Дети ночи: Печать Феникса

Переведя дух, Лазель навалился на его спину. Тан почувствовал губы любовника возле самого уха и такой соблазнительный голос:

— Ну что, с тебя довольно или еще? — голос звучал с придыханием и присвистом. Грудь вампира тяжело вздымалась. Он устал. В голове вертелась мысль, что давно не было таких любовных марафонов. Хотя, по сравнению с любовником, Лазель был просто свеж, как майская роза.

На вопрос Тан смог лишь что-то жалобно проскулить, и это сложно было как-то интерпретировать.

Лазель усмехнулся и, скатившись с вампира, проговорил:

— Думаю, мне лучше оставить тебя в покое. Ты сейчас уже ни на что не способен.

Глубоко вздохнув, он поднялся, оделся и бросил Тану, безвольному, как кукла, валяющемуся на кровати:

— Счастливо оставаться.

С этой банальной фразой на устах Лазель вылетел в окно. Но, чтобы долететь до дома не могло быть и речи. И так на этот полет ушла половина оставшихся сил. Так что дальше по-человечески, пешочком.

Возвращаясь, Лазель с темным удовольствием подумал, что Тан, даже не смотря на то, что вампир, до конца дня не сможет встать, и еще дня три нормально ходить. Конечно, у него тоже все ныло, но Тану досталось по полной. Лазель очень надеялся, что тот теперь отстанет от него. Любой в здравом уме так сделал бы. Еще ни с кем Лазель не был так груб в постели. На грани насилия, с той лишь разницей, что Тан сам напросился, сам соблазнял и в постель затаскивал. Наследник клана Инъяиль лишь надеялся, что не слишком перегнул палку, и создатель Тана не придет к нему предъявлять претензии.

Но палку он все-таки перегнул, правда, в другую сторону, о чем узнал, правда, лишь спустя неделю.

Глава 35.

Целую неделю от незадачливого ухажера не было ни слуху, ни духу. Лазель уж с облегчением думал, что достиг своей цели, но не тут-то было. Тан все-таки объявился, и снова под его окнами. Вампир так удивился, что почти сразу спустился к гостю.

Стоило Лазелю подойти к нему, как Тан подобострастно улыбнулся, опустился на колено и поцеловал ему руку.

— Ты чего? — ошалело спросил вампир.

— Ты для меня теперь бог и господин!

— С какой стати?

— Та ночь... это было незабываемо! — даже сейчас его глаза лихорадочно блестели.

— По-моему, я тебе последние мозги оттрахал, — озабочено посетовал Лазель.

— Дело не в этом. Хотя все-таки... не то, чтобы, но... — похоже, Тан никак не мог увязать свою мысль в связное предложение.

— Боюсь, у тебя так ничего не получится. Может, ты лучше в письменном виде свою мысль выразишь?

— Нет. Просто слишком много впечатлений. Мне трудно. Трудно смотреть на тебя, твое чудесное тело, вспоминать ту ночь, и пытаться говорить.

— Что? — Лазеля начали посещать нехорошие подозрения о том, что желаемый эффект не достигнут, или достигнут, но вовсе не тот.

Тан вздохнул, как-то нервно вздернул голову, сжал руку вампира в своих ладонях и произнес:

— Ты окончательно и бесповоротно покорил меня! Я, фараон Египта, хорошо, бывший фараон, готов быть твоим постельным рабом. Никто и никогда не любил меня так!

— Я был груб, — отрезал Лазель, выдергивая руку.

— Властен. И это чудесно!

— Ты что, мазохист?

— Хм... никогда с этим не сталкивался. Но, если хочешь, буду. Ради тебя — что угодно!

— Неужели все дело в одной ночи любви, даже не любви, а просто хорошем трахе? — у Лазель внутри зашевелилось какое-то мерзопакостное чувство.

— Ну... да.

— Маленькое, похотливое существо!

— Если хочешь. Я готов принадлежать тебе без остатка.

— Но я к этому не готов. Прости, Тан, но я не люблю тебя. Ты мне даже не нравишься. У нас ничего не получится.

— Ну, любовь не так уж важна, — ничуть не смутился вампир. — Мы можем просто встречаться и приятно проводить время.

— Нет. Не можем. Та ночь была моей слабостью. Я думал, что после этого, после того, каким я был, ты отстанешь от меня. Я ошибся, но больше не собираюсь усугублять эту ошибку.

— Мне кажется, ты не прав, — Тан сделал попытку поцеловать, но Лазель оттолкнул его, холодно отрезав:

— Нет, только не в таких вещах. Ты слишком слеп в своей настойчивости и ничего не замечаешь. Тебе лучше уйти и никогда больше не видеться со мной.

— Иначе что?

— Иначе? Я больше не потерплю твоих домогательств и, если ты доведешь, брошу вызов.

— Не посмеешь, — глаза Тана гневно сузились, обнажая истинную суть под маской юного лица. — Я любимый сын во крови своего создателя!

— Еще как посмею! Не забывай, кто бы ты ни был, но я — наследник рода, и я рожденный вампир.

— Ты пожалеешь!

— Вряд ли. И не советую опускаться до мелкой мести. Я узнаю. А мне все еще не хочется тебя убивать. Но все может измениться.

— Так просто?

— Не просто. Но я никому не позволю угрожать мне, запомни это. А сейчас прощай.

И, не дожидаясь реакции вампира, Лазель развернулся и ушел сам.

Конечно, этот разговор не отвратил раз и навсегда Тана от Лазеля, но пыл его поумерил. Бывший фараон продолжал пытаться искать встречи, но теперь Лазель был непреклонен. Общался с Таном, если уж иного выхода не было, только отстраненно и холодно, всему прочему предпочитая тотальное игнорирование. Тан не желал мириться с этим, пытался даже надавить на Лазеля, но ничего не получилось. Пытался строить козни и, может, ему бы даже удалось, но наследник клана Инъяиль просто уехал из Египта. Ему надоели жара и пустыни, захотелось умеренного климата Европы.

* * *

— Тан пытался разыскивать меня и потом, — фыркнула Лазель, завершая рассказ. — Но, к счастью, ему это не удалось. Тогда он пытался довлеть через другие пути.

— Какие же? — осторожно поинтересовалась Алекса.

— Ну, одним из результатов было письмо, пришедшее моей матери более ста пятидесяти лет назад, в котором Имхотеп просил моей руки для Тана.

— Что, сам не мог? — язвительно хмыкнул Сергей.

— Обратиться к главе рода, да еще не своего? Нет. Учитывая наши ранги, только глава клана может говорить за него.

— И что же?

— Конечно, был отказ. Да, мать сперва поинтересовалась у меня, что это за фрукт, потом долго смеялась и написала ответное письмо с вежливым, но категорическим отказом.

— А он все еще продолжает надеяться, — протянула Алекса.

— Кто его знает. Столько лет прошло. Но все же, настоятельно рекомендую держаться от него подальше.

— Да уж, — поежился Сергей. При всем богатстве выбора он оставался убедительно гетеросексуален. — Но ты же сама говорила, что он не сторонник насилия. Значит, нам нечего опасаться.

— Говорила. Но, во-первых, он мог и измениться, а во-вторых, у него потрясающие назойливость и дар убеждения. Может бесконечно парировать ваши доводы или просто не замечать их, убеждая. Я бы не говорила, если бы не считала, что он опасен. А вы: и Полина, и ты, Сергей, недостаточно сильны, чтобы противостоять ему.

— Значит, за Алексу ты не беспокоишься? — не сдержался Сергей.

— Если бы я считала, что ей что-то угрожает, то не отходила бы не на шаг. Но Тан для нее не угроза. Во-первых, он ею не заинтересовался, а во-вторых, сила Магистра Города поможет ей осадить нахала.

— Я к нему теперь на пушечный выстрел не подойду, — буркнула Полина.

Сергей ничего не ответил, но, судя по всему, был с ней согласен.

— А что насчет той, другой спутницы Имхотепа? — осторожно поинтересовалась Алекса. — Мне показалось, что ее ты тоже знаешь.

— Да. Когда-то мы с Кетан были очень дружны.

— Спали вместе, — хмыкнул Сергей.

— Если хочешь знать, да, — холодно ответила Лазель. — Я прожила гораздо больше тебя. И если ты думаешь, что это была жизнь монашенки — то ошибаешься. Но мне не стыдно ни за один эпизод моей жизни. Можешь ли ты похвастаться этим?

Когда Лазель начинала гневаться, то била не в бровь, а в глаз. Сергей смущенно потупился. Имя "Эмили" повисло в воздухе.

Желая погасить начинающийся конфликт, Ариэль подсел ближе к Лазель и успокаивающим жестом дотронулся до ее руки. Вампирша подняла глаза на верного спутника, едва-едва улыбнулась уголком губ и сказала уже Сергею:

— Прости. Мне не следовало этого говорить. Просто...

— Просто я сам был груб, — признал свою вину вампир. — Ты тоже меня прости.

Алекса посмотрела на обоих с явным облегчением, а во взгляде читалось "ну наконец-то!".

— Так вот, — продолжила Лазель, как ни в чем не бывало. — В свое время мы с Кетан очень хорошо знали друг друга. Правда, мне сложно сказать, какие у нас сейчас отношения. Думаю, по меньшей части, дружеские. А это уже не мало. Она — человек чести, и не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь видел от нее подлость. В этом она очень похожа на Имхотепа.

— Ну он-то скорее старый хитрый лис, — усмехнулась Алекса.

— Проживешь столько с таким грузом ответственности за весь клан — сама такой станешь, — ответила Лазель. — Там один Тутанхамон сотни стоит!

— Неужели этот вьюнош и правда может стать преемником Имхотепа?

— Весьма сомнительно. Имхотеп не дурак, и прекрасно понимает, что у него за "сыночек" получился.

— Мог бы и сам детей настругать за столько времени, — буркнул Сергей.

— Об этом при нем лучше никогда и не упоминай, — строго посоветовала Лазель. — У Имхотепа был ребенок, но с ним случилось несчастье. Эта черная страница истории клана Феникса, до сих пор покрыта ореолом тайны.

В гостиной повисло тягостное молчание. Полина, слушавшая все с огромным интересом, опустила взгляд, чтобы никто не увидел ее глаза. Этот жест был продиктован Файлин, дабы скрыть свое присутствие. Ей это удалось.

На этой не слишком оптимистической ноте все стали расходиться. Ночь, хоть еще и не кончилась, выдалась утомительной. Алекса с Сергеем и Полиной поспешили уехать к себе домой, а Лазель решила еще на день остаться в Катакомбах, так как было еще одно дело. Прощаясь, она сказала Полине, что прекрасно помнит о своем обещании, и что завтра обязательно заедет за ней. За сим и разошлись.

Глава 36.

Лазель с Ариэль вернулись в свои комнаты, и глава клана почти сразу же упала в кресло, попросив:

— Ариэль, будь добр, помоги мне избавиться от всего этого, — она указала на свой наряд.

— Сию секунду.

И тотчас вампирша ощутила, как чуткие, чуть прохладные пальцы снимают с нее тиару, ожерелье и другие украшения, потом аккуратно распускают прическу. С платьем и косметикой Лазель управилась сама, упорхнув в ванную.

Оттуда она вернулась лишь через час, с влажноватыми волосами, босиком, в джинсах и накинутой рубашке, которую как раз неспешно застегивала. Но даже так она была поразительно хороша.

Оказалось, что Ариэль уже не один. Напротив сидит Кетан, которая тоже успела переодеться в наряд попроще: тонкий белый свитер и брюки. Похоже, они мило болтали все это время.

Этот визит ничуть не смутил Лазель, она сказала Кетан, заканчивая возиться с рубашкой:

— Привет... снова.

— Привет.

— Ладно, я вас оставлю, если во мне нет необходимости. Надо кое-какие вещи домой отвезти, и вообще... — тактично проговорил Ариэль, вставая.

— Спасибо.

Вампир лишь лучезарно улыбнулся и гордо удалился. Кетан, глядя ему вслед, отметила:

— Он по-прежнему с тобой.

— Да. Снова.

— Снова? — немного удивленно спросила вампирша.

— Ну да. Мы довольно долго путешествовали порознь. Собственно, последние несколько сотен лет. Возможно, так и продолжалось бы, если... не изменение моего статуса.

— Ведь теперь тебе полагается свита!

— К сожалению, да. Поэтому я и выбрала Ариэля. Не люблю группу сопровождения. А с ним мы почти сроднились.

— Понятно, — улыбнулась Кетан.

— А ты как? Скажу сразу, для меня оказалось большой неожиданностью увидеть тебя в свите Имхотепа.

— Честно говоря, я сама не ожидала, что так все получится.

— Ты сделала головокружительную карьеру за относительно короткий срок.

— Да нет. Скорее это просто случай, — возразила Кетан, как-то устало откинувшись на спинку кресла. — Ведь именно он обратил меня.

— Это я поняла, когда Имхотеп тебя представил. Что, надо сказать, тоже удивило меня. Ты обычно не говорила о своем создателе, избегала этой темы. Хотя я знала.

— Мы ведь вообще с тобой очень мало виделись и разговаривали. А письма этого не заменят, — с сожалением ответила Кетан.

— Что верно — то верно. Я и не думала, что буду так скучать по тебе, — сказала Лазель и тут же осеклась.

— Я тоже, — мягко улыбнулась вампирша, накрыв рукой ладонь Лазель. — Ведь, я надеюсь, мы все еще друзья?

— Я надеюсь, — повторила та.

Обе были как-то скованы. Слишком много лет прошло, и слишком много всего произошло. Не легко через это переступить. Вампирши посмотрели друг другу в глаза. Робко, почти застенчиво. И, наконец, справившись с собой, порывисто обняли друг друга.

— Я боялась, что все осталось лишь в прошлом. Ты была такой чужой там, в зале.

— Таков протокол. К тому же такое мнение было взаимным, подруга.

Две яркие, искренние улыбки. Совсем как раньше. Потом лукавый вопрос Кетан:

— Скажи, а что же тебя удивило больше всего?

— Хм, — Лазель задумалась и совершенно серьезно ответила, — То, что ты вообще стала вампиром. Я ведь пыталась...

— Убедить меня стать одной из Детей Ночи? Да. И не раз. Но это были не те попытки. Никто из нас не хотел этого по-настоящему.

— Да, наверное, так. У нас были довольно странные, но восхитительные отношения. Конечно, нестабильные и не вечные.

— И ты боялась, что все это сведется просто к отношениям "создатель-птенец"?

— Не боялась, — покачала головой Лазель. — Я это знала. Так практически всегда бывает. Эта связь самая сильная и доминирующая над остальными. Конечно, иногда бывают и исключения, но это единичные случаи.

— Верно, — со вздохом согласилась Кетан.

— Хм, ты стала весьма сговорчивой.

— Ну, когда собственные птенцы на крыло встают — многое в другом свете видится.

— Много?

— Четверо. Было. Один погиб.

— Мне жаль.

— Дело прошлое. К тому же не мне жаловаться.

— И все-таки, чем же Имхотеп тебя убедил?

— О, он может быть весьма убедительным и уговорить любого. А я ему чем-то приглянулась.

— Ну, не стоит себя недооценивать.

— И переоценивать тоже. Но он что-то во мне нашел, и я в нем тоже. К тому же, с того момента, как мы с тобой расстались, тогда прошло лет десять. Я начала стареть. Это были легкие признаки увядания, только и всего, но они заставили меня задуматься. А Имхотеп уговаривал так мягко и ненавязчиво, так что в итоге я согласилась.

— Надеюсь, ты не жалеешь? — обеспокоено поинтересовалась Лазель.

— Что ты, нет! Я не жалею ни о чем, абсолютно, с тем самых пор, как встретила тебя. И то, что между нами было, и то, что я стала вампиром в зрелом возрасте — мне кажется, именно так и нужно было. Я рада быть вампиром, и практически всему, что со мной происходит.

— Ты не представляешь, как мне приятно это слышать.

Кетан мягко улыбнулась, потом сказала:

— Но что я все о себе, да о себе! Ты-то как? Я ведь почти ничего не знаю, кроме того, что ты стала главой клана.