Дети ночи: Печать Феникса

Пути... Лазель усмехнулась сама себе. Ведь если бы все шло как шло, то, вполне вероятно, ей бы пришлось сделать так, как она сказала — объявить Полину своей парой. Обладать этим милым существом. Эта мысль порождала множество других. В частности сожаление, что она не может полюбить Полину так же, как Алексу. Но, скрывая свою истинную любовь, Лазель ведь может помочь кому-то еще чувствовать себя счастливой.

Все эти мысли сами собой крутились в голове, пока Лазель принимала душ, сушила волосы, переодевалась в домашнюю одежду, состоящую из льняных брюк и рубашки. Спать пока не хотелось. Вампирша как раз думала, как бы отвлечься от роящихся мыслей, когда в дверь позвонили. Удивившись, Лазель пошла открывать. А когда увидела, кто это, то удивление стало еще больше.

На пороге, как ни в чем не бывало, стояла Полина. Узкие черные брюки, алый топ — ее подарок, и кожаный жакет. Весьма оригинальный наряд. Но главное — волосы, которые до этого были до плеч, превратились в короткую стрижку.

От ошеломления Лазель даже не знала, что и сказать, но Полина заговорила сама:

— Привет. Могу я войти?

— О, да-да! Проходи, конечно.

— Спасибо.

Девушка вошла непринужденно, словно домой, захлопнув за собой дверь и ослепительно улыбнувшись вампирше. Эта короткая передышка позволила Лазель опомниться, перевести дух и спросить:

— Полина, ты откуда? Где ты пропадала? Алекса места себе не находит! Все тебя ищут!

— А я и не терялась, — потупилась девушка, но не похоже, чтобы она раскаивалась. — Мне просто... просто нужно было побыть одной.

— Нужно немедленно сообщить Алексе, что ты нашлась!

— А... можно это сделать чуть позже? — Полина закусила губу, но это выглядело слишком соблазнительным, чтобы казаться виноватым.

— Хм... могу я сообщить.

— Может быть, но... но потом. Прошу! — она даже сложила руки в молитвенном жесте.

— Как хочешь. Но я думала, что у вас с Алексой более близкие отношения, и ты не захочешь причинять ей беспокойства.

— Они близкие, просто... просто лучше потом. Особенно после всего, что я ей наговорила.

— Неужели ты думаешь, что Алекса на тебя злиться? Она беспокоиться.

— Я знаю, но... Прошу, не гони меня! — жарко выпалила девушка, обняв вампиршу за талию и спрятав лицо на груди Лазель.

— Ну-ну, тише, — та инстинктивно погладила Полину по голове, ощутив непривычно короткие волосы. — У меня и в мыслях ничего подобного не было.

— Правда?

— Конечно, глупенькая. Можешь остаться насколько захочешь, — а про себя подумала, что, возможно, в скором времени это станет обыденным делом.

— Спасибо, — радостно выдохнула девушка, но разжимать объятья не спешила.

— А что ты сделала со своими волосами?

— Если бы ты только знала, как мне надоели длинные! — с какой-то многовековой обреченностью, очень тихо ответила юная вампирша. — Тебе не нравиться?

— Нет, почему? Нравиться. Я люблю короткие. На других. Но я думала, что тебе нравятся длинные.

— Вовсе нет. Надоело, — Полина даже сморщила нос, так что Лазель не смогла сдержать улыбки.

— Ладно. Пойдем-ка сядем на диван. А то стоя да стоя. В ногах правды нет.

— Нет ее и выше, — усмехнулась девушка, залезая на диван.

Этим она еще раз заслужила улыбку Лазель. Девушка казалась такой... живой, и эта ее непосредственность. А Полина всегда себя так ведет, словно не понимает, какое впечатление производит. Хотя, похоже, не сегодня. Сегодня она какая-то другая, и дело не только в стрижке. Взгляд стал трудим. Более... опытным что ли. Но откуда такое может появиться меньше, чем за один день? И это снова заставляет задуматься о том, где Полина пропадала.

Сама юная вампирша, уютно устроившись на диване, спросила:

— Лазель, а ты почему все еще стоишь? Присаживайся.

— О, прости, задумалась, — она попыталась обезоруживающе улыбнуться и села рядом.

— А о чем?

— О том, где ты пропадала все это время.

— Ну... приводила себя в порядок, наверстывала упущенное... — неопределенно пожала плечами девушка.

— Упущенное?

— В некотором роде. Зачем об этом говорить? Я же пришла целая и невредимая.

— Это, конечно, да...

— Я бы лучше поговорила о тебе.

— Обо мне? — удивленно подняла бровь Лазель.

— Ну, понимаешь... — казалось, Полина смутилась. — Алекса рассказала мне о том, что вы собираетесь сделать. В частности, что хочешь сделать ты.

— А, ты об этом, — удивление пришло, но появилось напряжение. Этот разговор, определенно, обещал быть не из легких.

— Да. Вы так легко все решили... за меня.

— Не думай, что все это так легко, — возразила Лазель. — Просто обстоятельства не оставили нам другого выбора. И, конечно, мы не собирались ничего делать за твоей спиной. Но нужно было сначала обсудить детали. Мы с Алексой выработали этот план практически спонтанно. Нашей целью являлось спасти тебя.

— А выбор-то у меня стал невелик, — какая-то странная усмешка исказила губы девушки. Ранее Лазель ничего подобного за ней не замечала. — Передо мной два дома: Имхотепа и твой, и я должна перейти в какой-либо из них. Сделать выбор.

— Неужели то, что предлагаю я, настолько... неприемлемо?

— Нет, не в этом дело, — ответила Полина, и ее улыбка приобрела оттенок потаенного соблазна. Лазель поймала себя на том, что от этого у нее невольно перехватывает дыхание. — Ты мне очень нравишься, и я думала, что знаешь об этом.

— Догадывалась. Поэтому и подумала, что мое... предложение не слишком шокирует тебя.

— Ну, это меня и не шокировало. Просто... все это так серьезно. Ты в самом деле согласна, чтобы мы стали фактически супругами?

— Я не даю опрометчивых обещаний, — ответила Лазель, пригладив немного взъерошенные волосы девушки.

— И ты из-за обязательства будешь... спать со мной? — спросила Полина, легко и бесцеремонно забравшись к вампирше на колени.

— Почему ты так решила?

— Этот договор...

— Договор договором, но ты очень симпатичная девушка, и желанная. Я больше переживаю за тебя.

— За меня? Почему?

— Для тебя это значит больше. Более трудная обязанность.

— Я слишком большое значение придаю... близким отношениям? — снова эта излишне опытная улыбка.

— Можно и так сказать. Но ты много значишь для меня. Конечно, мне не сравниться с Алексой, но я постараюсь, чтобы тебе было хорошо со мной.

— Однажды ты уже предлагала мне нечто подобное, — девушка все так же сидела на коленях Лазель, правда сейчас придвинулась чуть теснее.

— Да, я помню, и....

— И почему же мне не принять это предложение сейчас?

— Что?

— Возможно, этот договор лишь к лучшему. Поэтому я и пришла сюда.

— Почему же? — Лазель не думала, что Полине удастся ее озадачить.

— Ты мне тоже нравишься. Очень даже. Ты так не похожа на других. Я и не думала, что бывают настолько...

— Переменчивые?

— Нет, скорее органичные.

— Даже так? — Лазель попыталась придать голосу небрежность.

— Да. И мне бы хотелось сделать для тебя что-то особенное. Ты заслуживаешь быть счастливой. А тебе досталась я.

— Думаешь, мне этого не хватит? — озорно улыбнулась глава клана Инъяиль и поцеловала Полину, губы которой, казалось, просто умоляли об этом.

Поцелуй получился глубоким, тягучим и сладким. Краем сознания Лазель подумала, что у девушки сильно прибавилось опыта, но сейчас это казалось лишь приятным дополнением. Возбуждение и жажда обладать сметали все на своем пути. Лазель не думала, что Полине удастся зажечь такой костер страсти. Она вообще мало о чем сейчас думала. Было слишком много других приятных дел: покрывать поцелуями каждый открытый сантиметр кожи девушки, в то время как руки боролись с застежками на одежде, чтобы этой открытой кожи стало больше.

Сама Полина тоже не бездействовала, отвечая на каждое прикосновение с не меньшим пылом. Проворные пальчики уверенно избавляли Лазель от одежды и вовсе не собирались останавливаться на достигнутом.

Их прошлый скромный опыт не шел ни в какое сравнение с этим... безумием. Пожар страсти полностью отмел ненужные мысли, оставив место лишь действию.

Обе не могли вспомнить, как оказались на кровати, но весь их путь усеивали остатки одежды. Сейчас осталось лишь два обнаженных тела, сплетенных в одно. Жаркие стоны и не менее жаркие слова.

Руки Лазель блуждали по всему телу Полины, та выгибалась навстречу, потом страстно заговорила:

— О, как же я этого хотела! Да, именно так! Люби меня, и я... я сделаю для тебя, что захочешь. Ты так горяча, как Живой Огонь! И я хочу быть такой же для тебя! Смотри. Я знаю желания твоего сердца и могу их исполнить.

Лазель с трудом улавливала смысл ее слов, стараясь не отвлекаться от этого соблазнительного тела. Но оно вдруг стало каким-то другим. Вампирша подняла глаза, и ее сердце чуть не выпрыгнуло от неожиданности. В ее объятьях была Алекса, и она голосом Полины, и в то же время не совсем, говорила:

— Я знаю, что твое сердце принадлежит ей, а я могу любить тебя, как она не сможет.

— О, силы небесные! — выдохнула Лазель, осторожно исследуя тело любовницы, словно опасаясь, что оно растворится. Разум предупреждал, что это ложь, что так не может быть, но сердце жаждало обмануться, — Ты...

— Я. И я буду такой, какой ты пожелаешь. А ты будь разной для меня. Во мне. Люби меня. Я так долго была этого лишена! — даже голос уже казался голосом Алексы.

Разум Лазель полностью капитулировал, не выдержав потока таких восхитительных ощущений. Бархатистая кожа под пальцами, тугие полушария грудей и ягодиц, и такие восхитительные губы. Это тело, это лицо... такие нестерпимо желанные, просто невозможно противиться порыву страсти. А подумать можно и потом.

Происходящее напоминало сон: прекрасный, восхитительный, но все-таки с горьким привкусом. Сказать, что ночь выдалась жаркой — сильно приуменьшить. То, что они творили... Да наверное, практически все возможное. Во всяком случае Лазель меняла облик не меньше двух раз. Настоящий безумный сексуальный марафон, который закончился, когда солнце проделало добрую треть пути к полуденной отметке.

Полина прикорнула на плече вампирши, а сама Лазель медленно приходила в себя, заново обретая способность мыслить. По телу растекалась приятная истома, но мысли... мысли набирали обороты.

Первая мысль — нежность к той, что разделила с ней ночь. Вторая о том, что скоро полдень, а ее любовница прикорнула лишь несколько минут назад. А ведь Полина далека от того, чтобы так спокойно переносить солнце. А третья мысль касалась таинственных метаморфоз.

Осторожно проведя по щеке дремлющей девушки, Лазель мягко, но настойчиво поинтересовалась:

— Кто ты, девочка? И что ты такое?

— Я думала, ты меня узнала, — юная вампирша потянулась и открыла глаза.

— Ты не Полина, хоть тело и ее. Кто ты?

— Ты так хочешь это знать? Разве тебе не понравилось со мной?

— Понравилось, но... где Полина? Ты забрала ее тело?

— Одолжила. Она... не здесь. Считай, что просто спит.

— Она должна вернуться!

— Думаешь?

— Уверена! Уйди в свое собственное тело.

— Нет, спасибо, не сейчас.

Девушка выскользнула из кровати и принялась одеваться.

— Куда ты?

— Мне нужно еще многое... успеть.

— Но Полина...

— Прости, но пока вы ее не увидите. Мне было хорошо с тобой.

Лазель попыталась ухватить вампиршу за руку, но поймала лишь воздух. Странная гостья просто растворилась в воздухе. Остался лишь аромат силы. Такой древней и могущественной, что даже у Лазель волосы на затылке встали по стойке смирно. А за всем этим чувствовался жар огня. Догадка... пронзительная и жутковатая... Глава клана Инъяиль поняла, что у нее появились несколько серьезных вопросов к Имхотепу.

Глава 62.

Глава клана Феникса, едва ему удалось выставить визитеров, тотчас призвал к себе Тана и Кетан. Те не замедлили явиться. Правда вампирша выглядела очень утомленно, а на ее щеках играл лихорадочный румянец. Кивнув им, Имхотеп велел:

— Немедленно принесите мне ключи от внутренних покоев.

— Да, господин.

— И, Тан, позаботься, чтобы меня никто не беспокоил.

— Да, господин.

Кетан немного дрожащей рукой вручила Имхотепу ключи. Тот поблагодарил взглядом и направился к покоям. Лицо оставалось таким же непроницаемым, но на самом деле дверь вампир открывал с замиранием сердца.

Внутренние покои. Святая святых. С тех пор, как Имхотеп здесь жил, в комнате бывали лишь он сам и двое сопровождающих. А ведь внешне была комната как комната. Просторная, хорошо обставленная, с египетским колоритом, привнесенным гостями, если бы не пара "но".

Во-первых, комната скорее походила на святилище из-за обилия свечей, а во-вторых, в центре на возвышении стоял саркофаг. Настоящий, массивный, хотя и не производил впечатления такового, черный. По краям иероглифы пополам с древней письменностью вампиров. Охранные и предостерегающие надписи. На крышке саркофага вырезан золотисто-алый феникс, над которым изображена луна во всех ее фазах.

Имхотеп подошел к саркофагу и почти благоговейно дотронулся до крышки. Осторожно очертил кончиками пальцев резьбу по краю — словно читал рукопись для слепых. Наконец, проговорил:

— Кровь к крови, пламя к пламени. Открываю тебя во имя и по праву Живого огня!

Он говорил все это на исконном вампирском языке, и одновременно нажал на три потайные пружины. Верное слово и верное дело дали результат. По щели, отделяющей крышку от саркофага, пробежала голубая искра. Раздался легкий щелчок, и крышка отъехала в сторону, открывая содержимое.

Имхотеп тотчас заглянул внутри и застыл. В саркофаге, словно в уютной кровати лежала молодая девушка. Руки скрещены на груди, как принято у фараонов, но в них ничего нет. На лице выражение какого-то умиротворения, как у спящей, да и весь облик говорит скорее о сне, чем о смерти.

Девушка одета в просторное одеяние: платье или даже кимоно алого цвета с золотой вышивкой. Длинные волосы разметались по подушке. Но не такие длинные, как ранее. Гораздо короче по сравнению с теми, что должны быть. И лицо, каждая черточка которого четко отпечаталась в памяти Имхотепа, стало другим. Не сильно отличающимся, но другим. Перед главой клана Феникса в саркофаге лежала точная копия Полины.

Не меньше минуты Имхотеп пристально изучал содержимое саркофага, потом рассмеялся. Этот его смех напоминал битое стекло. Так смеются, когда плакать нет больше сил. Но все-таки в какой-то мере Имхотеп испытал облегчение. Все разрешалось, но так, как он и не предполагал.

Его смех не остался не услышанным. В дверь осторожно постучались, и голос Кетан поинтересовался:

— Могу я войти, господин?

— Да, проходи.

Весь облик вампирши выражал беспокойство и участие. Затворив за собой дверь, она осторожно спросила:

— С вами все в порядке?

— Да, Кетан. Все хорошо, как это только может быть.

— Я рада, если так.

Вампирша подошла ближе, почти благоговейно провела рукой по кромке саркофага, и тут же охнула, прижав ладони к груди.