Шоколадная лихорадка

Вдруг, словно только ждала этого момента, в колыбельке задергала ножками Сара. Плакать она еще не начала, но Уно прекрасно знал, что если не выскользнет из дома в ближайшие пару минут, то просто не сможет уйти из-за душераздирающих воплей. Он и так чувствовал себя не лучшим образом.

Натягивая на ходу ботинки, мальчик на подрагивающих ногах подошел к спаянной из металлических деталей колыбельке, и склонился над сестрой.

Осмысленный взгляд карих глаз остановился на брате, и он смущенно пробормотал:

— Прости. Мне очень-очень нужно пойти! Ради тебя! Если я поступлю в школу и попаду в город А, то вы получите большое-большое пособие! Ты будешь есть столько, сколько захочешь. Понимаешь?

Губы малышки недовольно задрожали, а лицо стало приобретать пунцовый цвет — еще чуть и точно заплачет!

— Прости. Мне, правда, нужно идти, но я быстро вернусь. Обещаю.

Затянув еще туже пеленки, чтобы сестра точно заснула, мальчик поспешил на залитую полуденными лучами улицу: тридцать пятый дом находился неподалеку, и даже с крыльца дома Уно можно было разглядеть покосившуюся крышу. Ярко-синяя черепица здания сразу бросалась в глаза — этот дом всегда использовался для важных дел, связанных с классом А, так что строители постарались выделить его среди остальных однотипных маленьких строений.

На Заводской тридцать пять, конечно, не появлялись сами счастливчики из идеального мира за стеной — они никогда не заходили в город низших людей, но все равно этот дом был вроде как переходным пунктом, в котором можно было хотя бы на секунду представить, что ты на шаг приблизился к исполнению самой заветной мечты. Уно был давно готов к этому безумно важному шагу! Так что ковыляя и чуть не падая, мальчик смог добраться до здания. Ничто не остановило бы его!

Единственная дверь, обитая по бокам толстыми железными полосками, оказалась наглухо закрыта.

Ироничная надпись на потрепавшейся бумажке, приклеенной прямо над металлической круглой ручкой, при этом говорила совершенно обратное, будто в насмешку над случайными посетителями: "Всегда открыто!".

Листок, похоже, висел уже давно и покрылся фиолетовым налетом заводской пыли, да и сама дверь выглядела не лучше — будто ее уже двести лет никто не открывал. Легкий страх, пока еще не переросший в панику, охватил мальчика: неужели он опоздал, или объявление было всего лишь глупой шуткой? Юмор взрослых Уно в таком случае понять не мог и, даже более того, не хотел — нет, нет, он должен туда войти, непременно должен! Он рисковал не только своим, но и здоровьем Сары!

Закрытая дверь и не думала поддаваться: ни вперед, ни назад. Тогда мальчик из-за всех сил заколотил кулаками по гладкой поверхности. Однако даже на яростный стук никто не откликнулся. Радость и предвкушение начали сменяться горьким разочарованием, как вдруг Уно увидел едва заметную маленькую черную надпись на самой двери.

"Нонсенс невозможен: невежа не набьет необходимое нам н-число".

Осторожно, словно боясь потерять вновь вспыхнувшую надежду, мальчик стер пыль с черных букв и вновь прочитал странную фразу. Неужели это загадка? Если так, то еще не все потеряно! Просто нужно понять, что же учителя из "Химеры" имели ввиду.

"Раз дверь закрыта, то, наверное, нужно как-то правильно постучать: ведь что еще может значить слово "набьет"?" — подумал ребенок, задумчиво наклонив голову.

— А как стучать правильно? — словно надеясь на подсказку, спросил у двери Уно, но ответа, конечно, не последовало.

В сердцах прокляв глупых затейников с загадками, мальчик обессилено присел на землю, покрытую щебенкой, и с грустью всмотрелся в черные буквы. Дома он часто воображал, какие могут быть задания для того, чтобы стать человеком А: он научился не только читать, но даже считать довольно сложные примеры с наклоненными черточками! А ведь такие даже мама решить не могла!

Похоже, этого оказалось недостаточно, потому что Уно совершенно не понимал, чего же от него ждут. Он упрямо смотрел на надпись, пытаясь разобрать скрытый смысл, но буквы привычно скакали, с трудом складываясь в отдельные слова и затем в предложение. "Н" в каждом слове еще сильнее затрудняло процесс чтения — да кто вообще так пишет, начиная каждое слово с одной буквы?

— Я понял! — прошептал мальчик, медленно вставая с земли.— Тут специально писали с "н", а значит, мне и постучать нужно с "н".

И только поднеся руку к двери, Уно сообразил, что понятия не имеет, как можно стучать с буквы или стучать букву. Едва ли он вообще представлял, как связать стук и злополучную "н". Информации в этой надписи явно не хватало, или просто мальчик пока не мог увидеть элементарную разгадку.

Ладить с подобными загадками он никогда не умел — папа, когда все-таки находил несколько минут для сына, пытался привить ему любовь ко всяким головоломкам, древним и малопонятным шифрам, которыми сам буквально бредил, но именно эту страсть Уно так и не смог разделить. Ломать голову над парой малопонятных строчек, казалось мальчику скучным занятием, но сейчас, сидя перед закрытой дверью, он остро жалел, что не слушал подробные объяснения отца.

"Ювелирный глаз" или "глаз ювелира" — Уно уже и не помнил точно, но мама так отзывалась об отце — и это при всей нелюбви к его занятиям! Значение слова "ювелир" мальчик понимал смутно, но смысл был в том, что папа мог заметить даже самую вроде бы незначительную и крохотную деталь, которую обязательно пропустили бы остальные. Он и считал при этом лучше всех, буквально поражая окружающих невероятными познаниями в математике и часто повторяя фразу: "цифры — это главное, ведь они везде"

Уно безумно гордился папой и никак не мог опозорить его сейчас.

— Они везде, — повторил мальчик фразу отца и в тот же миг чуть не подскочил от радости — он понял!

Крепко-крепко зажмурив глаза, Уно принялся загибать пальцы, едва различимо произнося: А — первая, Б — вторая, "в" — третья... "н" — пятнадцатая. Сердце мальчика рухнуло в пятки от нетерпения: теперь он чувствовал, что не опозорит отца и сможет открыть дурацкую дверь!

Четвертая глава. Проверка на вшивость

Одна секунда, две, три — Уно все еще слышал глухой стук собственных несмелых ударов. Больше всего на свете он боялся, что ошибся, и пятнадцать — совсем не то число, которые рассчитывали услышать преподаватели "Химеры", или, что еще хуже, он просто опоздал, и прием заявок уже давным-давно закончился.

Щебенка под ногами вдруг зашуршала, и дверь медленно открылась. Если бы не слабость в ногах, Уно бы подпрыгнул от радости. Поспешно, словно боясь, что если не войдет прямо сейчас, то шанс будет упущен, мальчик проскользнул внутрь.

Яркий свет на мгновение ослепил, но, проморгавшись, он с затаенным дыханием увидел полупустое помещение. Таинственный дом изнутри оказался совсем крошечным: всего лишь одна комната с монолитным железным столом и парой металлических стульев, и больше ничего.

— Вы выполнили первое задание, — прозвучал чуть простуженный и удивленный голос прямо над ухом мальчика.

От неожиданности Уно чуть не подскочил, хотя и понимал, что дверь не могла открыться сама по себе. Нервно повернув голову, он увидел дряхлого старика в покрытом трещинами уже давно не белоснежного цвета защитном костюме.

— Естественно, это еще не все, — прокашлявшись, заметил неизвестный и дрожащей рукой провел по морщинистому лбу, ссохшемуся как старый лист бумаги. — Ну, проходите, садитесь за стол, молодой человек.

Уно с опаской последовал к стульям, кинув быстрый взгляд на странно дергающиеся руки старика — словно его мучили постоянные конвульсии, да и блеклые зеленые глаза напомнили мальчику глаза Аврелия.

"Фиолетовые — наверное, он как и мерзкий доктор получает такой талон",— подумал Уно и, в такт мыслям, заметил странную стеклянную бутыль с бурой жидкостью, стоящую на столе.

Дымчатого цвета бумажка была переклеена по центру, и мальчик смог разобрать малопонятное слово "коньяк", прежде чем старик бойко спрятал сосуд под стол и растянул губы в наигранной улыбке. Аврелий иногда улыбался также, так что Уно стало казаться, что он вновь оказался на приеме у доктора.

— Есть два варианта: или мы сначала оценим твою грамматику, а потом знания в математике, или наоборот, — вновь прокашлялся старик, доставая стопку бумаг из-под стола. — Тебе как удобнее?

— Сначала математику,— подумав, решился Уно и, не выдержав, тихо спросил. — Я ведь не первый, кто пришел сюда?

— Второй, — спокойно ответил старичок, дрожащими руками доставая скрепленные друг с другом листы. — Лучше поторопись — у тебя всего час на решение всех заданий и, кстати, зови меня Жан.

— И мне нужно решить все? — мальчик так разволновался, что даже забыл представиться в ответ.

— Чем больше, тем лучше, но я и сам не знаю, как это будут оценивать. Нам ответы не давали, так что я просто перешлю твои листы классу А, — равнодушно заметил Жан. — Отсчет времени пошел!

Чуть не скинув листы на пол, мальчик поспешно стянул перчатки. Все происходило так быстро, что казалось нереальным. Старик с любопытством глянул на почерневшую кожу и понимающе усмехнулся — мальчик понадеялся, что Жан не сдаст его атлантам.

Сердце Уно забилось чаще, когда он взял первый исписанный заданиям лист, и почти в тот же миг его глаза ошарашенно расширились от увиденного. Таких странных закорючек он даже не видел ни разу, а непонятные тексты и вовсе походили на шифры, разгадываемые папой. Ядовито-зеленый цвет закорючек и букв еще сильнее сбивал, заставляя щурить и без того слипающиеся из-за бессонной ночи глаза.

Уно перевел взгляд ниже и увидел еще несколько очень странных заданий, обозначенных совершенно непонятными словами "интегральные уравнения", "матрица", "вычисление корня". Жар коснулся щек мальчика, как часто бывало, когда он очень сильно волновался. Как вообще возможно решить подобное, когда он впервые видит эту длинную закорючку, напоминающую двусторонний крючок?

— Да, вот ручка — бери, не стесняйся, — заметил старик и, задумчиво пожевав губами, достал обратно бутылку и граненный стакан. — Арифметика — это еще ничего, вот когда диктант писать будешь, вот тогда и начнется жуть. "Еретик" называется текст. Тысячу раз слушал его, а все равно аж уши вянут от мудреных слов. Скажу по секрету, сам многих не знаю, да и никто, наверное, у нас не знает.

— А мальчик, который сюда пришел до меня, решил все? — растерянно спросил Уно, с грустью рассматривая нетронутый лист с задачами.

Ловко подхватив бутылку, Жан откупорил ее и стал наливать странно пахнущую жидкость в стакан. Журчание разбавило гнетущую атмосферу.

— Импровизировал, — лаконичный ответ последовал лишь после того, как "коньяк" достиг отбитых краев стеклянной посуды. — Чего и тебе советую. Ничем больше помочь не могу: понятия не имею, что это за закорючки.

Оптимизма подобное изречение не добавляло, но Уно упрямо взял блестящую металлическую ручку и навис над задачками. Сидеть и плевать в потолок весь оставшийся час он не собирался, как и упускать такой шанс!

— Ты только не нервничай сильно, — заметил старик, прихлебывая напиток. — Язык уже от усердия высунул — не прикуси.

Жану очень хотелось с кем-то поговорить, но Уно было совсем не до этого — он с головой ушел в текстовые задачки, которые хотя бы немного мог понять, в отличие от злополучных "интегральных уравнений" и в столбик записанных циферок.

Например, про хозяйку все казалось не таким уж сложным: мама тоже хранила в шкафу железные банки с гвоздями и гайками. И свет часто отключали, так что мальчик часто в потемках искал нужные. Они были не разноцветные, но Уно решил, что это не так важно. Сосредоточившись, он представил, как открывает шкаф в темноте и натыкается ладонью на железный, шершавый ободок. Обычно, он доставал нужные с третьей попытки, но ведь и банок у него дома было в два раза меньше. Да и это он доставал — мама гораздо хуже ориентировалась в темноте и обычно доставала с четвертой попытки. Что такое вероятность, ребенок не знал, так что решил, что правильный ответ — восемь.

Мальчик старательно вывел на бумаге цифру и перешел к следующей задачке.

Она была очень странной: зачем дарить какой-то девочке талоны? Слишком щедрый подарок. Задумчиво почесав нос, Уно стал перебирать в голове цифры. Получалась совсем уж волшебное количество! Подходило число четырнадцать, но кто в здравом уме подарит столько талонов? Такое могли позволить только люди, живущие на улице Зеленых крыш. Про жителей этого района рассказывали разное: вроде бы их кухонные шкафы ломились от разноцветных талонов. Причем не серых и золотых, а самых разных: серебристых, розовых, красных! Если бы им еще и теневые талоны выдавали просто так, то Уно бы точно решил, что это россказни, а так было похоже на правду. Шэр однажды обмолвилась, что видела оранжевый талон — такой в заводском районе ни у кого не увидишь! Но подруга жила в Фонарном — все-таки он был получше и славился жителями не с таким уж плохим достатком.

Стараясь не отвлекаться, мальчик стал решать дальше. Задачка про диггера его очень заинтересовала! Как бы Уно не боялся жутких монстров из катакомб, но все равно было интересно, как же они выглядят. Никто из его знакомых не видел диковинных тварей — хотя Дэви однажды хвалился, что разглядел зеленые огоньки в темноте и даже длинный металлический хвост с зазубринами, но задира любил привирать. Если кто и видел диггеров, то вряд ли бы смог об этом рассказать.

Перечитав условие, мальчик задумался. Если атлант и диггер шли друг другу целых шесть часов, то, наверное, прошли через всю Таксонию! Уно не знал какое это расстояние, понимал только, что очень большое! Подумав, мальчик написал самое большое число, которое знал — "тысячя".

Довольный, он перешел к последней текстовой задачке про печь. Вот тут он мог ответить сразу! Шэр ему рассказывала про своего знакомого мальчика с кличкой Ро, который как раз и свалился в печь, когда они пробрались на строительный завод. Костюм лопнул как мыльный пузырь через десять минут. Уно смело вписал ответ.