Ино напряглась, но пока ждала моих действий. А я развернулся. Кетсуки со скучающим видом стоял, прислонившись к стене. В небольшом храмовом дворике на облаченного в дорожный серый плащ молодого человека не обращали внимания проходившие мимо монахи. А вот я внимательно смотрел в его глаза. Абсолютно красные с четырьмя белыми томое. Даже шаринган такого впечатления не производит.
— Так как ты догадался?
— Не я, — отрицательно качнул головой, — я лишь предположил, что ты ищешь артефакт. А потом стало понятно, что это за диадема.
Синоби ухмыльнулся:
— Ее история даже сложнее, чем ты думаешь.
— Главное, что это ключ. Хотя я не совсем понял, для кого.
Кетсуки развел руками:
— Все очень просто. Старое хранилище. После гражданской войны не осталось никого, кто мог бы зайти внутрь и отключить защитные печати. Только и всего. Ты не представляешь, сколько замков и дворцов мне пришлось перерыть, чтобы ее найти. Иронично. Я совершенно случайно узнал, где она находится, но слегка опоздал. Итак, не могли бы вы мне отдать артефакт.
Убрал диадему за спину.
— А если нет?
Кетсуки чуть наклонил голову:
— Ты знаешь, сколько людей сейчас поблизости? А знаешь, скольких я могу убить одной техникой? Готов рискнуть? А ведь ради чего, простой совершенно бесполезной для вас безделушки.
— Ты убил Дайме.
Ино дернулась, но быстро взяла себя в руки. Кетсуки пожал плечами:
— Так получилось. Не расстраивайся сильно, не такая уж он и важная фигура, как все хотят показать. Думаешь, что-то изменится после его смерти?
У меня острое дежавю.
— А ты думаешь, что можешь остаться безнаказанным?
Парень хищно скалиться.
— Повторю вопрос. Ты действительно готов рискнуть? Мне нужна эта вещь, и я ее заберу.
Слегка напрягаюсь, проверяя, слушается ли меня мое тело.
— Есть вещи, которые не должны оставаться безнаказанными. Не убей ты Дайме, я бы, возможно, просто отдал бы тебе артефакт. Но ты переступил черту.
Кетсуки подобрался, готовясь к бою.
— Значит, по-хорошему не отдашь?
Готово. Закончив манипуляции за спиной, протягиваю ему диадему левой рукой, правой готовя технику.
— Отдам, в этот раз, последний раз. Но просто так я тебя не оставлю.
Парень немного удивился, но кивнул, улыбнувшись.
— Разумный выбор.
Он подходит ко мне, протягивая руку за артефактом. Но я и не думал, что смогу так легко его обмануть. Раскрывающуюся технику слишком сложно скрыть, и он замечает медленно нарастающий свист, но успевает только вскинуть руку, готовя какую-то технику. Я направляю на него открытую ладонь лишь ненамного быстрее, чем Кетсуки успевает сформировать свою атаку. Со свистом заряд сенчакры срывается с моей руки, врезаясь в грудь синоби Кири. Рана оказывается не слишком сильна, техника срывает с него кожу и мясо, но дальше костей не уходит, однако он теряет контроль над своей техникой. Во все стороны разлетается ударная волна. Его самого отбрасывает на стену за его спиной, а меня вместе с Ино кидает в противоположном направлении. Ино попадает спиной на край здания, а я отлетаю дальше, пропахав несколько метров по земле. В одном он прав: здесь полно людей, нужно срочно увести бой в другое место.
Однако Кетсуки поднимается быстрее меня, и быстро затягивающееся ранение его беспокоит мало. И что мне так не везет на всяких неубиваемых монстров? Несколько нинсо, оказавшиеся поблизости, бросаются к нему, на ходу формируя какие-то техники. Но синоби кири, взмахивает рукой, отправляя в них... капли своей крови? Нинсо замирают, несколько раз судорожно дергаются, и переводят свои техники на меня. Какого? Контроль?
Отпрыгиваю в сторону уходя поочередно от небольшого огненного шара и не слишком сильного удара молнии. Перевожу взгляд на Кетсуки, но тот двигает пальцами, заставляя нинсо повиноваться. Сложно дается техника? Проверим.
Запустил в него пару метательных кунаев, противник отпрыгнул в сторону, а готовившие новую атаку нинсо сбились. Так, сейчас сюда могут набежать еще синоби и нинзя-монахов, и Кетсуки станет совсем грустно, и он должен это понимать, не может не понимать.
В меня все же прилетает еще одна техника от нинсо, но последняя, оба монаха падают на землю, тяжело дыша. А Кетсуки для меня скрывает угол. Рядом выпрыгивает мое подкрепление, но атаковать не торопится.
— Эй, Уингу! Ты зря не следишь за своей подружкой!
Ксо! Выхожу из-за угла, уже понимая, что увижу. Ино с затуманенным взглядом закрывает собой синоби Кири, а он держит в руке кровавый шарик.
— Что здесь происходит? — спрашивает один из нинсо, и, видимо, один из старших.
— Просто маленькое недопонимание, — отвечает Кетсуки, — наши разборки вас никак не касаются. Уингу, я хочу знать, насколько дорога для тебя твоя напарница.
Сдвинул руку, готовясь быстро выхватить метательный кунай.
— А-а-а! Даже не думай. Я убью ее раньше, чем ты метнешь кунай. Принеси то, что мне нужно, туда, где первый Дайме Огня получил свой титул. И приходи один, ты знаешь, я замечу любого постороннего. И еще, тебе желательно появиться там не позднее нас. Если заставишь меня ждать, я убью ее и просто найду другой способ получить то, что мне нужно.
— А как ты собираешь покинуть город? — задал я резонный вопрос.
Пространственными техниками отсюда не убежишь.
— Очень просто, — улыбнулся синоби Кири.
Сфера в его руке раскрылась и быстро поглотила обоих. Несколько секунд ничего не происходило, а затем она резко начала погружаться под землю. Он издевается? Нинсо вопросительно посмотрели на меня, а сфера уже исчезла в земле, и проход за ней завалило. Это даже не смешно. Банальный шантаж с заложником? Кисаме, и ведь он выигрывает. Мне очень нежелательно терять Ино, а артефакт никуда от него не денется. Биджу! Поэтому предпочитаю работать один!
— Сообщите Шугонин Джуниши о том, что здесь произошло.
Место, где первый Дайме получил свой титул? Старый замок, а точнее, руины, что от него остались. Не став ничего объяснять монахам или кому бы то ни было, сорвался на быстрый бег. Ох, как же я не люблю, когда со мной играют.
Глава 156
Посмотрел на замок, еще раз. Руины как руины. Почему сюда? Потому что ловушка. Но я не люблю играть по чужим правилам, хрена с два. Оперативно проверил костюм и прикрыл мелкие повреждения, переложил амуницию, кунаи и сюрикены перекочевали из глубоких карманов в ближние, а все, что мне не потребуется прямо сейчас во время боя, наоборот, ушло глубже. Все, сейчас кого-то будут убивать. Мысли в сторону, очистить голову, ничего вокруг не важно, не имеет значения. Есть только я и мой противник. Руки складывают простую печать, и я наполняю ее чакрой, простой и природной...
* * *
Ветер со свистом пролетал сквозь извилистый лабиринт каменных арок, каждый раз создавая немного отличающуюся от прошлой мелодию. Это был единственный звук, прерывавший тишину, уже давно опустившуюся на это место. Еще не вечерело, но вместо яркого света здесь гуляли одинокие лучи, проглядывающие через заполнившие небо тучи. И следуя пути, обрисованному тенями, отбрасываемыми небом, к руинам приближалась еще одна тень. Неуловимая, неощутимая, будто призрак, будто тот ветер, что одиноко насвистывал в тишине. Не издавая ни шороха, как и положено настоящей тени, она проскользнула до разваленных стен, замерев под одним из крупных камней, слившись с собственной тенью, отбрасываемой камнем. Секунда, вторая, третья, и мерцающий силуэт взлетел на стену, вновь замерев в неподвижности. Ветер утих, прислушиваясь и радуясь, что у него наконец-то появится спутник в его бесконечном пути через извилистые арки древних руин. Дуновение, поднимающее в воздух крошки пыли и начинающее новый перелив свистов, и силуэт движется за ним, так же быстро и легко проскакивая арки и старые обветренные каменные столбы. Но вот силуэт вновь замирает, сливаясь с окружающим миром и даже, кажется, исчезая из него.
Но вот к тишине добавились отчетливо слышимые шаги, и в замок вошел человек. Синоби, несмотря на род своей деятельности, не пытался скрыть свое присутствие, шел открыто, внимательно глядя по сторонам, наблюдая за окружением, прислушиваясь. Он прошел через разрушенные главные ворота, перешагивая крупные камни и обходя редкую поросль травы, пробивавшейся сквозь камни. Поднявшись по чудом сохранившейся лестнице на второй уровень замкового двора, синоби оттолкнул перегородившую проход створку, подойдя вплотную к руинам основной постройки. Навстречу ему вышел другой синоби, так же не озаботившийся скрытностью, но остановившийся в пределах не до конца разрушенного донжона.
— Ты все же пришел, и один, — улыбнулся встречающий гостю, — я ждал от тебя подвоха, но... Эта девушка, она действительно для тебя так важна?
Гость внешне проигнорировал слова. Он наблюдал, изучал. Синоби Кири переоблачился в форму своей деревни. Черно-серый плотный жилет с высоким воротом, серые свободные штаны, щитки, закрывающие ноги от ступни и до колена. Под жилетом — черная кофта с длинными рукавами и высоким воротом, скрывающим лицо до самых глаз. И плащ, на этот раз синий. Протектор деревни закреплен на шее.
— Где она? — наконец спросил гость.
Кетсуки улыбнулся под тканью ворота.
— С ней все в порядке. Если немного отойдешь назад и посмотришь на ворота, то увидишь, как она через них выходит.
Като отошел ко внутренним воротам и оглянулся. Ино действительно подошла к внешним воротам и остановилась там.
— Знаешь, я даже отпущу ее, — сообщил Кетсуки, и девушка сначала опустилась на колени, а затем и легла. — Видишь, я ее больше не контролирую. По правде говоря, эта техника сложная и сил требует много. Да я и не хочу быть тебе личным врагом. Видишь, между нами никаких личных счетов. Ты пытался убить меня, я пытался убить тебя. Я немного поугрожал твоей подружке. Честно, я бы не стал ее убивать, если бы ты не пришел. Она так трогательно заботилась о раненых... А я не люблю убивать добрых людей. Дайме не был добрым, он хотел заставить какую-то девчонку атаковать меня, представь? Я его сразу предупредил, что если он ответит на мои вопросы, то ничего с ним не случится. Но нет, он дал ей сигнал, а она и послушала. Такие дела.
Като обернулся к противнику:
— Так ты вершишь правосудие?
Синоби Кири рассмеялся:
— Шутишь? Какое мне дело до правосудия? Но, если он попытался убить меня, значит, был готов к тому, что я попытаюсь убить его в ответ. Вот и все. Или тебе так важна была его жизнь?
— Нет, не особо. Зачем тебе диадема?
— Для личных целей. Тебе это так уж интересно?
— Нет, мне все равно.
— Так отдай ее мне, — синоби Кири протянул руку, — ты все равно не сможешь меня убить. Способности некоторых синоби делают их почти бессмертными.
Като отрицательно покачал головой:
— Бессмертных не существует. А ты уже третий... четвертый... даже пятый особо живучий гад, который мне встречается, если я никого не забыл, — поделился опытом синоби Конохи, — так что само по себе это меня уже не впечатляет.
Кетсуки искренне удивился, хмыкнув:
— Пятый? Весело живешь. И как же, если не...
Договорить синоби Кири не успел. На шее неожиданно затянулся трос, резко потянувший жертву на себя. Като тут же сорвался с места и поспешил к напарнице. Кетсуки, рывком перехватив трос ладонью, выпустил кровь и обрезал сталь. Хватка тут же ослабла, но не успел синоби Кири даже перевернуться, как сверху его накрыл удар. Даже усиленные природными способностями ребра с треском проломились внутрь, и он, в последний момент заметивший расплывающийся силуэт противника, приложившего его нереально тяжелым ударом локтя, с грохотом проломил пол под собой.
Но падал недолго, упав на пол первого подвального этажа. Одной рукой синоби тут же метнул вверх кунай со взрыв печатью, а второй запустил прерванную было технику. Конечно, девчонка уже за пределами его влияния, но Кетсуки рассчитывал не на нее. Там, в городе, когда он создал контроль над ней и двумя монахами, там был топорный и неэффективный прием, требовавший прямого контроля. Нет, здесь у него уготована куда более качественная ловушка.
Нанесший удар синоби, прячущийся под иллюзией, увидев вылетающий из образовавшейся ямы кунай, резко отпрыгнул назад, прячась за ближайшим укрытием. А вокруг уже зашевелились те, кто еще недавно были просто трупами. Кетсуки уже почти наполнил технику своей силой, приказав:
— Кровавый бал. Марионетки, в атаку.
Вылезший из своего укрытия человек поднял арбалет и направил туда, где должен был сидеть противник. Като, не снимая маскировки, скользнул в сторону, и болт отскочил от камня. Следующий прилетел уже с дугой стороны и от другой марионетки, но снова прошел мимо. Като выхватил метательный кунай и швырнул в стрелка. Кунай врезался в шею, но стрелок продолжал перезаряжать арбалет, не обращая внимания на рану.
— Тебе нравится? — выкрикнул Кетсуки, выпрыгивая из ямы. — Это мои боевые марионетки. Насобирал их из тех неудачников, что...
Договорить он вновь не успел, услышав свист летящего сюрикена. Он вскинул руку, и железка врезалась в мышцы у запястья.
— Вот ты где!
Стрелок сделал выстрел туда, откуда прилетел сюрикен. Но Като уклонился от болта, выпустив сюрикен, скрепленный с первым тросом. Второй врезался в старую деревянную балку, что стояла рядом, но несколько выше голове синоби Кири. Кетсуки уже потянулся к тросу, чтобы его перерезать, но в него полетели кунаи и сюрикены, заставляя отвлекаться на себя, а затем Като резко потянул за трос. Кетсуки дернуло в сторону, а руку, с застрявшим в ней сюрекеном, вверх. Синоби вновь перехватил трос, чтобы обрезать его, но не успел. Приблизившийся Като нанес сильнейший, на какой был способен, удар коленом в корпус, резанул керамбитом по сухожилиям рук, временно, пусть и на очень короткий срок, лишая противника подвижности, а на последок поставил взрывную печать. Задержавшись, решил еще добавить с локтя в голову и только потом отпрыгнул, уклоняясь от новых болтов. Секунда, и усиленная взрывная печать сработала, разнося и так едва стоявший угол донжона.
Пока Кетсуки будет слегка занят, собирая собственные внутренности, Като переключился на стрелков, изрядно ему мешавших. Тратить на них печати или что-то еще не хотелось — расточительно, и Като пошел на сближение. Первый, засевший в укрытии на стене, вскочил, даже попытался подхватить арбалет. Первым ударом левой руки Като отбил арбалет в сторону, правой ладонью схватил за пальцы противника и сдавил до хруста, продолжая движение, нанес удар локтем, ломая руку противника. Левой рукой уже выхватив сюрикен и забросив в него петлю троса, воткнул железку в горло стрелка, обмотал пару раз вокруг шеи, и сбросил противника со стены, зацепив трос наверху. Марионетка не умерла, продолжая дергаться, но опасности уже не представляла.
Поднялись еще трое стрелков, двое выстрелили, один, что поближе, швырнул гранату. Като прыгнул навстречу, перехватив гранату в воздухе и швырнув обратно, продолжая прыжок дальше. Граната взорвалась, разнося верхнюю половину туловища марионетки, а еще один болт был отбит ручной броней. Последний противник выстрелить не успел. Като, оказавшись близко, выбил у него из рук арбалет. Резким движением развернув противнику голову на сто восемьдесят градусов, Като выхватил керамбит и нанес несколько ударов, разрезая мышцы и сухожилия. Подхватив арбалет, он напитал болт чакрой, насколько того хватало, и, пропустив мимо выстрел оставшегося стрелка, выстрелил в ответ. Напитанный чакрой болт снес голову и разворотила правое плечо с частью груди.
