Дети ночи: Печать Феникса

— Как ты? — участливо поинтересовался глава клана, ласковым жестом убрав волосы, упавшие на лицо вампира.

— Даже... не знаю.

— Попробуй прислушаться к себе.

— Но... что ты сделал?

— Сначала скажи, как ты себя ощущаешь.

— Хм... пожалуй, спокойнее. Так что?

— Ты же знаешь о свойствах огня и некоторых чувств, силу которых принято сравнивать с ним.

Догадка начала сформировываться. Тан даже рот открыл от удивления:

— Ты... мой огонь?..

— Огонь твоей страсти — да. Я впитал его, оставив лишь небольшое ровное пламя. Ты ничего не забудешь, воспоминания останутся с тобой, равно как и чувства с ними связанные. Но этой, ставшей пагубной, страсти уже не будет, иначе она могла бы тебя сжечь.

Некоторое время Тан сидел неподвижно на ковре у ног Имхотепа, переваривая услышанное и тщательно прислушиваясь к себе. Глава клана не подал и звука, давая возможность собраться с мыслями. Наконец, бывший фараон чуть подвинулся, потерся щекой о бедро создателя, словно большой кот, и произнес:

— Наверное, я должен сказать спасибо.

— Уверен?

— Не совсем, но...

— Мальчик мой, знай, я сделал это не в облегчение своей жизни (уж я-то могу выносить тебя любым), а чтобы помочь тебе.

— А я и не знал, что такое возможно.

— И, тем не менее. Но с другими вампирами надо быть осторожным и трезво оценивать свои силы. Иначе, если чувства другого окажутся слишком сильными, можешь сгореть в них.

— Ты рисковал? Я мог навредить тебе? — встревоженные карие глаза поднялись и встретились с такими же карими, но мудрыми и спокойными.

— Разве что самую малость. Не волнуйся. Страсть забрать легче, чем какое-либо другое чувство. Она все-таки позитивная эмоция.

— Тебе было больно?

— Экстаз чистого огня сглаживает любую боль. Порой кажется, что в моих жилах уже слишком много живого пламени.

— Ты велик и силен. Феникс, которому нет равных!

— Не совсем, мальчик мой. Не совсем.

— Все равно. Ты столько сделал для меня!

— О, неужели, спустя тысячелетия, у тебя пробудилась совесть? — весело усмехнулся Имхотеп, взлохматив волосы птенца.

— Нет, ну почему...

— Что, это был мираж? — продолжал подтрунивать вампир.

На это Тан лишь возмущенно фыркнул. Имхотеп рассмеялся, теперь разглаживая им же взъерошенные волосы, проговорив:

— Столько времени прошло, а я все равно время от времени ловлю себя на том, что воспринимаю тебя как невинного мальчика, лишь едва-едва вступившего в пору юношества.

— Ну, невинным я уже тогда не был, — с усмешкой заметил вампир, и уже серьезно, — То, что было сделано, точно не навредит тебе?

— Точно, — ответил Имхотеп, глядя прямо в глаза птенца. — Разве что собственные чувства разгуляются, но я и не при таких обстоятельствах могу держать себя в руках. За столько веков самоконтролем я уж как-нибудь овладел. К тому же у нас сейчас есть дела посерьезнее. Пойдем к Кетан. Надо ее сменить. Да и мне хочется побыть рядом...

Тан кивнул и нехотя поднялся.

Глава 51.

Лазель сидела в покоях Катакомб, которые уже считала своими. Одна. Алекса с Сергеем ушли сами, Ариэля пришлось попросить. Глава клана Инъяиль ждала Кетан. Правда, со стороны об этом было сложно догадаться. Вампирша непринужденно развалилась в кресле, в гостиной, закинув одну ногу на подлокотник. В руках немного потрепанный фолиант. Она лениво перелистывала страницы, лишь изредка поглядывая на часы на каминной полке (камин, конечно, фальшивый).

Не сказать, чтобы Лазель томилась в ожидании. Она просто знала, что Кетан придет. И она пришла, почти робко протиснувшись в едва приоткрытую дверь. От главы клана Инъяиль не утаился ее утомленный вид и потухший взгляд.

Поспешно предлагая подруге сесть, Лазель поинтересовалась:

— С тобой все в порядке?

— Да, а что?

— У тебя какой-то... изнуренный вид.

— Хм... нет, все нормально. Просто последние ночи выдались напряженными. Не волнуйся.

— А ты давно охотилась?

— Не так уж. Да все нормально!

— Хорошо, если так. Но если будут какие-то проблемы — ты скажи.

— Договорились, — улыбнулась Кетан, и уже серьезно, — Ты прости, что я не предупредила тебя.

— О чем?

— Ну, что Тан задумал, а Имхотеп навстречу пошел. Я ведь до последнего не знала. Иначе постаралась бы хоть как-то повлиять... Я так переволновалась.

— Не стоило, — мягко ответила Лазель. — Да, они сделали свое предложение. Но я ведь тоже глава клана. Никто не может меня принудить выйти за кого-то. Никому не нужна межклановая рознь. Да и не в первый раз это.

— Тан уже делал тебе предложение?

— Было дело. Давно. Когда я его в первый раз послала. Имхотеп направил письмо матери, где просил моей руки для Тана.

— Какой же настырный ублюдок!

— Что, ты тоже его недолюбливаешь? — почти удивилась Лазель.

— Как тебе сказать... Не то, чтобы. Просто в нем многие черты переходят в разряд "слишком": слишком настырный, слишком вспыльчивый, слишком странный. Порой так бросается из крайности в крайность, что удивляешься, как он прожил столько. И при этом расчетливый и хитрый.

— Да, это все о нем, — кивнула Лазель. — Надеюсь, тебе он не досаждает?

— Если только по мелочи. А так... у нас слишком разные интересы. Благо он практически не интересуется женским полом. Правда, Имхотеп запретил ему "досаждать" кому-либо из местных.

— Это радует.

— Жаль на ухаживания вето не наложено. Насколько я знаю, Тан пару раз пробовал, но взаимности не нашел.

— Опять выбирает не тех. Сдается мне, одним из двоих был Сергей.

— Угадала. Его отпор был весьма... эмоциональным.

— Ничуть не сомневаюсь, — хмыкнула Лазель.

— Но все-таки Тан хорошо справляется со своими обязанностями.

— Какими же? — настало время насторожиться.

— Ну, мы же не просто сопровождаем, но и несем обязанности по... — Кетан тут же осеклась. — Ну, неважно.

— Почему же?

— Прости, есть вещи, о которых я не могу говорить. Не потому, что не доверяю. Просто... не могу. Это не моя тайна. Есть вещи, которые не должны выходить за рамки. Они не постыдные, просто...

— Просто тем самым ты предашь доверие Имхотепа.

— Да, — облегченно вздохнула Кетан. — Я так боялась, что ты не поймешь.

— Почему я должна была не понять? — улыбнулась Лазель, приобнимая подругу за плечи.

— Ну...

— Я всегда знала об обязанностях перед кланом. И теперь, когда я сама стала главой... Действительно, есть вещи только для узкого круга, только для близких.

— Ты для меня самый близкий человек! — тотчас жарко заявила вампирша. — Я жизнью тебе обязана. Но, все-таки...

— Не нужно, — Лазель прижала палец к ее губам. — Да, мне бы хотелось знать, но, если это знание будет стоить тебе доверия твоего возлюбленного, мне оно не нужно.

Глава клана Инъяиль просто знала, что никогда не сможет простить себе такого манипулирования. Слишком высокая цена. К тому же "сиюминутное знание может помочь в одной схватке, а крепкие отношения на протяжении всей войны" — эту истину Лазель хорошо усвоила еще когда занималась банальным пиратством.

— Спасибо, спасибо! — горячо благодарила Кетан.

— Не за что. Я только надеюсь, что эта ваша "тайна" не навредить ни Магистру Города, ни ее окружению.

— О, уверена, этого не случится. Просто впервые за долгие тысячелетия у Имхотепа появился шанс. Если он кое-что найдет, то мы сразу же уедем.

— Тогда не луче ли привлечь к поискам местных? Уверена, Алекса не отказала бы.

— Нет, не поможет. Искать может только сам Имхотеп, а раз так — то зачем выдавать информацию? Но прошу поверить, это очень важно для него, но не причинит вреда.

— Я верю тебе, Кетан.

— Спасибо. Для меня это важно.

Лазель улыбнулась, чуть помолчала, но потом все-таки сказала:

— Иногда я жалею, что ты не согласилась быть моим птенцом, что мы не стали по-настоящему близки друг другу.

— Я понимаю, о чем ты. Если бы мы друг друга полюбили, нам обеим было бы гораздо легче.

— Да, жизнь была бы проще, но...

— Но нам не дано предугадать. И, думаю, сейчас ни одна из нас не променяет свою любовь, каким бы испытанием она не была, на что-либо другое.

— Да, ты права. Возможно, именно эта мысль всегда ускользала от меня. Я могла бы убить в себе эту любовь. Знаю, что могла бы. Уехать, забыть, вычеркнуть. Но... но не хочу. Слишком это...

— Дорого?

— Именно. Подобными чувствами не разбрасываются. Хотя большую часть времени это невыносимо.

— Жизнь — ничто без испытаний.

— Но без этого опыта я бы с удовольствием обошлась, — фыркнула Лазель.

— К сожалению, даже нам не дано предсказывать будущее.

— Ладно, прорвемся.

— Без боя не сдаемся?

— Никогда! — улыбнулась Лазель.

— Ты и меня сделала такой.

— А вот это уже глупости. Ты же не младенцем ко мне попала. Все задатки личности у тебя тогда уже проявились в полной мере. Собственно за это ты мне и приглянулась. И, кажется, я тебе это уже говорила.

— Возможно, не повредит еще раз, — в глазах Кетан загорелись лукавые огоньки.

— Даже так, — улыбнулась в ответ Лазель, шутливо толкая подругу.

Они некоторое время просто дурачились, устраивая щенячью возню. Но под конец Кетан посерьезнела:

— Прости, я ведь так и не смогла тебе помочь.

— Я уже сказала, ничего страшного, — к тому же кое-какую информацию Лазель все-таки узнала, это не стоило отрицать.

— Правда?

— Правда.

— Хочешь, я останусь с тобой на этот день?

— Если ты сама хочешь.

Повисло неловкое молчание, которое опять же нарушила Лазель:

— Не стоит, коль не лежит душа. Да, страсть можно разжечь, но мне кажется, тебе сейчас куда больше нужна кровь, чем секс.

— Думаешь?

— Практически уверена. Ты выглядишь на грани того, как голод начнет мучить тебя. Не стоит расходовать силу так бездумно. Хочешь, я принесу тебе консервированную кровь? Хотя я бы больше советовала натуральный продукт.

— Охота?

— Именно. Пойдем, поохотимся.

— Вместе?

— Почему нет? Или ты предпочитаешь насладиться интимностью процесса?

— В принципе, да, но я бы хотела поохотиться с тобой.

— Тогда не будем мешкать.

— И куда?

— Ну, не в "Ночной Полет". Он принадлежит нам, но сейчас там слишком много хищников. Не люблю питаться под наблюдением. Идем на улицу. Ночь теплая, и мы наверняка встретим того, кто сам определит свою судьбу. Пошли?

— Идем, — решившись, Кетан вложила руку в ладонь подруги.

Охота оказалась замечательная! Как и почти в любом мегаполисе, жертва сама пришла к ним в руки, правда сначала думала, что сама является хищником. На самом деле вампирши придирчиво выбирали из трех подобных.

Можно с определенностью сказать, что ворам не повезло. Двое "отбракованных" сбежали: один приволакивая ногу, другой, баюкая сломанную руку. Третий стоял, прижавшись к стене, легко и непринужденно удерживаемый Лазель за горло.

— Мне всегда было интересно, почему здесь в воры идут такие здоровые детины?

— Может, ума не хватает? — фыркнула Кетан.

— Может. Эх, не осталось места тонкому искусству! — притворно сокрушалась Лазель.

Тем временем подруга приблизилась к пучившему глаза мужику, чуть повела носом и заключила:

— А его кровь вкусно пахнет! Здоровый, сладкий!

Довольно хихикнув, Кетан распахнула его куртку и легким движением, словно бумагу, разорвала футболку почти до талии и сдвинула ее с плеч, открывая более удобный доступ к горлу, досадливо заметив:

— Как бы он того... не обмочился от страха.

— Не выйдет, — усмехнулась Лазель.

Глаза вампира встретились с глазами человека, и тот тут же обмяк, расслабился, на лице заиграла блаженная улыбка.

— Так лучше?

— Да. Давай вместе.

Лазель не нужно было уговаривать. Две пары острых, как бритва, клыков, вонзились в беззащитную шею практически одновременно. Кровь... горячая, сладкая пьянила лучше всякого вина. Она — жизнь, и она же — смерть. Но даже два вампира не могли выпить жертву досуха. Для этого надо испытывать очень, очень сильный голод.

Для самих вампирш это был миг полного единения. Двое открываются друг другу полностью посредством крови жертвы.

Лазель ощущала тоску подруги, порожденную невысказанной любовью, жажду быть полезной, преданность и безграничное доверие ей, той, кто вернула к жизни. И глава клана Инъяиль не сомневалась, что и Кетан сейчас чувствует ее так же. Да, при определенных усилиях можно было закрыться, но не хотелось. Вот почему совместная охота — акт самого большого доверия.

Во время охоты вампиры становятся сами собой. Дети Ночи без налета человеческой сущности. Хищники.

Когда голод был утолен, настало время возвращаться. Вампирши оставили свою жертву и почти робко посмотрели друг на друга.

— Это было чудесно! — первой удовлетворенно вздохнула Лазель.

— О, да! — согласилась Кетан, потом порывисто обняла подругу и поцеловала. На губах все еще ощущался вкус крови.

— За что? — улыбнулась Лазель, не спеша отстраняясь.

— За... за все! Пусть все будет хорошо, и так, как ты этого хочешь. Пусть оно, — вампирша положила ладонь на грудь подруги, так что под пальцами билось сердце, — убыстряет свой бег от счастья, а не замирает от тоски!

— Я могу лишь вернуть пожелание, — ответила глава клана Инъяиль.

Глава 52.

Файлин была чем-то обеспокоена или недовольна. Полина не могла понять точно, но почему-то чувствовала укол вины. А хозяйка замка объяснять причину не спешила. Наконец, Полина все-таки робко поинтересовалась:

— Что-то не так?

Файлин обернулась к вампирше, окинув ее каким-то странным взглядом, потом снова обратила взор на клумбу с диковинными цветами, но все-таки ответила:

— Я... я не знаю.

Полина застыла в немом удивлении. Как-то диковинно и непривычно было слышать такие слова. Ведь казалось, что Файлин знает все!

— Все становиться гораздо более странным, чем обычно, — продолжала хозяйка замка.

— Это все из-за моей встречи с Имхотепом?

— Нет, не думаю, что дело только в этом. Хотя, он, конечно, полон странностей.

— Он тебя заинтересовал?

— У нас есть что-то схожее, — уклончиво ответила Файлин.

— Может, ты знала его в прошлом?

— Не знаю, вряд ли. К тому же я ничего не помню, — отмахнулась вампирша. — Скорее он должен был заинтересовать тебя.

— Почему?

— Ну, он глава твоего дома.

— Я никогда не ощущала принадлежности к какому-либо дому.

— Это не слишком хорошо. Клан — это защита для неоперившихся птенцов.

— У меня есть Алекса.

— Но нет уз крови. Тебе надо сблизиться с Имхотепом.

— Зачем? — встревожилась Полина. Идея ей не нравилась.

— Чтобы ощутить клановую связь. Тебе надо испить его крови.

— Что? — эта мысль почти повергла девушку в ужас.

— А как еще обретаются связи крови? Уверена, он сам предложит.

— Но я же не обязана соглашаться? — почти испуганно.

— Нет. Просто отказываться глупо.