— Что-то я как-то не заметил особых отличий, — слегка поддел своего противника Луффи. — Ты обещал мне, что сегодня всё будет по-другому, но пока я этого не вижу. Твоя скорость и сила заметно подросли... как они всегда и росли, от спарринга к спаррингу, так что и здесь никаких отличий.
— Хочешь отличий, будут тебе отличия, — улыбнулся Санджи, после чего... завертелся на одной ноге.
Явно не ожидавший ничего подобного Луффи, невольно опустил руку, озадаченно уставившись на вертящегося Санджи. Скорость верчения парня оказалась настолько сильной, что он умудрился превратиться в маленький чёрный смерч, от чего челюсть Усоппа, всё так же стоящего в стороне, мощно повстречалась с землёй. Санджи продолжал вертеться, а Луффи продолжал на него смотреть, но теперь уже не столько озадаченно, сколько с неприкрытым любопытством.
Санджи потребовалось около пятнадцати секунд, прежде чем он остановился, и Усоппу с Луффи предстала умопомрачительная картина раскалённой ноги парня. Словно нога Санджи изначально была железной, а теперь он ещё и нагрел её до температуры, близкой к плавлению, из-за чего она приобрела раскалённый ярко-белый цвет с примесью красного ближе к его колену.
Став в боксёрскую стойку, Санджи согнул и поднял раскалённую ногу на уровень груди, оставшись стоять на одной ноге:
— Diable Jambe (Дьявольская Нога)... Огненная нога, раскалённая от высокой скорости вращения... она ничуть не уступает в силе ноге самого Дьявола, — оч-чень так внушительно произнес парень.
С этими словами Санджи, мощно оттолкнувшись от земли ногой, прыгнул вперёд, прямо на Луффи, сейчас едва ли не светящегося от восторга. Это был странный удар. Прыжок и последовавший за этим удар не выглядели быстрыми, но при этом они оказались молниеносными. И сам удар оказался мощным, дьявольски мощным! Словно Санджи неожиданно прибавил в весе, этак тонн пятьдесят-шестьдесят. И ещё он предсказуемо оказался горячим, дьявольски горячим!
От столкновения матово-чёрного предплечья Луффи и раскалённой ноги Санджи содрогнулась вся округа, а во все стороны, от места удара, полыхнуло самым настоящим пламенем. От предшествующей этому волны воздуха, Усоппа вполне могло отправить в длительный полёт, но его спасла собственная же челюсть, успевшая так глубоко погрузиться в землю под ногами парня, что он даже не покачнулся.
Однако, несмотря на всю странность атаки Санджи, единственным, кто издал самый настоящий крик души, стал сам Санджи:
— Не... не может быть!!! — в голосе парня слышалось ничем неприкрытое возмущение, удивление, а ещё страх, настоящий страх. — Даже этого оказалось недостаточно?!! — как и в случае с его голосом, выражение лица блондина было дикой смесью возмущения, удивления и страха. — Да разве это вообще честно?!! — в этот момент к обуреваемым Санджи чувствам прибавилась самая обычная обида, сделав выражение его лица ещё более странным.
Причина подобной реакции парня крылась в эффекте его удара на Луффи... или, если говорить начистоту, в полном его отсутствии. Вернее эффект был, только совсем не такой, какой бы хотелось видеть блондинистому коку. Санджи, конечно, не рассчитывал победить Луффи этим своим новым ударом, — разве только в своих мечтах, да и то не больше пары раз! — но тот даже не сдвинулся с места! Даже его чёртова рука не сдвинулась с места!!!
— Твоя нога горит! — уже совсем не буквально светясь от восторга, воскликнул Луффи.
Парень сейчас выглядел подстать маленькому ребёнку, получивший на свой день рождения долгожданный подарок. Санджи моментально стало понятно, что Луффи ничуть не впечатлила сила его удара, куда больше Луффи заботила его раскалённая нога. И это ещё больше сыпало соль на свежие душевные раны Санджи: он уже откровенно начинал ненавидеть эту чёртову Волю! И Луффи! Его ненавидеть вообще было полезно для здоровья — Санджи отлично познал это на собственном опыте.
Нога Санджи вернулась в норму, и Луффи тут же оказался рядом. Присев на корточки рядом с коком, и ухватившись пальцами за свой подбородок, парень принялся пристально вглядываться в ногу Санджи, словно такое разглядывание что-то могло ему объяснить. Впрочем, одним разглядыванием Луффи не ограничился. Взявшись за штанину Санджи, — предварительно убедившись, что она не в саже, — парень задрал её вверх, а затем, оглядев абсолютно нормальную ногу кока, — даже волосы на его ноге не опалило! — снова ухватился пальцами за свой подбородок, явно о чём-то задумавшись.
Результатом его раздумий стало то, что он выпрямился в полный рост, затем поднял руку, сжатую в кулак, на уровень лица и тут же покрыл её Волей Вооружения.
— Хм... как-то так... или не совсем, — принялся бормотать себе под нос Луффи, не сводя взгляда со своей матово-чёрной руки. — А может так? Тоже нет? Тогда вот так... ага, понял, — и с этими словами кулак парня вспыхнул огнём.
Челюсть Санджи звучно ударилась об землю, а глаза полезли на затылок. В свою очередь, челюсть Усоппа тоже бы с радостью упала, но парень просто не успел её поднять после всего ранее увиденного, поэтому она продолжила яростно окапываться дальше. Глаза Усоппа и вовсе уже давно преодолели затылок, и сейчас уверенно ползли дальше, куда-то в район поясницы. И даже если не утрировать, лицо парня действительно представляло собой невероятное зрелище. А вот удивление Санджи довольно быстро сменилось выражением какой-то прямо-таки детской обиды. Парень стал выглядеть словно ребенок, у которого строгие родители мало того, что отобрали любимую игрушку, а его самого поставили в угол, так ещё сделали это в его день рождения, и прямо на глазах у друзей. Санджи оставалось только громко зашмыгать носом и пустить слезу, и тогда бы сходство стало идеальным.
Луффи, словно, — а словно ли? — решив поиздеваться над чувствами Санджи ещё сильнее, принялся играться со своей новой способностью. Пламя с его кулака сначала медленно поглотило всю его руку вплоть до самого локтя, чтобы затем мгновенно собраться на кончиках его растопыренных пальцев. Вдоволь налюбовавшись на пять трепыхающихся от легкого ветерка огоньков, Луффи снова окутал пламенем всю свою руку и принялся экспериментировать с температурой, из-за чего цвет огня стал меняться от красно-жёлтого до ярко-белого, почти слепящего, и обратно.
Санджи был полностью раздавлен.
Ему самому потребовалось несколько месяцев весьма интенсивных тренировок, прежде чем окутывающее его ногу пламя достигло такой температуры, что огонь приобрёл слепяще-белый цвет. Луффи же сумел этого добиться за считанные минуты. Санджи не хотел звучать, как сломанная пластинка, но нет, серьёзно, разве это вообще честно? Разве не должны существовать хоть какие-то ограничения? Неужели вселенная действительно настолько несправедлива? От былого боевого запала Санджи не осталось и жалкой искорки. Очередная дуэль с Луффи была закончена на ещё более плачевной ноте, чем обычно. Шаркая ногами по земле, разобиженный на весь свет Санджи угрюмо побрёл в сторону лодки — оставаться ему здесь больше не хотелось.
Последующие несколько дней прошли в ожидании прибытия остальной части их семьи. Санджи, вполне предсказуемо, быстро оправился от полученного психологического удара, — всё-таки Луффи он знал уже около двух лет, — и, в ожидании прибытия своей Богини, целиком и полностью сосредоточился на готовке. В качестве главного дегустатора выступал Луффи. Учитывая его опыт и характер, как минимум в Ист Блю, невозможно было найти более придирчивого дегустатора. Кроме того, когда дело доходило до тренировок чего бы то ни было, Луффи становился совершенно беспощадным, поэтому, семья или нет, он никому не давал спуску. Обычно это проявлялось во время спаррингов, но Санджи был коком, и основная его обязанность заключалась в готовке вкусной еды для всей семьи, так что именно в этом аспекте обучения блондина зловредность Луффи проявлялась сильнее всего. В результате, эгоцентричным парнем была забракована едва ли не половина из всех предоставленных ему блюд, ещё значительная часть была сочтена "с голодухи есть можно", небольшой процент удостоился слов "неплохо" и "хорошо", и только пара блюд оказалась принята с неподдельным восторгом. И нет, речь шла не о мясных блюдах, а об одном рыбном и одном овощном рагу. Все блюда с мясом наоборот оказались безжалостно забракованы, потому что такие блюда Луффи оценивал с особой пристрастностью и зловредностью. Неизбалованному изысками Усоппу, в свою очередь, понравилось абсолютно всё. Если бы не тренировки на скорость и выносливость, которые Луффи и не думал отменять, длинноносый канонир вполне бы смог набирать по паре килограмм в день, а так все лишние калории сжигались напрочь.
По вечерам Луффи играл со стариком Зеффом в Сёги или Го, и безжалостно выигрывал как в первом, так и во втором. С таким-то Эго? Ничего удивительного! Если абсолютную неприкосновенность семьи можно было назвать первым принципом Луффи, то "всегда побеждать" смело можно было назвать его вторым принципом. Если бы Луффи не был уверен в своей безоговорочной победе, он бы даже садиться играть не стал.
Помимо вечерних посиделок с Зеффом, дегустации блюд Санджи, а так же загоранием или чтением книг во время тренировок Усоппа, Луффи ещё, на пару всё с тем же Усоппом, с удовольствием мастерил различные штуки для длинноносого парня. Как можно было понять из истории с деревней Усоппа, и его противостояния команде Куро, Усопп сражался несколько необычным образом. Вместо пистолета — рогатка, вместо грубой силы — хитрость и мозги. Луффи, понятное дело, не собирался зарывать такой талант в землю, поэтому охотно поддерживал Усоппа во всех его изобретательных начинаниях. Что, впрочем, не мешало Луффи подспудно подталкивать своего длинноносого канонира в нужном ему направлении. Чихательные пульки, вонючие подушки, ядрёный кетчуп — это, безусловно, крайне занимательно и всласть позволяло поиздеваться над своим противником... но не убить. В чём и заключалась основная проблема.
Усопп всё ещё оставался невинным парнем, который никогда никого не убивал. Не то, чтобы это было такой уж большой проблемой, — добрым окружающий их мир назвать было сложно, что накладывало свой отпечаток, — но всё равно, в один определённый момент, могло доставить изрядных неприятностей. Вот Луффи и подталкивал парня создавать всё более и более смертоносные штучки. Маленькие бомбы, бомбы взрывающиеся тучей отравленных игл, бомбы со смертельно ядовитым газом, и всё в таком же духе. Усопп охотно всё это создавал, — парню нравилось изобретать различные штучки, — однако сильно сомневался в своей способности пустить все эти изобретения по назначению... Зато Луффи ничуть не сомневался, благо об этом он позаботился заранее. Усопп, наивный парень, всё ещё не понимал, в какую семью он попал. Что ещё хуже для него, Усопп не был Нами, и даже ничем её не напоминал, из-за чего никаких поблажек ему не светило. Свежеиспеченный "Убийца Пиратов" уже успел стать "Пиратом", а теперь, под тщательным руководством Луффи, медленно, но верно, приближался к титулу "Убийцы". Наблюдающие со стороны за всем этим Санджи и Зефф видели, как день за днём Усопп всё глубже и глубже падал в кроличью нору, и даже не подозревал об этом. Всё что требовалось так это время... О чём в свою очередь не подозревали Санджи и Зефф, так это о том, что Усопп ещё до встречи с ними успел не только достигнуть дна кроличьей норы, но и основательно там окопаться. Собственно, сам он об этом, опять же, тоже не подозревал.
А потом приплыли Нами, Зоро, Йосаку и Джонни.
Давно уже ожидаемая встреча произошла перед самым обедом, как раз тогда, когда Усопп только-только закончил очередной этап своей повседневной тренировки и теперь отлёживался в прохладе одной из кают "Барати". Санджи в это же самое время экспериментировал с несколькими блюдами разом, в надежде добиться более насыщенного вкуса, чтобы хоть одно его мясное блюдо, наконец, оказалось по нраву его "не капитану". В смысле, чтобы оно действительно стало идеальным даже в глазах Луффи. Пока таких оценок удостаивались лишь блюда самого Зеффа, что крайне бесило Санджи. Однако, что его бесило ещё больше, так это тот факт, что блюда приготовленные по рецептам старика Зеффа действительно были вкуснее, чем его собственные. Так что, несмотря на трепетное ожидание прибытия своей Богини, непосредственно в момент её прибытия, Санджи пропадал на кухне. Следовательно, единственным человеком, который увидел прибытие корабля "Убийц Пиратов", стал самый главный "Убийца". И, соответственно, он же стал единственным свидетелем их более чем странного поведения.
Луффи достаточно вольготно устроился в своём лежаке, в тени цветастого зонта, поэтому даже не сделал попытки подняться на ноги и пойти встречать блудную часть своей семьи. Куда они денутся? Сами придут. И они пришли. И первым делом, что сделали Зоро, Нами, Йосаку и Джонни, так это завалились спать. Сначала Нами бесцеремонно улеглась рядом с парнем и положив голову ему на грудь, — а так же обхватив рукой и ногой, — тут же умиротворёно засопела, затем Зоро уселся под зонтом и, опёршись спиной о ножку зонта, свесил голову на грудь, чтобы, как и Нами секундой ранее, мгновенно заснуть. Йосаку и Джонни ограничились тем, что растянулись прямо на досках плавника, по разные стороны от лежака Луффи, после чего благополучно вырубились. И всё это без единого слова с чьей-либо стороны.
Как уже говорилось, прибытие корабля "Убийц Пиратов" никто не видел кроме Луффи, как никто не видел и их чрезвычайно странного поведения кроме него же, но, что самое главное, никто не видел выражение лица самого Луффи: настолько ошарашенной физиономии у него не было никогда! Или, как минимум, никто из семьи никогда не видел на лице парня подобного выражения. И, наверное, не увидит. Потому что момент прошёл, глаза Луффи вернулись со лба на положенное им природой место, как и отвалившаяся на грудь челюсть. К моменту появления Санджи Луффи выглядел так, словно вповалку спящие вокруг него члены его семьи были самым обыденным явлением на свете. Впрочем, самому Санджи достаточно было увидеть свою Богиню, умиротворённо сопящую на груди Луффи, чтобы тут же в отчаянии рухнуть на колени и забыть обо всём на свете.
Зоро, Нами, Джонни и Йосаку нагло продрыхли до самого вечера, — заслуга Луффи, который каким-то образом умудрился ничего себе не отлежать, — а когда проснулись, то дружно сделали вид, что ничего странного не произошло. И не продолжало происходить. Тот факт, что все четверо буквально не отходили от Луффи ни на шаг, конечно же, странным не выглядел совершенно. На взгляд Усоппа и Санджи, ребята вели себя так, словно умудрились дико соскучиться по своему капитану несмотря всего на месяц разлуки... На взгляд самого Луффи... неизвестно... своими взглядами парень, делиться не спешил, но косился постоянно.
Впрочем, всё это слегка отошло на второй план, когда, ближе к ночи, Санджи закатил Пир, — именно так, с большой буквы, — для всей семьи. Дело, как и всегда, происходило на одном из плавников, и только в кругу этой самой семьи. Несмотря на тот факт, что в ресторане не осталось ни одного посетителя, к их семейному столу не был приглашён даже Зефф. Все искренне уважали старика, и в другой раз с радостью бы позвали его за свой стол, но "здесь и сейчас" намечался не просто Пир. "Здесь и сейчас" намечалось обсуждение ближайшего будущего семьи, — и не только ближайшего, — из-за чего посторонним за столом было не место, а Зефф, как ни крути, именно посторонний.
