Вот понаписал-то. Теперь бы найти толкового дяденьку, который мне циферки нужные подскажет. Да, вряд ли. Придётся самому их искать. Нужна опытная база. Скорость пули замерить, не велика наука. В Сестрорецком мне маятник показывали. Такое можно и в Гатчине построить. А вот испытать пробивное. Получить коэффициенты характеризующие при пробитии форму пули и свойства преграды. Тут сильно подумать надо. Работу на коротких дистанциях можно и здесь организовать. А для больших придётся на Чёрную речку возвращаться. Но главное методику определить.

С пороховым зарядом и прочностью ствола тоже не всё понятно. Нынешний подход фактически основан на случайном подборе и кое-каком не систематизированном опыте.

А для того чтобы методику определить нужно грамотно вопросы поставить. Правильный вопрос — половина ответа..."

Во дворец великий князь вернулся только к ужину. Неспешно поев, он решил навестить своего дворцового узника. Евдокимов казался вполне довольным произошедшими в его жизни изменениями. Он с улыбкой приветствовал наследника престола и бодро отвечал на общие вопросы.

— Я вижу, вы полагаете ваше содержание удовлетворительным, — заключил великий князь. — Но прежде чем мы заговорим о предстоящей нам работе, я хотел бы выяснить причины, приведшие вас в заключение.

— Вы и так их прекрасно знаете, — лицо Евдокимова потускнело, и он не вольно вздохнул: — Эх, сквернословил, пил горькую, дерзал поднимать руку на вдову...

— Это мне известно. Я не могу быть уверенным, что всё это правда, но подозреваю что вы, почему-то действительно не испытываете почтения к своей матери. Но почему?

— Мачехе, — поправил великого князя арестант. — А причины... Они обычны. Она на двадцать лет была моложе моего отца и теперь распоряжается в нашем поместье. Впрочем, управляющий всегда был благожелателен к ней.

— Вы желаете вернуть поместье?

— Уже нет, я смирился с этим. Тем более хозяйство находится в весьма плачевном состоянии. Не удивлюсь, если управляющий в скорости уговорит мою мачеху продать имение. И пусть с ним. Но в былое время я много наворотил и не уверен, что она простит меня.

— Простит, когда управляющий оставит её одну без денег, — обнадёжил арестанта великий князь. — Не думаю, что на это потребуется более полугода. Вы же за это время можете приобщиться к новому для России делу и иметь в связи с этим хорошее будущее. Хотя работы предстоит много. И начать нужно уже завтра с расчистки места для будущих бараков. Пойдёмте, я представлю вас Павлу Петровичу, и мы обсудим предстоящие работы.

* * *

4 марта 1828, Гатчина

После того как голод будораживший мозг перед ужином ушёл, великий князь решил приступить к обсуждению прошедшего дня.

— Состоялось, как вы думаете? — поинтересовался он у Мельникова, собирая в тарелке тушёную капусту в кучку.

— Я считаю, что да, — уверенно кивнул инженер. — Можно доложить государю, что работа начата.

— А что скажете вы, Семён Алексеевич?

Юрьевич кашлянул.

— Я согласен, работа начата. Но я стоит помнить, что солдатских котелков осталось ещё на пару дюжин человек, а заказанная давеча деревянная посуда даже частью будет только через четыре дня. Дубинки тоже будут через два дня, но это уже мелочи. В то время как для строительства бараков необходимо в ближайшее время увеличить число рабочих до полусотни. В казарме место для них найдётся, но одежды, одеял, лаптей в нужном количестве нет. И если о лаптях и одёже я уже распорядился, то одеяла в Гатчине в должном количестве не купить, нужно заказывать в столице. А нам к концу месяца предстоит построить бараки и разместить до трёх сотен рабочих. Восемь кухонных возков с Александровского получили, но поваров недостанет. Вся надежда на дополнительный набор легионеров, который прибудет в конце месяца. Опять же, под него надо успеть высвободить казармы. Места достанет ещё на две роты, не более. Затем придётся строить. Лесопилка пока стоит. Колесо обколотили, но воды пока недостаёт.

— Что ж, — кивнул головой великий князь, — могу ли я чем-то помочь?

Юрьевич отрицательно мотнул головой.

— Что же касается пары дюжин арестантов, — продолжил великий князь, — то завтра Я направляюсь в Царское. Оттуда под охраной конвоя приведут ещё людей, Я же поеду в Павловск. Там заберу, кого можно. От туда в Батово. Сюда вернусь не раньше восьмого. А легиону надлежит готовиться к очистке Гатчины от бродяг. Я намерен до пасхи их вычистить. Бараки нужны.

— Мои люди уже высматривают, — заверил командир группы дознания, — полагаю, через две недели мы будем знать всё, что нужно, но роте требуется тренировка. Предлагаю попугать несколько окрестных деревень.

— Снеситесь с Петровым, не нужно ли ему перетряхнуть парочку местечек, — кивнул великий князь и, усмехнувшись, добавил: — А ещё, я полагаю нужным пошалить. Надо по печам и каминам собрать сажу, копоть и угли. И всё это рассыпать тонким слоем по льду реки выше колеса. Для этой шалости вполне сгодятся воспитанники Сиротского дома.

— Полагаете река быстрее вскроется? — склонив голову набок, поинтересовался Мельников.

— Мне кажется, что зачерненное будет сильнее нагреваться солнцем. Впрочем, хуже ведь не будет. А мне работающая лесопилка нужна. Кстати, Павел Петрович, как вам отобранные в помощь воспитанники? Выйдут из них служащие для железной дороги?

— Время покажет, но мальчишки шустрые. Жаль, времени мало с ними возиться, но будучи при мне, при Семёне Алексеевиче и Евдокимове на посылках, они наберутся знаний дополнительно к урокам.

— Что ж, но ещё раз прошу всех терпеливо давать им нужные пояснения. Они будущие служащие и инженеры этой дороги. Они нужны.

— Одно, хотел бы отметить, — вставил своё слово Паукер, — для воспитанников приюта, всегда найдётся работа при госпитале. Тех трёх, что вы отобрали мне в помощь, явно недостаточно. Если рабочих будет около трёх сотен, то мне нужно ещё не менее дюжины мальчишек. А главное нужны взрослые. Тех четырёх легионеров, что вы дали мне в обучение крайне мало. Они слишком неопытны, а потому не могут быть употреблены в полной мере.

— Как только прибудет пополнение на вторую роту, определю ещё четверых. Это примерно в конце месяца будет, — постановил великий князь.

— А главное, — продолжил Юрьевич, — это общая нехватка людей. Чтобы выдержать намеченный план, к концу месяца надо иметь около трёх сотен арестантов. Чтобы их собрать в столице и конвоировать сюда нужно, самое меньшее, три роты. У нас одна, и она ещё не готова. Полагаю возможным использовать инвалидный батальон. Если на это удастся получить благословение Авраама Петровича. Он прибудет сюда через неделю.

— Я уверен, он не откажет, — кивнул великий князь, — но я бы хотел управится одними легионерами и конвоем. Мы должны научиться действовать малым числом. И вместо трёх рот попробуем обойтись тремя взводами.

— Кх-м, — кашлянул Мельников, — пожалуй, самый серьёзный вопрос это наём подвод. Нам понадобится около пяти десятков. Сегодня нанять подводы не является трудностью, но на май никто в наём не соглашается. Мне удалось пока уговориться на май и июнь на шесть подвод.

— Лошадей не хватает, — уточнил великий князь.

— Да, конечно.

— А кирасиры помочь не могут?

— Так ведь, строевых запрягать это ж лошадь калечить, а нестроевые... — Мельников слегка покраснел.

— Полковым начальством уже уговорены в аренду, — улыбнувшись, закончил за него великий князь.

— Обычное дело, — усмехнулся Юрьевич

— Хорошо, если только нестроевые, — кивнул великий князь. — Я другого пути не вижу, как перевести эту аренду на себя.

— Лейб-кирасирский Её Величества... Марии Фёдоровны... полк — ни к кому не обращаясь, сообщил Юрьевич, громко добавив имя и отчество шефа полка.

* * *

7 марта 1828, Батово

Управляющий проводил великого князя в специально построенный сарай, где механик Грейсон и двое его подручных подготавливали технику к демонстрации. Деревенский люд собрался за оградой, разглядывая диковинки и шумно обсуждая их возможное применение. Архип привёл к сараю двух лошадок и великий князь распорядился:

— Начнём с простого, с грабель. Разбросайте немного сена по двору.

Запрягли лошадку в грабли. Однако, великий князь не позволил механику Грейсона усесться на место возницы, указав:

— Архип поведёт. А ты объясни ему и Гордею, так чтобы они поняли.

Оставив мужиков разбираться, великий князь отошёл к Грейсону:

— Что, Карл Карлович, всё готово?

— Почти, Ваше Императорское Высочество, — потупил глаза в землю механик, — осталось наладить молотилку.

— Успеете за сегодня? Пока мы проверим остальное.

— Полагаю, через два часа всё будет готово.

— Прекрасно, тогда не буду вас отвлекать. Все свои вопросы задам за ужином, — кивнул великий князь и направился на двор, где Архип уже забрался на место возницы и, закрепив на подлокотнике вожжи, примерялся к рычагу подъёма грабель.

— Для ребятни работа, — довольно ухмыляясь, сообщил Архип наследнику престола и, указав пальцем на стоящего возле Фому, уточнил: — Для него.

— Я знаю, — улыбнулся великий князь, — но хочу проверить всё под твоим весом.

Саша обошёл грабли вокруг, внимательно разглядывая устройство. Достал саблю и аккуратно постукал по различным деталям машины. Затем достал записную книжку и карандаш и что-то для себя пометил.

— Соберёшь сено в виде продольной полосы от ворот до входа сарай. Трогай — распорядился великий князь.

Архип, подбадриваемый советами помощника Грейсона, вывел грабли на стартовую позицию, потянув рычаг, опустил загнутые полукругом железные пруты и принялся сгребать сено. Саша, наблюдая за процессом, делал для себя пометки в записной книжке. Затем попробовали сеялку и вилы и наконец выкатили из сарая косилку, из которой несложной переделкой получалась в жатка.

— Ножи-то из чугуна? — поинтересовался великий князь

— Нет, железо, — мотнул головой помощник механика.

— Гнуться будут.

— Не должны, они с утолщением.

— Ладно, впрягай.

За проверкой механизмов время летело незаметно. Только к самому ужину Грейсон объявил, что молотилка готова. Решив, что времени на осмотр уже недостаточно, великий князь распорядился приступить к испытаниям. Впрягли лошадь в ворот и пустили по кругу. Зашуршал ремень привода от ворота к механизму и молотилка загромыхала. В зёв сунули немного сберегаемого для этого случая необмолоченного хлеба. Одну скирду держали с осени именно для этого момента. Получив на выходе первую солому, Тис остановил работу и принялся за проверку обмолота.

— Как? — подошёл к управляющему великий князь.

— Сложно сказать, — пожал плечами Тис, — есть пропуски, но они и при ручном обмолоте есть. А о потерях зерна судить сейчас невозможно. Опять же, колос лежалый, что будет со свежим не понятно. Надо домолотить скирду.

Через час за столом великий князь увлечённо обсуждал с Грейсоном механизмы:

— И всё же я полагаю, что чугун слишком хрупок для ведущих шестерён. Нужно делать их из артиллерийского металла. Да они будут больше сминаться, но зато в случае попадания в барабан камня или удара по вороту чугун может расколоться.

— Мы же обсуждали с вами, это ещё зимой, — улыбнулся Грейсон. — Ваши опасения понятны. Ровно поэтому на приводе от ворота я поставил ремень, а не передачу шестернями. Ремень смягчит удары. Кроме того разумно будет впрягать в ворот двух лошадей, тогда они будут тянуть ровнее.

— И всё же я опасаюсь, что этого будет достаточно, потому сразу прошу вас подготовить на случай поломки другие шестерни.

— Э-м-м.

— Я заплачу за них отдельно, — добавил великий князь, — но если я окажусь прав... И не забудьте оставить помощника на время пока не будет готово подробное описание работы с механизмами. Полагаю, недели будет достаточно.

* * *

10 марта 1828, Верево

Рота уже подходила к селу Верево. Великий князь переглянулся с Петровым и махнул рукой обозначая начало операции. Сообразив, что в его распоряжение поступил значительный людской ресурс, Петров с энтузиазмом откликнулся на просьбу перетряхнуть пару деревень в поисках чего-нибудь незаконного. Он тут же наметил четыре места, где по его мнению осуществлялось незаконное самогоноварение, и теперь одно из сёл окружалось стрелками легиона. Гусар великий князь оставил подле себя, а конных егерей распределил вокруг села для ловли бегунков.

Убедившись, что стрелки окружили село, великий князь направился вперёд. Как только наследник престола, Юрьевич и полицмейстер, сопровождаемые конвоем, остановились на середине улицы, Петров прокричал своё приказание о сдаче самогонщиков и не дожидаясь ответа от крестьян, с любопытством смотрящих на господ, кивнул великому князю. В воздух ушла ракета, и стрелки обозначили себя. Они, сжимали кольцо с окраин к центру, врывались в дома, сараи, амбары, хлева и погреба и переворачивали там всё вверх дном, разыскивая самогон, пиво, перегонные кубы или иные следы нарушения монополии.

Великий князь разъезжал по улице, наблюдая за своими людьми и делая в книжке пометки. Действуют ли они сообща, оставляют ли прикрытие, входя в дома, не слишком ли мягко или жестоко ведут себя с хозяевами. Когда был найден чан с пивным суслом, великий князь с удовлетворением отметил действие стрелков, уложивших хозяйскую семью на землю и взявших сарай под охрану. Лишь после этого они доложили об обнаруженном, предоставив Петрову и двум его полицейским возможность самим разбираться с остальным.

Когда всё было кончено, великий князь обратился к Юрьевичу:

— Что скажете, Семён Алексеевич?

— Семь минут, — констатировал Юрьевич, убирая брегет. — Хоть я и не заметил серьёзных ошибок, но должен отметить, что солдаты действуют очень медленно и подчас не уверены в применении силы.

— Вы правы, для настоящей проверки не хватает плачущих детей и баб, ползающих на коленях и стремящихся обнять ноги служивого. Нарушение монополии не тот повод, чтобы рыдать всем селом, а крестьяне не того характера... Кабы мы у них корову отбирали...— великий князь усмехнулся, — А бродяжные попрошайки те ещё артисты, они и не такой спектакль учинить могут. И тут солдату особый дух понадобится, убогому калеке кулаком в ухо двинуть и прикладом по горбу добавить.

Подъехал командир польского отряда.

— Ваше Императорское Высочество, бегунков не было, — доложил он.

— И это плохо, — отметил великий князь. — Сразу появляется мысль, что предосторожности напрасны. Будем надеяться, что в других деревнях повезёт больше. Два с половиной взвода и полувзвод конницы и никакого сопротивления или побега. Собираемся обратно.

* * *

11 марта 1828, Гатчина

Время неумолимо стремилось к обеденному. Великий князь старательно, оттопырив губу, переписывал начисто свои письма. Либо их оказалось неожиданно много, либо Юрьевич слишком отвлекал своего патрона, а одновременно воспитанника, обсуждениями содержания. Саша то и дело прерывался, стремясь объяснить начальнику своей канцелярии суть этого творчества. С другой стороны, писать пером занятие достаточно утомительное и для сохранения аккуратности требуется делать достаточно частые перерывы. В очередной раз, отложив в сторону перо, Саша вернулся к обсуждению: