Дети ночи: Печать Феникса

— Да...

— Я рада. Для меня это было восхитительно. Жизнь в самой ее сути.

— Но это лишь заимствование. Как же Полина? Она так и будет платить за твое желание поразвлечься?

Глаза воплощения Феникса вновь стали темнеть от гнева, но в это время дверь распахнулась, и раздалось:

— Файлин, моя дорогая!

Глава 69.

Все трое обернулись на голос. Имхотеп тоже миновал Лабиринт — теперь в этом можно было убедиться воочию. Правда виду него был далеко не такой цветущий, как раньше. В глазах читается измождение, лицо и руки в ссадинах, оставшаяся одежда потрепана. Но, казалось, его это нисколько не интересует, так как все внимание приковано к Файлин. А та скорчила недоуменную гримасу, обронив:

— Тут уже просто проходной двор какой-то! Это еще кто такой?

Наверное, если бы кто-то огрел Имхотепа стулом, эффекта было бы меньше. Игнорируя остальных присутствующих, он приблизился к Фениксу, вопрошая:

— Неужели ты совсем не узнаешь меня?

— Кажется, я уже говорила, что узнаю в тебе главу рода Феникса. Что тебе еще надо? И почему ты сюда пришел?

— Я не мог иначе, ведь я твой отец!

— В самом деле? — Файлин бездушно захохотала. — Я — воплощение Вечного Феникса, Живой огонь! У меня нет ни матери, ни отца, ни близких, только огонь в моих венах и долг.

— Но это не так. Да, прошло много времени, но когда-то ты была вампиром, как и я. Я помог тебе прийти в этот мир, ты — моя дочь.

— Замолчи! — вскричала Файлин, направив в сторону отца столб пламени. Но Имхотеп даже не поморщился, выстоял и твердо сказал:

— Я не отрекусь от тебя, дитя мое. И я знаю, что ты меняешься. Неужели тому виной та маленькая вампирка? Зачем ты затащила ее в свой мир?

— Потому что могу!

— Нет, это не то объяснение, — возразил Имхотеп. — Неужели только такой ценой ты могла пробудиться?

— Она сама пришла — значит, эта цена приемлема!

— Глупости! — возмутилась Алекса. — Ты просто задурила ей голову!

— Прекрати!

Еще один огненный столб, на этот раз метнувшийся в Алексу. Лазель оказалась быстрее: обхватила подругу и спинной приняла весь жар извечного пламени. Магистр Города слышала, как Лазель зашипела от боли сквозь стиснутые зубы. Одежда на спине, столкнувшись с огнем, в секунду обратилась пеплом. Казалось, та же участь должна была постигнуть плоть, но нет. Татуировка знака рода на спине вампирши вспыхнула золотом во всем своем великолепии. Знак, словно щит, накрыл Лазель. Пламя рассеялось, так и не причинив вреда. Даже волос не опалило.

— Как такое возможно? — фыркнула Файлин. — Ладно он — он Феникс.

— А вот так, — усмехнулась Лазель. — Главы кланов имеют иммунитет к способностям других, — и все равно, она не спешила отпускать Алексу.

— Неужели ты будешь сражаться с нами? — опять Имхотеп, в его глазах мелькало подлинное страдание.

— Сражаться... слишком сильно сказано. Вы — ничто для меня! Вы жалки! К тому же, разве у тебя поднимется рука на меня? Ты же говоришь, что мой отец.

— Да, и я не отрекусь от этих слов никогда. Но даже собственной дочери я не позволю причинить столь разрушительный вред другим кланам и своему собственному. Какую бы цену не пришлось заплатить.

— Значит, не так уж и велика твоя "отцовская любовь", — фыркнула Файлин.

— Как она может такое говорить? — возмутилась Алекса, все еще удерживаемая Лазель.

— Файлин больше Феникс, чем вампир, — ответила подруга. — Слишком много Живого огня. Он выжег все ее чувства, равно как и память. Она стала беспристрастна, равнодушна — неплохие качества для воина. Но у Файлин стали вспыхивать мимолетные желания. Возможно, тут не обошлось без Полины. Файлин впитала часть ее живости. Поэтому и продолжает держать девушку при себе.

— Глупости! — возмутилась Феникс. — Она — это окно! — и тут же осеклась.

— Значит, без нее ты не сможешь вот так вот выходить. Как я и предполагала, даже для тебя нужна связь с реальным миром, дабы переступить через рамки долга, — заключила Лазель.

— Ну и что? Никто не вправе упрекать меня в чем-либо! Мне надоело приносить все на алтарь долга.

Глаза Файлин вновь полыхали адским пламенем. Определенно, она распалялась.

— Она может потерять над собой контроль? — поинтересовалась Лазель у Имхотепа.

— В обычных обстоятельствах — исключено, но сейчас будто весь мир сошел с ума, и все идет не так. Лучше прикрой Алексу. Она в этом адовом пламене не выстоит.

— Хорошо. Но надо же что-то делать. Не век же обороняться!

— Согласен. Постараюсь по крайней мере отвлечь ее, а вы попробуйте забрать Полину. Как не прискорбно, но она должна проснуться, чтобы прекратить все это.

— Отвлечь? Меня? — расхохоталась Файлин. — Мне интересно на это посмотреть.

— Что ж, к вашим услугам, — даже сейчас Имхотеп оставался джентльменом. — Но не стоит забывать, что я глава клана, и в моем арсенале тоже есть некоторые приемы.

В тот же миг его клановая татуировка полыхнула алым. Феникс ожил, словно обнимая хозяина трепещущими огненными крыльями.

— И это все, что ты можешь? — фыркнула Файлин, посылая в его сторону огненный шар.

— Щит, — обронил Имхотеп, и тотчас большой алый щит возник в его левой руке. Ударившись в него, огненный шар просто рассыпался искрами. А глава клана Феникса уже призвал меч, с лезвием, состоящим из жидкого пламени.

Это отвлекло Файлин, и Лазель с Алексой стали подбираться к кровати. Но этот маневр не остался незамеченным.

— Стоять! — рявкнул Феникс. — Все равно вам дальше не пройти!

И быстрым взмахом руки начертила в воздухе круг. Тотчас вокруг кровати вспыхнуло огненное кольцо. Ревущее пламя взметнулось почти до потолка.

— Черт! — ругнулась Лазель, невольно делая шаг назад. Вампиры, если не из фениксов, очень не любят огонь. Он относится к тому немногому, что может погубить. Сгоревший вампир уже не восстановиться.

Файлин рассмеялась, но в этот момент к ней метнулся язык пламени, посланный Имхотепом, и охватил ногу феникса. Едва это удалось, как пламя обратилось сияющими алым золотом кандалами, приковавшими правую ногу к полу.

— Ах ты, мерзавец! — Файлин забилась, пытаясь освободиться из оков.

— Прости, но я должен был сделать это. Каждый глава клана Феникса должен знать чары оков. Думаю, что-то подобное сегодняшнему всегда ожидалось.

— Это тебе не поможет! — казалось, вся комната раскалилась от испускаемого Файлин жара. Она выпростала руки вперед, и пламя, повинуясь этому жесту, потянулось языками к Имхотепу. Тот принялся умело обороняться щитом и мечом

Казалось, в противостоянии этих двоих весь остальной мир перестал существовать. Это было на руку Алекса и Лазель, вот только огненное кольцо никуда не делось. Успев получить не один ожог, Магистр Города ругнулась:

— Вот проклятье! Как же быть? Сюда бы ведро воды!

— Не думаю, что это помогло бы, — вздохнула Лазель. — Это Живой Огонь. Бронсбойт бы справился. Но чего нет — того нет. Разве что попробовать прыгнуть насквозь. В принципе, времени прыжка недостаточно, чтобы огонь успел ухватиться за плоть.

— Но как мы потом вытащим Полину? Нужно как-то потушить этот чертов огонь!

— Вопрос как.

— Может, разорвать круг ментальной силой?

— Это...

Но Алекса уже не слушала доводов. Она уставилась на огонь, как на личного врага, и у Лазель невольно холодок по коже прошел от этого взгляда. Ледяная ненависть. Под ним все что угодно дрогнет. Кольцо огня прогнулось, но устояло. Алекса хмыкнула — ведь это лишь начало.

Лазель почти физически ощущала, как подруга один за другим освобождалась от защитных барьеров. Они лопались, как мыльные пузыри. Сила взвихрилась вокруг Алексы, и вся она, подобно огромному молоту, была брошена на огненный круг. Тот трепыхался и изгибался, но пока стоял. Лазель протянула руку, чтобы присоединить свою силу к этой мощи, но взгляд подруги остановил ее, потом слова:

— Нет, остановись! У тебя нет власти над огнем, и ты сильнее, ты подавишь меня.

— Но так ты тоже не справишься!

Но Алекса уже снова сосредоточилась на пламени. У нее даже жилка на лбу вздулась от напряжения. Вампирша всю свою силу, всю себя без остатка кидала в эту схватку, и очень быстро дошла до предела возможностей, но отступать не собиралась. Вокруг нее уже все гудело от напряжения, пол трескался под ногами.

Глядя на это безумное противостояние, Лазель не на шутку взволновалась. Подобная битва не может длиться вечно, и Алекса вполне могла растратить всю себя в ней, полностью исчерпать ресурсы. И это может стать напрасной жертвой.

— Алекса, остановись! — взмолилась вампирша. — Ты истощишь себя! Ты уже дошла до предела!

— Предел? Не думаю. Я никогда его не ощущала! Еще чуть-чуть. Я должна спасти Полину!

— Но ты можешь погибнуть! Остановись!

— Нет! Я уже близко.

От напряжения у вампирши уже дрожали руки, глаза стали двумя фиалковыми омутами, поглотившими белки и зрачки. Рот приоткрыт в беззвучном крике, клыки оскалены. Волосы треплет несуществующий ветер. И гул, все нарастающий гул. Он дошел до такой степени, что Лазель хотелось зажать уши. Гул нарастал и нарастал, потом раздался хлопок, будто гигантский воздушный шар лопнул, и блаженная тишина!

Глава 70.

Лазель уже начала опасаться, что у нее просто барабанные перепонки не выдержали, когда тишину разрезал довольный смех Алексы.

Магистр Города парила где-то в полуметре от пола и казалась довольной, как никогда. Улыбнувшись ошалевшей подруге, она сказала:

— Подумать только, я и не думала, что это так просто!

Обронив эту загадочную фразу, она поплыла к беснующемуся кольцу пламени и коснулась его, словно это просто стена, приказав:

— Замерзни!

И тотчас неистовый огонь оказался скован льдом. Получилась ледяная ограда, и в глыбах льда едва пульсировали алые огоньки.

— Ветер, разрушь это, — продолжила приказывать Алекса.

Шквал обрушился на лед, обратив его в кучу мелких осколков. Теперь ничто не преграждало путь к Полине.

— О, силы небесные! — Лазель наконец-то смогла справиться с удивлением. — Ты — Мастер Стихий!

— Не знаю, — вампирша пожала плечами. — Раньше этого не было, теперь есть. Но сейчас не время рассуждать. Полина...

— Да, верно.

Вампирши сдернули балдахин. На этот раз сюрпризов не было. Полина тихо и безмятежно спала, разметавшись по подушкам и не обращая внимания на царящий гвалт. Алекса осторожно взяла девушку на руки, с непривычки запутавшись в ее слишком длинных волосах. Но стоило сделать это, как раздалось гневное:

— Да как вы посмели!

— Как видишь, — отмахнулась Алекса, бережно, но крепко прижимая свою драгоценную ношу. — Полина! Давай, просыпайся, моя радость!

— Не смей! — Файлин рванулась к ним, но усилиями Имхотепа уже обе ее ноги были прикованы к полу. Но это не помешало метнуть очередной огненный шар.

Спине Лазель вновь пришлось не легко. Но она без малейшей жалобы приняла на себя большую часть удара. Хотя Алекса уже не нуждалась в защите. По мановению руки между ней и огнем возник ледяной щит. Пламя разбилось об него, никому не причинив вреда.

— Все это уже не имеет смысла, — фыркнула Магистр Города. — Полина сейчас проснется, и мы уйдем.

— Уйдете? — усмехнулась Файлин. — Значит, он вам не нужен?

Феникс щелкнула пальцами, и Живой огонь вспыхнул по ее правую руку, образовал кокон и распался, оставив на полу коленопреклоненную фигуру в цепях.

— Сергей! — тотчас узнала Алекса.

— О, вспомнили! — продолжала насмехаться Файлин.

Сам вампир даже не пошевелился. Он стоял на коленях, впившись в них побелевшими пальцами, и слегка раскачивался. Его рот был приоткрыт, и из него вырывались какие-то странные звуки.

— Что ты с ним сделала? — потребовала ответа Алекса.

— Я? Больно надо! Он сам сунулся в Лабиринт, не имея ни сил, ни способностей с ним справиться. Вот и получил. Лабиринт завел его в одно из видений, из которого ему не под силу выбраться. Вот и все.

— Но что он пытается сказать? — насторожилась Лазель.

— Ничего. Он просто пытается кричать, но голос давным-давно сорван, — равнодушно заметила Феникс.

— Это... навсегда?

— Ваш вампир увяз в своем видении, ему не выбраться. Конечно, можно его вырвать из этого и привести в чувство силой феникса, но зачем мне это?

— Ты... — едва сдержала ругательство Алекса.

— Я? Прости, но он сам полез, добровольно! И теперь он, собственно, в моей власти.

— И... что ты хочешь?

— О, думаю, ты догадываешься, — до отвращения добрая улыбка. — Как понимаешь, ваш Сергей мне нафиг не сдался, что бы там с ним не случилось. Но у вас есть то, что мне нужно. И мы можем совершить взаимовыгодный обмен: вампира на вампира. По-моему, это справедливо.

— Ты хочешь. Чтобы я обменяла Полину на Сергея?

— Именно. Ведь ты любишь его, не так ли? А твоя воспитанница еще поспит. Малышам полезен здоровый сон, — Файлин в этот момент выглядела просто самой заботливостью.

— Какая же ты сволочь! — не сдержалась Алекса.

— Только потому, что хочу немного свободы? Разве вы пришли не за тем же для Полины? Причем, желая добыть это любой ценой, пусть даже моим убийством. Так чем же я хуже?

— Тем, что хочешь добиться этого за счет других, — фыркнула Магистр Города.

— О, не вам обвинять меня в этом! Разве все вы святы? У каждого за спиной есть нечто подобное. Или, скажете, что я не права? Так что лучше подумать о честном обмене.

Лазель многозначительно хмыкнула. Алекса хотела выругаться, но в этот момент Полина у нее на руках пошевелилась.

Медленно, очень медленно юная вампирша открыла глаза, и так же медленно в них появилось осмысленное выражение. Вздохнув, словно она не дышала сотню лет, Полина пробормотала:

— Как... странно... Алекса? Ты здесь? Но я... Где мы?

— В мире Вечного Феникса, насколько я понимаю, — ответила Магистр Города. — Наконец-то ты проснулась, моя дорогая! Мы все уже начали волноваться.

— Проснулась? Да, я спала... Файлин, ты усыпила меня!

— Для твоего же блага! У тебя было весьма... нестабильное эмоциональное состояние.

— Не стоит умалчивать, что дело не только в этом, — посоветовал Имхотеп.

— А ты не вмешивайся! Ты же утверждал, что мой отец, так почему же действуешь против? А еще заявлял, что сделаешь все, чтобы вернуть меня!

— Вернуть свою дочь, какой она была всегда — да. Но не бездушное существо. Я бы всем пожертвовал, чтобы вернуть тебе душу. Но я не знаю, как. Возможно, все это было ошибкой, — в голосе главы клана Феникса звучала усталая обреченность.

— Что же ты наделала, Файлин? — спросила Полина, которую Алекса как раз поставила на пол.

— Ты еще не начинай, девчонка! — но то, как это было сказано, создавало ощущение, что Файлин горько слышать от нее подобное обвинение.

— Ты взяла мое тело, ведь так? — продолжала юная вампирша. — Но почему... так? Ты могла бы попросить.

— О, Живой огонь, какая доверчивость! — воскликнула хозяйка замка, потом внезапно выдавила, — Прости.

И голос при этом был другим. Более... настоящим что ли. Имхотеп вздрогнул от него. А Файлин, дернувшись в оковах, рухнула на колени. Рассеянным жестом потерла виски, словно у нее раскалывалась голова, потом обняла себя за плечи и заговорила таким же голосом: