Терзающая род дроу жажда власти никогда не давала им покоя, даже после разрушений и войн — любой хаос просто шанс воспользоваться слабостью противника.
В Хараяле, однако, погоня за властью так и не началась. Пять домов, покинувших Кворват вместе с Молув’итар, заняли свои места без интриг — но по праву.
Маги Нартеру регулярно подбирали способных учеников — мать Ссавата разрешила сыновьям отправиться в вольное — почти — плаванье. Ремесленники дома Росстару открывали мастерские, снабжая инструментами фермеров, создающих себе угодья под защитой домов Авармин и Ортвилле. Охотники и тоннельщики организовались в несколько гильдий, без особой конкуренции — взамен они разделили сферы специализации.
А неугомонная старшая мать дома Тимарит организовала связь с давними торговыми партнёрами на западе — аванпостами на берегу Незримого моря. А потом с упорством фанатика пробилась далеко на север, откуда теперь приходили в Хараялу за солью караваны из городов дроу, в Кворвате едва известных.
Но Джула же и портила это редкое для дроу мирное время — недавно оказалось, что жадная красотка пытается присвоить право на создание новых денег в Хараяле. Девушки смотрели на уходящий в Пустоты караван.
— Ты думаешь, в нашем городе когда-нибудь будут безродные? — протянула Мидорае.
— Не в ближайшее время это точно, — протянула Квейлан. — Нггх… Но меня сильно раздражает, что Мел забрала Вару себе.
— Она старше нас, — с ноткой досады буркнула Мидорае. — И с тех пор как сестра Шалшари ушла она… стала её копией окончательно. Когда Вара явилась в дом, я так надеялась, что она будет нашей личной служанкой…
— «Нашей»?— ехидно протянула Квейлан, покачивая ногами. — Ты имеешь в виду «моей»? Ведь если Вьерна действительно захочет тебя забрать, то ты же будешь простАЙАайй!!…
Заполошный писк Квейлан утих вокруг Колонны, так и не достигнув улиц внизу. Мидорае поднажала пяткой, надавливая в мягкое местечко между ягодиц глупо открывшейся сестрицы.
— Ты чего-то вякнула?!..
— Ннхх!..
Квейлан поспешно выбросила руки вперёд и щёлкнула пальцами — сребристые сгустки энергии рванулись из воздуха, метя Мидорае в голову. Та, отступив, напряжённо сконцентрировалась… и отмахнулась от магии как от мошек.
Квейлан со смехом перевернулась на спину:
— Злюка!
— Ты сама начала! — возмутилась Мидорае.
— Ни-хи-хи!.. Я знаю.
Квейлан положила руки под голову и с усмешкой уставилась на жарко вспыхнувшую сестру.
— Думаешь, Мелларика будет её обижать?— спросила она.
— Это зависит, знает ли она, что Вара любит парней, а не девушек, — протянула Мидорае, недовольно тыкая сестру в бок носком ноги.
Квейлан снова перевернулась на живот, лицом к городу.
— Может это и к лучшему, Мелла ей заскучать не даст… к добру или худу, — протянула юная колдунья. — Варе наверняка одиноко, все её мальчишки теперь на службе. Кто в гильдии, кто в солдатах…
— Что за?.. — поразилась Мидорае. — Она осталась одна в их общине?! Не может быть! Если бы кто-то из них попал к новобранцам… то я бы… знала?..
Квейлан ответила снисходительной усмешкой, заставив сестру опять запылать в раздражении. Мидорае запоздало сообразила, что при посещениях форта вообще мало что замечала, кроме её обожаемой наставницы.
Дома были слишком заняты своими обязанностями, чтобы постоянно выяснять, кто должен рассылать отряды вокруг города. В Кворвате этим занималась инквизиция — ведомая волей тёмной богини дроу.
В Хараяле, однако, лишённой милости богини, прибегли к беспрецедентному решению — создали постоянную армию.
Власть любой дроу издавна вычислялась количеством клинков под её рукой. Именно потому централизованную армию не потерпели бы нигде. Но в необычном поселении на границе поверхности Старшие матери согласились отдать часть сил под личное командование верной городу женщины, несущей ответ непосредственно перед их собранием.
С необъяснимым исчезновением Фалендиры, и растущем сближении между домами Росстару и Ортвилле, вариант был лишь один — армию Хараялы возглавила Вьерна Молув’итар.
Уже пару лет новобранцы тренировались не как солдаты дома, но как солдаты города, в стенах военной академии — простого форта на окраине города.
Там же проводила по несколько дней в неделю Мидорае. Втайне она поставила себе цель стать преемницей Вьерны однажды. И судя по их строгим, но глубоким отношениям, Вьерна планировала то же самое. Мидорае обожала наставницу.
— Лан, что если… если…
Мидорае несмело смотрела куда-то в сторону. Квейлан приподнялась на локте, глядя на медленно раскаляющиеся кончики ушей сестры.
— «Если»?
— Если она и вправду захочет… меня… — Мидорае отчаянно смущалась.
Квейлан приподнялась. Потом подалась вперёд и заключила сестрёнку в объятия.
— Мы же говорили об этом, Мида, — протянула она. — Я тоже очень её люблю, но… это тебе предстоит быть с ней рядом.
— Я просто… — Мидорае ровно вздохнула. Потом склонила голову, прижимаясь к щеке сестры лбом. — Я вижу, что ты хочешь быть с ней вместе. Она же твоя мама…
Квейлан тихо вздохнула. Она надеялась, что сестрица не видела, как она говорила с родной матерью в тот раз…
— Ты ведь тоже хочешь быть со своей, так? — тихо протянула Квейлан. — Так почему ты не просишься?
— Ты знаешь…
Девушки умолкли.
Мидорае была дочерью Старшей матери, матери Алистраи, а Квейлан просто ребёнком Первой дочери Вьерны. Раньше им запрещали даже думать об этом. Позже, Ирае стала куда мягче, не только позволяя, но и намекая, что им предстоит разобраться в своих отношениях.
А потом они стали ученицами. И Мидорае стала ученицей Вьерны, охотно встав на путь воина тёмных эльфов. Квейлан же попала под опеку матери Алистраи — та порой посвящала юной ведьмочке время, после чего янтарные глаза влюблённой в магию Квейлан горели будто ярче.
Это было очень странно. Обе сестры были счастливы под опекой своих наставниц, но…
Неожиданно Квейлан нежно протяжно лизнула сестре ухо, мягко дохнув теплом.
— А ты любишь девочек или парней?..
Жаркий шёпот сопровождался более чем провокационными объятиями чуть пониже талии. Мидорае мягко перехватила руку сестры …
Раздался короткий писк, и шорох перевоженной на камнях пыли.
— И чего я терплю всю эту хрень?!
Квейлан, не обращая внимания на неудобную позу, заёрзала под коленом сестры.
— Хьйаах, ты такая страстная… Йай! Ладно, ладно, сдаюсь!..
Отпустив пленницу, Мидорае свирепо фыркнула. Квейлан перевернулась на спину.
— Если так продолжишь, Мел тебя с потрохами съест, — сообщила она.
— Не посмеет…
— Посмеет. Мы не родные сёстры, а она стала такой… Ах, даже не знаю, как это назвать.
— Поверить не могу, что скучаю по Шалшари, — буркнула Мидорае, обхватывая колени руками. — Помнишь, как мы её боялись?
Квейлан села рядом, только обхватив ноги под коленями.
— Ой смотри, огни на храме! — вдруг удивилась она.
— Может это они из-за тебя зажглись, — буркнула Мидорае.
Ирае наотрез отказалась от чего-либо даже отдалённо похожего на грандиозный дом для веры. Союз-во-Тьме продолжал говорить о самосовершенствовании, никакие Соборы не могли приблизить к этому, наоборот, погружая в мирское. Не заинтересованы жрицы были также и создании символов своего влияния, отрицая культ власти.
Храм, однако, возник сам по себе — им стала паства.
Жрицы продолжали проповедовать, советовать и наставлять… и делать это всё большему числу эльфов становилось затруднительно. В конце концов «храмом» стало небольшое здание на окраине, явно созданное как склад. Ирае и другие жрицы наотрез отказались превращать его в бастион веры, отметая попытки последователей облагородить помещение и, возможно, утопить всё в роскоши. Единственным «украшением» здания был белый круг над двойными вратами. Не более чем метка. Для ритуалов и собраний, впрочем, жрицы всегда зажигали яркие белые огни.
И скоро эти самые огни стали в городе специфическим символом перемен. Первым ритуалом в «храме» стало сочетание браком одной из жриц… с её ученицей.
Для многих в этом не было ни капли смысла — такой брак не приносил ни власти, ни тем более детей! Но Ирае была непреклонна. Учение Союза-во-Тьме видело брак как скрепление двух душ, единство… Союз. Матери Ортвилле и Росстару были чрезвычайно заинтересованы в возведении часовни для крепости, которая быстро приобретала статус их общей…
— Хм?.. — Квейлан смотрела куда-то вдаль. — Ой, забудь о храме! Я кажется…
Мидорае проследила взгляд сестры.
— Ой, — повторила она. — Я тоже вижу!
Девочки переглянулись и рассмеялись. Свечение молодых грибов наконец-то стало видно даже из города.
— Наконец-то первые созрели, — протянула Квейлан. — Ты думаешь, теперь поставки будут регулярные? Я скучаю по тушёным грибам.
— Ага, я тоже. А в детве мы их прямо ненавидели.
— Так ничем же другим нас не кормили…
Уже в конце первого года мать Ссавата подвела магмовые потоки в поверхности в восточной части грота, частично нагрев и тамошние Пустоты, а река на севере отдала часть воды в каналы — один в город, другой в фермерские угодья. Но на создание новых, сияющих в темноте маленьких миров из мха, грибов и лишайника ушло времени куда больше. Многие виды вымирали целыми цепочками, другие, наоборот, росли слишком живо, пожирая всё вокруг но, не давая урожая. В первые два года казалось, что воссоздать рощи никогда не удастся…
Но постепенно самые сильные виды приспособились. Тускло засияли молодые грибы, между тонкими стволами возник пушок мха. Среди новых рощ давно стояли небольшие загоны, где маленькие круглобоки пугливо жались к спящим матерям.
На южной окраине угодий возвышалась ещё не законченная — как и все крепости старших домов — резиденция дома Авармин. Мать Уливира была ни капли не заинтересована в захвате ферм под свою власть, её интересовало только то, чтобы стоянка орков Чёрной скалы была под присмотром. Именно поэтому другие дома поручили охрану восточной части грота дому Авармин, попросту выдав одну из крупных пещер для стоянки племени. Орки жили там припеваючи, охотно работая на фермах и в Пустотах вокруг.
— Может, удастся стянуть что-нибудь интересное, — жадно протянула Квейлан. — Я слышала новые клубни очень сочные, в Кворвате таких не найти.
— Это наверняка из-за близости к поверхности, — заметила Мидорае. — Я хочу ещё погулять по уступам над рекой…
Сестра хихикнула.
— Если мы отправимся так далеко — лучше прямиком наверх!
Мида сделала кислое лицо. Но потом тоже усмехнулась.
Их первое путешествие на поверхность кончилось катастрофой.
Пройдя вдоль реки достаточно далеко, путник достигал широкой пещеры, откуда струился яркий свет… Поверхность! Девочки прокрались туда однажды, подгадав время, когда жуткое солнце ушло с неба…
И у самого выхода их поймали огромные пауки.
Девочки даже не сразу сообразили, что есть их не станут. Вскоре из теней явилась стройная дроу, укутанная в роскошную белую мантию. С Эллали в эти годы они виделись редко, она заметно изменилась, став рассудительной и почти мудрой. Хоть и не потеряла счастливого звонкого смеха и детской пытливости.
Как выяснилось, о Хараяле уже знали во всём мире! А точнее, в паре разбросанных по всему миру мест.
Эллали вывела девочек под покровом ночи на высокий уступ, где открывался поразительный вид — покрытый удивительными растениями остров, окружённый бескрайним океаном. По пути подземный друид поведала об удивительной гостье — белокожей эльфийке, одной из старейших эльфов в мире. Она приветствовала чернокожую сестру как «недостающее звено в цикле жизни» — и даже Квейлан не знала, о чем Эллали говорит. А Мидорае вообще не слушала, заметив группу у входной пещеры…
Оказалось, что гостья к Эллали прибыла на корабле. И привела с собой сородичей, которые посещали Остров Демонов вот уже третий раз…
Никто в городе понятия не имел, что Хараяла наладила связь с белокожими эльфами. И младшие принцессы не совладали с любопытством, вопреки строгому предупреждению Эллали увязавшись за посольством белокожих.
На пути к городу от группы вдруг отделилась тень — молодой мужчина с длинными чёрными волосами. Обуреваемые тревогой принцессы проследили за белокожим штукарём…
Там была Греянна. К вящему ужасу девушек, его встретила их любимая, верная, добрая и самая замечательная старшая сестра… чтобы упасть ему в объятия. Подслушав разговор, они выяснили, что пара занята процессом запретного романа. Смирив ревнивое негодование, девочки сдали назад и… тут же наткнулись на Мелларику.
Мать Алистраи была в бешенстве — обеих принцесс отлупили как маленьких и месяц не выпускали из комнаты.
Греянна сначала не хотела с ними разговаривать. Потом они не могли её остановить. Молодой эльф был бардом, родом из Летнего Двора, тайного королевства белокожих эльфов. Четвёртая дочь была влюблена без памяти.
И хоть белокожий парень не создавал впечатление проныры, младшие принцессы мрачно порешили, что расспросят его при первой же возможности.
Но это происшествие заставило их задуматься о жизни в Хараяле. Ни один город дроу не стоял так близко к поверхности, не принимал, пусть и тайно, белокожих эльфов…
И ни один город дроу не имел связей с дворфами. Вести о том, что Врата Стали открылись вновь, были для Хараялы шоком. Отряд дворфов из Герин-Латор, удивлённый не меньше встретившего их патруля дроу, сообщил что Проход на их стороне открылся ровно через год после того как в нём исчезли тёмные эльфы.
Принцессы коснулись политики несмело. Но даже это быстро дало понимание, что несмотря на экзотическое положение, Хараяла всё ещё была детищем Нижней тьмы. На западе, за Морем, и далеко на севере лежали огромные королевства дроу. И там власть Тёмной Матери тоже была не абсолютной — с караванами пришли путники, порой желающие остаться в молодом городе.
Брия пропадала в Пустотах месяцами. А потом и вовсе чем исчезла из их жизни вот уже на год. Собирая сведения по крохам, молодые принцессы выяснили, что их сестра… вернулась обратно. В Кворват. Трон Богини раздирала агония, возможно даже предсмертная. Но информации было мало…
Неожиданное ощущение прошлось по спинам девушек как волна холода. Квейлан энергично вскочила на ноги:
— Она рядом!..
— Не может!..
Сквозь отверстие в своде грота Хараялы сейчас лился тусклый белый свет. На поверхности была середина ночи. Но вот свет померк и вокруг разлился низкий гул…
Нечто огромное ворвалось сквозь тоннель в центре грота. Вытянутое белое тело, окутанное странным маревом, вырвалось из отверстия на столь огромной скорости, что казалось это какой-то снаряд, пущенный прямо в вершину пика.
