Триста пятидесятый год - перезагрузка

Чик только глаза закатил. Лезет же из бывшего крестьянина стремление примазаться к военной элите, и так сильно, что никаких накачек на тему осторожности не хватает.

Сукнэ только хмыкнул, решительно направляясь от ворот. А я что? Зашагал следом. Если Ижихи мертва, хуже уже не будет.

По дороге я старательно крутил шеей, разглядывая местную архитектуру.

Общее впечатление — порядок и достаток. Каждый дом построен у тупика-ответвления полноводного канала. И это именно дом, а не хижина. Крыши всё ещё соломенные, но в куцых стенках вместо веток и бамбука — полноценное дерево. Тёмно-серые стенки, старые, но ещё далеко не ветхие.

Чик уловил мой интерес.

— Настоящее хиноки. Его можно резать только железом, к тому же его древесина — от времени становится только крепче. Сейчас не хватает нормальных топоров, но в древности...

Я раздраженно сморщился. Опять отсылка на падение Ханьского Китая. Когда же аборигены научатся обеспечивать свои нужды?

Вокруг дома, к которому нас привёл Сукнэ, кипела лихорадочная активность. Четверка хмурых мужиков в спущенных до живота рубашках рыла глубокую яму, бегали подростки, суетились женщины. Пару я даже узнал в лицо — видел их ещё среди беженцев из зоны заражения радиацией.

— Как ты сбежал от Ижихи, я собрал своих, почистил грязь и переехал сюда. Пришлось погасить королевские долги, но взамен устроил люд поприличнее. — Пояснил патриарх.

Я ничего не понял, но согласно кивнул. К чему знать все местные социальные заморочки, если уже заметно, что дело идёт к полному развалу? И возможно, новому порядку.

Сели с комфортом, то есть ногами в костровую яму, только я с Сукнэ. Чик с Ницу остались снаружи. А очень даже милая на вид повариха с чернёными зубами и декоративной насечкой на щеках притащила два глиняных стакана. Нет, скорее даже фужера.

— Восточная керамика. — Сукнэ задумчиво прищурился, вдыхая запах напитка. — Их поделки в последнее поколение разорили всех мастеров керамики в Амато. Но скоро всё изменится.

Я тоже принюхался. Пахло алкоголем. Слегка пригубил. Не пиво, что-то сладкое и очень крепкое.

— Мастер Гуо. — Я наполовину утвердил, наполовину спросил.

— Он самый. — Подтвердил патриарх. — Мне болтали, что ты отметился в Исэ, но пока не услышал от тебя сам, не верил.

— Не только керамика. — Я поспешил выложить свой козырь. — В его печи можно плавить даже железную руду. И я принёс материал.

Эффект от заявления оказался слабеньким. Сукнэ только лысиной блеснул.

— Сырьё все знают. — Вдруг заговорила повариха. — Желтые камни и уголь белого дерева с восточных гор. Его даже продают в Идзумо. Только толка нет. Как железо ни плавили, получается хрупкое месиво, которое крошится при ковке. Нужны особые желтые камни, которые есть только в Идзумо и Кайе.

— Сиори, помолчи. — Сукнэ отмахнулся. — Слушай сколько угодно, но не лезь в серьезные дела. Голова целее будет.

— У меня в мешке — черные камни, которые улучшают ковкость. — Я заявил с апломбом. — Должны улучшать. Их лучше плавить не с рудой, а с хрупким железом.

— Уверен? — Сукне подался вперед.

— Нет. — Я ответил честно. В конце концов, о десульфуризации железа марганцем я читал мельком, и проблема может быть вовсе не с серой. Возможно, просто требуется правильно наладить обезуглероживание металла.

— Хорошо. — Сукнэ хлопнул ладонью по доске "стола". — Приставлю тебя внештатным шаманом. К команде Гуо не получится, нет у меня такой власти. Но на мне поставки синей глины из Ямасиро. Понимаешь, что это значит?

Я кивнул. Что тут понимать. Синяя глина — скорее всего каолинит. это значит, будет жаропрочная керамика, а значит, в печь можно будет поддувать больше воздуха без риска всё порушить. Большие перспективы!

— Это значит, что будешь тянуть власть себе — дедушка тебя прирежет. Как Ижихи прирезал. — Снова вмешалась повариха.

— Сиори! Плётки на тебя нет! Пошла прочь!

Рекомая Сиори только хмыкнула и демонстративно медленно удалилась.

— А самое, трудное, Иголь. — Патриарх одним махом проглотил своё спиртное. — Натаскай внучку по шаманской части. Но только по ней! Понятно?

— Так и сделаю. — Я тоже опрокинул то ли фужер, то ли кубок над ртом. — Кхе... Без вольностей!

Похоже, я начинаю понимать внутреннюю политику этой группки. Теперь главное, удержаться... от этих самых вольностей.

— — — — — — — — — — — —

Утро в Саки началось рановато. Даже рассвет ещё толком не начался, а вопли людей, лай собак, и мычание скотины наполнили воздух.

Вопли? Я выпрыгнул с тюфяка на чисто волевом усилии, привычно цапнул было трезубец, но вспомнил, что оставил его с долей Тараси. Нашарил кинжал на плоском камне у ложа, чудом не порезавшись в темноте.

Я автоматически отметил, что надо будет прикупить при первой же возможности ножны. Веревочные петли на одежде — это не совсем удобно, и даже опасно, как показал инцидент с мультитулом.

Натягивать одежду не пришлось. Я спал одетым. Свесил ноги в открытый дверной проём, и оказался снаружи. Вот такой у меня дом, больше похожий по размеру на курятник. Но. На сваях! Это значит, минимальный риск нападения сороконожек или подтопления после лёгкого дождика.

Я уже начал ценить местную роскошь. И сваи с деревянным полом — это именно роскошь, которую простой работяга не получит. Чик с Ницу ведь не получили — им достался аборигенный гибрид землянки с хижиной.

— Там! Скорее! Убегают! — Надрывалась незнакомая (по голосу) тётка.

Да ладно, это же не серьёзно? Ведь убегают — это не атакуют. Но в следующий момент я вспомнил супружескую пару людоедов, и у меня по продрало холодом по позвоночнику. Только не это снова.

Минимизируя риск покалечиться и покалечить прохожих, прицепил кинжал к одежде, и двинулся прогулочным шагом в направлении эпицентра шума. Что же случилось?

Ворота оказались наполовину сдвинутыми с проёма, а сразу за ними — виднелась толпа. Так себе толпа, человек тридцать, если не считать детей.

Я осторожно приблизился, растолкал плечами зевак. И мой мозг почти что завис, пытаясь расшифровать непонятную сцену.

В центре глубокой ямы, из земли торчал черный купол почти в тридцать сантиметров диаметром. Нет, черный с прозеленью. Медь или бронза. Но почему?

Собравшиеся люди перешептывались, до меня доходили слова наподобие "подонки", "проклятие", "порча". Но постепенно всё громче звучал один и тот же вопрос в десятке вариантов.

— Где шаман? Где этого грёбанного шамана духи носят? Какого демона ещё нет шамана?

Темнота между тем рассеивалась, и на мне начали скрещиваться взгляды. Затем вокруг образовалось пустое пространство, а мой седалищный нерв с большим запозданием ощутил, что я вляпался.

Все эти люди чего-то от меня ждут. Ждут единственно правильной реакции. И растерзают без промедления, стоит мне ошибиться.

Выплеск адреналина ударил по сердцу, рассветные сумерки перед глазами чуть рассеялись. Я разглядел символические морские волны, отлитые на поверхности купола. И понял во внезапном озарении. Эта форма — верхушка колокола. Увеличенная версия того, что таскала на себе шаманка Ади из Ками-Хасегавы.

Медлить с речью становилось просто опасно для жизни, и я заговорил.

— Это место осквернено. Этот... реликт больше не свят, и его необходимо очистить.

Ропот взметнулся и тут же угас. А из второго ряда послышался командный голос Сукнэ.

— Что за задержка? Быстро, тащи мотыги! Ты, ящики для земли! И шесты для колокола! В переплавку, верно? — Это уже ко мне.

— Да, в переплавку. — У меня отлегло от сердца. Если я и накосячил, то не смертельно.

— — — — — — — — — — — —

Что хорошо в местных "курятниках" — это зачатки приватности. Пусть дверной проём, служащий заодно и окном, никак не закрывается, плотные деревянные стены и пол глушат звуки, а места хватает как раз присесть вдвоём.

— Смотри, Иголь. Это секретный рисунок. Магический. — С этими словами Сукнэ прицепил верхний валик к крюку, раскрутил свиток, и придавил нижний валик плоским голышом.

Я с интересом уставился на карту, показывающую западную часть Японии. И почему-то Корею. Весьма схематически показывающую. Искаженные пропорции, неверные углы, а главное неудобство — юг сверху. По всему видно, что карту собирали по множеству описаний, а описывающие хоть и имели представление о сторонах света, но компаса в руках не держали.

Но больше схематично прорисованной береговой линии и гор, меня заинтересовали значки, разбросанные там и тут. Иероглифы. В первый раз после переноса вижу письменность.

— Где мы? — Я задал очевидный вопрос.

Сукнэ посмотрел на меня с видимым уважением. Видимо, вопрос оказался не настолько тривиальным.

— Здесь. — Палец с неровно обломанным ногтем ткнул в южную равнину. — Эта равнина и есть Амато. Северная равнина называется Ямасиро, но там мало кто хочет жить. Демоны свирепствуют.

— А поточнее? Что за демоны? — Я сделал стойку. Беда с местным мистическим мышлением.

— Озёрные демоны. Вот здесь. — Палец Сукнэ ткнул в озеро чуть ниже Амато[9], но не доходя до большого озера Оми.

— Как они выглядят? — Только каких-нибудь эндемичных крокодилов мне и не хватало для ощущения полной папуасии.

Сукнэ посмотрел на меня очень странно. Пожал плечами.

— Странно, что шаман такое спрашивает. В Овари что, озёр нет?

Я припомнил Исэ. Всякое видел. Горы, лес, реку. А вот озёр не было.

— Крупных нет. — Ответил я совершенно правдиво. — А что, такие опасные демоны?

— Куда хуже. — Сукнэ явно загрустил. — Почти все работники, кого посылают за синей глиной, умирают. Бывает, что и в первый сезон мрут, если моча застоится. Если выживут — ноги и яйца так распухают, что не могут ходить. А потом кожа лопается, и конец.

Меня передёрнуло. Какая-то разновидность заразной слоновой болезни. Мерзость, которую выкорчуют только в двадцать первом веке. А начинать процесс, похоже, мне.

Я усиленно начал припоминать школьный учебник биологии. Вроде бы было несколько патогенов со сходными симптомами. Который из них? Переносящийся комарами или напрямую через воду? Да какая разница?

— Значит, так. — Я стукнул ребром ладони о пол и едва не взвыл, моментально получив занозу под кожу. — Глину собирать только в ясные, и желательно ветреные дни. Не пить местную воду. Не заходить в озеро.

Сукнэ одобрительно закивал. Похоже, я соответствую образу шамана. Главное — говорить уверенно и без запинок. Кстати, а что там сегодня утром было? Надо задать вопрос поосторожнее.

— Сукнэ. А с какого времени там за околицей зарыли колокол?

Тот сразу ожил. Не каждый день появляется возможность поучить шамана.

— Мотай на ус, Иголь. Два, а может, и три цикла[10] назад...

[9] Озеро заилилось и исчезло из-за отбора воды на ирригацию в период с шестого по восьмой век. В двадцать первом веке — это район равнины Киото.

[10] Имеется в виду китайский календарный цикл в шестьдесят лет

Глава 29. 14 апреля 350 года от Р.Х. Земля, остров Хонсю, государство Амато, город Саки. Это телом. А душой — в глубинах истории

В древности, что аж сто двадцать или сто восемьдесят лет назад, Амато ещё не существовало. Были разбросанные деревеньки разных народностей. Они жили, торговали, спорили, чьи духи сильнее, бывало даже дрались.

Но. Если аналогичные по уровню общественного развития американские индейцы зарывали топоры войны, прото-японцы зарывали колокола мира. Якобы для того, чтобы поймать в них духов раздора. И очень скоро мистическая практика стала геополитической. Зароешь большой бронзовый колокол — это значит, что с экономикой и рабочей силой в твоей деревне всё в порядке. И следовательно, враги побоятся штурмовать такое селение. Самоисполняющееся пророчество в действии.

Мода на зарывание колоколов распространялась как моровое поветрие, создавая паутину интриг и торговых связей. А вместе с торговлей пришла и специализация.

Город Мива, благодаря найденным поблизости, и лёгким в добыче медным рудам, занял в торговой паутине важное место. Здесь не только отливали колокола, но и делали вполне приличную керамику. Комбинация доступного топлива, меди, развитой благодаря медным плавильням печной технологии, и гончарного круга — оказалась экономической бомбой. Город богател и рос, особенно после того, как был освоен порт Сакай — а значит появилось относительно дешевое заморское олово.

А затем пришёл полярный песец и всё погубил. И насчёт песца — никаким боком не метафора.

Климат испортился. Внесезонные заморозки, нестабильные осадки, оборачивающиеся то наводнениями, то засухами — это плохо даже в один год. А тогда полоса аномальной погоды, разом превратившая рис в высокорисковую культуру — продолжалась лет десять. Возможно, где-то рванул вулкан. Не исключено — рухнул мелкий астероид. Или просто где-то откололся шельфовый ледник, и спутал узор морских течений.

Сначала люди надеялись. Молились. Договаривались об обмене всего, что нашлось — на еду. Продолжали зарывать колокола. А потом еда кончилась. И начался апокалипсис.

Есть деревня. В ней есть сотня истощённых крестьян и ни крошки еды. В соседней деревне еды тоже нет, но крестьян только шестьдесят. Вывод? Соседей на мясо!

Да, настолько всё стало плохо. Современное (это в четвертом-то веке) людоедство — это отголосок совсем недавней истории, когда людей ели организованно и под королевским руководством.

Тем не менее, десять лет голода — слишком много даже для людоедов. Гражданская война набирала обороты с каждым годом, и победителей в ней быть не могло. Ну подмяли жители Мивы соседние деревни. Съели их семена и самих жителей. А дальше что? Воевать против тех, кто тоже успел вооружиться и съесть соседей?

Нет, люди не звери. Они хитрее и рациональнее. Следующими в общественные котлы отправились собственные вожди и даже короли. При полном одобрении спешно организующихся шаманов. Ибо из королей суп — наваристее всего.

Кое-где уже начали было жарить в собственном жире и шаманов, как вдруг, за всего пару лет, всё изменилось.

В государстве Ито далеко на западе после долгих споров съели своего короля и главного шамана заодно, и к власти пришла молодая шаманка. Божественная Королева Запада, Верховная Жрица Солнца. Именно так, всё с большой буквы даже сотни лет спустя.

Новорожденная организованная религия объявила, что все беды — от того, что шаманы молились всякой вредоносной фигне. Когда надо было молиться Солнцу, подательнице тепла, разгоняющей тучи, отводящей заморозки, и прочая, и прочая!

Наверное, новый культ не прожил бы и полгода, но шаманке повезло. Климат исправился так же таинственно, как и испортился. А культисты, с их поклонением Королеве Запада и бронзовыми зеркалами из Китая, символизирующими и солнце, и мир, воспользовались моментом на все сто двадцать процентов. Опять самоисполняющееся пророчество. Солнышко светит? Так это благодаря новой королеве Союза Ито. Или Ито Са'эн. А кто против солнца?

Ах да, культистам ещё очень повезло, что до климатического возмущения королевство Ито как раз специализировалось на производстве... бронзовых топоров и наконечников для копий. Божественная удача, без всяких сомнений. Ну, так и последователи Мухаммеда говорили про чуму, выкосившую армии их врагов. Будут говорить.