Дальше тел становилось больше, и многие из них были сильно покусаны, некоторые порядком объедены. Зверь, подсевший на человечинку? Тогда почему местные водят ему жертвы? Что-то странное здесь происходит. Шаг за шагом я продвигался по залитой кровью тропе, стараясь эту самую кровь обходить. Не то, чтобы брезговал — просто так от меня самого кровью тащить не будет.
Тропа перешла в узкое ущелье, и уже в нем я обнаружил первое шевеление. Что-то, что с такого расстояния описать было сложно, поедало трупик. Небольшое — не больше средней обезьяны, но почти лишенное шерсти. Кожа бледная и болезненно тонкая, через нее было очень хорошо видно вены и артерии, а также сами мышцы. Уши вросли в череп, глаза впали, челюсти также обезьяньи. На теле несколько оборванных кусков ткани. Второе подобное чудо сидело чуть дальше и так же насыщалось. Ну что же, господин разведчик. Из шпионского детективного боевика мы постепенно перетекаем в дешевый ужастик. Что же мне так не везет на подобные приключения? То мертвецы, пусть и не совсем реальные. То эти мутанты непонятные. Ну что за жизнь?
Я прошел еще немного вперед, и под ногой хрустнул какой-то камень. Оба странных зверька спохватились, протяжно завизжали и дали деру куда-то вглубь ущелья. Итак, даем оценку. Таких тварей я здесь не видел — в учебниках, в смысле. Искусственно выведены, значит. А раз искусственно выведены, то по умолчанию относим их к творениям одного спятившего экспериментатора. И это, наверное, даже хорошо, ведь я нашел убежище, путь и случайно. Ну, надеюсь, что именно убежище. Твари, к слову, условно опасные. Не поодиночке, а именно в стае.
Потратив немного времени на поиски подходящей палки, потом на обмотку ее и превращение в факел, и двинулся дальше. Пещера обнаружилась в самой глубине ущелья и особого доверия не внушала. Как ее вообще все еще не завалило, вопрос еще тот. Внутри — темень. Подпалив факел, я шагнул внутрь, практически сразу резко пригнувшись. Потолок был приспособлен разве что для этих лысых орангутангов, что поселило во мне сомнения — а вдруг это все же не главный вход?
Изнутри доносились различные шумы, от капающей воды и ударов камень о камень, до взвизгов этих самых обезьян. И, похоже, они меня боялись, что даже несколько радовало. Меньше проблем. Пока полз по узкой дыре, ничего, кроме нескольких неровных кучек определенного содержания, так и не встретил. А выполз я в относительно большую пещеру, посреди которой расположился ключ. Вода казалась мутной и грязной, к тому же, из нее тянулись какие-то шланги. Хм, а вот это уже интересно. Трубопровод из грубых матерчатых шлангов уходил куда-то вглубь еще одной пещеры, где я уже вполне мог топать в полный рост. Здесь же нашлось несколько 'гнезд'. Ну как еще назвать спальные места, собранные в виде гнезда из самого различного хлама? Сами же макаки отступили к прочим пещерам, оттуда зыркали на меня и ругались на своем языке. По крайней мере, они не были опасными. Недолго думая, я направился в пещеру, куда уходили шланги, но быстро обломался, так как через несколько десятков шагов проход оказался завален. Ну, не может же быть все просто, верно?
Сзади донеслись отчаянные вопли обезьянышей, на которые я вначале даже не обратил внимания. Ну, орут и орут, что такого? А вот потом стало не смешно. Новый рык, пронесшийся по пещерам, принадлежал чему-то куда большему, чем обезьяна. Я бы поставил на хищника, причем крупного. Крики макак стали еще громче, более того, добавилась какая-то обреченность. Шум, гам, крики, новый рык, после которого визг обезьян начал быстро удаляться. Звук хрустнувших костей, и все затихло. Мне даже любопытно стало. Насколько понимаю, это была чья-то охота, увенчавшаяся успехом. Развели, блин, зверинец. Разве что особого страха перед разного рода живностью у меня все равно не было. Человек куда опаснее всякого зверя, а уж синоби — и подавно. Так что, пусть и не теряя осторожности, я побрел обратно к выходу. Тсунаде описывала другой вход в их тайное место, и мне еще предстояло его найти. В пещере с озером совершенно ничего не изменилось, даже следов крови не было. Разве что живность тоже ушла. Я полез наружу, и уже ближе к выходу факел предательски потух. Догорел потому что.
Выбраться на свежий воздух было приятно и...
Шорох в стороне, и я рефлекторно хватаюсь за рукоять клинка, а также выхватываю кунай. Но в ущелье стояла какая-то девочка. Лет девять на вид, короткие волосы, платье из грубой плотной ткани, босые ноги. Она выглядела бы безобидно, если бы не обстановка, которая ее окружала. Согласитесь, далеко не каждый человек сможет стоять посреди ущелья, где растерзали полсотни человек, сохраняя полную невозмутимость.
— Кто ты? Тебе нельзя здесь находиться! — выдала она.
* * *
В небольшой комнате, выделенной главе группы синоби от Кири, было тихо и сумрачно. Свет давала единственная свеча, стоявшая над небольшой не особо подробной картой островов. Несколько коек пустовало, и вообще не было похоже, чтобы здесь кто-то жил. Обе группы синоби, выделенных в помощь Озеру, сейчас выполняли свои задания. И только Ао навис над картой, неторопливо поедая свой поздний завтрак. К его глубокому сожалению, ситуация на острове развивалась именно так, как он и предполагал. Уже сейчас Ао прекрасно понимал, что время Ширубабурамби начало обратный отсчет. Победа Огня и так-то была предопределена, а после молниеносной атаки на берег, увенчавшейся полным успехом Огня, даже о каком-то шансе затянуть конфликт и думать было нельзя. Сейчас уже начался второй бой в этой войне, и основные силы огня столкнулись со второй армией Озера. Фланговая атака провалилась, а если быть точнее, в ближайшие часы третья армия на место действия добраться не сможет. Небольшой шторм, начавшийся прямо на пути армии, заставил ее буквально ползком пробираться вперед, постоянно подтягивая орудия и повозки. Сам шторм не был какой-то техникой — все же для такого нужен, как минимум, синоби уровня Каге или близкий к нему. Но вот в том, что этот самый шторм синоби Конохи притянули с моря своими силами, Ао почти не сомневался. К вечеру армия Озера сократится еще на треть, последние силы уже развернулись назад и спешат к замку-столице, чтобы принять последний бой. Победа Огня стала делом времени. Похоже, пришло время выслать приказы об возвращении. Синоби Кири следовало убраться отсюда, пока такая возможность еще была. Прорывать блокаду Ао не хотелось совсем.
В коридоре раздался шум, кто-то кого-то толкнул, послышались приглушенные голоса. Наконец дверь в комнату открылась, и на пороге появился Кетсуки. Парень снова что-то чудил, отделившись от всех сразу после окончания первого сражения. Где он пропадал почти день, Ао не знал, но не особо и хотел. Роль нянки ему импонировала меньше всех остальных.
— Ао-сан, — Кетсуки снизошел до поклона, причем вполне почтительного.
Только сейчас глава отряда заметил, что левый рукав его синоби безвольно болтается ниже локтя.
— Что с твоей рукой?
— Небольшая травма, к завтрашнему утру полностью заживет.
Пришлось невольно поморщиться. Способность отращивать себе утерянные конечности все еще слегка пугала опытного синоби. Особенно пугало желание проверить, если открутить наглецу голову, он сможет и ее отрастить?
— Небольшая?
Парень стянул свободной рукой свою маску и обозначил невинную улыбку.
— Именно. Не о чем беспокоиться, Ао-сан.
— Где ты пропадал все это время?
Вместо виноватого выражения Кетсуки расплылся в ее большей улыбке, на этот раз практически искренне радостной.
— Я принес вам подарок! — на стол Ао легла небольшая красная сфера. — Это бъякуган.
Опытному синоби потребовалось все его самообладание, чтобы с невозмутимостью принять этот факт. Вероятность того, что Кетсуки лжет или шутит, Ао даже не рассматривал. Парень мог с детской непосредственностью говорить правду, причем даже неудобную, и в лицо, но практически никогда не врал. А уж когда дело касалось чего-то серьезного, так и подавно. Обескураживать окружающих чистой правдой ему нравилось куда больше, чем привирать. Но поверить в то, что ему действительно удалось вытащить из Хьюги его додзютсу, да еще и не повредить в процессе...
— Что с самим... донором?
Кетсуки сел на край кровати, немного поглаживая отсутствующую руку. Временно отсутствующую.
— Жив. За ним явились двое его товарищей и спасли. После ритуала извлечения я был несколько не в форме — все же очень тяжелая процедура, и не смог дать достойный отпор. Один из спасателей навязал мне бой, а второй схватил пленника и дал деру. Мне еще повезло, синоби Листа едва мне голову не оторвал, но я все же успел ослабить его технику, подставив свою руку, — все это парень рассказывал с довольной ухмылкой, будто все происходящее было в порядке вещей.
— Что-то необычное, о чем мне стоит знать? — выдавил из себя Ао.
Кетсуки задумался, но почти сразу просиял:
— Да, есть кое-что. Оба синоби были облачены в странную форму, какой не было даже на первых встреченных нами бойцах. Эта одежда ослабляла мои способности, я с трудом почувствовал одного, тоже Хьюгу. Второй вообще казался мне невидимым — мои способности его не чувствовали, Ао-сан. Дрался на уровне хорошего тюнина, немного не дотягивал до специального дзенина, дважды воспользовался техникой 'А' ранга. Сильной техникой, если бы не мои способности, меня бы в пыль превратило и развеяло. Попадать под такой прямой удар я никому не советую. Даже вам, Ао-сан.
— Даже так. Что-то еще?
Ао постоянно сражался с желанием схватить сферу и проверить, действительно ли внутри глаз с одной из сильнейших техник глаз в мире.
— Нет, про синоби противника все, больше ничего необычного не показали. Пересадить вам глаз, Ао-сан, я смогу, как только восстановлю руку. Процесс не займет много времени, но вы некоторое время пробудете без сознания.
Ао все же перевел взгляд на маленькую сферу, кажущуюся сейчас такой хрупкой в неровном свете горящей свечи.
— Иди, отдыхай. Вскоре мы покидаем страну Озера.
— Слушаюсь, Ао-сан, — вновь поклонился Кетсуки, и, вскочив с кровати, вышел за дверь.
За такие подарки Ао действительно готов был очень многое простить излишне наглому молодому синоби. Взяв со стола сферу и покрутив ее в руках, убедившись, что сломать ее будет достаточно проблематично, синоби спрятал ее в одном из многочисленных карманов. Рано, очень рано старейшины сбросили Ао со счетов — теперь он не только вернет себе зрение, но и сумеет восстановить свой статус в деревне.
Глава 85
— Тебе нужно уйти! Уходи! — продолжила прогонять меня девочка.
Некоторая нереальность происходящего повергла меня в легкий ступор, но ненадолго. Девочка сама по себе видимой опасности не представляла, а расстояние было немаленьким, так что и неожиданно обрушить на меня какую-либо технику она не сумеет. То, что она странная, мы пока опустим и взглянем на картину в целом. Кто-то или что-то растерзало полсотни человек. В том, что это сделали те обезьянки, я несколько сомневаюсь — не тот масштаб. Ну не могу я представить, как эти недоразумения набрасываются на толпу людей и зверски их убивают. Трусливые они для этого слишком. Значит нечто иное, что, если вспомнить произошедшее в пещере, напало и на самих обезьянок и слопало одну из них. А сразу после этого я вижу на месте трапезы маленькую девочку, к этой самой трапезе относящуюся вполне спокойно. И даже отгоняющую меня отсюда. Значит, такое жертвоприношение она видит не впервые. А значит, со всем этим как-то связана. А раз уж я установил, что произошедшее связано и с искомой мною подземной лабораторией, отсюда вывод.
— А я как раз тебя и ищу, — спокойным голосом ответил я — спугнуть раньше времени не хотелось.
Девочка сразу ощутимо занервничала, видимо, ждала совершенно иной реакции.
— Я — проклятие этого острова! Ты погибнешь, если сейчас же не побежишь прочь!
О, какие громкие слова, хм. А сколько убежденности в собственной правоте — в ней умирает великолепная актриса.
— Я же сказал, что именно тебя и ищу.
Вот теперь она испугалась, что-то осознав. Ну, значит, вся эта бравада действовала на местных жителей, а вот вояки, незнакомые с легендами, предпочитали гнать ребенка взашей. Хотя я могу ошибаться, ведь те же вояки привели сюда людей. Блин, как-то все странно и нелогично.
Испугавшаяся девочка дала деру. И пусть для человеческого ребенка бегала она очень шустро и уверенно — возможно, из нее кроме актрисы еще бы и синоби вышла — убежать от меня она бы не смогла. А я не пытался ее догнать, включив маскировку, сохранял некоторую дистанцию, ведь куда побежит человек, а в особенности ребенок от опасности? В место, которое считает безопасным. А раз она называет себя проклятием, то и побежит к какому-нибудь проклятому месту.
Биджу! И чем мне, практически профессиональному убийце, приходится заниматься? Следить за девочками. Тьфу!
Бегала она долго, пока не выдохлась. Забравшись в какое-то дупло в жиденьком лесу, деваха временно схоронилась там, изредка выглядывая из укрытия. Держать часами маскировку я категорически не хотел, и, так же заняв удобное место, наблюдал. Высидела она, правда, немного — не больше получаса. Вылезла, огляделась, закрыла глаза и принюхалась, снова огляделась и быстро посеменила куда-то к скалам. Интересно, как бы звучало имя 'Маугли' в женском роде? Маугля? Магуля? Умагля? Тьфу, бред какой-то.
Я не отставал от нее, но и на глаза не попадался. При всем ее немаленьком опыте беготни по пересеченной местности, а опыт у нее определенно был, до синоби ей все равно было далеко. Блуждания по лесу (а я готов был поклясться, что она либо что-то потеряла, либо что-то искала) длились примерно до полудня. Прибыли мы в еще одно ущелье, на этот раз достаточно широкое, здесь даже росли деревья, да и склоны были не такими резкими. В ущелье нашлась еще одна пещера. Девочка, еще раз проведя ритуал 'оглядеться, принюхаться, оглядеться', исчезла внутри. Мило. Подождав немного снаружи, я тоже вошел внутрь, включив маскировку. Эта пещера была значительно больше — я шел в полный рост и едва доставал рукой до потолка. И если в прошлый раз никаких особо резких запахов я не ощущал, то здесь отчетливо пахло скотиной. Волк, или что-то близкое к нему. И, что странно, было относительно чисто. Даже пыли на полу, чему бы я не удивился, почти не было. Вскоре откуда-то спереди донеслись голоса, которые я, правда, пока разобрать не мог. А вскоре я увидел свет.
Несколько тусклых факелов освещали небольшую, с позволения сказать, комнату. Кто-то умышленно превратил пещерку во вполне жилую комнатку. Стены закрыты деревом, стоит какая-то мебель. Все это было бы неплохо, если бы не большая лежанка в углу, все стены вокруг которой были исцарапаны когтями и груда окровавленной одежды в противоположном углу. На лежанке, рядом с которой и сидела девочка, что-то нашептывая, лежал... лежала... лежало... нечто. Зверь с грязно-серой шерстью, помесь бульдога с носорогом. Животина действительно была громадной, побольше даже тигра, а клыкам, торчащим из пасти, позавидовал бы любой саблезуб. Отдаленно животное относилось к кошкам, но все же весьма отдаленно — строением головы и лап. Но вот комплекция тела мне показалась странной, если не сказать больше. Плечи были не то, чтобы крупными, каким могли быть у того же тигра-переростка, а скорее именно широкими или, точнее, широко разведенными в стороны, что придавало сходство с гориллой. Вообще вся эта туша наводила на ассоциации с оборотнем, только кошачьим. Зверь рычал, но никакой агрессии к девочке не проявлял, а та, похоже, промывала ему рану. Странная картина, очень странная.
