По дороге к себе. Путь друзей

Семен сел поудобнее и слегка наклонился ко мне, положив руки на стол:

— Об этом я и хотел поговорить.

Я поморщилась:

— А давай сначала покушаем. Как-то не хочется обсуждать моменты моей погибели сейчас. Боюсь, пропадет аппетит.

Сема откинулся на спинку стула и тихонько засмеялся.

— Что смешного?— возмутилась я.

Ответить он не успел, потому что подоспела пухленькая женщина в строгом коричневом платье и белоснежном фартуке, и все наше внимание сосредоточилось на заказе.

Несмотря на большое количество людей в округе, я видела только сидящего напротив. Мы не разговаривали, молчали и периодически, встретившись взглядом, улыбались. Я кушала медленно, наслаждаясь каждой минутой человеческого тела, хоть и холодного. Ведь не известно, когда еще появится такая возможность. Скорее всего, на территории лиэлей мне придется сидеть в кошачьей шкуре.

Допив чай, я аккуратно поставила чашку на стол и выдала:

— Так что же ждет меня впереди?

Семен, который выпил чай уже давно и ждал меня, не произнося ни слова, тепло улыбнулся:

— Наелась?

— Да-да. Теперь можно и о страшном и о неприятном.

— Начну с приятного и неприятного сразу. А точнее с Макианэля.

— С кого?— непонимающе захлопала я глазами.

— С Мака. Что, уже забыла?

— А!— догадалась я.— Этого забудешь...— хихикнула, вспоминая темноволосого надсмотрщика, а Семен посерьезнел.

— Оливия, я прекрасно понимаю, как Мак действует на женщин. Он это тоже прекрасно знает и активно пользуется. Добродушный взгляд, милая улыбка, галантность— каждый его жест располагает к себе. Я не вправе запрещать тебе с ним общаться, дело твое, но хочу предупредить: для тебя он очень опасен. Не доверяешь мне, не доверяй и ему.

— Да в общем-то и не собиралась,— заверила я.— К тому же мы с ним не сразу нашли общий язык. Уж что-что, а добродушной улыбки я так и не увидела, сплошные нападения и ухмылки. Хотя, мне показалось, что он все-таки смилостивился в итоге,— получилось у меня как-то расстроенно. Семен совсем помрачнел.

— Так вот запомни, какой он был. Теперь Мак понял, что ты не опасна, и может вести себя как обычно. Но знай, если захочет тебя убить, он вправе это сделать, потому что ты в зоне риска, а Мак отвечает за безопасность. Сначала убьет, а потом уже начнет разбираться что, да как. И ему за это ничего не будет. Будь осторожна, старайся не оставаться с ним наедине. Макианэль— профессиональный охотник на оборотней. И еще, никто не должен знать, что ты— кошка.

— То есть, улыбаясь, он спокойно меня прихлопнет? То есть мне к нему вообще не подходить и стараться не общаться? Мне кажется, я чего-то недопонимаю, потому что не верится, что Мак на такое способен,— растерялась я.— И не поняла, что значит я— кошка. Ты хотел сказать: кошка— это я.

— Первый вопрос— да, второй— общайтесь сколько угодно. Просто будь внимательна, Мак способен на многое. Поверь. Я предупредил, выводы делай сама. Третий: объясню.

— И все-таки мне кажется, ты зря беспокоишься, Сема. Ему от меня ничего не нужно, да и что с меня взять? Я— маленький человек с большой проблемой.

— Маленький изобретатель в беде,— вдруг улыбнулся мужчина.— Все не так просто, Оливия. Надеюсь, мы поняли друг друга.

Мы? Ха-ха, я, как обычно, вообще ничего не поняла. Ну не сумасшедший же этот Мак, чтобы кидаться на меня с ножом?! Нам с ним нечего делить. И не думаю, что такой, как он, обратит хоть какое-то внимание на бледнолицую кикиморку— меня. Да и не нужно мне этого. Ох, несчастная я! А если бы сидящий напротив, разглядел бы во мне хоть что-нибудь, и это что-нибудь бы ему очень понравилось, то вообще все было бы чудесно! И не надо будет ведьму искать, и не надо будет жизнью рисковать. Если б да кабы. Помру от безответной любви. Хорошо, что он лиэль, это хоть немного отрезвляет. И плохо одновременно, потому что враг народа.

С горя швырнула салфетку, которую теребила весь разговор, на стол. И только потом подумала, что это вызовет вопросы:

— Что-то не так?

— Все не так,— проворчала в ответ, устремив взгляд на столик неподалеку, где обедали гномы.

— Не расстраивайся так. На самом деле у тебя есть все шансы подружиться с Маком,— мои глаза увеличились вдвое, отчего гномы стали оглядываться себе за спины. Я поспешно отвернулась и посмотрела на Семинэля. Тот продолжил меня убивать:— Уж он своей возможности познакомиться с тобой поближе не упустит. Так что, если Мак проявит бескорыстный интерес, буду очень рад за вас,— как-то нейтрально и совершенно безэмоционально закончил маг.

Я смотрела на него не моргая, боялась, что веки сомкну и слезы польются. Он понял по-своему:

— Ты можешь считать меня врагом, а для меня ты друг. Неужели думаешь, что я не желаю тебе счастья? Ты и так потеряла много времени, надо жить дальше, я помогу тебе, чем смогу, чтобы не случилось. Даже если к нам еще и Мак присоединится.

— Что-что? Да причем здесь этот твой Мак?— прорычала я.

За последнее время чего я только не испытывала: и расстройства, и боль, и раздражение, и веселье, и обиду, и одиночество, и даже влюбленность. А сейчас меня посетил безумный гнев. Такой сильный, что даже руки зачесались. Сжав ладони в кулаки, я медленно встала из-за стола, сверля дырку в лиэле, с трудом заставила себя развернуться и тихо-мирно уйти. И даже улыбнулась на прощание хозяйке этой чудесной "кушерни".

Вылетев на улицу, я прямой наводкой устремилась к коню под навес. Загорелый худощавый мальчишка без слов отвязал вороного, проверил все ремешки и протянул мне поводья, опасливо позыркивая голубыми глазами. Видимо, в синем платье и с бледным от ярости лицом, я выглядела зловеще.

Говорить не могла, поводья из рук взяла аккуратно, что стоило мне огромных трудов.

Влетев не по-дамски в седло, вспомнив навыки привитые практикой, я пришпорила коня и помчалась неизвестно куда. И я чувствовала его взгляд, знала, что выйдет следом.

Ветер развивал копну темных волос, под копытами мелькала вымощенная шершавыми бежевыми камнями дорога, ветер выл в ушах, люди с трудом успевали отскакивать с моего пути. Пелена злости рассеивалась медленно. Я летела вперед, убегала от себя, и казалось, что это получается. Когда сердце утихомирилось, а в голове поселилась неприятная боль, сменившая злость, я была непонятно где, в безлюдном, но очень красивом месте. А впереди, отражая голубое небо, виднелся небольшой водоем.

Я спрыгнула на землю и прикрыла глаза. И что это было? Где я? Где он? И как потом объяснить свое поведение? А объяснять-то придется.

Глаза открыла. Осмотрела себя. Платье, вроде, цело, хорошо, что его юбка широкая и не мешала. Зато как эффектно развивалась!

Фыркнул конь и толкнул меня влажной мордой в плечо.

— Чего тебе, животинка? Осуждаешь?

Он снова фыркнул.

— А представь себя на моем месте! Я влюбилась, а старалась этого не делать. В него, между прочим. Да если бы не это, отказалась бы от его помощи, не пошла бы, черт знает куда, несмотря ни на что! А я даже неприязнь почти переборола, а он мне спокойно расписывает прелести своего друга, да еще так небрежно... Будто я для него не больше стакана под рукой! Как еще не сказал "совет вам да любовь"?!— на глаза навернулись слезы.— К чему тогда его странные взгляды? Зачем он привязал меня к себе? Зачем заботится? Я-то подумала...

Все же я девчонка. Как была ею, так и осталась. Недостойное поведение взрослого человека. Думала, что все это прошло, что вредность и вспыльчивость давно погибли под тяжестью лени кошачьей. А оказалось, что меня только могила исправит. А ведь сама почти поверила в свою покорность, доброту и вежливость.

Топнув от бессилия ногой, побежала к озеру, взбежала на деревянный мосток и, оттолкнувшись, прыгнула. Холодная вода острыми иглами пронзила тело, выбив из легких весь воздух, но тут же будто погладила, успокоила. Шелк платья коснулся ног. Что же со мной происходит? У кого спросить совета? Почему на мою долю выпало такое? Надоело это одиночество!

Вынырнула. Глубокий вдох. Волосы облепили лицо и руки. Отфыркиваясь от них, поплыла к берегу, забралась на мостик и села, свесив ноги в воду. Солнце медленно бежало к горизонту, погрузив все вокруг в красноватые краски. Камыш и осока шуршали на легком ветру. Птички напевали свои романсы, а я бездумно смотрела на спокойную гладь воды.

Когда светило село, я все еще была похожа на мокрую курицу, да и с чего бы быть сухой? Ведь прошло не больше двух часов. Стоило бы встать, забраться на коня и искать центр города, но силы исчезли. А ведь скоро стану кошкой и тогда Семен меня не найдет. И чего я так обиделась? Ну подумаешь... переживу. Все когда-то бывает впервые. Если меня так переклинило всего лишь из-за слов, то что будет, когда к нему начнут подходить знакомые женщины? А ведь это обязательно произойдет. Ох, духи леса, дайте мне сил!

Деревья, окружающие озеро, качнули верхушками. И чтобы это значило?

Да, это у меня, кажется, нервный срыв. Надо отвлечься.

Что же так холодно?

Я хлопнула себя по шее, убив комара.

— Дай угадаю: конь, боясь, что ты загонишь его до смерти, затормозил у берега, сбросив тебя в воду.

Я вздрогнула.

— Не угадал,— заикаясь то ли от холода, то ли от страха, ответила ему.— Конь тут не при чем.

Присел рядом, тоже ноги свесил. Запахло травами и все тем же необычным и приятным.

— Прости меня. Я, наверно, тебя чем-то сильно обидел.

Вот, даже не понимает чем! С другой стороны, тем лучше. Не хочет понимать и не надо, может быть, не судьба. Может быть, меня кто-то ждет там, впереди?

— Да нет, все нормально,— отмахнулась я.

— Оливия,— теплая ладонь накрыла мои холодные пальца, лежащие на коленях.— Не знаю в чем дело, но все же, прости.

— А прощаю!— тут же согласилась. А что толку дуться? К тому же, мне казалось, что мне влетит за такое поведение. А он ни слова...

Надо менять тактику. Хочет помочь, пусть помогает. Друзья— так друзья.

— Что, так сразу?— удивился маг, убрав свою руку.

— Да-да. Прям вот так и сразу. Пойдем, порешаем твои проблемы, потом порешаем мои проблемы, да перестанем тратить мое время, которое и так потеряно.

— Твое время?

— Ага, ты же сам сказал... У тебя-то его вечность, а у меня, между прочим, летит со страшной силой. Ты обещал помочь, я обещала помочь. Обещания надо исполнять и чем скорее, тем лучше,— пела я соловьем, выжимая подол платья.— Меня ждут мои мечты, тебя не знаю что и кто, но явно тоже что-то ждет, поэтому: "Вперед!".

— Вот как... что же, вперед,— серьезно ответил и поднялся.— Идем, нам надо к моему знакомому. Не хочется вваливаться к нему среди ночи.

Вот так все просто и никаких объяснений.

Я вскочила на ноги. Платье неприятно прилипло к телу.

-Ах, да,— крикнула ему в спину.— У меня проблема.

— Что?— остановился.

— С моим телом что-то не так. Оно все время холодное.

— Мокрая,— пожал плечами.

— Нет. И до этого было. И на жаре и в "кушерни". Я будто обледенела изнутри. Мне кажется, что-то происходит.

Сема обернулся, задумался, сузил глаза, плотно сжал губы.

— Первый день так?— спросил.

— Не знаю. Но сегодня точно.

— Надо спешить,— сухо бросил и пошел к коню.

Я переоделась в кустах в легкие штанишки и тунику, мокрое платье повесила на седло, и мы побрели по тропинке.

— Как ты меня нашел?— спросила я, сорвав травинку.

— Сам не знаю,— нехотя бросил он.

— А далеко твой знакомый живет?

— Нет. Отсюда близко.

— А он кто?

— Портной,— Семен разговаривать явно не хотел, видимо, обиделся, а меня просто распирало от вредности.

— Ого! И он сам шьет?

— И сам тоже.

— Молодец какой!— похвалила я и сунула травинку рядом идущей лошади под нос. Та понюхала, но есть не стала.— Зажрался ты, конь. И воняет от тебя лошадятиной.

— Чем?

— Конем немытым.

Тропинка вывела на укатанную ровную дорогу. Идти стало удобнее. Я смотрела по сторонам. Вокруг были поля и лишь кое-где виднелись верхушки деревьев маленьких рощ, вроде той, что была у озера. Сгущались сумерки, комары вышли на охоту, и отбиваться от них надоело.

Прошептав знакомое с детства заклинание, я, наконец, избавилась от кровососущих. Хорошо, что про магию вспомнила. А то совсем не пользуюсь, отвыкла.

Дорога становилась все шире, вскоре показались мерцающие в свете магических фонариков дома.

— Вот и город,— выдохнула я и с хлопком оказалась погруженной под одеждой. С другой стороны— хорошо, хоть погреюсь.

Выбралась с трудом, помогать мне никто не спешил. Хорошо, людей поблизости не оказалось. Сема с отсутствующим видом смотрел куда-то вдаль.

— Мяу!— очнись же, дружочек.

— Наконец-то побуду в тишине,— недовольно пробурчал маг и, подхватив меня на руки, запихнул в сумку, которую надел на себя. Мне на голову спланировала одежда.

Даже обижаться не буду. Не стоит нервничать, а то мало ли накроет опять, убегу и потеряюсь.

Через некоторое время мы остановились на набережной у невысокого дома с рубленой крышей. Над дверью табличка, которую освещает яркий фонарь: "Дом портного Элиске".

Интересно, Элиске— это имя?

Семен отдал коня мальчику, сидящему на скамейке у дома, и потянул дверь на себя.

— Постарайся вести себя как кошка,— недовольно попросил маг.

Это как? Гадить, где придется и есть, что дадут? Не дождетесь!

Интересно, он теперь всегда будет такой хмурый и неулыбчивый? Как же быстро все изменилось. Как же быстро изменились мы, стали чужими и слишком серьезными. И кидаемся из крайности в крайность.

* * *

Это был мир тканей, ниток, иголок и спиц. Они тут были повсюду, даже в рамочках. За прилавком стояла светловолосая улыбчивая девушка, в длинном узком платье цвета баклажана. Ее губы, накрашенные чем-то ярким алым, расползлись в улыбке.

— Добрый вечер,— мурлыкнула она. Ее внимание привлек только Семен, я тут вроде как лишняя, судя по небрежному взгляду на сумку. А что бы было, если бы я пришла в виде человека?

— Добрый,— поздоровался маг.— Я хотел бы увидеть господина Элиске.

— К сожалению, господин занят. Но я могу вам помочь,— лучезарно улыбаясь, ответила.

Я закатила глаза, и улыбка у девы померкла. Зато теперь она смотрит на меня. Вот и Семен посмотрел.

— Что-то не так?— спросил он.

— Да нет, ничего,— захлопала глазами девушка. Видимо, не ожидала от кошки такого.

— Зовите господина. Скажите, что ждет сын Дома Мадэ,— все еще смотря на меня, выдал Сема.

— Но господин...

— Быстро.

Даже меня пробрало. А маг-то мой зол.

Судя по стуку каблучков, девушка ушла, а я все еще смотрела на лиэля, который прожигал во мне дырку.

"Семен, если ты хочешь, чтобы я испепелилась— просто так не получится. Но есть одно заклятие, хочешь, научу?"

— Оливия, еще что-нибудь натворишь, и отправлю на улицу. Будешь ночевать за домом под навесом, с животными.

Да, осталось добавить: "Там, где тебе самое место, Оливия!"

Он поднял голову. А в отражении висящей на стене рамки я увидела улыбку, но тут же про это забыла, потому что в дверях показался высокий худощавый приятной наружности мужчина в серой жилетке и широких черных брюках.