— То есть кто-то из русских смог покинуть район окружения?
— Да. На поле боя русских было около 500 человек. Часть из них мы уничтожили.
— Сколько трупов вы нашли?
-Захороненных трупов было больше сотни. Еще около 40-ка мы нашли на поле и в окопах. Все трупы имели множественные ранения. У нескольких солдат противника нашлись документы с указанием подразделений, в которых они служили, это 1-й и 2-й батальоны Брестской — Минской — Невинномысской Краснознаменной отдельной штурмовой бригады НКВД. С учетом потерь в предыдущих боях можно говорить, что в этих батальонах осталось по 200-250 человек. Отсюда и цифра в 400-500 человек бывших на поле боя.
— То есть примерно 250-300 русских смогло прорваться из окружения?
— Да.
— Что сделано для их поиска?
— Как только установилась погода, мы задействовали авиацию. В пуще работают егеря и поисковые команды. Как только с русскими будет установлен контакт, мы вновь задействуем свои группы.
— Хорошо. Что с поиском 'объекта'?
— Мы как следует, осмотрели поле боя, и место где фиксировался 'сигнал'. Также проверен берег реки. Установить нахождение 'объекта' не удалось. — То есть мы его полностью потеряли?
— Я надеюсь на лучшее.
— Тебе больше не на что надеяться, мальчик. Иначе Оскар, фронт будет ждать не только тебя, но и всю твою группу.
— Я это понимаю господин оберштурмбанфюрер.
— Надеюсь. Ищи 'объект'. Носом рой там, где вы его фиксировали. Я пришлю в твое распоряжение группу водолазов, они осмотрят реку. Было бы очень хорошо, чтобы они там хоть что-то нашли...
* * *
* *
Вырвались из одной западни, чтобы вновь угодить в другую. Умных среди немцев слишком много оказалось. Через пару километров еще одна линию окружения выстраивалась. Немцы даже танки и тяжелую артиллерию притащили по нашу душу.
Пришлось опять искать — куда бить, а самим занимать мобильную оборону и драться, отходя вглубь пущи. Вновь у нас были обидные 'до слез' потери. Группа бойцов оставленная прикрывать отход погибла, попав на свое же минное поле. Ориентиры прохода перепутали.
Раненых с каждым часом становилось все больше. Медикаменты подходили к концу. 'Природная аптека' не сильно помогала. 'Большая земля' нам ничем помочь не могла. 'Птенцы Геринга' устроили слишком 'сильный зонтик' над нашими головами. Никакому нашему борту прорваться не удавалось. Поэтому пришлось оставлять раненых с проводником, парой медиков и десятком женщин из гетто среди болот, а самим идти дальше. Уводя погоню за собой и давая ребятам шанс выжить.
Примерно, то же самое было и у Григорьева. Его радиостанция перестала отвечать на пятые сутки после Белостока. Однако пленные утверждали, что мои парни продолжали драться. Притягивая к себе большие силы врага. На фоне бесконечных маршей и потерь эти новости вносили позитив в мою душу...
Мы все же смогли прорваться на волю. Нашлась тропка, о которой мало кто знал. Вновь пришлось оставлять раненых в прикрытии. Но другого выхода не оставалось. Парни продержались три часа, дав нам шанс наудачу. За это время удалось 'тишком' пройти мимо заслонов врага. Через двое суток мы кружным путем вышли к Брестчине.
Вести весь отряд на базу под Брестом посчитал лишним. Она не могла вместить столько народа. Поэтому разместились на памятной по летним боям 1941 года лесной базе недалеко от Каменца. Тем более что там часть шалашей с землянками уцелела, чуток подправить и живи в свое удовольствие. Ну и в качестве бонуса была авиаплощадка годная для приема самолетов. Пусть и не гигантов Антонова, но Ли-2 точно принять она могла. Главное чтобы немцы слегка поуспокоились, а Москва нас не забудет.
Обустроив быт лагеря, я с группой 'стариков' ушел к 'Брестской базе'. Пора было ознакомиться с порядками в городе. Да и о еврейском отряде надо было узнать. Новостей от Михаила не было. В гибель его отряда не хотелось верить...
Всего за сутки добежали. Шли то, как-никак по знакомым, почти, что родным местам. Немцев и полицаев практически не видели. Лишь два поста жандармов на дороге к Пружанам маячило.
'Встреча на Эльбе' состоялась опять-таки на памятной по сорок первому вырубке, где мы накрыли перебежчиков. Предупрежденные Москвой нас там ждали связные. Радости были 'полные штаны'. Оставленные на базе почти два года назад ребята выжили. И не только выжили, но и выросли в небольшой партизанский отряд ставший базой для групп наркомата, действующих в приграничных районах...
Глава
Как найти 'объект'?
— Итак, Оскар, что ты хотел мне сказать? Надеюсь, вы нашли 'объект' гауптштурмфюрер?
— Нет, господин оберштурмбанфюрер. Пока не нашли. Мы обыскали дно и берега реки, а так же еще раз обследовали позиции и оборону русских, вскрыли места захоронения ими погибших. Найти 'объект' не удалось. В связи с этим у меня есть несколько мыслей. Мне кажется, что мы не там его ищем.
— Слушаю тебя.
— Я еще раз проанализировал и составил примерный маршрут движения русских диверсантов. Прошу вас, взгляните.
Впервой раз мы обнаружили сигнал в вот этом районе. Далее была высадка русского десанта в Белостоке. Мы бросаем свои силы на уничтожение диверсантов в Августовских лесах. В это время вторая группа русских диверсантов, о которой мы ничего не знаем, где-то отсиживается. По всей видимости, в вот этом районе. Как видите это примерно в тридцати километровой зоне от места, где был впервые обнаружен сигнал. Затем эта группа наносит удар на Беловеж — уничтожает разведцентр Абвера. Русские опять делятся. В то время как небольшие разрозненные группы русских диверсантов атакуют наши гарнизоны и минируют дороги в Брестском и Варшавском направлении. Их основная колонна вновь, на неделю, исчезает и тихо сидит в Беловежской пуще. Сигнал, несмотря на задействованные нами силы не фиксируется.
Абверовцы считая, что русские стремятся уничтожить их Варшавскую школу, в срочном порядке готовят ее эвакуацию. Срывают преподавательский и личный состав школы с места и везут сюда. Соответственно мы блокируем западное направление, проводим зачистки территории. Уничтожаем несколько групп польских, еврейских и русских партизан, но уничтожить все группы противника не удается. Русские уходят в леса на территории генерал-губернаторства.
В это время, на фоне боев в Августовских лесах и Польше, основная колонна русских, унося трофеи, тихо и незаметно движется в сторону Барановичей, где и встречается с нашими войсками, перебрасываемыми для блокировки района действия диверсантов с востока.
Дальнейший путь этой колонны русской бригады — попытки прорваться в сторону Барановичей или Лиды, где у них, по всей видимости, назначена точка эвакуации.
— Я, изучая маршрут русских, тоже пришел к такому выводу. Они, захватив архивы, действительно пытаются вынести их в сторону фронта.
— Мы, прижав русских к реке, сорвали эти планы. Поэтому они снова разделились. Часть, наиболее подготовленных и ценных специалистов захватив трофеи, незаметно преодолев наше окружение, ушла на точку встречи, а остальные, отвлекая наше внимание, рвутся в юго-западном направлении, уводят погоню за собой.
— Логично. В стиле действий их командира. Хорошо, как это связано с поиском нашего 'объекта'?
— Я считаю, что 'объект' выносят те, кто идет к фронту.
— Возможно. Тогда как объяснить потерю связь с ним.
— Вполне вероятно, что русские научились экранировать сигнал 'объекта'. Аппаратура устойчиво показывала нахождение 'сигнала' на русских позициях. Затем он исчезает, и найти его не получается. Что может говорить о том, что русские блокируют сигнал. Или же тот на кого отреагировал объект, находится в безсознательном состоянии и 'объект' не включается. Примерно, так как было у нас полгода назад — надолго отключившийся русский унтер-офицер, после получения сильного электрического удара в зеркальной комнате.
— Что ты предлагаешь?
— Первое, нужно срочно сконцентрировать наши поиски в восточном направлении. Конкретно здесь и здесь. Русских несущих трофеи немного. Не более двух дестков человек. Это должно быть профессионалы, которые способны на многое. Просто так они загнать себя в ловушку не дадут. Поэтому нужно осторожно наблюдая за ними, идя в след-след, переиграть их, загнать в нашу засаду и брать в самый последний момент, когда они этого не ожидают.
Если не удастся захватить или обнаружить 'объект' на нашей территории, продолжить его поиск на территории русских. Из этого вытекает второе — нужен агент или группа хорошо подготовленных агентов в тылу русских, действующих в районе сбора и сосредоточения Брестской бригады. Агенты должны уметь пользоваться нашей аппаратурой, чтобы отследить появление сигнала. После чего мы могли бы принять меры к изъятию 'объекта'. Я не думаю, что русские сразу же эвакуируют его вглубь страны. Какое-то время он будет находиться на базе бригады. Это даст нам шанс установить, как выглядит сам 'объект', понять его физическую форму и овладеть им.
— В твоих словах есть рациональное зерно. Это надо обдумать и согласовать с Берлином. У тебя что-то есть еще?
— Да. Мне кажется, что я знаю, кто из русских носитель 'объекта' или на кого он отреагировал.
— И кто — же?
— Командир Брестской бригады — капитан госбезопасности Седов!
— Почему ты так решил?
— Он беспрецендентно 'везучий'. Выходил 'сухим' из кучи переделок. Все зарегистрированные случаи обнаружения сигнала 'объекта', так или иначе, связаны с ним или его бригадой. Мне стоит привести примеры?
— Не надо. Довольно неожиданно и правдоподобно. С учетом того, что мне удалось собрать по бригаде и ее командиру — это действительно может быть так. Отсюда и такой ошеломительный успех Брестской бригады НКВД. Ее комбриг, вступив в контакт с 'объектом', в той или иной мере может знать будущее, потому так успешно действует, опережая нас на шаг вперед.
— Я думаю, что он знает очень мало и соприкасается с будущим только на тактическом уровне и не может воспользоваться всеми особенностями 'объекта'. Иначе мы бы давно проиграли эту войну.
— Согласен. Вполне возможно, что 'объект' на него действует незаметно и предает информацию как сновидения или что-то подобное. Если это так, то пропажа сигнала может быть связана с ранением Седова. Русские постараются его эвакуировать при первой же возможности. Несут они его видимо в вот этот район. Другого пути у них нет. Здесь у русских действует несколько партизанских отрядов и у них просто обязан быть аэродром, способный принимать транспортные борта.
— Можно провести операцию против партизан. Чем не дать вывести 'объект'... Заставить русских волноваться и нервничать, искать другие способы доставки.
-Это можно и нужно будет провести позже. Сейчас нельзя спугнуть 'дичь'. Русские должны подтвердить нашу правоту и вывести нас на 'объект'... Если мы не сможем перехватить 'объект' на нашей территории. То твоя затея с нашим агентом на вражеской территории мне нравится. Конечно, это потребует большего времени и сил. Но эффект должен быть колоссальный.
Установить где база этой 'кочующей' бригады, я думаю, труда не составит. Она не должна располагаться не дальше двух — трех десятков километров от линии фронта, поблизости к русским штабам и аэродромам, а так же жд. станциям. Вот и надо их взять под плотное наблюдение. И еще, надо предусмотреть то, что у бригады должны быть большие потери — значит, в эвакогоспитали поступят раненые оттуда. Что даст нам шанс выйти на Седова. Он как командир, просто обязан будет посетить своих раненых солдат. Если это сделает не он, а кто-то из его офицеров, то это ниточка выхода на базу бригады.
— Раненых могут сразу после выхода через линию фронта эвакуировать в глубокий тыл.
— Могут. Но, во-первых, их будут отправлять не сразу — сначала окажут медицинскую помощь в медсанбатах или армейских госпиталях, а это два-три дня. Только потом эвакуируют военно-санитарными летучками. Вот этого допустить нельзя. Нам надо чтобы они лечились во фронтовых госпиталях. Так легче будет искать базу. Придется договариваться с Люфтваффе о нанесении ударов по русским жд. станциям и эшелонам с ранеными.
Во вторых. Все вышедшие из-за линии фронта будут опрашиваться сотрудниками 'Смерша'. А раз так, то их будут держать всех вместе в определенном месте. То есть базе бригады. Внешнюю охрану, которой будет нести сотрудники НКВД. Вот на это тоже нужно будет обратить внимание.
Как только будет найдена база, высадим группу для поиска 'объекта' и захвата Седова. Не получилось это сделать в Москве, сделаем в Белоруссии. Прорабатывай свою идею до конца. Я договорюсь с Берлином о выделении нужных людей и средств...
— Простите, господин оберштурмбанфюрер, а если мы ошибаемся, а кроме того что делать с сигналом. Он же не доступен нашей технике.
— То, что сделали одни, могут повторить другие. Просто никто раньше не поднимал вопроса блокировки сигнала. Я думаю если 'умникам' поставить задачу, то они ее решат довольно быстро... Нас интересовало другое — его поиск.
Ну, а если мы ошибаемся. То уничтожение большой группы русских диверсантов и их командира все окупит...
Глава
В двух часах под Брестом
— Ну, рассказывай Саша, как вы тут жили?
— Как все, товарищ полковник. Рассказывать то практически нечего. Ждали вас. Очень долго ждали. Били врага, как умели и они нас били. Сильно и жестко. Из тех, кого вы тогда в сорок первом на базе оставили я почитай один и остался. Кто в бою погиб, кто от ран умер, кто сгинул без вести и следа, кто на территорию Польши воюет.
— Понятно. Как выжили то?
— Когда вы ушли, мы первое время тихо сидели. Недели две. Немцы, за сожженный хутор и разгромленную на дороге колонну1 очень злые были, весь лес 'сплошной гребенкой' дважды прочесали. Как мы к ним на зубок не попали, до сих пор ума не приложу. В двух шагах от нас ведь были. Потом поуспокоились, в нашу сторон упрактически не ходили.Иногда прочес устраивали — партизан да бежавших из пленаи гетто искали.Мы к тому времени уже ученые стали, дозоры далеко выставляли — успевали спрятаться. Да и не 'хулиганили' мы у себя под боком. Старались подальше отойти к Пружанам, Кобрину или в Польшу и там, на немцах отыграться. Убивали полицаев и предателей, нападали на небольшие группы немцев, отбивали наших пленных и заложников.
Сначала действовали одни, потом встретили ребят из диверсионной группы наркомата. Они нам очень помогли, многому научили. Их радист у нас на базе долго квартировал. Потом к нам стали еще группы забрасывать — мы как почтовый ящик и база отдыха работали.
Хутор к осени восстановили. Там явку и базу отдыха организовали. Один из наркоматовских ребят, как поляк, прибывший из Польши, в нем на законных основаниях поселился. Документы у него как родственника погибших были. Немцы к нему раз в неделю обязательно приезжают. За своего держат. С нашей помощью.
— Это как?
— Да мы как-то выявили группу белополяков. Они тут по лесу шлялись, видно наш бункер искали. Ну, мы и предложили 'леснику' их немцам сдать. Он так и сделал. Немцы поляков сделали. 'Лесник' денег и пару коров за свой 'подвиг' получил. Разрешение на оружие. Стал своим для них. А нам польза. Мы через болото и хутор на промысел выходим.
