В атаке я не участвовал. Моей задачей было прикрывать атакующих из пулемета.
Снизу раздался мощный взрыв. Никто не смог пояснить что произошло. Видимо взорвались боеприпасы, сложенные в коридоре или ___________________
1в вермахте обер-лейтенант
сработала мина, заложенная в стены. Главное, что подземный коридор, соединявший удерживаемые нами Доты, оказался завален. Телефонная связь между нами тоже прервалась.
Вдвоем еще с одним парнем, пришедшим вместе с оберштурмфюрером, нас направил к Доту ?2 установить с ним телефонную связь. Идти пришлось по траншее под минометным огнем враг. Несмотря на то, что идти было всего 400 метров, это оказалось трудно сделать. Русские просто засыпали нас своими минами. Мы всегда ждали двух разрывов и перебегали между вторым и третьим. Отдыхали, пережидая два разрыва мин: один ... второй ... затем опять трогались в путь.
Недалеко от меня — вспышка, и меня ударило по левой ноге. Я потерял сознание, и, когда очнулся, увидел, что нога распухла, как воздушный шар. Моего напарника не оказалось рядом. Он видно успел ускользнуть за поворот хода сообщения.
Пополз в направлении своего Дота, и, в итоге, добрался до перевязочного пункта. Как ни странно здесь горел электрический свет. Десятки моих тяжелораненых камрадов лежало на полу и нарах лазарета. Тяжелый запах пота, крови, испражнений бил в нос.
Врач перевязал мою ногу и сказал: 'Ну вот, назад ты идти уже не можешь, поэтому сядешь за пулемет здесь внизу'. Мне досталось прикрывать коридор шедшей из Дота и укрепления ? 4. Умывшись кровью в недавней атаке, русские не проявляли оттуда активности.
У моего товарища, Курта Вестинга, осколками гранаты разорвало живот. Мы ничего не могли сделать для него, кроме укола морфия. Прикрыли его рану одеждой и туго затянули ремень. Перевязать его возможности уже не было. Слишком много раненых. Он хотел застрелиться, но его пистолет дал осечку — в него тоже попал осколок. Он действительно пытался... Не самая приятная ситуация, но такое на войне случается.
Вскоре поступило сообщение, что русские прорвались практически на всех направлениях и двигаются к нам. Те из нас, кто мог держать оружие, вынужден был собраться в коридоре, шедшем в главную галерею. Оставив пулемет роттенфюреру Магелю я тоже хотел к ним присоединиться, но оберштурмбанфюрер, поблагодарив меня, отправил назад и приказал любыми способами удерживать коридор и ответвление с распределительными электрощитами. Оспаривать приказ мне не пришло в голову.
Через несколько минут коридоры наполнились выстрелами и разрывами гранат... Центральное освещение погасло, только аварийное освещение продолжало работать...
Мы тоже стали двигаться по своему коридору вперед. Удалось сделать два десятка шагов и закрепиться на новой позиции, когда русские нас снова атаковали.
Магель погиб от разрыва русской осколочной гранаты. Мне же укрытому в нише повезло — осколки прошли стороной. В очередной раз контуженный, я остался один. Поэтому, как только услышал шаги наступающих, встретил их очередью 'на раскал'. Они не прошли, украсив пол еще парой-тройкой своих трупов. Мне же пришлось менять ствол.
Неожиданно около меня появился оберштурмбанфюрер.
— Ты один? — Шепотом спросил он и продолжил. — Идти сможешь? Пойдем со мной, пулемет можешь оставить здесь. Только не шуми.
Подхватив пистолет-пулемет Магеля, я хромая двинулся за командиром. Мы вошли в ответвление с распределительными электрощитами. Подойдя к одному из них, оберштурмбанфюрер что — то нажал и шкаф отъехал в сторону, открыв вход еще в один коридор. Как только мы вошли в него, дверь встала на место.
Здесь работало аварийное освещение. Коридор вывел нас к лестнице шедшей вниз. По ней мы спустились еще на два этажа, и оказались в каменном тунелле, по полу, которого текла вода.
Сколько мы шли по нему сказать не могу. Время словно остановилось. Несколько раз туннель делал поворот, а вода достигала колен. Наш путь закончился у очередной лестницы теперь уже шедшей вверх.
— Марк — обратился ко мне оберштурмбанфюрер — ты поднимешься по лестнице наверх и найдешь наши войска. Сообщишь им о том, что произошло в замке. Об том ходе забудь. Как только ты откроешь люк, у тебя будет пять минут, чтобы как можно дальше убежать от него. Понимаешь, что будет дальше?
— Понимаю.
— Хорошо. Тебе надо будет попросить связать тебя с абонентом вот по этому телефону. Скажешь только одно слово — 'Завет'. Больше ничего. Ты меня понял?
— Конечно. Позвонить по телефону и сказать 'Завет'.
— Молодец. Я на тебя очень надеюсь.
— Я все сделаю как надо.
— Знаю.
— А как же вы?
— Я останусь здесь и буду ждать помощь. А теперь вперед, не надо терять время...
Подниматься по лестнице было трудно. Рана болела, голова кружилась, автомат мешал двигаться. Ступени были скользкие. Тем не менее, я забрался наверх. Люк оказался над головой. Пришлось повозиться, чтобы его открыть и как можно быстрее выползти на поверхность, а потом отковылять подальше от лаза.
Глухой взрыв за спиной был салютом в честь моей удачливости. Через несколько часов плутания по лесу я оказался в расположении наших войск и сделал все, что мне было приказано.
В боях потом я не участвовал. Рана вновь распухла и загноилась, и я был госпитализирован...
Глава
Из книги воспоминаний Героя Советского Союзагенерала — майора авиации в отставке Паршина Григория Ивановича 'Огненное небо' (АИ)
'Что, ребята, поплыли?' — тихий голос пилота.
Пятый вылет за сутки, чёрных глаз краснота...
Чёрт побрал бы такую мужскую работу —
Увозить жизнь и смерть в полумраке борта.
Впереди — те, кто ранен... им нужно быстрее...
На посадке шум, носилок ряды,
Потому и лежат впереди... чтоб успели
Им помочь, увести... от судьбы... от беды....
Сзади... сзади 'двухсотые'... крыты палаткой,
Им не к спеху. Они, заплатив за судьбу,
Жизни отдали всё. И остались на гладком,
В бурых пятнах крови полу.
Ну, а мы в середине. Те, кто жизнью отмечен,
Чей черёд не сегодня... ни вперёд... ни назад...
Мы сидим в середине — между болью и смертью,
И усталость сжимает чёрной лапой глаза.
...Я хочу, чтобы те, кто нас любит и верит,
Помолились за нас, с верой в жизнь на устах,
Чтобы мы к ним, родным, возвращались скорее,
Только... не позади... в середине борта!
( 'Подполковник Суонг')
— Господин полковник, русские в квадрате ... высадили парашютный десант. Идет бой за учебный центр СС и лагерь для военнопленных. Здесь и вот здесь. Силы противника оцениваются в несколько батальонов штурмовой пехоты.
— Аэродром захвачен русскими?
— Сведений пока нет. Связь с ним не работает. Мы принимаем меры к ее восстановлению.
— Откуда поступили сведения о русском десанте?
— Сообщение поступило десять минут назад от коменданта учебного центра СС. Атака русских началась сразу же после массированного бомбового удара по замку и городку. Своими силами он справиться с русскими не может. Большие потери в личном составе. Гарнизон пока удерживает несколько укреплений в западной и южной части замка. Русские наступают с северо-востока. Примерно вот отсюда...
— Понятно. Значит, есть вероятность, что аэродром ими не захвачен, так как он находится в стороне от направления их удара. В любом случаи свяжитесь с Люфтваффе. Нужно закрыть небо над русским десантом и организовать оборону аэродрома до прихода наших сил. Что на фронте?
— Интенсивность обстрела наших позиций артиллерией противника значительно возросла здесь и вот здесь. Русские, видимо, начали артподготовку перед свои общим наступлением.
— Вполне вероятно... Господа офицеры Вы знаете что делать.
* * *
Практически сразу после начала атаки на замок на аэродром стали поступать раненые и погибшие. Сначала их было всего несколько, но вскоре они пошли сплошным потоком. Несколько позже с сообщением о захвате замка прибежала группа бойцов, которая принесла ящики с захваченными документами и оборудованием. Погрузка шла в 'темпе вальса'. Было принято решение, пока окончательно не рассвело начать эвакуацию раненых и трофеев.
Через полчаса три борта поднялись в воздух и взяли курс на восток. Несколько позже в воздух поднялся еще один борт, который пошел маршрутом на юго-запад.
Уже в воздухе удалось связаться со штабом операции и запросить поддержку истребителей. Мы ушли сравнительно недалеко, когда на нас навалилась пара 'худых', а затем подошло еще несколько пар 'сорокопутов'1 из состава JG 54 'Зелёное сердце'2 . Наша окраска, увы, не спасла. Пришлось принимать бой.
Огневые точки работали на пределе своих возможностей, отгоняя 'асов Геринга', но, тем не менее, без попаданий в самолеты и гибели членов экипажей не обошлось.. Одна из зловещих огненных трасс достигла самолета, впилась в его борт... Машина качнулась, словно потеряла равновесие, но затем выровнялась и продолжаладвигаться навстречу солнцу.
Все три самолета получили повреждения корпуса и двигательной системы, но смогли достичь линии фронта. Здесь их уже ждала помощь в виде нескольких эскадрилий наших истребителей, отогнавших врага. В сопровождении эскорта транспортники совершили посадку на первом же аэродроме. Началась разгрузка. В первую очередь грузили в подъехавшие автомашины раненых. Захваченные трофеи забрали сотрудники особого отдела. Те раненые, что не уместились в автомашинах, укладывались на землю прямо у самолетов, и им тут же оказывалась медицинская помощь. Однако спокойно сделать этого не удалось.
_______________
1нем.Focke-WulfFW-190 'Würger'
2 нем. 'Grünherz'
Через двадцать минут после приземления, несмотря на действия истребителей прикрытия, и зенитного огня, немецким бомбардировщикам удалось прорваться к аэродрому и нанести по нему мощный бомбовый удар. Среди пострадавших оказались и доставленные нами раненые, и члены экипажей и наши многострадальные борта. Один самолет полностью сгорел, второй был настолько сильно поврежден, что его пришлось разобрать на запчасти. Всего нами было вывезено около сотни раненых и примерно полсотни павших.
На следующий день мы узнали, что самолет Астафьева, вылетевший последним, благополучно пересек линию фронта южнее.
Оставшиеся в немецком тылу самолеты полка были уничтожены авиацией и артиллерией противника. Экипажам, сняв вооружение с поврежденных самолетов, пришлось почти неделю сражаться в рядах десанта, пока фронт не подошел к ним. Многие из наших боевых товарищей не выжили в тех боях...
* * *
— ...Итак, господа. Наш противник — небезызвестная Брестская штурмовая бригада НКГБ. В кое веке Абвер не ошибся и во время сообщил о концентрации ее сил на нашем направлении. Противник серьезный, опытный, неоднократно доказывающий свою эффективность. То как русские в короткий срок смогли взять под свой контроль столь обширную территорию, говорит об их профессионализме. Надеюсь, что мы с вами не хуже их.
Операция по уничтожению русского десанта будет состоять из трех этапов. На все у нас с вами два, максимум два дня.
На первом этапе разведгруппы должны провести детальную доразведку намеченных маршрутов выдвижения наших войск и опорных пунктов русских, а затем нанести точечные огневые авиационно-артиллерийские удары по выявленным позициям противника. Для нанесения бомбоштурмовых ударов Люфтваффе выделяет 18 самолетов. Третий этап — непосредственный штурм замка и уничтожение оставшихся сил десанта. Начало операции через три часа. Вопросы?
— Наличие у противника тяжелого вооружения?
— По данным разведки у них несколько наших трофейных танков, есть несколько артиллерийских орудий, минометы. Еще вопросы?
— Нет, господин полковник.
— Прекрасно, от наших четких и профессиональных действий зависит успех операции. Я вас не задерживаю господа...
* * *
...— Господин полковник вы разрешите высказать мне свое мнение?
— Когда я тебе, Густав, запрещал это делать?
— У меня есть несколько предложений о наших действиях против
русского десанта, которые я хотел бы обсудить конфиденциально.
— Давай. У нас есть несколько минут пока будут собираться участники совещания. Я слушаю тебя.
— Осенью прошлого года русские вышли к нашим рубежам. Фактически сразу преодолев водные преграды, они тогда смогли захватить пару небольших плацдармов здесь и вот здесь.
— Мы их выбили оттуда через сутки. Даже не использовав имеющиеся резервы.
— Вы абсолютно правы. Тогда мы имели дело с войсками противника прошедшим долгий путь наступления и уставшими от боев. Кроме того берега рек и болот там топкие, переправить тяжелую технику и большое количество пехоты русские не смогли, это и дало нам возможность их отбросить назад. За это время противник накопил достаточно свежих резервов для повторения попытки прорваться сюда. Заброс десанта в наш тыл говорит о серьезности их намерений, ключевой целью которых станет разгром наших войск здесь и захват ими Восточной Пруссии.
— Не спорю.
— По всей видимости, их удары будут направлены сюда и вот сюда. В промежуток между болотами. Из-за своей самоуверенности в успехе наступления они, обозначив направление своего главного удара, дали нам карт-бланш чтобы их остановить.
— Твои предложения.
— Усилить передовые части за счет фольксштурма, остальными занять позиции здесь и здесь. Командирам полков дать следующие указания — при невозможности удержать свои позиции, отводить подразделения на промежуточные рубежи общим направлением вот сюда. При этом опираясь на имеющиеся укрепления постоянно контратаковать противника, сбивать темп его наступления.
Просить командование округа выделить части парашютно-танкового корпуса 'Герман Геринг' для занятия рубежа вот по этой линии. После чего эти части мы могли бы использовать для удара по русским с целью окружения его войск вот здесь.
— Разумно. Я так понимаю, ты хочешь повторить опыт 14 года?
— Да. История повторяется.
— Подготовь свои предложения, я переговорю со штабом округа. А что делать с русским десантом?
— Пусть ими займется разведбат, отряды фольксштурма и подразделения СС. Русские послали к нам в тыл смертников, вот путь они и умирают.
* * *
Двое суток спустя.
— Итак, Густав, за двое суток русские смогли продвинуться вглубь нашей обороны всего на 10 километров. Твое предложение — изматывать наступающих на промежуточных позициях, сработало. Русские негде не смогли продвинуться дальше второй линии обороны. Переходим к следующему этапу?
— Я бы не спешил. Особенно с учетом обстановки на севере и поведения русских на нашем участке фронта.
— Что тебя беспокоит?
— Во-первых, русские у нас до сих пор не ввели в бой свои резервы, а так же фактически не используют свою тяжелую и сверхтяжелую артиллерию, тяжелые танки. Да и вообще крупные танковые подразделения у русских стоят в тылу и пока не выдвигаются к линии фронта. Кроме того мы пока не фиксируем применения русскими штурмовых подразделений.
