, — буркнул мальчик, и неосознанно скрестил руки перед собой — похвастаться прессом и мышцами, как у противника, он не мог, так что самому себе казался чахликом.

— Повезло Рэю, что ты подвернулся. А вот тебе — вряд ли. Даже разминаться не будешь? Сразу лапки к верху? — усмехнувшись, спросил Санчи и вытер пот с лица одним резким жестом.

— Я уже, — соврал Уно, вскинув голову.

— А, ну-ну. Увидимся в клетке!

Когда дверь за противником закрылась, мальчик присел на ящик и ощутил дрожь, да только уже не от холода. Рэй, когда дал "добро" на участие в сегодняшнем бою, предупредил, что может быть мандраж — похоже, вот он и настал. Только сейчас мальчик сообразил, что все реально: пока он с Шэр шел к "Подполью", и пока подруга просила бывшего работодателя об услуге, он потерялся в пространстве и времени. Просто делал то, о чем его просили, и кивал, не осознавая, что через пару часов окажется в клетке и на него будут пялиться толпа незнакомых людей, улюлюкая и смеясь, а напротив будет стоять Юркий Санчи. А ведь иногда бои заканчивались смертью...

Обхватив себя руками, Уно постарался успокоиться: он уже чувствовал, как участилось дыхание от волнения — только очередного приступа астмы не хватало. Шэр застала друга побелевшим, с плотно сжатыми губами, скрючившегося на железном ящике. В таком облике он точно не походил на спасителя, да и просто на ребенка, у которого есть хоть малейший шанс победить.

— Ты чего? Тебе плохо? — обеспокоенно подлетела подруга, плотно прикрыв за собой дверь. — Эй, слушай, я так надавила на тебя — ты забудь. Давай пока не поздно отменим бой, пусть Рэй здесь сам всю кашу разгребает.

Голос у девочки был очень взволнованный, так что Уно непонимающе поднял голову: неужели он настолько жалко выглядит? Совсем не таким он хотел быть в глазах подруги!

Шэр выдавала сильная бледность и подрагивание рук, а еще въевшаяся привычка закусывать непослушно выбивающуюся прядь. Невольно распрямив спину, Уно, даже на секунду поверив в то, что собирался сказать, уверенным голосом ответил:

— Все хорошо. Я смогу выиграть! Не переживай.

— Может, отменим? — тихо спросила подруга, и ее голос дрогнул. Заметив, как мальчик непонимающе нахмурился, она нехотя пояснила. — Слушок один пошел, что открывается еще одно такое заведение... Там даже алкоголь — это штука по фиолетовому талону — будут разносить бесплатно. Рэй окажется не у дел, тем более, ему место придется менять из-за шмона у приюта.

— И что? Какое мне до этого дело?! — раздраженно ответил мальчик, копируя повадки задиры Дэви, и сплюнул на пол.

Слюна попала на ботинок девочки, и Уно зарделся от глупости своего бахвальства, но извиниться не успел — Шэр даже не заметила случившегося, и с беспокойством продолжила.

— В общем, Рэй хочет разнообразить бои. Одним атлантам ведомо, что он в голову себе вобьет! Но одно я знаю точно — люди любят кровавое месиво. Уно, я смогу найти талоны. В конце концов, в ночной Таксонии есть еще способы заработать! Мне не нужно, чтобы ты из-за меня погиб!

— Никто не погибнет! Раз обещал помочь, то помогу, — упрямо ответил мальчик, вставая с ящика. — Мне размяться нужно...

— Зачем? Чего ты уперся? Уно, это была глупая идея! Сама не знаю, о чем думала, когда подбивала тебя на это сумасшествие! — воскликнула Шэр с явными нотками паники в голосе. Девочка попыталась схватить друга за руку, но тот увернулся. — Да что с тобой произошло? Я тебя не узнаю.

— Когда мир меняется, то и люди тоже, — пробормотал Уно одну из фраз отца и с вызовом вскинул голову. — Я теперь другой!

— Ага, другой и мертвый будешь! — в сердцах заметила Шэр и резкими шагами направилась к выходу, но, приоткрыв дверь, остановилась и обернулась. — Я буду в подвале рядом с Рэем, только просигналь мне, и бой отменят.

— Не нужно, я справлюсь.

Оставшись один, Уно сжал ладони в кулаки и порадовался, что девочка не заметила, как он весь дрожит. Да, ему было страшно, очень страшно, но этот бой ему был нужен не только ради Шэр. Он должен был доказать самому себе, что не слабый и не трус! Именно сейчас ему нужна была победа — чем не отличный шаг к новой жизни, где все будет по-другому.

— Хэй, чахлик, выползай отсюда! — раздался недовольный голос Рэя. — Бой скоро начнется.

— Меня зовут Уно! — впервые проявил недовольство мальчик.

— Это я записал уже, а "чахлик" — да, согласен, слабовато для прозвища. Будешь у нас Бессмертный. Мне бабушка сказку рассказывала про "чахлика невмирущего", так еще он был Кощеем Бессмертным. Эх, хорошие были сказки, — задумчиво заметил наниматель, облокотившись о стену. — Так, а ты — ать-два и в клетку.

Выдохнув, чтобы успокоиться, Уно решительно направился из раздевалки. Пройдя по погруженному в полумрак коридору, мальчик послушно замер у приоткрытой двери по движению Рэя — тот прислушивался к выкрикам.

Навострив уши, Уно смог разобрать веселый голос глашатая:

— Сегодня будет особый бой! Но вы и сами догадались? Не походите близко к клетке, а то и цапнуть могут! Бойцы, между прочим, тоже, ведь выступает сегодня никто иной, как Юркий Санчи!

Устрашающий рокот толпы усилился, а Уно весь похолодел от плохого предчувствия: ему совсем не порадовала фраза про "цапнуть", да и хитрая усмешка на губах Рэя не предвещала ничего хорошего.

— Давай! — шепнул наниматель и открыл дверь.

Яркий свет ударил в глаза мальчика, и он, проморгавшись, увидел бушующую толпу: исполненные сумасшествия сальные взгляды устремились на него, будто зрители нашли жертву и готовились прожевать ее, не подавившись. Не зная как, Уно в два шага оказался в клетке, а до слуха донеслось дребезжание закрывающихся решеток, но все стало неважно, когда он понял, о чем говорил Рэй.

По песку суматошно носились разжиревшие черные крысы с облезшей шерстью и поблескивающими глазами. Лысые хвосты вызвали у мальчика рвотный позыв — толстые, со взбухшими язвами — это не могло пробудить ничего кроме отторжения. Властители катакомб ошарашенно метались, не понимая, куда попали, но прутья клетки были расположены слишком близко друг к другу, и разжиревшие морды не могли протиснуться наружу к желанной свободе. На фоне кишащих уродцев даже Санчи перестал пугать.

Нервно переступив ногами по песку, Уно огляделся, в надежде увидеть поддержку, и с облегчением заметил Шэр, стоящую на первых ступеньках лестницы. Но девочка не смотрела на клетку, а, размахивая руками, о чем-то говорила с высоким парнем. Присмотревшись, мальчик узнал ее брата. Не прошло и секунды, как подруга рванула по ступенькам вверх, но прежде, чем скрыться, она обернулась и встретилась глазами с Уно. Это был странный взгляд, исполненный удивления и надежды. Губы девочки шевельнулись, но разобрать фразу не удалось. Прозвучал сигнал начала боя.

Одна из крыс пробежала рядом с пальцами, и Уно вздрогнул от отвращения, чуть не пропустив приближение противника.

Санчи подпрыгивал при каждом движении и держал руки в боевой стойке. Напряженный взгляд прожег мальчика насквозь, и пот заструился по его лицу. Писк крыс сливался с криками толпы и превращался в жуткую какофонию звуков. Разобрать что-то отдельное было невозможно.

Юркий боец подлетел совсем близко и нанес прямой удар ногой, но Уно отпрыгнул назад, чуть не ударившись о прутья клетки головой. Едва не споткнувшись о грызуна, он перебежал в сторону, оставляя простор для маневра и вспоминая комментарии зрителей — Санчи выматывал противников.

Подтверждая мысль, Юркий вновь сократил дистанцию и попытался снова ударить ногой. Уно, тоже не радуя оригинальностью, отскочил под неодобрительный гул зрителей — для них это было слишком скучно. Ступня опустилась на тело грызуна, и тонкий писк оглушил мальчика. Прежде, чем он отпрыгнул, острые зубы вонзились в кожу, и Уно позорно вскрикнул. Издевательские смешки понеслись со всех сторон. Разозлившись, мальчик кинулся на противника — сжав кулак, он резко ударил правой рукой, но Санчи отскочил.

Нервно облизнув губы, Уно решил выждать: Юркий не заставил себя ждать и кинулся в атаку. Замах ноги — но мальчик не отпрыгнул, а резко присел и сделал подсечку, да только вышло неумело, и ступня соскользнула — Санчи лишь пошатнулся.

— Наши бойцы, похоже, решили побегать, а не драться! — зазвучал неодобрительный голос глашатая. — Может, добавить перчинки? Как вы думаете?!

Толпа отреагировала посвистыванием, а в следующий миг на песок упал осколок стекла. Пара крыс тут же рванули к нему, подумав, что это лакомство. Мальчишки тоже сорвались с места.

Санчи толкнул противника плечом, и Уно оступился, отставая, но сдаваться не собирался. Оттолкнувшись, он навалился на Юркого сзади и вцепился в плечи. Мальчишки камнем рухнули на песок. Уно схватился за волосы противника и впечатал его голову в сыпучку, но дальше все произошло так быстро, что он сам не понял, как оказался на лопатках. Кулак врезался в глаз Уно, и он, зажмурившись, прикусил язык от неожиданности. Рот заполнился солоноватой кровью.

Когда мальчик открыл глаза, то увидел в руках Юркого зажатый осколок стекла — он был такой острый, что по крепко сжатым пальцам Санчи стекала кровь. Уши Уно заложило, будто туда знатно напихали ваты, и, оцепенев, он всмотрелся в стекляшку. Острый кончик, измазанный алым, гипнотизировал. Одно быстрое движение по шее — и все. Уно просто захлебнется кровью. Сначала, конечно, будет жадно хватать воздух широко раскрытым ртом, судорожно загребать пальцами песок и дергаться. Но потом наступит последний хрип, и мир исчезнет, а через несколько часов тело погрузиться в вязкую жижу свалки. Неважно насколько Таксония уродлива, но в ней можно жить! Спокойно вдыхать воздух полной грудью, а не как сейчас, когда на ребра навалился совсем нелегкий Санчи. Мальчик не хотел умирать!

Хвост коснулся щеки Уно, и он вернулся в реальный мир, где время утекало как песок сквозь пальцы. Писк крысы совсем близко отрезвил, а еще отвлек Юркого — тот невольно повернул голову, и лежащий на лопатках мальчик ударил рукой в пах врага, а затем развернулся вправо, скидывая зашипевшего от боли Санчи на песок.

Вскочив, Уно кинулся к осколку, выпавшему из ослабевшей руки. В голове отсчитывались секунды. Раз — судорожное падение на колени. Два — дрожащая ладонь обхватывает осколок, и острая боль от пореза окончательно скидывает оцепенение от близкой смерти, повеявшей зловонным дыханием. Три — ступня Санчи опускается на кисть, да с такой силой, что раздается хруст. Четыре — побелевшие пальцы расслабляются, и стекло оказывается на песке. Пять...

Юркий крепко обхватывает волосы Уно и задирает голову одним движением, а осколок приставляет к незащищенной шее.

— Убей! Убей его!

— По артерии! Давай!

— Грохни его!

Жилка на шее отчетливо пульсирует, будто именно там находится сердце. Затуманенным взглядом, Уно осматривал искаженные, уродливые лица людей, кишащих в "Подполье" прямо как крысы в клетке. Люди, брызжущие слюной, сальными взглядами осматривающие всклоченных бойцов, были еще хуже мелких грызунов. Да даже в глазах крыс не было столько озлобленности и желания убивать. Грызуны убивали, чтобы есть, а здесь, в полутемном подвале рядом с улицей Брошенных, все наслаждались чужими страданиями и собственной безнаказанностью. Для них все игра и шанс заработать картонки. Мальчик отчетливо понимал, что не хочет играть по их правилам. Стараясь, не шевелиться, он одними губами произнес:

— Я сдаюсь.

Кадык оцарапался об осколок, и струйка крови потекла по вспотевшей коже, но рана была далека от смертельной. Рука Санчи дрогнула, но он не убрал стекло — сомневался, стоит ли портить зрелище.