Глава 6. Демон одиночества. (завершена)

"Все подчищено"... — попытался огрызнуться Второй, но Третий взорвался, словно бочка с напалмом.

"Ты скажи это тысячам моих сотрудников и сотрудниц, что с перепугу унитазы оккупировали и который час слезть не могут! Шпионские каналы, подружки и знакомые в Хамаоке есть не только у особой службы безопасности! Слухи как ураган разлетаются! Нам самураи империи давно уже мрачно в спины смотрят, сквозь зубы разговаривают, а тут такое обвинение! Единство сотрудничает с кошками! Когда ждать заявлений, что кошки — проект Единства?! До, или после того, как нас поднимут на ножи?! Пример страны Облаков у всех перед глазами! Никто не станет разбираться, какая ветвь организации причастна, а какая нет! Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Лорды зашевелились! Куча сигналов со всей страны о вызове солдат к месту несения службы! Мобилизация началась"!

Издав мысленный взвопль отчаяния, Третий отключился, но на смену ему подключился Четвертый, зло сообщивший, что по лояльным императору островам страны Морей уже заламывают руки всем заподозренным в связях с Единством, а от посольской миссии организации, в столице страны Морей, обосновавшейся в посольстве империи страны Лесов, пришел доклад о собирающихся вокруг здания людях. Третий замолчал на минуту, а затем сообщил о еще одном докладе. Император Тэнно Садаясу прислал к посольству империи Лесов отряд солдат, с письменным требованием выдать ему людей из организации, подозреваемой в союзничестве с отверженными монстрами и в нападении на леди, особо приближенную к императору, его спасительницу и защитницу страны.

Второй внимательно выслушал его, но ни слова не произнес. Он виновен в творящихся вокруг бедах. Другие Координаторы в ярости и он еще больше потеряет авторитет при попытке оправдаться. На него самого сыпались тревожные сигналы из находящихся в его зоне ответственности стран Холмов, Озер и Рек. Трех стран, в которых продолжали действовать научные, генераторные и культурные центры Единства. На смену мрачному сожалению от потери забавной игрушки приходило холодящее кровь и сжимающее кишки чувство мучительного страха.

"Не теряйте спокойствия и рассудительности, коллеги". — передал всем одновременно Первый Координатор. — "Второй, продолжай работу. Уничтожение лисы — задача с наивысшим приоритетом. Протесты и восстание против нас по всему миру — не нарушат схемы исполнения высшей задачи, в крайнем случае они лишь ускорят события. Идите на уступки, соглашайтесь на что угодно, старайтесь успокоить правителей и народ. Денежные и людские потери не критичны. Но если спокойствия не наступит, если начнется захват... при угрозе утраты контроля над электростанциями, ключевой проект будет немедленно приведен в исполнение".

Холодная решимость Первого помогла остальным Координаторам обрести душевное равновесие и с вернувшейся уверенностью взяться за работу. Все верно. Они победили уже тогда, когда показали вооруженных дубинками дикарям чудо добычи электричества из камня и соблазнили их дешевой энергией для заводов и фабрик. Дикари проиграли. Продали свое будущее за свет в домах. За холодильники, электрические плиты и телевизоры.

Но разве у этих дураков, пятьсот лет бьющих друг друга дубинками по головам, было вообще хоть какое-то будущее? Выжигают города и опустошают страны в споре за клочки земли, цветные бумажки и право сидеть на самом красивом стуле. В варварской глупости не желают замечать, что еще два-три столетия и их мир начнет рассыпаться. Глобальные изменения климата. Катаклизмы чудовищного масштаба. Разрушение городов и утрата инфраструктуры. Пару веков можно выиграть, если уйти глубоко под землю в сейсмоустойчивых районах, но надежда на спасение будет потеряна задолго до того, как планета действительно станет полностью непригодна для жизни людей.

Нельзя терять ни одного десятилетия! Эпоха Войн продолжается так, словно впереди миллионы лет, но каждый год, каждый день, Координаторы Единства чувствовали как воду, ускользающую сквозь пальцы.

Большой универмаг Хамаоки круглые сутки сиял, словно хрустальный дворец. Галереи и башни из прочнейших стеклопакетов, каскады крытых павильонов с фонтанами, зелеными растениями и стеклянными фигурами со внутренней подсветкой. Шик, блеск, роскошь!

Желающих полюбоваться на это великолепие было немало, а в бесконечной череде павильонов еще и красовались бесчисленные товары по минимально завышенным ценам. Одежда и обувь, посуда из фарфора и хрусталя, ювелирные изделия, новинки техники, книги и игрушки. Продуктовые отделы, зоны отдыха, а еще — огромный кинотеатр и роскошная видеостена!

Покупатели, отдыхающие и простые зеваки валом валили в комплекс знаменитого универмага. Местные и приезжие, богатые и не очень, но все в самых лучших своих нарядах. Одиночки, пары и целые группы самых разных людей.

Этим вечером, в главном зале и на близлежащих галереях народу скопилось еще раз в тридцать больше чем обычно. Все толпились и шумели перед видеостеной, на которую сначала транслировались в прямом эфире сцены прибытия знаменитостей, а теперь — сцены из театра, в холле которого репортеры ходили среди гостей и приставали с типичными для таких мероприятий вопросами к самым красивым или знаменитым. Зрители проходили в зал и рассаживались по местам. Скоро должна прозвучать речь леди Минамото Нацуми и представление жюри конкурса.

— Опять заминка какая-то. — поглядывая на часы, ворчали люди в толпе. — Двадцать минут, как Нацуми-химе начать выступать должна.

— Неужто совсем ничего без крашенных крыс нормально организовать не могут?

— Вы слышали? Медицинская команда в театр через служебный вход вошла. Старшую жрицу с ними видели.

— Говорят, старушке какой-то из жюри плохо стало.

— Не померла? Ну, если сама Маюми там, то нормально все будет.

— Ага. Маю-химе кого угодно на ноги поставит! Тору-сенсея вот кошки до костей сожгли, а она его поцеловала, и дедуля сразу на ноги вскочил, да быстрее всех молодых помчался кровавому сегуну морду бить!

— Но потом-то свалился опять.

— Ага, свалился. Но — потом!

По каждому из пяти этажей торгового центра, зал с видеостеной опоясывали площадки, с которых зал представал во всем своем великолепии. Сегодня, теснясь у ограждений, на них тоже собралось немало людей. Мужчины, женщины и даже дети. Удобнейшая для работы толпа владельцев множества замечательных ценностей!

Безродная Маки, шестнадцатилетняя воспитанница детского дома Гокудера, оставленная в роддоме матерью-алкоголичкой, была прозвана "Чуйкой" не зря. В ее роду, видимо, были шиноби-сенсоры и она, сосредоточившись, начинала чем-то внутренним чувствовать окружающий мир. Металл в стенах. Людей вокруг. Деньги в чужих бумажниках.

— Та махра, шныревка зелени. — сказала Маки, указывая взглядом на женщину в платье служанки и прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. — База тряпочная, один пузырь (сумка простейшая, с одним отделением)... в нашлепках серый пал, а в пузыре... пресс... цапки... звон.

— Блеск, режем. — принял инструкции довольный щипач. Детишки Мамы Фудзи были безобразно тупы, с убитыми пивом и химическим куревом мозгами, но после полученной утром взбучки и проникшиеся жаждой наживы, старались быть полезными, как могли. — Пошуршали, цвет!

Секунд десять ушло на смешение в толпой и приближение к намеченной жертве.

— Эй, привет!

Насупленная, тихая девочка лет пятнадцати, в дорогом, красивом платье, не отрывавшая взгляд от огромного экрана видеостены, вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Около нее стояла, держа в руках портфель, улыбающаяся девчонка чуть постарше нее возрастом, в черно-белой школьной форме, с плиссированной юбочкой и блестящими золотыми пуговицами, украшенными оттиском цветка азалии. Незнакомая. Что такое? Сейчас будет просить уступить место ей с подругами? Ну да, что же еще? Отсюда хорошо видно видеостену.

Рядом тотчас напряглась служанка, ревностно следившая, чтобы с юной госпожой ни в коем случае ничего плохого не случилось. Любой скандал или попытку захвата места она примет на себя!

— Привет! — еще раз сказала незнакомка в школьной форме. — Ничо, если я рядом встану? Ты ж пришла концерт смотреть, да? Я тоже! Те звездочки нравятся? У меня дома штук двадцать разных постеров по стенам! Я с подружками вместе пришла, концерт глянуть, но они куда-то потерялись. А ведь все уже щас почти начнется, и чо мне, одной смотреть? Давай вместе?

Ну, это совсем другое дело!

— Только не шуми, пожалуйста. — с делано-равнодушным видом владелица удобного места пожала плечами, а затем слегка подвинулась. — И не отвлекай меня. Я, вообще-то, приехала, потому что будет выступать девочка из нашего города! У меня, вот, фотоаппарат, я обещала сделать снимки!

Она старалась не показать интереса, но не удержалась и бросила на незнакомку полный любопытства взгляд. Уши и щеки ее заалели. Приехавшая из небольшого городка в региональную столицу, она конечно же слышала про местную элитную школу, учащиеся в которой счастливчики носят особую форму. У них там все самое лучшее! И даже есть приглашенные иностранные учителя! Все девчонки так им завидуют!

— Ого! Фотик! Ничо себе! Зачотный! Ты, наверно, богатая, да? Тебя как зовут? Меня — Ами! Одзава Ами. Мой папа — старший инженер на воздушной верфи. Изобретает всякие крутые штуки для новых двигателей! А мама знаешь где работает? В му-ни-ци-палите-те! Помогает людям правильно документы оформлять.

— А я... — девочка, стараясь сделать гордый и неприступный вид, слегка помедлила. — ...Хаями... Рурико. — да, да, вот так и должна себя показать настоящая леди! Пусть эта девочка из большого города не думает, что перед ней какая-то провинциалка! — Мы с Мидори-сан из Анамидзу приехали. Она работает у нас в доме. Мой папа — командир стражи и помощник городского главы, а мама... художница...

— Вау! Здорово! — школьница всплеснула руками. — Картины рисует? У нас в школе тоже есть клуб художников, но я больше это... по спорту. Я плаванием занимаюсь.

— У вас в школе есть бассейн?

— Ага! И оранжерея есть! И клуб верховой езды! И спортзал огромный. Я же, видишь? — хвастунья гордо выставила на показ свой наряд. — Из самой крутой школы во всей стране! Первой Муниципальной, Золотой Азалии! Да еще и из класса "А", в котором, между прочим, собраны лучшие ученики школы!

— Ух-ты! — девочка глянула в сторону видеостены и, убедившись что там все еще ничего важного не происходит, снова обернулась к новой знакомой. — Ами-сан, я сразу поняла, что ты из Азалии. По твоей форме.

— Красивая, да? Во всей стране ни у кого такой нету!

— А можно... можно я тебя с... сфотографирую? Подружкам покажу!

Хвастунья осеклась, словно чего-то испугалась. Взгляд ее затравленно метнулся вправо-влево, но словно вспомнив о чем-то, она вдруг снова заулыбалась, несколькими взмахами рук попросила людей вокруг расступиться и постаралась принять подсмотренную в журналах позу фотомодели. — Давай! — она сверкнула игривыми глазами в объектив.

Все вокруг глазели на позерку, а владелица фотоаппарата сделала пару снимков, представляя, как хвастается подружкам с кем она тут познакомилась!

— Класс! — школьница тут же снова подскочила к гостье города вплотную. — Рури-чан, я те адрес дам, пришлешь потом фотки!

У нее было заготовлено еще десяток тем для болтовни, про концерт, про то, что билетов в театр всем не досталось, что уже так поздно, а выступления еще не начались. Могла бы еще хоть двадцать минут представление продолжать, но ключевая фигура банды, хорошо одетый, приличного вида мужчина, тихонько разрезавший сумку служанки, плавно сделал шаг в сторону и почесал шею, что для его подельников означало: "дело сделано, уходим".

В считанные секунды, пока внимание служанки было всецело устремлено на юную госпожу и девочку-незнакомку, вор лишил ее кошелька с хорошей суммой наличности, документов, ключа от камеры хранения, золотых застежек и подвесок с хозяйской шубки, снятых при сдаче верхней одежды в гардероб. Вор утянул даже серебряную цепочку, которую служанка спрятала в сумку потому, что боялась что кто-то в толпе незаметно сдернет единственную ее драгоценность с запястья.

Ценностей на семьдесят тысяч, три месячных зарплаты рабочего, за десяток секунд!

Следом за вором, выдержав краткую паузу, подались парень и девушка, задачей которых было закрывать собой работающего карманника от взглядов окружающих. Место жуликов тотчас заняли другие люди, просто желавшие подойти ближе к перилам, чтобы было лучше видно экран видеостены. Осталось увести актрису, отвлекавшую внимание жертв.

— Ами-чан! — еще одна девочка в школьной форме, года на три или четыре старше первой, протиснулась между людьми и бросилась к хвастунье, в прыжке обняв ее, едва не сбив с ног и толкнув при этом юную леди из Анамидзу. — Вот ты где! Мы с Харуми-сенсей тебя по всему этажу ищем! Куда пропала?! Ну ты вообще глупая, да? Пошли, пошли скорее!

— Ой, извини, Рури-чан! — младшая школьница помахала не подозревающей беды девочке ладошкой, а гостья из Анамидзу чуть не потянулась вслед новой знакомой, но опомнилась, разочарованно сникла и насупилась, вот-вот готовая разреветься от обиды.

Весь день сплошное невезенье! В городе беспорядки были, из-за чего лучшие выставки и музеи закрылись. Часов пять несчастные гостьи города промерзли у театра, надеясь достать билеты на конкурс, и не достали. Разочарованные, решили смотреть по видеостене и хотели в оставшееся время сходить погулять в парк к храму, а там такое сотворилось! Перепуганная служанка даже хотела бежать на вокзал за билетами на ближайший поезд, пришлось устроить истерику и поссориться с ней. А вот теперь, после всего, девочка, такая же фанатка звездочек как она... подошла, подарила надежду посмотреть конкурс вместе, и... и... убежала к своим друзьям! Как вот тут не расплакаться?

— Оборжаться можно! — прикрыв рот ладонью, смеялась раскрасневшаяся от удовольствия Гокудера Маки, на пару с подружкой спешащая прочь от места преступления. — Вот же тряпки махрявые! Слышь, Сетсу! Я ща в трусы нассу! К кому ни танцану с подплясом, в раз ценят этот цвет, — бандитка провела рукой по белоснежной блузке и воротнику школьного жакета. — И расчес в друзьяшки начинается!

— А то! — отозвалась Гокудэра Сетсуна, злобная оторва по прозвищу "Подкова", из-за того, что постоянно таскала с собой этот предмет, которым любила угрожать как кастетом при накате на других подростков. — Слышь?! Мы ж распластаться какия терь фигуры! Элитныя прынцессы!

Тупая учителка, что вместе со своими ученицами попалась в кошачью ловушку, увидела как малолетние разбойницы, выбрав в стайке школьниц тех, что лучше подходят им ростом и фигурами, набросились на ее перепуганных девочек, взмолилась о пощаде для детей, с рыданиями причитая о том, что ее ученицы — дети лучших людей города. Заинтересовавшись, Сетсуна ткнула подковой в лицо старающейся сохранить гордый вид девчонки, задала несколько вопросов и узнала, что перед ней дочь большого чиновника, владельца сети книжных магазинов, капитанша молодежной сборной по конной выездке и королева трех школьных балов этого и прошлого года. Маки досталась девчонка попроще, но зато лучшая по оценкам ученица своего класса и юная сочинительница стихов, творчество которой много раз печаталось в школьной газете. Злыдни, кое-как обученные простейшей математике и с трудом читающие даже вывески на магазинах, с огромным удовольствием избили обеих принцесс и глумливо посматривали на жалобно хнычущих девчонок, пока наряжались в милые костюмчики учениц элитной школы.