Дети ночи: Печать Феникса

— О, я встревожил вас, простите. Я, право, не хотел. Иногда бывает просто задумаешься...

— Вам не нужно отчитываться передо мной.

— Да, наверное. Но все-таки... О, как летит время! Позвольте, я провожу вас обратно. Мне кажется, о вас уже начали беспокоиться.

— И правда...

Глава 46.

— Она с кем?? — воскликнула Алекса, вскакивая из-за стола так, что кресло отлетело к стене, едва не опрокинувшись.

Такова была реакция Магистра Города, когда Жанна рассказала ей о том, что произошло, и что Полина ушла с Имхотепом, а ее деликатно выставили.

— Простите, госпожа! — воскликнула верволчица, рухнув на колени и сжавшись, ожидая наказания.

— Встань, Жанна. Ты не виновата. Выступать открыто против главы клана было бы безумием. Но что, черт побери, он себе позволяет?

Нет, Алекса не злилась. Она была в бешенстве, и просто с ума сходила от беспокойства. Давненько она не была так близка к тому, чтобы сорваться. Но это была непозволительная роскошь. Поэтому она, наоборот, постаралась взять себя в руки и нарочито спокойно, хоть и хмуро проговорила:

— Ладно, Жанна. Можешь идти.

Пискнув "простите", верволчица вылетела из кабинета, как ошпаренная, едва не сбив в дверях Сергея. Но ни тот, ни другая не удостоились даже мимолетного внимания Магистра Города.

Алекса стояла лицом к стене, будто бы разглядывая картину, но при этом обхватив себя за плечи так, словно иначе рассыплется.

Завидев такое дело, Сергея плотно закрыл за собой дверь и с вопросом "Что-то случилось?" попытался приобнять и поцеловать вампиршу, но та отстранилась, холодно процедив:

— Не надо!

— Да что произошло? Неужели Жанна в чем-то провинилась?

— Нет.

— А так не скажешь. Тогда что же?

— Полина... Имхотеп увел ее куда-то на прогулку. Велел Жанне передать, что вернет в целости и сохранности.

— Но... но с какой стати? — возмущенно выдохнул Сергей.

— С такой. Он — глава клана и член Совета. Никто не то, что остановить, спросить не осмелился! Да я бы первая их осудила, вздумай воспрепятствовать — ведь это безумие и верная смерть. Они просто вышли погулять, а я ничего не могу сделать, так как очевидных поводов для беспокойства нет, — Алекса говорила так резко и холодно, что Сергей невольно поежился, но все-таки сказал:

— Так может, и правда ничего страшного нет? Ну погуляют — вернуться. С Лазель-то ты ее отпускала.

— Это совсем разные вещи! Не смей сравнивать.

— Да что тебя так взъерепенило?

— То, что Имхотеп может отнять у меня Полину.

— Какого х... — Сергей почти выругался, но переспросил, — С какой стати?

— Такого, — вампирша словно не расслышала исправления. — Этот Имхотеп, черт его дери, для Полины прародитель крови.

— Чего?

— Кем был Варлам?

— Сволочью, — тотчас отчеканил Сергей, не задумываясь.

— Не в этом смысле!

— А! Но он же...

— Вот-вот. Создатель Полины чертов долбаный феникс! — давненько Алекса не выражалась столь "тонко и литературно"! — Так что Имхотеп может в любой момент просто призвать ее! И она не сможет не прийти. К тому же Полина может просто ощущать тягу к вампирам своей крови.

— Не знаю. К Юлию же она спокойно относится.

— У него в недостаточной мере развита сила клана. Но про Имхотепа такого точно не скажешь. Особенно если он укрепит клановую связь.

— Каким образом?

— То, что Полина стала вампиром — случайность, а не реальное обращение. Той крови, что она получила от Варлама, едва-едва хватило на перерождение. Вторая кровь, которую она отведала, — была моей. И это связало нас почти как создателя и птенца. Почти, но не совсем. К тому же в этом отношении наша с тобой кровь пассивна. Мы — инферниты, у нас нет ярко выраженных связей. Вернее, мы связаны со всеми кланами сразу. Но даже если бы связь была... Клановая принадлежность не фамилия, ее не изменишь. К тому же кровь материнского клана всегда доминирует.

— То есть, если Имхотеп даст ей свою кровь...

— Это привяжет ее окончательно и бесповоротно. Связи, которые сейчас еле теплятся, натянуться и окрепнут. И это... это даст Имхотепу дополнительные возможности.

— Например, призывать ее?

— Это он и сейчас может. Тут скорее отношения вассалитета. Вкусив силу клана, ощутив ее тягу, она может уйти сама. Как говорится, добровольно и с песней. И я не буду иметь права вмешиваться, да и просто не смогу.

— Почему, она ведь любит тебя? Ты для нее дороже матери.

— И я ее люблю, поэтому и говорю, что не смогу тянуть ее на себя, если с другой стороны будет тянуть Имхотеп. Ей будет очень больно, и она кого-нибудь из нас возненавидит, но связь с кланом все равно окажется сильнее, так как Полина еще почти совсем не набрала собственных сил.

— А может, поэтому и не набрала, так как во время обращения не получила достаточно крови? — тихо предположил Сергей. — Вдруг она приобретет больше?

— Ты хочешь меня уговорить отказаться от нее?

— Нет, просто пытаюсь взглянуть на проблему с другой стороны. Может, в Имхотепе нет такой уж сильной угрозы?

— Даже если так. Полина только-только начала оттаивать, а тут окажется у чужих. Да еще в такой компании! Про Кетан ничего не могу сказать, но один Танх Амон многого стоит! А если Имхотеп не сможет уделять ей достаточно много времени, он же глава клана...

— Да, наверное, ты права, — вздохнул Сергей, а про себя подумал, что его возлюбленная рассуждает, как настоящая любящая мать.

— Черт, как меня достала эта политика и политес! — устало вздохнула Алекса, опершись руками о стол, словно ноги держали ее недостаточно крепко.

Сергей тихо подошел сзади и начал нежно разминать ей плечи. Пару секунд Алекса довольно жмурилась, потом остановила его, обронив:

— Прости, не сейчас. Слишком много забот требуют моего участия. Нужно передать всем, чтобы, как только Полина вернется, ее немедленно направили ко мне.

— Хорошо, я займусь этим, — кивнул Сергей.

Но заниматься не пришлось. Едва вампир направился к двери, как она открылась, и Полина вошла сама. Целая и невредимая. Даже, похоже, где-то радостная. Хотя радость тут же испарилась, стоило ей увидеть обеспокоенное лицо Магистра Города. Так что она виновато опустила голову.

Правда Алексе не было никакого дела до этих тонкостей. Она подлетела к своей подопечной, бегло осмотрела открытые участки тела на предмет повреждений, потом тщательно прощупала ауру девушки, совсем как недавно это делал Рафаэль.

Итоги осмотра удовлетворили и несколько успокоили Магистра Города. Ничего не обнаружилось. Нет, были какие-то незначительные изменения в ауре, но они определенно произошли не сегодня. Удовлетворенно вздохнув, Алекса сказала:

— Да, заставила ты меня поволноваться, девочка!

— Прости, — еще больше понурилась Полина. — Ты уже знаешь...

— Что ты... гуляла с Имхотепом? Да.

— Я не хотела! Просто он... он... Я боялась показаться невежливой.

— Я знаю, у тебя не было выбора, — Алекса обняла юную вампиршу. — Но это не отменяет моего беспокойства.

— Прости...

— Не за что. Я сама где-то не доглядела. Надеюсь, он... он ничего не сделал тебе?

— Нет, совсем ничего. Имхотеп вел себя очень вежливо. Мы разговаривали, только и всего.

— О чем же, позволь полюбопытствовать? — вмешался Сергей.

— О разном. Он... он... попросил у меня прощения, — окончательно смутилась Полина.

— Прощения? За что?

— Ну... за то, что так вышло со мной. С моим обращением, — брови обоих вампиров удивленно взлетели вверх. — И еще сказал, что я напоминаю его дочь.

— Дочь? — почти воскликнул Сергей.

— Да. Только с ней что-то случилось.

— Что же? — насторожились оба.

— Ну... он сказал, что теперь она для него потеряна. Вот и все. Он немного странный, но мне показался приветливым.

— Не стоит слишком доверять и доверяться ему, — заметила Алекса.

— Прости.

— О, девочка моя, я тебя не обвиняю, просто предостерегаю, так как не исключено, что вы еще не раз увидитесь.

— Так ты мне не запрещаешь?

— Ты вольна общаться с кем захочешь, я только прошу соблюдать осторожность и осмотрительность. Я не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится. А сейчас нам уже пора возвращаться домой.

Глава 47.

Лазель обдумывала рассказанное Алексой, история ей откровенно не нравилось. Слишком много таинственности. Определенно, Имхотеп что-то задумал. Вопрос, кого это непосредственно коснется. Честно говоря, в версию о Вечном Фениксе верилось не слишком. Таскать его с собой все равно, что атомную бомбу. Через чур мощное оружие, необходимое лишь в особых обстоятельствах. А со дня, когда такие обстоятельства в последний раз имели место быть, прошла уже парочка тысячелетий.

Но кого же все-таки притащил Имхотеп? Все-таки гроб не шкатулка, чтобы возить как приятную безделушку.

Столько вопросов! Но ни на один пока нет достойного ответа. Да и вообще какого-либо. Надо бы...

Внезапно Лазель обнаружила, что стоит возле дверей в покои Имхотепа и его свиты. И уже даже занесла руку для стука. Похоже, ноги сами подсказали ей наилучшее решение. Иногда тело умнее разума. Что ж, возможно, удастся что-нибудь узнать у Кетан.

Твердый, уверенный стук и нет ответа. Еще один стук, более громкий. Звук приближающихся шагов по ту сторону двери. Она наконец-то открылась. К сожалению, перед Лазель предстал Тутанхамон.

К удивлению главы клана Инъяиль птенец Имхотепа казался не столь спесивым, как обычно. Взгляд необычно серьезен. Но стоило ему разглядеть визитера, как глаза меняются, загораются задором и не только.

— О, сколь неожиданный визит! — его губы тронула улыбка. Неожиданно приветливая и, кажется, без задних мыслей. — Проходите. Присаживайтесь.

Лазель ступила внутрь. Обстановка походила на ее покои в Катакомбах, но уже чувствовался и характер обитателей. Обычное дело. Главы кланов привыкли к путешествию в комфорте и в окружении привычных вещей. И не важно, в малом или в большем. Но здесь обстановка была скорее домашняя, чем пафосная.

— Мне нужна Кетан.

Тутанхамон как бы невзначай покосился на одну из дверей гостиной и сказал:

— Боюсь, сейчас это невозможно. Она очень занята и не может выйти. Но я обязательно передам, что вы заходили.

— Жаль. А сам Имхотеп? Могу я поговорить с ним?

— К сожалению, и это невозможно. Его нет в апартаментах. Он вышел, и я не знаю, когда вернется. Возможно, лишь к утру.

— Очень, очень жаль.

— Но я целиком и полностью к вашим услугам, — вампир улыбнулся своей самой располагающий улыбкой.

— Не думаю, что я нуждаюсь в твоей помощи, — усмехнулась Лазель, но уходить не спешила. Наоборот, закинула ногу на ногу.

— И чем же я хуже, позвольте полюбопытствовать? Конечно, я не Имхотеп. Но уж с Кетан-то не иду ни в какое сравнение!

— Вот где ты прав — там прав, — почти оскалилась вампирша. Ее начал забавлять этот разговор.

— Так это правда, что вы знали друг друга раньше?

— Конечно!

— Подумать только, наша ненаглядная Кетан, с которой Имхотеп носится как курица с яйцом, чуть не стала иньяилькой! Вот смех! Ты что, и ее выставила? — Тан отбросил излишнюю вежливость и заговорил в своей обычной манере.

— Я бы никогда не поступила так с Кетан. Просто наши пути разошлись, — холодно заметила Лазель. — Хотя я не ожидала, что она станет вампиром, тем более из фениксов.

— Ха, если уж Имхотеп за что берется! Как правило, раз он хочет — он это получает. И я такой же.

С этими словами Тан подсел ближе и попытался положить руку Лазель на плечо. Та лишь отмахнулась:

— Оставь. Вас сравнивать, все равно, что белое и черное.

— Почему? — насупился вампир.

— Вы так же непохожи. Уж поверь, у меня была возможность сравнить.

— Ты что, с ним тоже... это...

— Нет. У тебя что, все сводится только к сексу?

— Ну... не все. Просто ты меня сильно зацепила.

— Это что же, чтобы запасть тебе в душу достаточно надрать задницу? — нарочито насмешливо поинтересовалась Лазель.

На это Тан возмущенно фыркнул, обронив:

— Не стоит утрировать. И почему ты снова не приняла мужской облик?

— Возможно потому, что женский — мой по рождению, и именно так мне нравиться более всего. А ты всегда обращаешь внимание только на внешнюю оболочку?

— Да плевать мне на нее! Просто я никого еще так сильно не хотел, как тебя!

— А ты не задавался вопросом, чем это вызвано?

— Взаимным притяжением.

— Ой ли? По-моему, тебя так тянет только потому, что я отталкиваю.

— Это было бы слишком просто.

— И, тем не менее.

— Я так не думаю. И почему ты так рьяно отталкиваешь меня? Чем я тебе не угодил?

— А ты не понял? Ты мне просто не нравишься.

— Но я же красив, — нахмурился Тан.

— Не в этом дело. Мне не нравиться такой тип. Ты можешь быть замечательным, самим совершенством, но не для меня.

— Но если нам попробовать узнать друг друга лучше?

— Вряд ли тут поможет очередная экскурсия по твоему внутреннему миру.

— Но почему. Может нам...

— Нет. Тебя что, не волнует, что рядом Кетан?

— О, у нее куда более важные дела. Она не оставит свой пост. Ей нужно наблюдать и сдерживать, пока не сменимся.

— Кого?

— Ве... неважно. Не думаю, что тебе следует знать. Это личное дело нашего господина, — сухо ответил Тан, опустив взгляд.

— В самом деле? Ну-ну.

— Брось это. Он сам разберется. Давай лучше вернемся к нам.

— О чем ты? Никаких "нас" нет.

— Но я все прекрасно помню. Та ночь...

— Значит, у тебя отличная память. Вот и все. Я уже говорила, что думала ты отвяжешься от меня после такого.

— Такого? Ты шутишь! Да я бы все отдал, лишь бы повторить!

— Как уже было мной подмечено — мазохист!

— Это почему?

— А кому еще может понравиться фактическое изнасилование?

— Ну ты прямо как скажешь! — усмехнулся Тан. — Просто горячий секс. Грубость в определенных дозах очень даже возбуждает.

— На самом деле, будь тогда на твоем месте человек, он, возможно, не выжил бы.

— То человек. Благо мы к ним не относимся. И в том-то проблема, что все, кроме тебя, видят во мне лишь хрупкого юношу. А ты обращаешься со мной так, будто не верила, что я могу рассыпаться от грубого толчка.

"Я не верила, — мрачно подумала Лазель, — я на это рассчитывала. Да, промашка вышла".

— Поэтому я и хочу быть с тобой, — продолжал вещать вампир, придвигаясь постепенно все ближе и ближе.

— Что, замучила тяга к доминирующему партнеру? — усмехнулась Лазель.

— Зачем ты так?

— Как?

— Ты ведь совсем не воспринимаешь меня всерьез.

— Похоже, это просто невозможно. Сам заставляешь так к тебе относиться.

— Вздор!

— А ты подумай. Сначала ты просто хотел со мной переспать, теперь уговариваешь стать твоим доминантом. Ты приписываешь другим роли, которые им не свойственны, а потом стараешься втиснуть их в придуманные рамки.

— Хочешь сказать, ты не любишь доминировать?

— Нет. Я признаю лишь отношения на равных в том смысле, в каком ты предполагаешь. Ты тоже мог стать таким, но ты сломался. Парил слишком высоко и слишком низко упал. Имхотеп не жестокий господин, но ему невозможно перечить.