Триста пятидесятый год - перезагрузка

— — — — — — — — — — — —

Собеседование оказалось только прелюдией к тяжелому труду. Кию потребовалось менее двух часов, чтобы раздобыть железный трезубец. Еще четверть часа ушло на то, чтобы я угробил его острия, стуча по гранитному булыжнику. И всё. Я получил классическую и сильно побитую ламеллярную кирасу, и начался спарринг. Трезубец против бамбуковой палки, долженствующей изображать меч.

Первым моим противником оказался бородатый парень из авантюристов. Я завершил условный бой за две секунды. Просто выбил палку у него из рук, поймав тренировочное оружие на "крюк", образованный поперечиной и древком.

Второй партнер, узнаваемый по здоровенному красному чирью над правым глазом, пытался хитрить. Так сосредоточился на сложном обманном ударе, что не заметил, как я выдрал ему трезубцем клок из патл, долженствующих изображать причёску. В реальном бою, этот приём поджарил бы глаза, а возможно и вбил бы глазные яблоки в сварившиеся остатки мозга.

Да, этот приём — разработка уже периода Третьей Мировой. Слишком много развелось среди преступников берсеркеров с модификантами, которых стандартный парализующий удар в грудь не заставил бы даже почесаться. Я, наверное, месяц отрабатывал смертельный удар нелетальным оружием. Как же было обидно, когда всё оказалось впустую. Полицейским наконец выдали пистолеты-шокеры с батареями боевого класса, а космолётчиков перестали гонять на беспорядки. Слишком мало осталось потенциальных смутьянов. А те, кто остался — стали такими зубастыми, что со стандартным шокером к ним лучше не подходить.

Третий противник оказался моим аналогом Ватерлоо. Я только и успел, что встать в стойку... и получил удар наотмашь по шее. Было больно. А парень чуть ли не в пляс пустился. Ибо Кий поставил условие. Проигравшие все три квалификационных спарринга кандидаты в отряд не принимаются. И этот бой был последним шансом для оборванца с каким-то хомячьим, пухлощёким лицом.

Кстати, Чик тоже выиграл два спарринга из трех. Такое вот мягкое напоминание, на каком уровне боевых искусств я нахожусь по местным меркам. Примерно на уровне привычного к оружию, но необученного охотника.

А затем темп событий вдруг взвинтился. Кий и закутанный в грязно-белый балахон командир наёмников что-то тихо обсудили за минуту, и Кий начал орать. Именно в этот день я получил первое представление о матных словах в языке Амато.

Несмотря на уже далёкое от зенита солнце, Кий настоял на немедленном отправлении. Используя лужёную глотку и пинки подошвой кожаного сапога. Уже через пять минут, тридцать два "сборщика налогов" сорвались с места, дожевывая женмай и подбирая крошки сыра из бород. Марш начался.

Как я и ожидал, мы рванулись на север, к реке Хасегава, по которой я с Чиком спустились на плотике совсем недавно. Но на этот раз пришлось идти пешком. Нестройная толпа, идущая по узким гребням между уже залитых водой рисовых полей, скоро вытянулась в цепочку. А я, поглядывая на свою удлиняющуюся тень впереди, начал предчувствовать неладное. Мы возвращались в город Мива, из которого мне совсем недавно пришлось столь позорно бежать.

Глава 17. 19 марта 350 года от Р.Х. Земля, остров Хонсю, государство Ямато, на пути в город Мива.

Путь оказался хорошо спланирован. Сначала мы перебрались через речку под названием "Каменистая" (или "Исикава"). По вполне приличному деревянному мосту, что на вид выдержит даже стадо коров. Центральная опора пятидесятиметрового моста была сделана из единственного бревна больше метра в диаметре, а настил — из отесанных бревен поменьше, но всё равно внушительных. Даже веревочные перила имелись. Кстати, ни одного гвоздя я не заметил. Только пазы и веревочные крепления.

До наступления темноты наша банда едва успела перебраться то ли через карликовый горный хребет, то ли через высокие холмы. В прошлый раз, сплавляясь по реке в густом тумане, я их даже не заметил. А сейчас, карабкаясь в заметный уклон — и вспотел, и запыхался. Именно тогда наш отряд потерял первого бойца. Бородач в маленькой не по росту кирасе, просто сплюнул на дорогу и сел на валун. И всё. Пара реплик, обменянных с замыкающим наёмником, переданная тому же наёмнику броня, и нас осталось тридцать один.

Я оказался слишком близко к голове колонны, чтобы подслушать. Но могу догадаться, что обязаловки нет. Рисового задатка я не получал, только обещание пайки и доли от награбленного. Думаю, у остальных мотивация тоже слабая.

Возможно ещё, что дело было в сторожевой башне, мимо которой прошла наша тропинка. Подозреваю, что отставший боец не хотел показываться на глаза парочке лучников с нехорошими, оценивающими взглядами.

Кстати, это первая сторожевая башня, которую я разглядел в деталях. Четыре столба, бревенчатый настил на высоте в три человеческих роста, и соломенно-веточное ограждение. Сверху — уже привычные балки каркаса из бревен потоньше и соломенная двухскатная крыша. Обращает на себя внимание, что снизу нет ни малейшего намёка на лестницу. Явно на верхней площадке хранится либо складная лесенка, либо, что более вероятно — канат с навязанными узлами.

Как только мы вышли на опушку горного леса, Кий скомандовал привал. Бойцы немедленно разбрелись в лес, собирать хворост. А ко мне подошел Чик и ранее виденный только мельком парень-хомяк.

— Иголь, это Ницу. Ницу, это Иголь. — Чик взялся за роль посредника.

— Приятно познакомиться. — Я с некоторым подозрением оглядел Ницу. Ничего необычного по местным меркам. Бородатое, загорелое или просто смуглое от природы лицо, пухлые щеки. Копьё с кремневым лезвием и лук в заплечном чехле выдают профессионального охотника.

— Я тоже рад. — Выговор у Ницу типично аматосский. — Пойдем собирать топливо?

— Почему бы и нет. Мне тоже хочется поесть побыстрее, сделаем свой вклад.

Насчет вклада в общий костер я прогадал. Как-то хаотически образовалось сразу шесть костров. И те бревнышки, что мы втроем приволокли из леса, оказались не у дел. Поскольку местные завели увлекательный аттракцион — добычу огня трением.

Представьте себе палку, с дырой в нижней части. И через эту дыру продета веревка. Сначала веревка заплетается с двойную "косичку" вокруг палки, а потягиванием за концы — эта спираль расплетается. Тут важна ловкость рук. Натяжение надо снять в тот момент, когда раскрутившаяся палка почти освободится. Тогда она по инерции опять закрутится в веревочный кокон, и цикл можно повторять. Такое вот сверло для поджигания древесной трухи, что подсыпается на толстую ветку с углублением под острием палки.

Добыча огня не ладилась. Первые язычки вылетали без проблем, но вот отсыревшая напрочь хвоя гореть от щепотки трухи отказывалась. Туманы и недавние дожди тому виной.

Я посмотрел на мучения местных, и вытянул лазерную зажигалку. Сдвинул регулятор на широкий луч, снял чехол радиатора, и начал обрабатывать инфракрасным светом шишку какого-то хвойного дерева. Темный блеск влаги исчез меньше чем за минуту, сопровождаемый легким паром. Ещё через минуту шишка начала слабо дымиться. Вот и хорошо. Я припрятал зажигалку на потайную петлю, и решительно двинулся к заготовке костра, которую облюбовали серьезно выглядящие наёмники. Ну, в смысле облаченные в приличную броню, не хуже, чем на рыночных стражниках. И с железным оружием. Только оружие им не слишком помогало в разжигании огня.

— Вот, нашел сухую растопку. — Я протянул шишку вставшему мне наперехват самому рослому мужику. — Осторожнее, горячая.

Тот только поднял брови, но не сумел удержать удивленного возгласа, действительно ощутив тепло. Не медля, бухнулся на колени рядом с раскрасневшимся от усилий наёмником, всё ещё терзающим веревки.

На совесть просушенные чешуйки шишки загорелись, засияли красным мгновенно. А через полминуты, сквозь белый дым подмокшей хвои, куда сунули шишку, прорвались первые языки пламени.

— Спасибо, охотник. — Голос у у лидера наёмников оказался малоразборчивым, каким-то булькающим. И очень тихим. — Тебе зачтется.

А у парня-то похоже повреждено горло. Иным подобный голос объяснить трудно. И несмотря на такую рану, его явно уважают. Как тот дылда его прикрывать кинулся — свидетельствует лучше всяких слов.

— Всегда пожалуйста. — Я вцепился взглядом в тени под капюшоном. Нет, лица не разглядеть даже вплотную. Там что-то вроде маски. — Если что понадобится, спрашивайте.

Я поклонился, и утёк к своим сырым бревнам. Эх, и стоило ли разряжать батарею на такой пустой жест?

Впрочем, судя по тому, что первую горящую ветку наемник принес мне с Чиком и Ницу — стоило.

— — — — — — — — — — — —

Выспаться толком не удалось, несмотря на потихоньку укрепляющуюся привычку к полевым лагерям. Было банально холодно и сыро, особенно когда в середине ночи облака разошлись. Я встал разок, и нашел полярную звезду — альфу Малой Медведицы. Как раз висела над одиноким деревом. Попытался прикинуть высоту над горизонтом. Примерно три с половиной интервала между мизинцем и большим пальцем руки. То есть широта градусов сорок. Пододвинул прогоревшее бревно в костер, и начал размышлять. Я вообще-то чем-либо осмысленным занимаюсь? Теоретически, пытаюсь пробиться в верхушку социума Амато, чтобы иметь возможность что-либо изменить. А фактически, меня тянет Чик. И куда он меня вытянет, спрашиваю? На роль бандита с большой дороги? Невеселая перспектива, но... Так мои собственные порывы пока привели только к опасному провалу с шаманкой Ижихи. И если серьезно, какие гарантии, что даже местный король что-то может изменить?

За такими невеселыми размышлениями, совсем сон куда-то ушел. Я поглядел ещё раз на полярную звезду. Заделаться, что ли, астрологом?

Полярная сместилась. И сместилась порядочно, на пару градусов минимум. То есть на два пальца. Или я сместился? Нет, вроде бы точка обзора та же самая, приметная по мелкому валуну, на который так удобно присесть перед костром. Собственно, в расчете на этот валун и было выбрано место под костер. Тогда что такое с небом?

От недосыпа, мысли путались. Долго пытался считать типичные скорости звезд, получался какой-то мизер. Полярная ведь точно в список звезд, близких к Солнцу, не входила. Да было бы дело в собственно движениях — все созвездия бы распались, а не одна звезда с полюса сбежала бы. Насилу вспомнил, что есть такая дрянь, как прецессия. Наверное, в ней и проблема. Получается, что и в астрологии мне не блистать. Если я даже не знаю, какая на сейчас ось вращения у нашего шарика.

Когда горизонт начал синеть, я проверил Полярную ещё раз. Уже три пальца сдвига от приметной ветки. Значит, мне не почудилось.

От нечего делать, в неверном рассветном сиянии начал пересчитывать нашу "налоговую инспекцию". Или попросту, сборщиков дани. Народ начал понемногу просыпаться, ходить отлить в ближайшую канаву. Но пока вяло. По мере того, как светлело, счет становился всё точнее. Уже никак не перепутать меховую накидку и кучу хвороста. Двадцать шесть. Двадцать пять. Двадцать девять. Двадцать девять. Двадцать девять и я. А вечером было тридцать один, если считать и мою тощую тушку. Одного не хватает.

Кий проснулся сразу. Но у него ушло около трех минут, чтобы понять, о чем я говорю. Лингвистические проблемы. В Амато есть слово "десяток". Но та грамматика, которую употреблял Чик (то есть наподобие 'три десятка и один') — это он наверное подхватил где-то в путешествиях. По-аматосски, всё, что больше десяти — это "много".

Зато когда до Кия дошел факт исчезновения подчиненного, реакция оказалась бурной. Я-то думал, кто-то просто попрощался по-английски. То есть ушел, не попрощавшись. Нет, оказалось обратное. Если вчерашнее прощание — это был допустимый отсев, то ночное исчезновение — это было уже чрезвычайное происшествие.

Когда совсем рассвело, наши деревенские охотники, которые через одного следопыты-любители, даже нашли след. И не один. Получалось, что два злодея долго сидели на опушке леса, а потом взяли и уволокли в лес одного из наших охотников. Вполне возможно, что у меня за спиной.

Что-то мне резко расхотелось глазеть на звезды в безлунную ночь.

— — — — — — — — — — — —

Вчерашняя последовательность событий повторилась. Кий тихо переговорил с замаскированным боссом наёмников, и начал щедро раздавать пинки. Через десять минут дюжина поисковых пар начала прочесывать лес. Не избежал общей судьбы и я.

В напарниках у меня оказался не Чик, а малознакомый Ницу. Жалоб нет. Подозреваю, Кий намеренно смешивает группы, чтобы наладилось взаимодействие. Так что веду себя потише, присматриваясь, куда ведет следопыт.

Через пять минут прогулки по лесу, стало понятно, что выискивает мой "следопыт". Кучу листвы посуше и поукромнее, чтобы завалиться на отдых, проигнорировав все приказы.

Про поваленные деревья, на каждое из которых Ницу приседал секунд по пятнадцать, я уже не говорю.

Так что я поразмыслил, и отвесил напарнику крепкий подзатыльник. Сопровождаемый словами "нефиг лентяйничать". И как ни странно, ответки не последовало. Вместо драки, Ницу взвинтил темп ходьбы.

Бамбуковый пояс, папоротниковый пояс, кипарисовая роща, дубовая роща, убитая какими-то паразитическими лианами. Мы забирались всё выше. Деревья в лесу постепенно становились всё разреженнее, а доля гнутых и засохших стволов всё увеличивалась. В голову пришло слово "мёртволесье".

Искорку рыжеватого оттенка на периферии поля зрения я заметил, но не придал значения. А вот Ницу остановился как вкопанный.

Пока я только открывал рот для вопроса, следопыт уже развернулся, и взял копьё наперевес.

— Что? Где? — По крайней мере, у меня хватило соображения задать вопрос шепотом.

— Сиси. Там. — Ницу ответил таким же шепотом. — Надеюсь, обойдется.

Вот и явился фольклорный монстр. Я поколебался, выбирая между острым кинжалом и затупленным трезубцем, и решительно выхватил кинжал. А затем — лазерную зажигалку с зарядом на донышке. Не пораню, так хоть удивлю.

Рыжее пятно меж тем неторопливо и как-то вальяжно приблизилось. Я разобрал неопрятную шерсть, четыре короткие ножки, и морду с пятачком. Недоуменно посмотрел на Ницу. Так бояться свиньи?

Поза Ницу не претерпела изменений к лучшему. Сгорбленная спина, полусогнутые ноги, белые костяшки пальцев, сжимающих копье.

— Матёрый сиси. Иголь, я попытаюсь его подранить, а ты сразу бей. Постарайся подрезать связки.

И это — местный легендарный ужас? Свинка размером не больше меня самого? Хотя, припоминаю, что кабаны считались в Европе самой опасной дичью. Но ведь дичью же, а не монстром.

Я смерил взглядом местного кабана, затем осмотрел кремневое копье Ницу. Нет, здешний кошмар — это не кабаны. Кошмар — это качество охотничьего снаряжения!

Между тем сиси (или попросту кабан) подошел к нашей скульптурной группе шагов на пять. Втянул ноздрями воздух, и хрюкнул. Разочарованно и с сомнением хрюкнул, я бы сказал. А вот клыки я рассмотрел хорошо, и мне сразу расхотелось кидаться на тварь с кинжалом. У нее и свои есть, количеством вдвое больше моего оружия.

Секач хрюкнул ещё разок и поперся куда-то вверх по склону. Атаковать и не подумал.