Глава 6. Демон одиночества. (завершена)

— Котенка какого? — один из самураев указал в сторону погасших телеэкранов. — Того?

— Ну-у... в идеале да, — Лярва снова разрумянилась, заулыбалась, а потом вздохнула. — Но это наверное очень сложно исполнить, поэтому пока сойдет и обычный.

2:40

Пленников, едва успевших перевести дух, расслабить гудящие ноги и выпить по чашке воды, снова подняли, выгнали из тюремных застенков на улицу и повели к разгромленному театру. Волнения от происходящего охватили весь город, люди выходили из домов и, движимые инстинктом борьбы за выживание, начали скапливаться вокруг места возникших проблем, чем совершенно не облегчали работу тех, кто действительно мог и пытался проблемы решить.

— С дороги! С дороги! — свирепыми окриками разгоняли самураи мешающихся под ногами зевак. — Прочь с дороги, кому сказано!

Люди послушно расступались, пропуская пленных кошек и шиноби, идущих под конвоем всего лишь десятка стражей.

— Кичиро! — протиснувшись в первые ряды зевак и выцепив взглядом фигурку мальчишки в растрепанной белой рубашке, заголосила бледная и шальная тетка. — Кичиро!!! Посмотри сюда! Я здесь! Я здесь, слышишь?!

Мальчишка, тот самый, которого пнула в грудь женщина-палач в подземном крематории, съежился настолько, насколько это позволял медицинский корсет и кое-как срощенные жрецами поврежденные ребра. Он не повернулся к окликнувшей его женщине, наоборот испуганно отвернулся и закрыл голову руками.

— Сынок! — жалобно выкрикнула женщина. — Кичиро! Ты... ты правда мой сын? Ты... ты — КОТ?! Ты... УБИЛ МОЕГО СЫНА?!! Когда?! Где?! ГДЕ МОЙ СЫН?!! Кичиро!!!

Мальчишка еще плотнее закрыл голову руками и попытался спрятаться за другими котами и кошками.

— Замолчи! — попытался утихомирить крикливую женщину самурай, но было поздно. По толпе уже шелестели злые перешептывания.

— Ребенка убили! Убийцы! Убийц ведут! Отпускать ведут, представляете?! Они нас убивают, а их отпускают! Всех!

Толпа шумела, нагнетая свою ярость. В руках у людей появились камни и палки. Заслонившийся щитами конвой окриками сдерживал волнующихся горожан, но слепая ярость начала захлестывать самых обозленных и с секунды на секунду мог полететь первый камень.

Низринувшись с небес, перед конвоем в мостовую с грохотом врезался громадный черный ворон. Плавно перетекая в фигуру жуткого демонического монстра, он взревел и голос его прогрохотал над улицей:

— Убрать оружие, дурачье! Хотите, чтобы в театре казнили захваченных детей?! Кому из вас нужна на руки детская кровь?! Не допущу! Расступились, все, живо! Сражение с кошками еще не закончено, а сейчас, любого, кто попытается напасть, я убью! Как дурака и предателя! Убью на месте!

Самые агрессивные мстители, скрежеща зубами, сникли и попятились, а демонический великан повернулся к женщине, едва не спровоцировавшей побоище.

— Твой сын жив. — сказал он. — Этот мальчишка — даже не завершивший обучение молодой кот, никому еще, никогда, не причинявший вреда. Он — твой сын. А отворачивается и прячется, потому что... боится тебя. Ты его била? Скандалила? Хватит! Не ори на него хотя бы сейчас.

Женщина хотела начать что-то объяснять, спорить, но не желающий вступать в полемику демон отмахнулся костистой лапой и пошел прочь, сопровождая конвой и пленных.

— Простите, а что здесь происходит? — услышал мужчина, стоящий в задних рядах толпы, приятный женский голос. Он обернулся и не подумал даже встревожиться, увидев рядом с собой обычной внешности женщину лет сорока, в простой недорогой одежде, позади которой держались двое мальчишек, лет пятнадцати и семнадцати, на вид. Мать с сыновьями? Ну а кто еще?

Не видя причин скрытничать, мужчина охотно рассказал женщине о захвате театра бандитами и об итоге переговоров властей с террористами.

— Откроют коридоры для всех кошек в городе? — слегка ошалело переспросила Мама Фудзи и оглянулась на своих подопечных, Сетсуну и Маки, что услышали новости и, так же, как она, открыли от изумления рты.

Они-то, уверенные, что сейчас все стражи закона дружно устроят облаву и будут хватать всех, кто хоть как-то похож на учительницу и учениц Первой Муниципальной, озаботились сменой внешнего вида. Ворвались в чужой дом, целый час потеряли на грабеж и переодевание, думали схитрить, а оказывается, и делать-то ничего не нужно было! Кто же знал?!

Ну и наплевать! Зато девчонки вон как довольны. Всю дорогу толкаются локтями, ржут и цапаются, но не злобно, а как какие-нибудь играющие зверята. Счастья — полные штаны. Воровство их явно не слишком привлекает, а вот если дорвались до прямого разбоя, чтоб побить и поунижать, так глаза сразу люто вспыхивают! Настоящие дикие пантеры! Надо походатайствовать за них. Может, для создания масок аккуратности у них и не хватает, но как ведомые для какой-нибудь кошки, девочки — просто клад!

Фудзи поблагодарила закончившего разъяснения мужчину и позвала своих воспитанниц:

— Масаши, Такуми! Мы идем к тете Юзуки. — она, со смущенной улыбкой посмотрела на своего недавнего собеседника и пояснила. — Мой муж был в ополчении и погиб в той войне. Теперь нас некому защитить, и если начались такие беспорядки, то нам лучше спрятаться у сестры. Там и ее муж, и мой отец с братом... с ними не так страшно.

Мужчина посмотрел на мнимых мальчиков и с ободряющей улыбкой кивнул всем троим лжецам, а бандитская мамка и ее воспитанницы едва сдержали свои улыбки, ехидные. Вон как выражение в глазах дурня поменялось! Уважение и сочувствие расцвели. Знал бы он, кто перед ним! Но, не знает. Какие вообще, шансы у всех этих людей в войне против кошек? Только демоны с этим их чутьем под ногами мешаются, но как только Золотой Бог исполнит свое обещание, решит проблему Черной Лисы и Серых Стражей, можно будет так повеселиться! Такое устроить!

Мечты о будущем грели сердца и души бандиток.

— Мам, пойдем. — подергав за висящую на плече наставницы сумку, сказала Сетсуна. При этом она старалась чтобы голос ее звучал на тон ниже, по-мальчишески, и у нее вполне неплохо получалось. — Таку замерз совсем.

— Ох, простите. — Фудзи распрощалась с общительным горожанином и кошки продолжили движение сквозь толпу, пристраиваясь к тем людям, что из любопытства или не угасшей злобы вздумали сопровождать конвой.

Никто больше не посмел создавать конвою проблемы. Через десяток минут, по-прежнему сопровождаемые толпой горожан, пленники и конвоиры вышли на площадь, с которой открывался свободный вид на театр. Сюда же доставили три повозки с десятком раненных и покалеченных, найденных в живом, но бессознательном состоянии на поле боя вокруг храма Ветра. Самураи пленников и, тесня толпу горожан, отступили. Шиноби-наемники, почти полным составом, тут же, озираясь с видом побитых шакалов, потянулись к зданию захваченного театра. Среди кошек же возникло замешательство. Все они, без исключения, не спешили к открытому для них спасению и свободе.

Мальчишка, лишь пару раз со страхом оглянувшийся на мелькающую в толпе мать, поспешил к повозкам с ранеными. Явно ища кого-то знакомого, он заглянул в одну, вторую...

— Ки... Кичиро... — прохрипел вдруг один из людей, замотанных в пропитавшиеся кровью бинты. Девушка лет двадцати, лишившаяся левой руки, с размазанной в кашу левой стороной лица. — Ты... ты все-таки успел... убежать...

— Саори-нэчан! — мальчишка, заливаясь слезами, бросился к ней. — Са-нэчан! Ты... ты... ты... прости меня! Я... я испугался! Я тебя бросил! Я... сбежал!!!

— Кичиро... дурак... — раненная кошка улыбнулась сквозь терзающую ее боль и дурноту лекарств. — Дорого же тебе обошлись те пирожки, а?

Мальчишка, что однажды, плетясь из школы домой, не стал отказываться, когда красивая молодая леди сначала попросила его помочь найти нужный адрес, а после недолгой прогулки, с улыбкой и предложила зайти в кафе, закусил губу до крови, глядя на лежащую перед ним изуродованную девушку.

Он видел, как страж храма встречным ударом щита швырнул прочь вертевшуюся рядом молодую кошку, как та врезалась в стену и упала. Трусливый котенок преодолел парализующий ужас и хотел броситься на помощь погибающей подруге, но ужасающий стальной исполин встал перед ним и обезумевший от ужаса мальчишка, в помрачении сознания, ринулся бежать раньше, чем один из Духов-Защитников выбрал для контроля такого слабака как он. Он предал, сбежал и бросил единственного близкого ему человека. Старшую сестру, после встречи с которой мрачный серый мир обрел вдруг цвета, свет и звуки. Ту, что купила его. За два пирожка и три добрых слова.

— Са-нэчан! Поднимайся! — заливающийся слезами, Кичиро боялся даже тянуть израненную девушку за руку. — Можешь сесть? У тебя спина сломана? И ребра? Обними за шею и ложись мне на спину! Я понесу тебя!

— Дурак... — благодарно улыбалась ему кошка.

— Тебе нельзя оставаться, Са-нэчан! Ты... тебя... тебя повесят! Ты же говорила... говорила, что убила ту девушку, которой стала!

— Да. Мою подругу... завидовала ей, всегда. Ее красивым шмоткам... вниманию парней... звучанию имени... такая красивая... популярная и веселая... она не замечала, а я... я ее убила, Кичиро. Такая дура. Думала, что смогу притворяться ею, стать счастливой, но... никто меня с ней не перепутал. Мой стыд... мой страх... мое поведение... Все меня узнали. Все прокляли. А потом... сбежав в другую страну, я подошла к тебе. Потому что хотела, чтобы хоть кто-то, хоть один человек, не... не ненавидел меня. Прости меня, Ки-чан. Я хочу, чтобы меня повесили. За то, что я сделала. С ней... и... с тобой.

— Нет! — мальчишка, согнав с повозки других раненных, уперся в борт руками, пытаясь толкать. — Помогите! Помогите, кто-нибудь!

— Кичиро! — повысив голос, раненная кошка заставила его очнуться, а потом поманила рукой. — Иди ко мне.

Рыдая, мальчишка забрался на повозку, лег рядом со своей подругой и уткнулся мокрым от слез лицом ей в плечо, а счастливо улыбнувшаяся кошка обняла его и прижала к себе так крепко, как только могла.

— Кичиро, не смей! Не вздумай! — видевшая, как суетится вокруг повозки ее сын, как пытается толкать повозку в сторону театра, обомлевшая мать попыталась несколько раз позвать его, но без малейшего успеха. — Да что ты творишь, маленький поганец?! За что мне это?! За то, что я всю жизнь для тебя работала?! Кормила, одевала, за школу платила?! Вот я тебя взгрею, идиот неблагодарный! Ну-ка отойди от этой твари! Кому сказала?!

Никакой реакции.

— Да вы все врете! — багровая от стыда и злобы, взбеленилась женщина. — Это не мой сын! Кичиро! Ты меня слышишь?! Ты мне больше не сын!

Издевательский смех позади нее заставил женщину опомниться и удивленно оглянуться.

— Ну чо ты орешь? — небрежно бросил крикливой тетке младший из двух мальчишек, пока он и его брат, следом за ведущей их матерью, шли мимо расступившихся людей. — Хоть махру порви, а он от тя как за тыщщей стен!

— Просрала отшлепка? — добавил старший. — Шурши нового делай, чучело бледное!

— Эй вы, соплячье! — вступился за тетку кто-то, и тут же все шарахнулись в стороны, увидев как "мать" щелкнула пальцами, выдав в воздух вспышку зеленого призрачного пламени.

— Кошки! Это — кошки! — побежал среди людей шепот. — Вот же наглые дряни!

— Привет от Золотого Бога, тупорезы! — обернувшись, громким девчачьим голосом выкрикнула толпе Сетсуна и сложила пальцами левой руки оскорбительный жест.

— И отшмыгам вашим привет! — Маки вынула из кармана и хвастливо показала толпе гражданскую карточку ограбленного ею мальчика. — За цвет и масть родную им по два присеста!

— Ага! И пусь не ноют! Ща нас вот мамка завернула, но в следущий стык мы им еще и скрутни отмахнем! Себе прилепим! — Сетсуна расставила ноги и помотала тазом вправо-влево, изображая, будто между ее ног болтаются причиндалы. — А то чот как образ не завершен!

— Тих ты, извращуга! — младшая толкнула старшую кулаком в бок. Обе весело заржали.

Мама Фудзи свистнула, отвлекая воспитанниц от развлечения и махнула рукой, приказывая снова следовать за ней.

— Видали? — зашептались в толпе. — Это ж девки!

— В Хрустальном Дворце целую свору кошаков шуганули, что училкой и девчонками из Первой Муниципальной притворялись!

— И эти сучки, удрав, пацанят каких-то раздели! Ничего се, как перекинулись!

— У-у твари! Ну погодьте, Черная Лиса до вас доберется еще. Так хвосты вырвет, — позвоночники до ушей повылетают!

Ехидно прислушиваясь к ропоту обозленных, но бессильных людей, три бандитки без помех прошли к повозкам раненных.

— Ну чо, помощщ нада? — осведомилась Сетсуна у раненной кошки и мальчика.

— Нет! — резко и четко ответила девушка. — Прочь пошли! Мы — остаемся!

— Чо? Э? — скорчив агрессивные рожи, начали накат малолетки. — В хрючельник шоль докинуть, инвалидка?

Взрослая бандитка вдруг толкнула младших.

— Шись! — шумнула она, предупреждая об опасности. — Чернь в наскоке.

Юные разбойницы оглянулись на мужчину в сером самурайском плаще, стоящего чуть в стороне и внимательно следящего за ними. Гонору и храбрости в бандитках тотчас резко поубавилось.

— Шуршим по глади. — старшая толкнула воспитанниц еще раз и, все трое, торопливо потопали к театру.

Заключенный договор устраивал все стороны конфликта. Фальшивого бога, людей и демонов. Никто и не думал его нарушать. Лиса, предвидевшая, что Золотой Бог не упустит возможность попутно украсть летающий лайнер, рукотворное сокровище страны Птиц, заранее сообщила наместнику о деньгах и драгоценностях, оставленных ею в брошенном старом дирижабле. Потому лорд Йоримаса без сожалений отдал приказ о подготовке воздушного корабля к полету. Этот камень раздора выкуплен и свалился с его плеч, спасительница вольна распоряжаться своей собственностью как ей будет угодно. Он отпускает террористов? Нет, даже рядовые стражи и простые горожане понимают, что раз Черная Лиса замешана, значит далеко сволочи ни за что не уйдут. Даже изъятые в банке деньги, эти сто миллионов выкупа, если не сгорят в намечающемся побоище, то будут возвращены. О чем думают враги? Уверенны в своих силах и намерены победить. Тоже понимают, что решающее сражение еще только предстоит и плетут собственные интриги, надеясь создать для себя решающий перевес.

А значит, пока нечего дергаться и ломать такой выгодный для всех расклад!

Команды технического обслуживания, подгоняемые окриками самураев, устремились к исполинскому кораблю, подтащили тележки с заряженными картриджами энергопитания, принялись карабкаться по лесенкам и мосткам к каждому из шести огромных двигателей.

— Одуреть! — Нода Окумура, капитан старого грузо-пассажирского дирижабля из империи Лесов, сопровождаемый своими людьми и несколькими инструкторами, поднялся по трапу на капитанский мостик. — Это что, музей современных достижений авиастроения? Ботинки перед входом снимать?

— Патологоанатом снимет. — мрачно проворчал седой специалист с верфи, неосведомленный о махинациях Черной Лисы и воспринимающий команду имперских оборванцев как ненавистных бандитов-угонщиков.