Шоколадная лихорадка

Первая глава. Уно привык быть один

Маленький камешек со звонким "дзинь" ударился в закрытое окно, но Уно не шелохнулся. Все внимание рыжеволосого мальчишки приковала ярко-зеленая, такая манящая на вид, брошюра, не похожая на привычные серые объявления, которыми завешивали стены домов. Даже запах от бумаги шел особенный! Почти как от горячей картошки! От подобного сравнения рот мальчика наполнился вязкой слюной, а желудок заурчал — эх, дождаться бы следующего талона на пюре.

Мысли Уно на секунду отвлеклись от черных закорючек на бумаге, и он представил большую тарелку, наполненную картофельной массой ярко-желтого цвета. Щеки мальчика как наяву защекотал мягкий горячий пар, а в нос проник чуть сладковатый запах.

Мотнув головой, так что непослушные вихры всколыхнулись в разные стороны, ребенок отогнал от себя видение и вновь сосредоточился на объявлении. Буквы с трудом складывались в слова — все-таки читать он научился всего несколько месяцев назад — ого-го какое достижение для одиннадцати лет! Но длинные предложения все еще давались тяжко и требовали полной сосредоточенности. А как тут сосредоточишься, когда желудок вовсю напоминает о том, что химические смеси уже ни в какую не лезут, и даже в обычной бумажке чудятся кулинарные изыски!

— А — первая буква,— как мантру вслух произнес Уно и постарался вчитаться в объявление.

Текст на бумаге был очень уж особенный, по-другому и не скажешь! Просто волшебный!

Еще один камешек попал в стекло, а через мгновение раздался глухой хлопок — привычный звук для промышленного района. Старые трубы заводов извергали порции едкого дыма с таким звуком, словно готовились развалиться на части в любую секунду. Вибрация прокатилась по всему дому — полка над головой Уно подозрительно скрипнула и накренилась. С трудом оторвавшись от чтения и настороженно отодвинувшись от стола, чтобы ненароком не схлопотать по голове, мальчик повернулся к окну.

Бордовое вечернее небо затянула зеленая пелена заводских выбросов, почти полностью скрыв отблески заходящего солнца. Уже наступало время отбоя — через несколько минут каждого случайного прохожего могли арестовать и наложить штраф в десять, а то и пятнадцать серых талонов. Заводской район все еще шумел, но рабочие уже с минуты на минуту должны были разойтись по домам. Атлантам ведь никак не объяснишь, что задержался на заводе — железной машине все равно: стрелки прошли цифру восемь, а значит, на улице должно быть пусто.

Едва не споткнувшись о разбросанные по комнате куски арматуры, Уно с любопытством подскочил к окну и высунул голову в дыру между рамой и потолком — железные створки открывалась с трудом. Холодный ветер неприятно лизнул шею, а нос мгновенно забил усилившийся кислый запах заводских выбросов.

— Эй, мелкий! — заговорщицкий голос раздался снизу. — Глазенки расплющь, мы тут!

У стены дома, притаившись, стояли Шэр и Дэви. Защитные костюмы ребят оказались измазаны чем-то черным, и даже на лицах можно было различить мазки жирной, поблескивающей жидкости. Огненно-рыжие волосы Шэр, которые девочка обычно носила распущенными, сейчас крепко сдерживались заколкой — редкое зрелище! Да и вообще, знакомые выглядели крайне подозрительно, почти как самые настоящие преступники. Кто еще кроме преступников будет измазывать белый костюм в грязи?! За такое ведь и влететь может.

— Вы чего здесь делаете? Отбой сейчас объявят! — обеспокоенно заметил Уно, невольно окинув взглядом улицу — не показываются ли из-за разноцветных домиков длиннющие лапы атланта.

Однако Заводская уже пустовала: по уложенной щебенкой дороге разве что одинокий "вестник" прокатился, сверкнув гладкой круглой поверхностью, но и он быстро скрылся от завистливого взгляда мальчика. С тоской Уно подумал, что нашелся очередной везунчик, которого забирают за стену — в самое желанное место для каждого человека Б — город людей А.

Дэви показательно фыркнул и вышел в узкую полосу света, откидываемую керосиновой лампой из комнаты. Громила выглядел очень странно: если бы Уно не знал мерзкого задиру несколько лет, то решил бы, что тот волнуется. Даже фырканье было не такое уничижительное, как обычно. Да и желваки особенно ярко выделялись на скуластом лице, как будто в рот хулигана попали пару камней, и тот тщетно пытался их раскусить.

— А чё? Трусишь, мелкий? — с вызовом спросил Дэви и смачно отхаркнул. — Говорил тебе, Шэр, незачем было тащиться за этим хлюпиком! Ты только на лицо его перепуганное глянь! Да он сейчас обосрется от страха!

— Успокойся, — поморщившись, сказала девочка, тоже отходя от стены.— Уно, выбирайся к нам! И не слушай этого болтуна, он сам храбрится, как может!

— Чего?! Ты чё несешь, рыжуха?! — возмущенно воскликнул Дэви. — Чё я должен железяк боятся? Ага. "Ща-аз"!

Шэр ничего не сказала, только многозначительно улыбнулась, а зеленые глаза хитро блеснули. Девочка выглядела веселой, а еще очень взрослой: будто ей не тринадцать недавно исполнилось, а целых пятнадцать.

— Ничего я не боюсь, но ведь отбой сейчас будет, — пробормотал Уно.

Мальчик не считал осторожность трусостью — да и не тянуло его гулять по ночной Таксонии. Посидеть дома всяко лучше, чем шляться по свалкам и закрытым объектам. Уно не мог понять тягу ребят к опасным прогулкам. Не было в этом ничего веселого!

— И чё? Шэр, мы только время тратим! Сразу видно, что изгой! Любой бы с нами пошел, а этот про отбой ноет, — не сдержал колкость Дэви. — Валим отсюда!

— Мелкий, выбирайся — мы тебе кое-что очень классное покажем! Не пожалеешь, — не стала слушать задиру девочка и подбадривающе улыбнулась. — Только давай быстрее. Нужно уйти с улицы пока атланты на ночной обход не вышли.

— Может, днем пойдем? — не став сдаваться, опасливо спросил Уно.

— Ага, днем. А то без тебя бы не додумались днем пойти. Мало того, что трус, так еще и тупой... Малой, хочешь от звания изгоя избавиться или нет? Решай быстро! Или ты с нами, или завтра ночью жди очередного "привета".

Секунду Уно еще колебался, но, когда посмотрел на серьезное лицо Дэви с раздраженно поджатыми губами, быстро понял, что это уже не шутки. Быть изгоем — худшее, что может случиться, особенно если ты живешь в промышленном районе. Уно успел ощутить это на собственной шкуре, когда однажды отказался пойти со всеми в катакомбы на улице Желтых фонарей. Дня не прошло, как ему разбили окно и закидали всю комнату разложившимися трупами крыс.

Едва не задохнувшись от вони, Уно тогда подхватил черную лихорадку и пять месяцев пролежал в постели, громко чихая и задыхаясь. Если до этого в голодные времена он еще мог поесть отловленных папой зверьков, то после болезни готов был в обморок без сил падать, лишь бы не прикасаться к отвратительному мясу.

Получать еще один "привет", ему ох как не хотелось.

— Ты заснул? Мелкий, у тебя две минуты! — теряя терпение, воскликнул задира и грозно сверкнул светло-серыми, почти что белыми глазами.— И дальше быть изгоем хочешь или как?

Вонь мгновенно всплыла в памяти мальчишки, и его передернуло от отвращения. Еще месяца черной лихорадки он бы не выдержал — до сих пор в стенах запах остался. У Уно даже мысль мелькала, что закинули ему пару полудохлых грызунов, которые облюбовали его спальню и остались жить где-то в кучах хлама или даже в стенах. Не мог же запах сам по себе до сих пор не выветриться.

— Сейчас выйду. Только в костюм переоденусь.

Чуть не ударившись о потолок, Уно кинулся за защитной курткой, валяющейся на батарее. Въевшиеся следы фиолетовой слизи все еще виднелись на белом материале — на днях мальчишка попал под ядовитый дождь из-за неполадки на заводе по изготовлению химических добавок. Он тогда чудом успел накинуть капюшон, а то бы пропалил не только волосы, но и всю голову. Говорили, что выбросы могли разъесть череп за несколько секунд! Быть может и враки, но рисковать не стоило.

Поспешно одеваясь, Уно с грустью посматривал на зеленую брошюру — большего всего на свете ему хотелось еще пару раз ее перечитать. Вдруг он не так понял ее смысл? Вдруг где-то ошибся? Слишком уж волшебными казались слова про школу для всех. Невероятными! Но ребята не станут ждать вечность под окнами.

С первого этажа неожиданно донесся лязг, а затем истеричный всхлип — проснулась малышка Сара. Боясь, как бы мама не попросила его успокоить сестру, Уно засобирался еще быстрее, но руки постоянно скользили, а змейки никак не хотели застегиваться. Вдобавок, ботинки куда-то запропастились — не в юфтевых же сапогах на улицу идти!

Сара кричала все громче и громче. Голосу младшей сестрички могли позавидовать аварийные сирены, особенно если она просыпалась от голода. Детские талоны на еду как раз подошли к концу этим утром, а следующих предстояло ждать еще пару суток, так что мелкая надрывалась с шести утра, периодически замолкая от недостатка сил. Астма нисколько не мешала ей долго кричать на одной высокой ноте.

Отчего-то Уно становилось безумно стыдно каждый раз, когда сестренка начинала кричать. Словно это он был виноват, что маму оштрафовали на десять талонов, и теперь Саре приходится давать меньше еды.

Мальчик бы, не задумываясь, поделился своими талонами на химические смеси, однако, серую жижу малышка есть еще не могла. Сара хоть и вызывала у старшего брата скорее непонимание — маленькая, красная, постоянно кричащая, но он сразу проникся к ней симпатией. Мамы всегда не было рядом, а сестренка готова была слушать рассуждения мальчика о людях А хоть круглые сутки. Куда ей из колыбельки деться.

Но сейчас времени на посиделки с сестрой не было.

Уно с опаской покосился на кусок брезента, заслоняющий вход в комнату — мама могла появиться в любую секунду — и, вновь чуть не споткнувшись о куски арматуры, поспешил к кровати. Из-за металлической ножки выглядывал обитый железом носок ботинка.

Наглотавшись пыли, Уно выудил обувь и поспешно стал ее натягивать. Налезали защитные ботинки с трудом: нога у него уже давно выросла на два размера, да только очередь на обновку стояла такая, что еще пару лет ждать можно было. Да и не заплатишь никому, чтобы поменяться и продвинуться по записи вперед — после смерти отца дела с талонами стали совсем плохи. Под кроватью заодно нашлась одна из перчаток, пропавшая еще два дня назад, и потерянный неделю назад блокнот, подписанный "Виттор С.".

Сколько Уно себя помнил, папа каждый вечер переписывал в этот блокнот цитаты из старых газетных статей и книг, которые ему удавалось достать. Он мечтал однажды написать свою книгу с мудреным названием: "Сущность человека под микроскопом". Но получились только отдельные заметки с малопонятным набором слов. Впрочем, даже название было малопонятным — отец так и не смог объяснить, что же такое микроскоп. Ему просто нравилось мудреное слово.

Открыв блокнот наугад, мальчик натолкнулся на одну из заметок, выделяющуюся среди других — она была написана не размашистым почерком отца, а квадратными одинаковыми буквами, такими же как на агитационных плакатах и объявлениях.

В очередной раз не поняв ни слова, Уно откинул блокнот на стол и рванул к окну, а затем ловко забрался на подоконник. Железная обивка по краям ботинок громко звякнула от резких движений, заставив мальчишку дернуться и испуганно оглядеть пустующую улицу. Шэр и Дэви будто бы испарились. У Уно мелькнула облегченная мысль, что они просто решили подшутить и уже убежали по домам. Мальчика бы устроил такой расклад — он бы лучше с Сарой повозился, чем нарушал режим.

— Шевелись! Прыгай быстрее...

Рывком открыв окно, мальчишка прыгнул. Частые удары сердца на пару мгновений оглушили, а затем тупая боль разлилась от ступней. Про себя ругнувшись, мальчик помянул создателей железок на обуви — кто только додумался до такого!

— "А-атлично", — как всегда через протяжное А произнесла Шэр и сдула с лица выбившуюся прядку огненных волос. — А теперь тихо и быстро уходим отсюда.

— Подожди, — раздался донельзя довольный голос Дэви, а в следующую секунду рыжий мальчишка ощутил, как теплая жижа потекла по волосам и лицу.

— Эй! — чересчур громко воскликнул Уно, почувствовав, как вязкая смесь затекла в уши. — Ты что делаешь?!

— А ты хочешь весь такой белый по городу шастать? — с ухмылкой уточнил задира, отряхивая измазанные руки, и, приподняв до этого спрятанное у стены ведро, с явным удовольствием вылил на костюм ошарашенного мальчишки черную пузырящуюся жидкость.

С отвращением Уно смотрел, как жижа расползается по белому материалу. Если бы не горький запах, то он бы решил, что на него вылили целое ведро чернил. Хотя откуда бы ребята смогли достать столько?

— Это жидкость от насекомых, — пояснила Шэр, включая маленький налобный фонарик. — Папа с завода принес. Она еще и тепло приглушает — атлантам сложнее будет нас почувствовать.

— Хватит трепаться — нам нужно к внутренней стене. Только не сдай нас, мелкий, своим топаньем, — скомандовал Дэви и, угрожающе глянув на Уно, щелкнул языком по сломанному переднему зубу.

Осторожно, стараясь не шуметь, дети двинулись вдоль покосившихся железных домиков с шиферными разноцветными крышами. Некоторые окна были выбиты или не застеклены, так что приходилось красться на цыпочках, но получалось это неважно, и от каждого звяканья сердце мальчика уходило в пятки. Как же Уно хотелось испариться с пустующей улицы и оказаться дома под пледом.

Взгляд мальчика цеплялся за разноцветные агитационные плакаты приклеенные к каждому дому и столбу: люди с рисунков с осуждением следили за действиями нарушителей.