Глава 6. Демон одиночества. (завершена)

За дверью, на стенах и потолке, появилось освещение. Коридоры, длинные, с резкими поворотами под девяносто градусов и перекрытые стальными решетками, уводили в глубину земли. Внимательный шиноби мог бы заметить системы наблюдения, вмурованные в стены бомбы и силовые схемы взрыв-печатей. Не хватало разве что тумбообразных охранников на каждом шагу.

Охранники нашлись только в самом низу, в особо укрепленном бункере, из которого, наверняка, была пара-тройка секретных выходов и здесь же находилось устройство подрыва основных узлов базы.

В не очень-то большой зал набилось немало народа. Пять самураев в тяжелой черно-зеленой броне, пятеро шиноби в типовом армейском камуфляже, а с ними еще и двое гражданских, наверняка из службы снабжения базы.

— Где шлялись?! Даже бегать быстро не можете, зеленая помесь! — лейтенант самураев грубо выдернул сверток с пленницей из рук кошек, развернул его, взглянул на крепко скрученную девчонку и перебросил ее на руки боевому жрецу. — Вколи ей химии снотворной, чтоб расслабилась с гарантией. Не хватает еще в бою за ней присматривать, чтобы не трепыхалась!

В левой руке он держал какой-то пульт со взведенным рычажком, на котором готов был нажать большую красную кнопку. Неужели хочет взорвать весь бункер, если лиса ворвется сюда? Совсем с ума посходили союзнички! Убраться бы подальше от этих психов...

— Вы, наши, кхм... кошачьи друзья, — лейтенант посмотрел на съежившихся лицедеев. — На выход, в коридор! Не нужны вы здесь, под ногами мельтешить! Чунин! Выдели тройку людей им в сопровождение. Пусть проводят кошаков до комнаты отдыха, и возвращаются!

— Я сам провожу, не возражаете, лейтенант? — задал вопрос командир шиноби.

— Твоя воля. Возьми еще двоих.

— Само собой. — шиноби взмахом руки приказал паре своих подчиненных следовать за ним, а затем толкнул ближайшего кошака к выходу. — Чего встали, плесень звериная? Все, вон отсюда! Лиса в любой момент напасть может! Шевелитесь! Или хотите в кровавой мясорубке завязнуть? Тут без вас тесно!

Выгнав толпу лицедеев из бункера, он вышел следом и прошел мимо всех, чтобы возглавить процессию, на миг задержавшись только возле десятилетнего мальчишки, на которого глянул с высоты своего роста и презрительно ухмыльнулся, видя детское лицо, бледное от страха, с опухшими от слез глазами. Как опытный охотник на кошек, ликвидатор знал, что Золотой Бог вовсю использует детей. Вшивая нищета и буракумины с радостью соглашаются, когда "Великий Наставник" предлагает им превратиться в детей успешных дельцов и управленцев. Их мотивы легко понять, но что заставило стать монстром вот этого сопляка? Сытый, ухоженый, хорошо одет. В школе обижали? Родители уделяли мало внимания, захотел другую семью? Будет тебе новая семья, мелкий паскудник!

— Своей трусостью и слабостью, все вы, сильно разочаровали нашего Великого Наставника! — громко заявил чунин, продолжая изображать, что они все, воины Единства, ни кто иные, как верные союзники Золотого Бога. Таков был замысел для обмана кошаков и использования выродков в качестве жертвенного мяса против другого чудовища, Черной Лисы. — Но Наставник не бросает своих учеников, даже таких малодушных и бесполезных! Все вы будете распределены по разным городам и внедрены под видом простых обывателей! Будете смирно жить как обычные люди и помогать своим собратьям по приказу от Золотого Бога, если такая необходимость вдруг возникнет. Через пару-тройку лет, если в ком проснется настоящий дух кошки, Наставник присмотрится к нему повнимательнее! А сейчас, все за мной! Отведу вас в комнату отдыха, где вы переждете всю эту шумную заваруху. Сидите тихо, не привлекайте внимания! Никто вас защищать больше не будет! Без вас проблем хватает. Не стоять! Пошли! Живо, живо! Второй, Третья, подгоняйте отстающих!

Рабы Золотого Бога, со стыдливо опущенными головами, тревожно переглядываясь, поплелись за шиноби, поведшим их по коридору наверх и повернувшим в одно из ответвлений.

— Ты у них за главного что-ли? — сказал шиноби бандиту, в этом сборище трусов по-прежнему остающемуся кем-то вроде командира. Все остальные жались друг к другу и держались у старшего лицедея за спиной. — Повысил свой ранг в стае тем, что из вас всех только ты один успел хоть в кого-то превратиться? Да-да, узнаю тебя, видел твое личное дело. Как там того паренька звали? Сато Юджи? Девятнадцати ведь мальчишке не было. Простой добрый парень, который знать не думал, что кто-то захочет украсть его имя. Скажи-ка, котяра, как у тебя, вообще, ощущения? Нравится новая жизнь? Вкусно ешь? Хорошо спишь? Родителям парнишки часто письма пишешь, чтобы они думали, что их сын жив?

Бандит, чувствуя ненависть и издевку, заскрежетал зубами, злобно зыркнул на шиноби и отвел взгляд. Он прекрасно понимал, что другого не заслуживает. Из его души ничем было не выжечь память о том, как из здания управления верфи чуть ли не вприпрыжку выбежал счастливый паренек с сияющими глазами, крепко сжимающий в руке документы о зачислении его учеником в бригаду монтажников и на заселение в общежитие. Работа и жилье в городе! Питание в столовой, свои собственные деньги! Теперь он узнает, что такое кинотеатр, а когда научится читать, сможет купить себе сколько угодно ярких книжек с картинками! Так, наверное, он думал? Или радовался тому, что сможет присылать деньги своей семье? Еда и лекарства для всех, игрушки и книжки для младших братьев и сестер? Кто знает, какие у него были мысли и мечты...

Кошки для этой страны были мутными сказками с далекого востока. Так далеко на западе ни одна из тварей еще ни разу замечена не была. Кошки любят богатые города и страны. Им нужны деньги и высокий статус в обществе. Зачем им нападать на простого подростка из бедной крестьянской семьи?

Ни этот малец, ни строгий комендант общежития, двумя часами позже принявший из рук побитого жизнью тридцатилетнего бандита документы честного восемнадцатилетнего парнишки, не знали, что у Золотого Бога большие планы насчет местной верфи и что целая кошачья стая давно вьется вокруг, ища способы проникновения на предприятие. Тем более об этом понятия не имел дружелюбный сосед по комнате, что после краткого знакомства со стеснительно отводящим взгляд, зашуганым парнем в изношенной крестьянской одежде, хлопнул его по плечу и с широченной улыбкой заявил:

"Вот что, Юджи! Бросай тут свои сумки, суй документы в карман, и помчали, город тебе покажу! Нечего тут сидеть и кукситься, со мной не пропадешь! У нас тут такие чудеса, такие красоты! Глаза на лоб полезут! И жратвой нормальной тебя угощу, а то вот же ты недокормыш какой! Голодно жили? Ничего, узнаешь еще, что такое настоящая еда! Где еда — там сила! А нам, монтажникам, сила для работы нужна"!

Соседи по общежитию, бригадир и рабочие на верфи, поварихи в столовой, учителя в вечерней школе — все проявляли доброжелательное внимание к тощему и вечно сгорбленному парню, что в свои без малого двадцать был истрепан жизнью так, словно ему было не меньше сорока. Видимо несладко пришлось бедняге в разоренном войнами селе, пришлось и поработать, и поголодать. Безродный Фудо чувствовал себя истерзаным, закусанным собратьями тощим волком, внезапно попавшим в стаю громадных добродушных псов, из-за размеров и слабости принявших его за забитого щенка. В мрачных жилых районах имперского города даже внутри одной банды все друг друга грызли и беспрестанно борзовали, чтобы показать свою статусность, свою силу и опасность для окружающих. Вечно зубоскалящие собратья-шныри не упускали шанса сотворить подставу даже для своего, чтобы яркие цвета банды гнобили вот этого, провинившегося, а не их. Шныри пресовали и запугивали проявивших слабость, вырывая куски пищи у друга из пастей, сворой нападали на добычу или конкурирующие банды с соседних территорий. Там, Фудо мог быть только таким же, как все. Он кривлялся и кусался, пытался никому не показать, какой он на самом деле трус и слабак. Работал, загружая и разгружая контрабанду, чинил оружие и боевое снаряжение старших бойцов, создавал угрожающий вид при рэкете и разбое, заискивающе скалился, получая небрежные пинки и оплеухи от ярких цветов.

Понравилась ли ему новая жизнь? Да, да, тысячу раз — да! Что он понимает, этот тупорылый, высокоморальный шиноби?! Волчья жизнь ломала и уродовала Фудо, но он никогда не считал уродство красивым. Не был ни наглым, ни злобным, ни жестоким, как того требовал окружающий его мир. Он притворялся, мимикрировал под урода, чтобы выжить, но где-то, в глубине души, стать им полностью так и не смог. Всего полтора года, но он... он действительно был счастлив почувствовать к себе человеческое отношение.

Что ответить поганому моралисту? Рассказать, как смущался от проявлений к нему доброты и заботы? Как вкалывал на верфи, стараясь честным трудом отплатить друзьям за все, что они для него делали? Что Золотому Богу для подчинения пришлось запугивать своего раба раскрытием для всех настоящей личности Фудо? Бесполезно. Что может вообще сказать человеку... монстр?

Лидер шиноби остановился перед тяжелой металлической дверью, повернул рычаг и, приложив немалое усилие, открыл одну из двух створок.

— Заходите. — он взмахнул рукой и все вошли в большое, полутемное помещение. — Здесь вы и останетесь. Самое подходящее для вас место, твари!

Вошедшая последней, крепкого телосложения женщина-шиноби щелкнула переключателем на стене. Под потолком вспыхнули лампы, озарив своим светом мрачное серое помещение, совершенно пустое, только у дальней стены стояла металлическая тумба, своим видом больше всего похожая на сильно увеличенный приемник мусоропровода. Вокруг пыль, гарь и копоть. Лужи и полосы давно высохшей крови на полу.

Мгновение на осознание...

— Это крематорий! — взвился и, к изумлению шиноби, бросился в атаку кот-бандит. — Нас сожгут! Бегите! Бегите все!

Чунин играючи пресек попытку бандита нанести ему удар в голову и ответным ударом кулака опрокинул противника на пол. Боевая перчатка, со свинцовыми утяжелителями, вынесла все зубы с правой стороны лица бандита, заставила его вцепиться руками в разбитую морду и с завываниями забыть о попытках нападать или сопротивляться.

Остальные кошки развернулись и хотели броситься к выходу, но чунин не просто так взял с собой двоих генинов.

Первый, высокий и плечистый парень, демонстративно снял с креплений за плечами кузнечный молот, а вооруженная мечами куноичи замахнулась ногой и, не сдерживая сил, пнула в грудь мальчишку, что всегда плелся в хвосте и теперь оказался к ней слишком близко. Детские ребра полопались при столкновении с тяжелым армейским ботинком, мальчишка, с истошным взвоплем, отлетел к ногам шарахнувшимся в центр комнаты, остальным кошкам.

— Удивил! — чунин протянул руку, сгреб бандита за ворот рубахи, поднял его и встряхнул. Легко, словно мешок сухой рисовой соломы. — В драку полез! В самом деле лидером себя возомнил, кошара? Или, может... ГЕРОЕМ?! — он замахнулся кулаком и ударил, разбив бандиту нос. — Второй, Третья! На ножи всех мразей, и в топку! Два года здесь людей жгли, так теперь пусть сами! В тот же пепел! А этого... — чунин замахнулся в третий раз. Крепко сжал кулак, напряг мышцы. — Я брошу живьем!

Вот и все.

Безродный Фудо закрыл глаза, готовясь получить то, что действительно заслужил. Не здесь ли, на самом деле, другие, настоящие нэкоматы, перерезали горло тому мальчишке, которого никто конечно не стал тащить через полмира на какие-то дурацкие опыты? Фудо солгали, чтобы он вел себя спокойнее. Золотой Бог — тот еще лжец. Ну что же. Все справедливо.

"Прости, парень". — если бы Фудо мог улыбнуться, он улыбнулся бы, виновато и печально. — "А теперь... моя очередь".

Вздрогнул мир.

Без всякого предупреждения, на лидера шиноби... обрушился потолок.

Что-то черное, похожее на громадную стрелу или клин, пробило десятки метров земли, вышибло внутрь зала груду камней и точным ударом, сверху вниз, вбило палача в пол, обратив в месиво, в котором не просто стало угадать именно человеческие останки.

Духи-защитники, не отозвавшиеся никак на нападение ликвидаторов, на вторжение демона среагировали молниеносно и кошки почувствовали, как теряют контроль над своими телами.

Пробивая землю, черный клин оставлял за собой частицы черной протоматерии, идеальные проводники для демонической Ци.

Всколыхнувшись волной, потолок резко сместился в сторону, пролом расширился в размер всего зала. На головы рабов Золотого Бога обрушился тягучий, сплошной поток черной протоматерии. Слизь распалась на тысячи щупалец, оплела и обхватила всех двенадцать, прижалась к их шеям и головам, выстреливая в черепа и позвоночники кошек крошечные алые искры...

Треньк!

Треньк!

Треньк!

Рабы Золотого Бога от макушек до пят чувствовали, как рвутся на их костях узлы и линии силовых схем. Чужая воля, пытавшаяся яростно сделать хоть что-то, мгновенно исчезала, тела людей повисали в черной слизи, а сознания тонули в ярчайших вспышках сумасшедшей боли.

Не раздумывая о последствиях лично для него, мужчина-шиноби сдернул с пояса устройство подрыва для встроенных в стены бомб, щелчком откинул предохранительную скобу от кнопки и уже коснулся пальцем переключателя, как вдруг...

Со скоростью пушечного ядра запущенная из зависшего в проломе черного сгустка протоматерии, деревянная плита, самый обычный подоконник из типового гражданского строения, врезалась ему точно в морду и отшвырнула, впечатав в стену.

Каплевидный сгусток под развороченным потолком ударил во все стороны черными щупальцами, увенчанными четырехгранными прямыми шипами, пробил стены и вывел из строя все устройства подрыва заложенного в зале пластида.

— Тварь! — роняя на пол мечи, женщина-шиноби потянулась обеими руками к кольцам предохранителей солевых и осколочных гранат, которыми были увешаны ее грудь и живот. — Это сожри!

Но Безликая была сыта ранениями по горло и прежде чем куноичи дотянулась до своего оружия, вылетевшая из черного сгустка стройная фигура демоницы сдвоенным ударом обеих ног в грудь и голову опрокинула противницу в дверной проем.

Оттолкнувшись от упавшего тела, она приземлилась рядом и вскинула в замахе обе руки. Кулаки ее были покрыты слоями шипастой черной брони, а над руками словно змеи извивались внешние мускулы из протоматерии. Со скоростью двух отбойных молотков, Безликая обрушила на оглушенную противницу ураган мощнейших ударов. В голову, живот и грудь, по рукам, которыми куноичи инстинктивно попыталась защититься. От частой дроби завибрировал пол, от сотрясений полопались пластиковые плафоны на двух настенных светильниках. В пять секунд, грозная воительница была превращена в месиво из переломанных костей и отбитого мяса. Не помогла ни броня, ни толстые кости, ни мощное, тренированное тело.

— И вы вот этих вот испугались? — оставив измочаленную жертву, Безликая глянула в сторону беспорядочно корчащихся от боли и завывающих кошек. — Ну не знаю, лично мне, — она с запредельно гордым самодовольством в указующем жесте приложила к своей груди сразу обе руки. — Было бы стыдно!