Луффицирование — процесс, с точки зрения самой Нами, жутко пугающий и буквально сводящий с ума на первой своей стадии, и приносящий только радость и покой на душе, когда изменения начинали подходить к концу. Внешне, Луффицированные, выглядели вполне по-людски, но внутренне могли привести в ужас любого разумного человека, что неоднократно проверялось на практике всеми членами семьи Соломенной Шляпы. В свою очередь, Луффи, как источник распространения неизлечимой болезни, имел ещё большие отклонения от нормы, чем любой им зараженный человек, поэтому, своим внутренним миром, мог привести в ужас даже Луффицированных. Нельзя передать обычными словами, насколько сильно любила и уважала своего капитана вся семья Соломенной Шляпы, но некоторые его решения казались совершенно сумасшедшими и пугающими даже им. И это людям, слабейшая из которых, вполне могла в одиночку сражаться с целой пиратской командой. Кстати о сражении...
— Нами действительно прекрасна, — вздохнул Джонни, не отрывая взгляда от сражающейся девушки.
— На мой взгляд, все сильные женщины прекрасны, — сделав несколько глотков из бутылки, озвучил свою точку зрения Йосаку.
— Смотря, что ты подразумеваешь под словосочетанием "сильные женщины", — хмыкнул Луффи. — А то если говорить только о голой физической силе, то в перекачанных женщинах, которых порой невозможно отличить от мужиков, и близко нет ничего прекрасного.
— Я имел в виду несколько более... более абстрактное значение силы... хотя и физическая сила тоже важна.
— Дух, сила, ум, красота — женщина не будет по-настоящему прекрасной, если хоть одна из этих составляющих окажется за бортом, — поделился своим мнением Зоро.
— Я смотрю солнце и саке полностью растопили твою "тсун" составляющую оставив только "дере", иначе бы ты и под страхом смерти не произнёс нечто подобного, — весело фыркнул Луффи, а вместе с ним заулыбались и Джонни с Йосаку, и только один Зоро остался недовольным. Ничего нового. — Но тут я с тобой полностью согласен. Так что, Йосаку, дело не в сильных женщинах, а в Нами. Наша Нами прекрасна, потому что обладает всем, чем должна обладать любая по-настоящему великолепная женщина.
— В итоге, как я и сказал, Нами действительно прекрасна, — снова вздохнул Джонни.
— Кстати, о прекрасном, — заговорил Зоро, смотря за тем, как Нами, в буквальном смысле, раскидывает по сторонам пытающихся атаковать её пиратов. Ключевое слово "пытающихся". — Я думаю, что нам больше нет смысла оставаться в Ист Блю.
— Хм-м-м... — слегка задумчиво протянул Луффи.
— Я, пожалуй, соглашусь с Зоро-аники, — кивнул Джонни.
— За последний месяц мы даже ни разу не сражались, всегда хватало одной Нами, — поддержал его Йосаку. — Бессмысленно дальше оставаться в море, считающемся слабейшем из всех.
— Словно взрослые дяди на школьной скамье, — снова кивнул Джонни.
— Я хочу встретить сильных противников, — прикончив остатки саке в бутылке, чуть вздохнул Зоро. — Хочу знать, чего я действительно стою. К тому же, не пора ли нам поднять свой флаг? По-моему, время для этого уже пришло давным-давно.
— Ши-ши-ши! Какие вы сегодня разговорчивые, особенно ты, Зоро! Однако, можете не волноваться. Я полностью разделяю ваше мнение. В Ист Блю практически не осталось ничего интересного.
— Практически? — сразу же уловил ключевое слово Зоро. — И что же интересного здесь осталось?
— Тц-тц! — слегка поцокал языком Луффи. — Если я скажу, то так будет совсем неинтересно.
— А если намекнуть? — с надеждой спросил Джонни.
— Намекнуть? Хорошо, намекну. Дело в том, что если уж уходить с Ист Блю, то только напоследок громко хлопнув дверью, иначе мы словим пичальку... или, что ещё хуже, только я словлю пичальку, что совершенно недопустимо. Если я ловлю пичальку, то вся семья обязана разделять моё горе!
— Хлопнуть дверью? — нахмурил лоб Зоро, опять же, сразу вычленив самое главное, и умело проигнорировал весь остальной словесный мусор, который Луффи так любил вываливать на своих собеседников. — И как же ты собираешься хлопнуть дверью?
— Просили намёка, я и дал вам намёк, а всё остальное супер секретный секрет! Ши-ши-ши...
— А что насчёт Нами? — поинтересовался Йосаку. — Помнится первые пару недель, она упорно твердила, что с нами только на полгода, после чего она тут же уйдёт из семьи.
— Йосаку, мы пообещали ей помочь с деньгами, и мы ей помогли, но если бы она действительно собиралась уйти из семьи, то сделала бы это ещё несколько месяцев назад, — ответил ему Зоро. — Она собрала уже раз в двадцать больше денег, чем ей требовалось изначально.
— Не говоря уже о том, насколько давно она не пыталась нас ограбить, — открыто засмеялся Джонни.
Все четверо невольно вспомнили первые два месяца, — упорства Нами было не занимать, — во время которых девушка изо всех сил старалась удрать со всеми их деньгами. И это тогда, когда в роли её "временного" капитана выступал Луффи? Такая наивность, тогда и сейчас, вызвала у парней одно лишь умиление. У самой девушки теперь тоже.
— А эти её постоянные крики насчёт того, что она навигатор и поэтому не должна драться? — весело фыркнул Йосаку. — Сейчас уже и говорить ничего не надо, без всяких приказов сама всех раскидает и при этом глазом не моргнёт.
— Давно ли сами такие были? — усмехнулся Зоро. — Я тоже помню много ваших криков, и по поводу сражений, и по поводу тренировок.
— Не надо говорить так, будто ты сам от них чем-то отличался! — растянул рот в широкой улыбке Луффи. — Ты, на мой взгляд, вообще был самым забавным из всех. Особенно первый месяц, когда был настолько беспомощным, что даже себе еды отвоевать не мог.
Зоро заметно покраснел, чем только сильнее разжёг огонёк любопытства в Джонни и Йосаку.
— Луффи-аники, что ты имеешь в виду? В каком смысле, Зоро-аники не мог отвоевать себе еду? Зачем еду вообще отвоевывать?
— Потому что мне пришлось жить с чёртовыми дикарями, — пробурчал Зоро, но особого недовольства в его голосе не слышалось, только всем привычное ворчание.
— Там где я жил, вся жратва складывалась в один котёл, поэтому если кто не успевал урвать себе кусок, тот оставался голодным, — пояснил Луффи для Джонни и Йосаку.
— И Зоро-аники не успевал урвать себе кусок? — недоверчиво спросил Йосаку.
— Наш Зоро-аники? — ещё более недоверчиво уточнил Джонни.
— Ши-ши-ши... ребята, я жил с Горными Бандитами с семи лет. С Зоро я познакомился в четырнадцать лет, почти пятнадцать, так что Горные Бандиты, к моменту нашего с ним знакомства, прожили со мной бок о бок больше семи лет. Дальше пояснять?
Семь лет с Луффи-аники... Джонни и Йосаку в этот момент не знали, кому им нужно больше сочувствовать, — в том, что сочувствовать нужно было всем вовлечённым, парни знали точно. Зоро, неожиданно оказавшийся прямо в центре стаи кровожадных монстров, — где Луффи, там всегда есть кровь и монстры, — или Горным Бандитам, которым пришлось жить с Луффи-аники, — самым главным и самым кровожадным монстром из всех существующих! — на протяжении стольких лет.
— И всё-таки, что насчёт Нами? — вернулся к первоначальной теме Йосаку. — Деньги у неё есть, но возвращаться в свою деревню она как-то не спешит. И если мы действительно скоро отправимся на Гранд Лайн, нужно окончательно закрыть вопрос с Нами.
— Ты действительно думаешь, что Луффи этого сам не понимает? — усмехнулся Зоро, беря в руки новую бутылку саке
— Не волнуйтесь, всё с Нами будет нормально, — беспечно отмахнулся Луффи, продолжая наблюдать за тем, как упомянутая девушка неторопливо добивает пиратов. — Ситуация с ней станет последним аккордом к нашей славе... вернее вашей славе, — повернувшись к ним, ответил Луффи с довольной улыбкой, сделав ударение на соответствующем слове.
— Никогда не мог понять, почему ты так упорно прячешь свою силу, — произнёс Джонни. — В чём смысл?
— Как в чём? — слегка возмутился Луффи. — Конечно же, так интересней! Зачем бы я ещё заморачивался?
— В том-то и дело, что-то я как-то не улавливаю, в каком месте всё это может быть интересно.
— Рю, ты меня разочаровываешь...
— Я Джонни, — устало возразил парень, уже практически смирившийся с тем, что он теперь Рю.
— ... Вот ты только представь, — продолжил говорить Луффи, как и всегда, начисто проигнорировав возражения Джонни, — когда у вас всех будут уже свои высокие награды, ещё более зловещая репутация, а Зоро все будут считать сильным, жестоким и совершенно беспощадным капитаном Пиратов Соломенной Шляпы, на сцену выйду я. Ужасный капитан, окажется всего лишь первым помощником, а? Как вам сюжет? Словно истории, где жестоким психопатом-убийцей оказывается не главный подозреваемый, а самый безобидный, и трусливо выглядевший персонаж. Такие истории всегда популярны! Ши-ши-ши...
— ...
— ...
— Наконец-то ты сам себя признал жестоким психопатом-убийцей, — в отличие от Джонни и Йосаку, Зоро было что сказать, после всего услышанного.
— Ничего я не признавал! — делано обиделся Луффи. — Это я так, просто к слову сказал!
— Луффи, я жил с тобой, я жил вокруг людей, знавших тебя с самого твоего детства, я был в твоей родной деревне и видел твой дом, видел из чего он сделан, и твоё личное кладбище за ним, за которым ты так любовно ухаживал, поэтому даже не пытайся убедить меня в обратном.
— Эй, хватит тут пугать Джонни и Йосаку своими выдуманными историями, а то они ещё подумают, что ты говоришь правду. Личное кладбище? Серьёзно? Ну ты и шутник, Зоро! — несколько натянуто рассмеялся Луффи, чем тут же и подтвердил всё сказанное мечником. — Да и вообще, — тут же поспешил сменить тему парень, — помимо классного сюжета, когда самый опасный персонаж скрывается в тени других, казалось бы, и так невероятно опасных персонажей, есть ещё одна причина, почему я это делаю. И дело в том, что пока все вокруг считают вас главными злодеями, я могу... хм-м-м... как бы это сказать... Короче, я могу страдать са-а-а-мой разнообразной фигнёй. И это круто.
Вот это парни уже понимали очень хорошо. Страдать фигнёй и "приключаться" — по выражению самого их капитана, — Луффи любил больше всего на свете. И деньги. Правда, деньги он любил не из-за самих денег, а из-за того, что они позволяли ему свободнее страдать всякой фигнёй и "приключаться" в усиленном режиме. Не говоря уже о том, что сам процесс набивания карманов деньгами, — или Железный Ящик, если говорить конкретно об их случае, — Луффи так же умудрился хорошенько разбавить страданием различной фигнёй и возможностью лишний раз "поприключаться" или просто повеселиться.
Разговор прервался сам собой, когда, через десять минут, после начала боя, Нами против Альвиды и её команды, на ногах остался стоять только какой-то мелкий пацан. Коби. Когда сам Коби это осознал, то он не хлопнулся в обморок лишь благодаря чуду, — или проклятью, учитывая сложившиеся обстоятельства. И было ещё большим чудом, что он не перепачкал штаны, когда "Королева", закончив с пиратами, направилась прямо к нему.
— И кто же это у нас здесь такой? — растянув губы в довольной улыбке, буквально промурлыкала "Королева". — Пират в таком юном возрасте? Ай-яй-яй, как нехорошо, как нехорошо. И как же зовут нашего плохого мальчика? — "Королева" остановилась прямо перед онемевшим от страха Коби.
— К-коби! — выдал мальчик дрожащим голосом.
— Капитан, и что мне с ним делать? — повернувшись в сторону лежаков, громко спросила "Королева".
— Убей его! — пришел радостный ответ от Шляпы.
Коби невольно всхлипнул от ужаса.
— Просто так? — в голосе девушки сквозило неприкрытое удивление. — Мне кажется, будет лучше, если мы сделаем из него наглядное пособие, на тему: "Почему нельзя быть пиратом в столь юном возрасте".
— Тогда Йосаку сейчас разрежет его на части и развесит по деревьям!
— Нет-нет! — резко замотал головой упомянутый Йосаку. — Я тут хочу попробовать новый приём, когда первым делом отрубаешь человеку голову, после чего он ещё остается живым достаточно долго, чтобы увидеть, как я разрубаю на много частей всё его остальное тело. Представляете, какое выражение лица будет у отрубленной головы, когда она всё это увидит? Думаю, будет круто и очень наглядно!
Коби почувствовал, как его зрение начало расплываться.
— Нет-нет! — теперь замотал головой Джонни. — Так он умрёт слишком быстро! Может лучше сначала на костерок его? Прикинь, тогда он увидит не просто своё разрубаемое на части тело, а своё горящее разрубаемое на части тело!
— А что? Отличная идея! — слегка потерев пальчиком подбородок, расцвела радостной улыбкой "Королева" — Но можно мне сначала его немного попытать?
— Можно, — великодушно разрешил Шляпа, — но только немного! А мы пока соберём дрова.
— Спасибо, капитан!
"Милосердная"? В каком месте она "Милосердная"? Ужас стал настолько всепоглощающим, что Коби всё-таки потерял сознание. Вот только счастье оказалось недолгим. Когда он очнулся, то обнаружил себя подвешенным за руки. Едва он это осознал, как тут же принялся хаотично озираться по сторонам, пытаясь понять, что происходит и где он находится.
Позади себя Коби обнаружил большой деревянный щит, прибитый прямо к дереву. На щите, жёлтым мелом, был нарисован контур человеческого тела. Под собой мальчик увидел сложенные пирамидкой поленья, а напротив себя лежащих в лежаках охотников, возле каждого из которых были обильно понатыканы кинжалы. Мальчик не сомневался, что последует дальше, поэтому тихонько заскулил от ужаса.
— О! Никак наш плохой мальчик очнулся? — раздался мелодичный голос "Королевы".
Девушка оказалась единственной, рядом с которой не было ни одного кинжала. Да и вместо пива или саке, "Королева" держала в руках высокий бокал, содержимое которого она потягивала через трубочку-зонтик.
— Эй, пацан! — радостно помахал ему рукой Шляпа. — Пока ты валялся в обмороке, я придумал новую игру, с тобой в главной роли, поэтому тебе обязательно понравится, обещаю! Суть игры заключается в том, что кто-нибудь из нас произносит название определенной части тела, куда ровно через две секунды говоривший кинет свой кинжал. Кидать мы будем в щит за тобой, поэтому, если не увернёшься, станешь трупом. Как? Всё понятно? Тогда давай проверим, и, чтобы не убить тебя с первого броска, облегчу тебе задачу и скажу... левая голень! Поджимай ноги, пацан!
Помертвевший от ужаса Коби, послушно поджал ноги, а спустя две обещанных секунды, Шляпа взмахнул рукой с кинжалом. Мальчик услышал легкий свист воздуха, когда кинжал пролетел под его ногами, а затем раздался деревянный стук, когда кинжал вонзился в щит. Испуганно вывернув голову, Коби увидел, что кинжал вонзился туда, куда и сказал Шляпа, то есть прямо в голень человеческого силуэта, нарисованного на щите. Так оно и пошло. Кто-нибудь, не чаще чем раз в пару минут, называл какую-нибудь часть тела прибитого за ним щита, после чего Коби старательно пытался убраться с траектории броска. А в промежутках между бросками, мальчик думал. Например, думал о том, что всё действительно познаётся в сравнении. И почему он вообще боялся Альвиду? Сейчас она казалась Коби чуть ли не воплощением добра и справедливости, а два года, проведённых в её плену, не такими уж и плохими. Если бы ему кто-нибудь сейчас дал право выбора, то он бы, не раздумывая ни одного лишнего мгновения, тут же выбрал бы ещё два года пиратского плена, чем два часа в обществе охотников.
