Дети ночи: Печать Феникса

— Ой, не нужно разводить фрейдистских теорий! Просто ты не хочешь признавать моих чувств.

— Каких же?

— Меня тянет к тебе. Сильно и всерьез. Видя тебя, я перестаю замечать кого-либо еще. Хотя тут есть на кого посмотреть...

— И ты хочешь, чтобы глава клана Инъяиль послужил средством удовлетворения твоей похоти? — слова прозвучали с металлической угрозой, словно свист меча.

— Не передергивай, пожалуйста.

Возможно, дело было в последнем слове, но едкая усмешка Лазель умерла, так и не родившись. А Тан вскочил со своего места, рухнул на колени перед ней и проговорил, почти упираясь лбом в ее ноги:

— Я уже на все готов. Видишь, на коленях стою! Я согласен даже рабом твоим быть, лишь бы... лишь бы... — последние слова оказались подавлены дрогнувшим голосом, так и не прорвались наружу.

Сказать, что Лазель удивилась, это лишь в общих чертах обрисовать ситуацию. Этого она просто не ожидала. Может ли такое быть, что Тан обнажил перед ней душу? Конечно, он древний вампир. За несколько тысяч лет можно научиться играть на чем угодно, даже на таких эмоциях. И все-таки... Что-то в этом задевало, ранило сердце. А Лазель никогда не стремилась быть жестокой. Могла, если обстоятельства вынуждали, но не стремилась.

Она положила руки на плечи коленопреклоненного вампира, пробежалась по ключицам, вверх по шее, по скулам, вырвав шумный вздох и заставляя поднять голову. Взгляд вампирши столкнулся с двумя омутами страсти с горчинкой на дне.

— Не стоит, — тихо проговорила Лазель. — Мне не нужны жертвы и, тем более, рабы. Просто я не та, кто тебе нужен, а ты за пеленой страсти не можешь этого разглядеть. Рядом с тобой мне бы пришлось играть роль. Роль, которая мне претит.

— Но мы могли бы просто встречаться, без обязательств...

— Еще хуже. Это значит, ты питал бы напрасную одежду. Жестоко отрезать хвост кошке по частям.

— Я — не кошка. И что, если я этого хочу?

— Нет. Пойми и прости. Последнее не обязательно.

Лазель говорила без издевки, с искреннем сочувствием. Этому вампиру удалось что-то задеть в ней сегодня. Поистине странная ночь.

— Мне... не нужна твоя жалость, — выдавил Тан, но его руки сами скользнули вокруг талии Лазель, он придвинулся ближе, все так же стоя на полу, но вампирша чуть развела колени, чтобы ему было удобнее. И Тан ткнулся где-то между животом и грудью, обнимая крепче.

Движимая благородным порывом, Лазель позволила маленькую уступку. Вздохнув, она позволила телу измениться. Ей делать это стало так легко. И вот уже мужские руки треплют волосы бывшего фараона. И мягкий, почти мурлыкающий голос:

— Тогда встань.

Тан покорился, но с места не сошел, так что теперь оказался нависающим над Лазелем. Но тот ничуть не смутился, а только сказал:

— Давай на этом поставим точку. Раз и навсегда. Выбери того, кому мужчиной быть нравиться больше, чем мне. И если уж тебе важны мои... особенности, то могу уверить, инъяильцев еще немало ходит по земле. Хоть тебе больше подошел бы гарудианец.

— Не думаю, — слабо усмехнулся Тан. — Мне нравиться, когда секс превращают в искусство, а не источник силы.

— Как хочешь. Во всяком случае, ищи себе доминанта.

— Мне казалось, что нашел.

— Нет, я не тот, кто нужен тебе. Я до сих пор с отвращением вспоминаю свою грубость.

— Может, ты уже и кандидатуру для меня нашел?

— Нет, — усмехнулся Лазель. — Но если ты направишь свои не дюжие таланты, например, на Рафаэля, толку вышло бы гораздо лучше.

— Ты говоришь о Мастере Рафаэле, что осел в этом холодном городе?

— Других нет.

— Ты что, договорился с ним, чтобы он отвлекал меня от тебя?

— Не мели чушь. Он и не знает о тебе, наверное. Вот и делай добро. Тебе же лучше будет, если ты переключишь страсть на другой объект.

— Ты так сопротивляешься!

— Потому, что ты цепляешься за меня, как клещ.

— Что ж... позволь поцеловать тебя.

— Зачем? — немного удивленно нахмурился Лазель.

— Если сможешь после этого уйти... что ж...

Глава клана Инъяиль вздохнул. Похоже, Тан неисправим. Видя замешательство Лазеля, он еще и подначивать принялся:

— Или это слишком для тебя? Ты боишься, что твое хваленое самообладание полетит к черту?

Вот за что Лазель недолюбливал мужскую ипостась, так это за излишне быстрое вскипание гормонов. Его глаза сузились, и вампир почти прошипел:

— Не стоит бросать вызов, с которым можешь не справиться! — и облизнулся, медленно проведя самым кончиком языка по нижней губе.

Тан сглотнул, а уже в следующий миг оказался у Лазеля на коленях, склоняясь все ниже и ниже. Желая быстрее покончить с этим, Лазель сам притянул его ближе. Губы столкнулись в поцелуе, как в битве. Каждый старался одержать верх и продемонстрировать свое мастерство.

Когда глава клана сжалился и оторвался от бывшего фараона, тот прерывисто дышал, глаза были шалые, а губы чуть подрагивали, словно не верили, что все прекратилось. Лазель усмехнулся:

— Думаю, с тебя хватит.

— Еще! — не голос разума, а голос жажды.

— По-моему, кое-кто забыл о нашем уговоре.

Тан сморгнул, и его взгляд стал чуть более осмысленным. Сел чуть прямее и хриплым голосом спросил:

— И... ты сможешь вот так вот уйти, сейчас?

— Да.

— Ты... лжешь?

— Ты бы почувствовал.

— Нет, ты...

— В отличие от некоторых, либидо не правит моим разумом, — "по крайней мене не всегда", — добавил про себя Лазель, так как оппоненту это знать вовсе не обязательно.

— Ты ведь не шутишь...

— Не имею такой привычки в ответственные моменты, — хмыкнул Лазель, потом без малейших усилий снял с себя Тана, словно тот был куклой, и встал.

— И все-таки...

— Не тешься иллюзиями, — бросил вампир, поспешно направляясь к двери, так как стало очевидно, что ничего нового от Тана уже не узнать. Но тот не собирался легко сдаваться, почти выкрикнув:

— Это слишком похоже на бегство!

— Тебе лишь хочется, чтобы так казалось. Похоже, я лишь снова подстегнул твои иллюзии. Прощай.

Лазель быстрым, уверенным шагом покинул коридор, в котором располагались апартаменты Имхотепа. На душе было гадко от снедающего возмущения. В сухом остатке удалось узнать всего ничего.

"Конечно, — усмехнулся сам себе глава клана Инъяиль, — стоит банально переспать с Таном, как тот все выложит". Но Лазель не обладал столь сильной тягой к знаниям. К тому же оставались и другие пути. Но не сейчас. Он слишком вымотан нежелательным общением.

Стоило подумать об этом, как усталость тяжелой пятой навалилась на плечи. На миг пальцы Лазеля коснулись стены, словно ища опоры. И эта его задержка позволила ощутить что-то... Словно гул прокатился по коридору. Так от брошенного камня идут круги по воде. В данном случае один круг. Ощущение отголоска силы. Мощной и ужасно древней. От одного этого эха стало сухо во рту.

Лазель оглянулся назад, туда, откуда расходился резонанс. Там были только апартаменты Имхотепа. Вампир попытался прислушаться, прощупать ауру своей силой. Но уже ничего не осталось. Совсем ничего. Как дым вентилятором разогнали. К тому же у входа в апартаменты стоял блок на подобного рода штучки. Обычное дело, но в совокупности образовывало настораживающую картину.

Возвращаться и спрашивать "Не Феникса ли вы тут держите?", смысла не было. Так что Лазель направился к себе, тщательно анализируя произошедшее, что было не легко.

Глава 48.

На следующий день, точнее ночь, Лазель получила официальное письмо от Имхотепа. Его принес Юлий, который, похоже, переживал, что будет гонцом, принесшим дурную весть.

Кивнув вампиру, глава клана развернула послание. Короткое — практически записка. Лишь пара строк:

"Многоуважаемая Лазель, глава клана Инъяиль!

Со всем уважением прошу Вас о встрече сегодня. Возможно присутствие Магистра Города и сопровождающего лица.

С надеждой на положительный ответ,

Имхотеп, глава клана Феникса."

Вот и все, лишь клановая печать ниже. Лазель нахмурилась и показала письмо Ариэль, а Юлию сказала:

— Спасибо, можешь идти.

— Мне... меня настоятельно просили дождаться ответа, — упавшим голосом заметил вампир.

— Что ж... Передай Имхотепу, что сегодня в полночь в моих покоях, в Катакомбах.

— Хорошо, госпожа.

Юлий с облегчением испарился. Что до Лазель, то она спросила у Ариэль:

— Ну, что скажешь?

— Ему что-то нужно от тебя.

— Будут идеи, что именно? — заломила бровь глава клана.

— Что-то серьезное, он ведь так могущественен.

— Да, вряд ли дело в моем прекрасном юном теле, — усмехнулась Лазель.

— Может, межклановая политика?

— Может. Ты собирайся пока. Я позвоню Алексе и поедем.

— Хорошо. Приготовить тебе наряд?

— Да. Пусть это будет костюм.

— Мужской или женский?

— Женский, — отозвалась Лазель, уже набирая номер.

Конечно, Алекса согласилась присутствовать. В этом Лазель практически не сомневалась. Безусловно, Сергею это не понравится, и вампирша даже почувствовала легкий укол совести за это. Но соблюдение политеса с Имхотепом сейчас было важнее. Об остальном можно подумать потом.

Когда Лазель положила трубку, Ариэль уже переоделась, вернее переоделся, а на кресле был разложен костюм для нее. Строгий, серый в черную полоску. К нему светло-серая рубашка. Чуть подумав, вампирша добавила и галстук. Когда оделась, то выглядела собранной и неприступной. Это и было нужно. Косметика и прическа были проигнорированы, волосы так и остались распущенными.

В условленном месте они с Алексой оказались за час до полуночи. Только теперь Магистр Города позволила дать волю своим опасениям:

— Думаешь, что-то стряслось?

— Скорее Имхотепу что-то понадобилось. Вопрос только насколько экзотичным или невыполнимым может оказаться это "что-то", — нахмурилась Лазель.

— И зачем такая официальность? — но вопрос был скорее риторическим. Обе понимали, что дело не в прихотях. Здесь что-то более... серьезное. Но гадать бессмысленно. Поэтому решили даже не начинать заниматься столь неблагодарным делом. Завершая ход своих мыслей, Лазель сказала:

— В конце концов, он — проситель. Мы ничем не обязаны, — а сама подумала, что раньше про Имхотепа говорили, что он никогда не пользовался грязными приемами, и надеялась, что это не изменилось. Но ей очень не нравилась вся расплывчатость ситуации.

Время текло ужасно медленно, но полночь, наконец, наступила. Казалось, еще не затихло эхо часов, пробивших полночь, как раздался стук в дверь. Большого самообладания стоило не вздрогнуть.

Переглянувшись с Лазель (она с Алексой расположилась на диване), Ариэль открыл дверь, пропуская визитеров. "Посольство" пришло в полном составе. Внешне они казались очень собранными и серьезными. Разве что в глазах Тана мелькали задорные огоньки. Но он интересовал Лазель в последнюю очередь. Вампирша постаралась обменяться взглядом с Кетан, но та как-то обреченно вздохнула и потупилась. Дурной признак.

— Прошу, проходите, — проговорила Алекса. — Присаживайтесь.

Глядя, как вампиры занимают кресла напротив (Тан так и остался стоять), Лазель была благодарна подруге за ее слова, так как самой потребовалось чуть больше времени, чтобы сосредоточиться.

— Простите, что вынуждены отнимать у вас время, — кашлянул Имхотеп.

— Ничего страшного. Мы готовы внимательно выслушать вас.

— Надеюсь, моя просьба о встрече вас не шокировала.

— Нет, скорее удивила, — ровным, бесстрастным голосом ответила Лазель, ни единым мускулом или звуком не выдав беспокойства. Но она заметила, как улыбнулся Тан, правда удержался от реплики.

— Что ж, в таком случае, мне, думаю, не стоит злоупотреблять вашим вниманием, лучше перейти к делу, — коротко кивнул Имхотеп.

— Слушаем вас.

— Заранее прошу прощения, если мои речи в чем-то оскорбят вас.

Лазель шевельнула бровью, но ничего не ответила, а глава клана Феникса продолжил:

— Насколько я знаю, вы до сих пор не создавали брачного союза с кем бы то ни было.

— Нет, не ставила себе такой цели.

— И вы никому не обещаны по законам или обычаям своего клана?

— У нас нет подобной практики, не было, и, я надеюсь, не будет, — ответила глава клана, а у самой уже начало закрадываться нехорошее предчувствие, постепенно перерастающее в уверенность.

— Мне отрадно это слышать. Значит, вы свободны?

— Смотря что подразумевать под этим, — нахмурилась вампирша.

— Я понял вас и дальнейшие объяснения, думаю, не требуются, — Имхотеп чопорно поклонился и продолжил торжественным голосом, — Лазель, глава клана Инъяиль, я — Имхотеп, глава клана Феникса, имею честь просить вашей руки для своего птенца — Тутанхамона.

На несколько секунд в гостиной стало очень-очень тихо. Это напряженная тишина не нарушалась даже дыханием. Алекса в удивлении и, кажется, в неверии, переводила взгляд с подруги на Имхотепа. Ариэль в своей настороженности походил на собаку, которой вот-вот должны сказать "фас!". Что до самой Лазель, то она была просто ярким воплощением холодной беспристрастности. Глаза — как зеленые кубики льда. Именно этим льдом окатила она Тутанхамона, потом ответила:

— Это невозможно.

— Но вы сами подтвердили свою... свободу в этом плане, — голос Имхотепа абсолютно ничего не выражал.

— Предложенная кандидатура неприемлема.

— Почему? — не сдержался Тан.

Глава клана Феникса неодобрительно посмотрел на него, но Лазель все же ответила:

— Как правило, брачный союз заключается для рождения наследника. Я — глава клана, и мне нужен наследник клана Инъяиль. А наш родовой дар прихотлив в проявлении. Поэтому я могу выносить или зачать ребенка только от кого-либо из своего клана или, как альтернатива, клана Инферно.

При этом Алекса отвела глаза. Уж слишком свежи еще воспоминания о почти таком же разговоре с Лазель. Доводы в пользу ее клана тогда тоже казались весьма убедительными.

— Это весомые аргументы, — согласился Имхотеп. — Но вас сдерживают только они?

— А какие еще вам нужны? То, что я не считаю Тутанхамона достойной кандидатурой? Считаю, что он лишь ослабит мои позиции? Ослабит.

— Но разве новое... положение не предписывает вам обзавестись парой?

— Предписывает, но не навязывает. Вы, как никто другой, знаете об этом. У вас ведь тоже нет наследника, — похоже, эти слова смутили Имхотепа, но Лазель неумолимо продолжала, — Мы — вампиры, и у нас свои законы наследования. Главой клана становится сильнейший вампир. Таковым была моя мать, такова и я. И, я надеюсь, мое дитя родиться мне под стать. Никто из наследующих не имел примеси чужеродной крови. Разве что крови Инферно. Но это лишь честь.

— Ты хочешь сказать, что ее кровь предпочтительнее моей? — возмущенно фыркнул Тутанхамон, за что заслужил гневный взгляд своего создателя.

— Да, — тем временем сказала, как отрезала, Лазель. — Алекса давно в моем сердце. Ты — нет.

— Прошу прощения за дерзость моего птенца, — поспешил извиниться Имхотеп.