Дети ночи: Печать Феникса

— Что, неужели ты так сильно утомился? — усмехнулась Алекса.

— Да нет, скорее наоборот, — многозначительно ответил вампир, следуя за ней в их спальню, и уже там пытаясь поцеловать Алексу.

Та ответила на поцелуй, и весьма охотно, но в конце все-таки отстранилась, сказав:

— Чуть позже. Я хочу заглянуть к Полине.

— А что с ней?

— Мне кажется, ее что-то беспокоит.

— Что ж, я буду тебя ждать.

— Хорошо, — лукавая улыбка, и Алекса исчезла за дверью.

Глава 12.

Предварительно постучав и получив разрешение, Магистр Города вошла в комнату Полины. Почти обычная девичья комната. Письменный, он же компьютерный, стол, стеллаж с телевизором и книгами, музыкальный центр, шкаф, два кресла и кровать. Последняя могла показаться высоковатой, но на самом деле это была бутафория. Нет, сверху тоже можно было лежать или спать, но на самом деле кровать представляла собой замаскированный гроб. Модифицированный для удобства обитателя, к тому же. Пара постеров на стене, как у любой девушки-подростка, и тяжелые шторы на единственном окне, практически всегда задернутые. Наверное, только это и выдавало необычность обитательницы.

Когда вошла Алекса, юная хозяйка комнаты сидела за ноутбуком, но почти сразу же закрыла его и повернулась к вампирше.

— Привет, — сказала Магистр Города, скорее просто чтобы как-то начать разговор. — Как ты, моя дорогая?

— Нормально, — пожала плечами девушка.

— Ты уверена? — переспросила Алекса, притянув Полину в ее вертящемся стуле поближе к своему креслу. — Мне показалось, что тебя что-то беспокоит.

— Хм... да вроде ничего, — но вампирша почувствовала тонкий привкус лжи, правда не стала уличать в этом воспитанницу, а решила зайти с другого бока:

— По-моему ты какая-то тихая в последнее время.

— Правда?

— Да. Хотя, может в этом есть и моя вина. В последнее время у меня не очень-то получалось уделять тебе достаточно времени и внимания.

— Что ты! Как ты можешь себя винить! — тотчас откликнулась Полина. — Ты же постоянно со мной нянчишься!

— Я забочусь о тебе, потому что так и должно быть. Ты только входишь в этот новый и необычный для тебя мир, где зачастую действуют совсем другие законы. Я уже как-то говорила, пусть я не твой создатель, но я отвечаю за тебя. Прежде всего перед самой собой. С того самого момента, как мы впервые встретились. И я хочу, чтобы все у тебя сложилось благополучно.

На это Полина робко улыбнулась, проговорив:

— Спасибо.

— Да не за что, просто таково положение вещей. Ну же, иди ко мне.

Девушка кивнула и немного неуклюже переползла со стула в кресло, на колени вампирше. "Как много в ней еще от человека! — подумала Алекса, помогая ей устроиться поудобнее. — Сколько времени в ней еще сохраниться это? И как долго сохранялось во мне?" Она не помнила, когда произошел этот перелом. Да и вообще мало кто его улавливает. Просто как-нибудь однажды осознаешь, что отныне ты дитя ночи. Это твой путь, и никакой иной.

Но к Полине осознание этого придет еще нескоро. Пока слишком много ниточек связывает ее с обычной человеческой жизнью: родители, близкие, да сама эпоха. И силы в юной вампирше просыпаются постепенно, не слишком торопясь. И это даже хорошо. Когда новорожденные птенцы резко уходят в отрыв, тогда-то, как правило, и возникает риск сломаться. А так все идет своим чередом.

— О чем задумалась? — голос Полины заставил вернуться в реальность. Хотя она, вроде, и не покидала ее.

— О тебе, — призналась Алекса, запуская пальцы в черные и по детски мягкие волосы девушки.

— Почему? Я что-то сделала не так?

— Нет. С чего ты взяла? Просто я беспокоюсь о тебе.

— Право, не стоит.

— А может, стоит? — лукаво прищурилась вампирша.

Полина прижалась к ней, совсем как ребенок, словно искала защиты и утешения. Алекса была бы рада предоставить и то, и другое, но девушка продолжала молчать. Наконец, как-то странно вздохнув, Полина спросила:

— Скажи, неужели меня всегда-всегда нужно будет защищать? Я всегда буду такой... беспомощной?

— С чего ты так решила?

— Ну... ведь с самого моего... перевоплощения так и есть. Со мной носятся, а я сама ничего не умею, у меня нет никаких способностей, я — обуза.

— Глупости, — возразила Алекса. — Я же, кажется, говорила, в чем дело. Но могу и повторить. Как вампир — ты еще совсем юный, неопытный. Это точно так же, как взросление ребенка, но не такое быстрое. Сейчас ты только-только пережила пору вампирского младенчества. У тебя еще все впереди.

— Что "все"? — осторожно спросила Полина, спрятавшись в ее объятьях.

— Пойми, вампиры не сразу рождаются могучими и всесильными. Нет, бывает такое, но чрезвычайно редко. Это обычно удел Черных Принцев, и то не всегда. А если брать усредненный вариант, то вампир обретает свой полный потенциал годам к пятистам, как правило, а то и к тысяче.

— А что же делать до этого времени?

— Жить, — улыбнулась Алекса, поцеловав девушку. — Ведь это не значит, что все пять столетий за тобой будут бегать, как за дитем малым. Это даже сейчас не так уж необходимо. С каждым годом ты будешь становиться взрослее, самостоятельнее, и однажды поймешь, что я тебе не нужно.

— Такого не будет! — тут же воскликнула Полина, теснее прижавшись к вампирше.

— Это тебе сейчас так кажется, — улыбнулась Алекса. — Ты еще не умеешь мыслить категориями веков. Научишься. И это вовсе не значит, что мы не сможем быть друзьями.

— Я не хочу от тебя уходить.

— Никто тебя и не принуждает, не принудит никогда, — девушка удовлетворенно вздохнула. — И это даже хорошо, что силы не пробудились в тебе сразу.

— Почему?

— Ты сможешь лучше познать их суть, уловить их тонкости и специфику, и от этого лучше использовать.

— Пока и использовать особенно нечего.

— Ну, с чего вдруг такой пессимизм?

— Да не пессимизм, просто...

— Просто что?

— Я ведь ничего толком не умею. Я совсем бездарь, по сравнению с тобой или... Лазель.

— Ну, по сравнению с Лазель и я бездарь.

— Не может быть, — горячо возразила Полина. — Вы ведь обе Магистры.

— Это так, но мы не равны. Лазель — уникальный случай. Мало того, что она глава рода и член Совета вампиров, а это, поверь мне, уже немалые силы, так как само по себе имеет вес. Лазель еще скоро станет Черным Принцем — самый высокий уровень, которого может достигнуть вампир. Так что я рядом с ней смотрюсь весьма скромно. Но в этом нет ничего страшного. Так что все у тебя еще будет. Не волнуйся.

— А какой я... смогу стать?

— Ну... до Магистра всяко дорастешь, хотя, возможно, и не в первые две сотни лет. К тому же, думаю, лет через сто солнце уже не будет влиять на тебя так... разрушительно.

— Так долго ждать, — вздохнула Полина.

— Это так кажется, — улыбнулась вампирша, поглаживая девушку по голове. — Время бежит на удивление быстро. Кажется совсем недавно я сама впервые вкусила крови. А ведь с тех пор прошло больше восьми сотен лет.

— Тебе грустно?

— Вовсе нет. Мне есть, что вспомнить. Было очень много интересного. А сколько еще будет? Жизнь удивительна, и никогда не знаешь, что она преподнесет за следующим поворотом. Так что надо стараться жить так, чтобы каждый миг был ярким. Пытаться, пробовать, дерзать, любить.

— Любить?

— Конечно. Ты же не монашка, — усмехнулась Алекса. — Когда-нибудь любовь или другое чувство приведет тебя к тому, что ты сотворишь птенца.

— Ой, вряд ли.

— Посмотрим, — просто ответила Алекса. Она не стала говорить, что это неизбежно, когда всех, кого ты знала, всех смертных поглотит могила, а тебе захочется, чтобы избранник жил вечно.

А Полине отрываться от жизни смертных будет сложнее. Сама Алекса порвала с этим одним махом, еще будучи смертной. Уже тогда у нее практически не осталось родственников, а оставшиеся значили немного. К тому же она просто уехала из тех мест.

Полине же в этом плане было хуже. Она все еще жила в своем родном городе, и у нее здесь были мать, отец и брат. Ее родители знают, кем она стала, девушка открылась им. Но знать и принять — разные вещи. Правда они как-то пытаются общаться.

Вспомнив о них, Алекса осторожно спросила:

— Как у тебя дела с родителями, Полина?

— Наверное, по-прежнему, — вздохнула девушка, и на ее лицо легла тень. — Я еще избегаю общаться с отцом, а мать... ей сложно понять, что я больше не изменюсь, не вырасту... никогда. Хотя все признаки на лицо.

"Это верно", — подумала про себя Алекса. Ведь девушке уже под двадцать, но ее телу навсегда пятнадцать лет. Да, при определенном макияже и одежде она легко сойдет за восемнадцатилетнюю, но не более. И факта это не изменит. А факт в том, что родители Полины состарятся, брат вырастет, женится, заведет своих детей, а она все еще будет выглядеть пятнадцатилетней девчонкой. До скончанья веков.

Вот почему законы вампиров запрещают обращать детей. Только после восемнадцати. Чтобы сделать вампира из шестнадцати-семнадцатилетнего требуется разрешение главы клана и наличие особенных обстоятельств, как то неотвратимая гибель ребенка.

К чему такие строгости? Просто очень мало, считанные единицы из детей-вампиров переживают первую сотню-две лет. Большинство сходят с ума или превращаются в беспринципных тварей, убийц. И чем младше ребенок при обращении — тем хуже. К тому же жестоко и неправильно навеки запирать душу в теле ребенка.

Но Полина все-таки достаточно взрослая, чтобы выжить самостоятельно. Ей не нужно будет постоянное сопровождение, как если бы она была маленькой девочкой. На самом деле лишь это и еще поручительство Алексы спасло ее от уничтожения. Хотя сама Полина об этом никогда не узнает. Во всяком случае Алекса надеялась на это.

— Ты так и не была больше дома, Полина?

— Мой дом здесь, — возразила девушка. — А там... там мое прошлое.

— Значит, ты не ездила к родителям?

— Нет. Что мне там делать? Да и опасаюсь я... одна.

— Если хочешь, можем съездить вместе.

— Не думаю, что это будет многим лучше. А то еще будет, как в прошлый раз.

Да, в прошлый раз, он же единственный, когда Полина посещала дом вампиром, пришлось назад прорываться буквально с боем, через окно. Полину не хотели отпускать, а рассвет был уже совсем близко. Тогда отец выгнал девушку из дома, запретил возвращаться.

— Как хочешь, — просто ответила Алекса. — Если решишься — то только скажи.

— Хорошо.

— А как твои беседы с матерью? Надеюсь, она не давит на тебя?

— Иногда пытается, — призналась Полина. — Она любит меня, и поэтому старается сделать как лучше. Но только так, как она считает лучше. А для меня это обычно не подходит.

— Она всего лишь человек, — ответила Алекса.

— Да. Но неужели она не понимает, что я чувствую все ее лукавства и увертки? Это же так очевидно!

— Сейчас для тебя, как вампира — да. Но она все еще воспринимает тебя, как человека.

— Я знаю. Правда, порой сложно. Мама хочет по-прежнему активно участвовать в моей жизни, а это невозможно! В большинство моих интересов она просто не верит. Не могу же я с ней обсуждать охоту!

— Да, это, определенно, лишнее. Такого она может и не вынести, — согласилась Алекса.

— И что мне делать? Я же хочу ее видеть, но...

— Но тяжело только любить, без понимания, — подсказала Алекса.

— Именно! Скажи, что мне делать? Я не знаю. Если она и дальше будет давить...

— Тут сложно дать четкий рецепт, так как все люди разные, и порой непредсказуемые, даже если умеешь читать мысли. И все-таки она твоя мать. Насчет советов... Попробуй при встрече сама занимать ее разговорами, да хоть о погоде и природе, чтобы она в основном отвечала, а не спрашивала. Так ты убиваешь сразу двух зайцев: у матери создается впечатление, что ты интересуешься ее жизнью, и в то же время она не будет так рьяно расспрашивать тебя. Интересуйся, как они живут, а сама рассказывай поменьше. И очень рекомендую не говорить точно, где ты живешь. Я хочу надеяться на лучшее, но и о худшем забывать не стоит. Мне бы не хотелось как-нибудь проснуться от того, что менты ломятся к нам в дверь.

— Поняла, — улыбнулась Полина. — Спасибо тебе!

— Да не за что, милая.

Так они посидели некоторое время молча, потом Полина осторожно спросила:

— Алекса, скажи, а вампиры действительно могут управлять снами?

— Некоторые могут, — подтвердила Магистр Города.

— Только некоторые?

— Ну, каждого перерождение одаривает по-разному. Многое зависит от того, к какому клану принадлежит тот, кто сотворил птенца, и еще от личных качеств самого птенца. Конечно, есть, так сказать, и стандартный набор умений.

— Это какой?

— Например, все вампиры сразу же могут чаровать свою жертву, наша физическая сила во много раз превосходит человеческую. Нам доступны телекинез, телепатия и левитация, но тут уже у каждого свой уровень. Но эти способности не ограничены принадлежностью к клану.

— А какие особые способности у кланов?

— Об этом тебе лучше спросить Лазель. Этот вопрос она знает куда лучше меня, так как вхожа в Совет Вампиров. Я могу рассказать только поверхностно. Ведь я и о своих собственных способностях еще не до конца знаю.

— Ты шутишь!

— Вовсе нет. В этом-то и загадка рода Инферно, королевского рода. Их особенность в том, что в каждом вампире, сотворенном Владычицей Ночи, может проснуться любой из уникальных талантов десяти кланов. И сложно предугадать в каком какой. Например, в Сергее дар находить общий язык с животными, управлять ими. У сестер Селены и Милены дар управлять огнем. А у меня пока не известно, никакой дар не проявлялся в полной мере.

— Тебе это не нравиться? — Полина поудобнее устроилась на коленях вампирши.

— Да не сказала бы. Иногда раздражает, вот и все. Наверное, просто еще не пришло время.

— Ты удивительная!

— Ерунда, скажешь тоже! Я всего лишь Магистр Города.

— Для меня ты самая лучшая! — девушка обняла вампиршу. И это получилось по-детски искренно. В данный момент это показалось Алексе чудесным. Она зачастую относилась к Полине как к собственному ребенку. А за всю вечную жизнь у нее так и не было детей. Только вот такие воспитанницы изредка. Как говориться, по воле обстоятельств. На краткий миг она ощутила тоску по ним. Но, с другой стороны, у них у всех судьба сложилась относительно благополучно.

Поцеловав Полину, Алекса сказала:

— Не беспокойся, девочка моя. Все у тебя будет хорошо! И если тебе что-то непонятно, или возник какой вопрос — никогда не стесняйся спрашивать у меня, или у Лазель, или у Сергея. Но сейчас тебе, по-моему, пора спать.

— Да... солнце. Я уже чувствую его приближение... — невольно поежилась Полина.

— Вот и ложись. Сладких тебе снов.

Алекса лично уложила девушку, закрыв за ней крышку. Хотя там был возвратный механизм, и она бы сама закрылась, если, конечно, не установить так называемый предохранитель. Когда Алекса целовала Полину перед сном, ей вдруг показалось, что глаза девушки на миг стали золотыми. Но, присмотревшись, вампирша решила, что именно показалось, так как цвет был прежними.