Правда, для этого пришлось очень постараться. Всю свою долгую для синоби жизнь он оттачивал свое мастерство. Клановая кровь позволила ему хорошо освоить техники Земли. Но клан никогда не тренировал быстрые точные атаки — большинство (да почти все техники) были площадными и требовали множества печатей, большого количества чакры и сосредоточенности. Обу же вырабатывал свой стиль. Атаки должны быть быстрыми, резкими. Он оттачивал контроль и свои чувства, чтобы находить и поражать цели точными ударами, а не накрытием большого пространства. А бытность нукенином и наемником-одиночкой заставила также научиться быстро защищать себя. Техники быстрого ухода под землю и затвердевания тела на одной лишь печати концентрации, выполняемой одной рукой — таким могли похвастаться лишь сильнейшие из Тофу. Техника глиняных сгустков, также выполняемой на одной печати. Точная атака шипами земли на почтительном расстоянии. И все эти техники выполнялись почти мгновенно. Так что Обу небезосновательно считал себя сильным синоби, заслуживающим не только ранг дзенина, но и "S"-ранг в деле убийств. Но Обу был терпелив — все придет со временем.
И вот он получил несложную, в общем-то, миссию. Продолжающаяся уже больше года борьба между Сарутоби и некоторыми кланами Камня требовала действий. Обу должен был проводить вполне стандартные операции по шпионажу и диверсиям в торговой сети Сарутоби, заодно выискивая и уничтожая синоби Конохи, занятых диаметрально противоположной деятельностью. Первые два противника, что ему повстречались, не представляли большой угрозы. Неплохо скрывались, знали несколько техник, но против него не играли. Был еще штурмовик, АНБУ, волею судьбы закинутый на не свою миссию. Молодой, почти ребенок. Но он оказался не так прост. Парень будто читал все действия Обу, уходил от всех атак, сам атаковал и достаточно опасно. Но быстро выдохся и отступил. Было неприятно отпускать сильного противника, но он успел несколько раз достать синоби Тофу и вполне мог отступить к своим напарникам, рисковать было нельзя.
А вот теперь ему попалась какая-то несуразная троица. Совсем новички, недавно из академии. Ничего интересного показать они не смогли, вызвав у Обу некоторое недоумение. Однако же все быстро встало на свои места. Более опытный синоби вышел выгулять молодняк. И вот это уже было интересно.
Первый же удар неизвестного синоби был настолько силен, что едва не пробил защиту. Это была точно не одна физическая сила, даже с подпиткой чакры, какой-то прием. Хотя Обу и слышал про психов, помешанных на тайдзютсу, но про тех было точно известно, что они носили зеленые костюмы. Этот же был в обычной одежде наемника, даже забавно.
— О, вот и коллега пожаловал.
Энергетическая пилюля приятно взбодрила. Но вот пренебрежительная морда противника Обу раздражала.
— Сказал бы, что ничего личного, но совру. Ты убил двоих синоби, так что это твоя последняя ночь, приятель. Можешь сдаться... Хотя... лучше сопротивляйся, так даже интереснее.
Но Обу умел себя контролировать и пропустил пренебрежение мимо. Что же, значит, бой.
Обу сорвался вперед, противник отстал от него лишь на мгновение, так же резко идя на сближение. Тофу внутренне ухмыльнулся — это будет даже слишком легко. Когда до врага осталось не больше пяти шагов, Обу резко лег. Вот так бежал и вместо следующего шага резко пошел на сближение с землей всем телом, быстро провалившись на полметра вглубь. А там, на поверхности, из земли выросли острые прочные шипы, готовые встретить противника. Но шипы врезались не в мягкую плоть, а в дерево. Он успел применить подмену.
Обу сосредоточился на земле, выискивая противника, но ничего не ощущал. Враг запрыгнул на дерево и с помощью чакры соединил свой центр тяжести с центром тяжести дерева, чтобы реагирующий на давление земли сенсор не мог его заметить. Наверное, даже сам не понимает этого — просто считает, что из-за того, что он сидит на дереве, его не заметить.
Но нужно было вылезать. Тофу использовал технику и резко "всплыл" на поверхность. Уже вскакивая, заметил шаги со спины. Предсказуемо. Печать концентрации и легкий удар ступни по земле, чтобы сделать посыл. Шипы выскакивают из земли, но не находят цели. А шаги приближаются. Удерживая печать концентрации, Обу применяет укрепление тела, одновременно разворачиваясь и выращивая несколько шипов на руке, чтобы нанести удар.
Движения Обу достаточно быстры — рукопашный бой он оттачивал с не меньшим усердием, с каким и все остальное. Когда нет напарника, который может тебя защитить, нельзя полагаться только на техники. Но противник быстрее. Он подныривает под руку, кувырком уходя чуть в сторону и оказываясь уже не за спиной Обу, а перед ним, незамедлительно нанося удар по ладони, зажатой в печати концентрации. Плохо, но не смертельно. Тофу топает. Печати нет, зато дистанция минимальна, и земля уже пропитана его чакрой. Но противник дергается в сторону, уходя от резко вырастающего шипа. Удар левой рукой врезается в жесткий блок двух рук. Под удар правой он подныривает. Не заканчивая удара, Обу бьет коленом — в стихии земли есть свои преимущества: лишнюю инерцию можно гасить в почву и для нанесения ударов пользоваться минимальной точкой опоры. Колено врезается в блок, поставленный одной лишь ладонью, и во все стороны разлетаются струи высвобождаемой чакры, будто это Мягкий Кулак. Но он не Хьюго, это не может быть Мягкий Кулак! Его ответный удар врезается в броню, но все равно болезненно отдается в ребрах.
Игнорируя опасность еще одного удара, Тофу складывает обе ладони в печати концентрации, выдыхая:
— Сад шипов!
Из его тела и земли под противником вырываются шипы, но и здесь враг оказывается быстрее, несколькими сальто назад разрывая дистанцию. Обу тут же вскидывает руку, другой сохраняя печать. Из-под ладони вырываются комья глины, один за другим, по очереди. Враг уклоняется, выпуская в ответ необычные тонкие кунаи. Обу усиливает броню, и железки бьются об нее. Но вот противник использует что-то другое. Всплеск чакры, и два заряженных энергией под завязку сэнбона летят в Обу. Быстрые, мощные — лучше уклониться, чем принимать удар. Полсекунды, и тело погружается в землю. Миг, и где-то близко на землю ложится ладонь противника, посылая короткую волну чакры. Что?
Бахает взрыв, и Обу не сразу понимает, что произошел он прямо на его спине, пусть и по большей части был поглощен броней. Как? Когда он успел поставить взрыв-печать? Синоби делает второй посыл, и раньше, чем волна настигает Обу, он выскакивает из-под земли.
Но тут же правое колено с внутренней стороны пронзает боль. Удар изогнутого лезвия пробил броню, но все же не зашел слишком далеко. Обу бьет наотмашь, но руку перехватывают. Левой рукой противник отводит правую руку Обу немного в сторону, а правой вгоняет свой изогнутый клинок под броню в районе запястья и резким движением вспарывает руку до самого локтя. Удар левой руки врезается в стальной блок, хотя по напряженному лицу противника понятно, что такие блоки не даются ему легко. Следует сильный удар локтем в голову, даже поглощенный броней, способный несколько дезориентировать. Тофу инстинктивно наращивает броню, выплескивая на нее прорву чакры. Слишком сильный противник, но еще ничего не кончено. Несколько жестких ударов в корпус поглощаются броней полностью. Собрать чакру и применить технику мешает боль, и на концентрацию уходит несколько лишних мгновений, но все же он это делает.
— Сад шипов!
Противник вновь разрывает дистанцию, избегая шипов. Биджу! Обу его пока даже не ранил.
— Высвобождение земли, доспех.
Лишние части брони сваливаются, а оставшиеся многократно укрепляются, хотя и остаются не слишком тяжелыми. Правда, доспех защищает не все тело полностью, оставляя уязвимые места, но по ним еще надо попасть. Противник, хмыкнув, швыряет сюрикен в лицо, и Обу прикрывается рукой, в которую и врезается железка. Но летящий следом, всего в десятке сантиметров и чуть ниже, а так же на коротеньком тросике, сюрикен меняет траекторию и резко уходит верх, оставляя на лице синоби Камня глубокую царапину, едва не лишая глаза, после чего врезается в доспех на руке, потеряв длину троса.
— А-а-а! — вырывается у Обу. — Высвобождение земли, пика!
Противник вновь приближается, но Обу отмахивается от него резко выросшей из земли пикой, по прочности не уступающей ни одному металлу, пока в ней есть его чакра. Противник, отстранившись, чтобы уйти от удара, вновь сближается. Обу наносит удар, но враг будто рассыпается, исчезает, растворяется прямо в воздухе, чтобы появиться за его спиной спустя лишь миг. Удар ступни по земле с одновременным взмахом пики. Враг прыгает, уходя от шипов, и перехватывает руку Обу, чтобы получить точку опоры. Быстрый и верткий засранец. Посыл чакры вызывает еще один шип, прямо там, где находится ладонь синоби. Шип пробивает ладонь, вызывая у Обу легкую радость. Начало положено, теперь ты допрыгаешься. Но противник чуть отскакивает назад, складывая печать концентрации.
Волна мысленного посыла, и на спине Обу вновь взрывается печать, но в этот раз он лишь ухмыляется. Этот доспех выдержит и не такое попадание. Противник приземляется на землю, на миг выражая легкую задумчивость, и вновь резко растворяется. Наученный горьким опытом Обу тут же растит шипы за спиной, одновременно переключаясь на ощущение земли, но удар изогнутого клинка прилетает спереди, и попадает в незащищенную часть подмышкой. И вновь больно, но недостаточно глубоко — лезвие слишком короткое, и рукоять упирается в броню раньше, чем оно наносит серьезный ущерб.
Но вместо новых ударов противник резко отстраняется и запрыгивает на дерево, с насмешкой глядя на Обу.
— Все кончено.
Мысль прорезает сознание синоби, и он выпивает противоядие. Отравленное оружие? Вполне ожидаемо. Но противник усмехается и отрицательно качает головой.
— Не угадал.
Он складывает печать концентрации, и новая волна посыла катится к Тофу. Тот смотрит на себя и обнаруживает с десяток бумажных печатей. Странные, не похожие на взрывные, но все равно его не достать в этой броне. Тем не менее печати срабатывают, выплескивая в окружающее пространство странно пахнущую газовую смесь.
Обу этого уже не видел, но Като взял простой кунай с ослабленной взрыв печатью и кинул в противника. Кунай врезался в броню, печать вспыхнула, детонируя горючую смесь. Раздался сильнейший даже не взрыв — хлопок, смешанный с резким звуком сгорания топлива, ударивший по ушам. Като поморщился, отслеживая глазами куски разорванного тела.
Вряд ли в этом мире ранее были вакуумные боеприпасы. И первое испытание можно считать успешно пройденным. Защитная техника, игнорирующая даже сильную взрывную печать, никакого сопротивления оказать не смогла. Испытания можно считать успешными. Пора забрать учеников и возвращаться.
Глава 2/13
Инахо еще раз выполнил упражнение, заданное ему сенсеем. После того случая на миссии что-то изменилось, изменилось внутри него. И земля теперь отзывалась на его желания. А как только это произошло, задание учителя действительно оказалось простым, выполняемым за какую-то минуту. Но все же здесь сенсей был прав. Ну, не то, чтобы совсем простым, но вполне выполняемым. Требовалось напряжение, концентрация, но песок послушно расползался по углублениям, и даже хитрость с "рукой", которой первые три раза пользовался Инахо, быстро оказалась не нужна.
А самое главное. Инахо подошел к стене и легко перешел с пола на нее. И здесь сенсей оказался абсолютно прав. После достижения определенного успеха в контроле стихийной чакры, такие мелочи, как хождение по стенам и потолкам, казались смешными, вообще не требующими напряжения, даже минимального. И тот бой в лесу, что он мог спокойно наблюдать... Като-сенсей убил того синоби без особого напряжения. Ни единой раны. Инахо собственными глазами видел, как земляной шип пробил ладонь сенсея, но потом эта рана исчезла. Как? И была ли она вообще? Сенсей не просто так претендовал на звание токубецу дзенина и, по скромному мнению Инахо, мог бы целить и выше.
Он вышел из дома и медленно побрел в сторону госпиталя. Они вернулись вчера, и Футабе, так и не пришедшая в себя, была сразу доставлена в госпиталь, но сегодня должна была вернуться в более или менее рабочее состояние. Инахо шел по берегу, раздумывая над дальнейшими планами. Он хотел поучиться у сенсея, достичь ранга тюнина и отказаться от сомнительной работы, но теперь уже не был уверен в правильности своего решения. Может быть, сенсей научит его сражаться так же, на таком же уровне?
— Инахо?
Гэнин обернулся. За ним шел дядя Кансуке, тот самый, о котором как-то вспомнил Рьюго в их разговоре. Бывший полицейский Конохи прихрамывал на искусственных ногах.
— Кансуке-сан? Здравствуйте.
— Сколько раз тебе говорить, Инахо-кун, просто Кансуке. Привет.
Дядя нагнал Инахо и пошел рядом.
— Куда направляешься?
— В госпиталь. Сегодня Футабе, моя напарница, выписывается. Ее немного потрепало на миссии.
Дядя закивал:
— Да, мне это знакомо. Все правильно, напарники — первые, кто должен встречать синоби после выписки.
Инахо кивнул, просто вежливо соглашаясь.
— Скажи, Инахо-кун, как тебе ваш сенсей?
— Като-сенсей? — переспросил гэнин.
— Да, — кивнул Кансуке, но при этом смотрел в сторону или даже оглядывался.
— Он... ну... необычный, если не сказать большего. Но он неплохой учитель, мы с ним совсем недолго, а он уже многому нас научил.
— Но... — дядя задумчиво посмотрел на племянника. — Он тебе не очень нравится?
Инахо остановился, встретившись взглядом с дядей.
— Я... нет, не он сам. Скорее, то, чему он должен нас учить.
Кансуке кивнул:
— Ты же знаешь, что твой сенсей — не обычный синоби?
Инахо уверенно кивнул:
— Он безликий. И порученец Хокаге...
— Только тс-с-с! — дернулся дядя. — Это, вообще-то, тайна. Не все дзенины об этом знают, а уж гэнинам... Но я вижу, что в тебе есть талант, такой же, как и во мне, раз ты смог узнать так много.
Инахо понравилась похвала, пусть и немного незаслуженная. Все это он узнал не сам, а от напарника, но это ведь мелочи, да?
— Но в этом и проблема, — продолжил Кансуке, — стоит задать не тот вопрос, как тут же получаешь по носу. Это не твое дело, не лезь в это и так далее. А я все узнал.
Инахо насторожился.
— Узнал? О нашем учителе?
— Да! Я говорил с твоим отцом, но он не хочет меня слушать. А мне есть, что рассказать.
Гэнин кивнул:
— А расскажете?
Отставной синоби воровато огляделся:
— Да, но только не здесь. Идем. Идем со мной.
И бодро похромал в сторону своего дома. Пусть это было немного не по пути, но любопытство так и съедало молодого синоби.
Дома у Кансуке было пыльно. Однокомнатная... комната в общежитии — все, на что мог рассчитывать калека. Кровать, шкаф, стол.
— Садись, — дядя указал на кровать, — ты же знаешь, что твой учитель молод?
— Да, он немногим старше нас, — кивнул Инахо.
— Ага. Но я поднял старую информацию. Ты знаешь, что в академии есть своя небольшая лаборатория.
