Дальше обсуждение как-то заглохло. Чтобы хоть что-то сказать, женщина из Яманака спросила Ехи:
— Вы готовы к такому?
Хьюга коротко кивнул.
— Тогда признаем этот план основным, — подвел итог Ямамото, — подготовьтесь. Завтра в полдень флот двинется.
Совет подошел к концу.
========== Интерлюдия 4
Холодный морской ветер гнал легкий туман в сторону берега. Тяжелые тучи, медленно плывущие по небосклону, плотной пеленой закрывали лунный свет. Волны тихо нашептывали свою вечную мелодию, раз за разом лениво и неохотно накатывая на пологий берег. Если бы не свист ветра, окружающую тишину нарушали бы лишь редкие птицы, волею судьбы заброшенные именно в эту ночь на именно этот берег. Берег, который спал. Многочисленные палатки, береговые укрепления, позиции укрепленных орудий — все это спало в ночном тумане. Редкие костры, дрожащие на холодном ветре часовые, не спящие, но кутающиеся в плащи и потирающие руки. Тишина и покой. Небольшая группа людей на возвышении чуть позади основных позиций всматривалась в темноту, не обращая внимания ни на туман, ни на холод морского ветра. Четыре фигуры в плотных плащах с накинутыми на голову капюшонами. И безликие маски, сквозь прорези которых на ночную воду взирали четыре пары глаз. Мгновение за мгновением. Очередной порыв ветра. Новое его завывание. Луч лунного света прорезает тьму, но лишь на несколько мгновений, снова исчезая в тумане. Тишина. Тишина, которую неожиданно прорезает голос.
— Они здесь.
Голос раздается столь неожиданно, что три фигуры не сразу обращают на него внимание. Затем еще пристальнее начинают всматриваться в ночную тьму. Какое-то время проходит, пока все трое убеждаются в том, что четвертый действительно что-то увидел. Увидел. Что-то. В непроглядной тьме и молочном тумане. Увидел корабли. Одна из фигур в маске складывает руки в печатях, достает свиток, и подбрасывает его высоко в воздух. Несколько секунд ничего не происходит, прежде чем свиток не поднялся на свою максимальную высоту. Бумага резко загорается синим пламенем и взрывается, разнося по округе пронзительный рев. Рев, подобный реву раненого зверя. Рев, мгновенно выводящий спящий лагерь из беззаботной дремы. Крики, движения поднимающихся солдат. Шевеление везде и повсюду. Пехотинцы выстраиваются в подразделения. Обслуга орудий подносит боеприпасы, начинает заряжание. На несколько минут берег погружается в кажущийся хаос, но с каждой секундой крики становятся все увереннее и все больше напоминают четкие приказы. Солдаты уже не мечутся по сторонам и организованно бегут к своим позициям. Перезаряженные орудия начинают прицеливание. Шум медленно затихает, но на берег вместо спокойной тишины наваливается напряженное ожидание. Теперь уже тысячи глаз всматриваются в морской туман, пытаясь разглядеть в нем хоть что-то.
И где-то впереди появляются первые огни. Корабли, много кораблей. Небольшие, но плотные и крепко сложенные. Площадки, заполненные солдатами, окруженные невысокими стенками деревянных щитов и накрытые мягкими навесами. Гребцы под безмолвные команды поддерживают ровный такт. На некоторых кораблях стоят небольшие, куда меньшие, чем береговые, орудия. Смертоносные механизмы, заряженные длинными плотными иглами, способными пролетать сотни метров на недостижимой даже для синоби скорости. Солдаты в напряжении крепче сжимают древки яри. И сидящие впереди уже видят неровные огни береговой линии. Тревожный рев, обрушившийся на берег, не достиг ушей людей на кораблях. Они еще не знают, что их ждут. Еще лелеют надежду целыми добраться до берега. Еще лелеют. Еще надеются, что тишина на берегу — это спокойная тишина спящего лагеря, а не напряженная тишина приготовившейся к бою армии. На берегу напряжение все росло. Орудия заканчивали наведение. И руки стрелков уже начинали дрожать и потеть от напряженного ожидания, от желания спустить смертоносные снаряды с поводка. Но враги должны быть ближе. Еще ближе. Еще немного ближе.
— Огонь!
Десяток тяжелых молотов упали на спусковые крючки. Десяток тяжелых орудий, напоминающих огромные баллисты, хлестко ударили напряженными сухожилиями натянутых до предела механизмов, выплевывая ввысь неровные снаряды. Снаряды летели со свистом. Свистом, который ни с чем нельзя было спутать. Свистом приближающейся смерти. И солдаты на кораблях сжались. Кто-то уже прощался с жизнью. Кто-то дрожал, силясь побороть страх. Кто-то смирился с неизбежностью. Кто-то еще надеялся уцелеть. Но пронзительный свист в ночной темноте всех их ровнял в шансах на выживание.
На высоте сотни метров снаряды противно щелкнули, изрыгая из себя снопы игл. Свист мгновенно затих. Несколько мгновений абсолютной тишины. Коротких, но бесконечно длинных мгновений. Иглы летят бесшумно. Иглы убивают раньше, чем жертва успевает понять, что мертва. И тишину разрывает треск сотен и тысяч ударов. Часть игл летит в воду, поднимая столбы брызг, но это маленькая часть. Три корабля накрывает прямым попаданием, и оттуда, сквозь неровный треск ударов, доносится характерное звучание рвущейся плоти и ломающихся костей. На берегу раздаются одобрительные возгласы сотен глоток, но почти сразу меркнут в окружающем хаосе шума. Несколько кораблей накрывает лишь краем. И уже через несколько секунд туман разрывают крик и стоны солдат, получивших несмертельные удары. Сквозь этот нестройный гомон можно услышать всплески от скидываемых в воду мертвых тел. Это лишь первый удар, за ним будут новые. Противник готов. Противник будет нещадно раз за разом обрушивать на нападающих всю мощь береговых орудий. Опытные вояки приспосабливали тела еще живых и уже мертвых, чтобы хоть как-то защититься от смертоносных игл. И от очередных хлестких ударов натянутых сухожилий, поднявших в воздух новые снаряды; от непередаваемого, леденящего душу свиста возня на кораблях стала лишь еще активнее. Противный треск разорвавшихся в воздухе снарядов. Несколько мгновений пронзительной тишины. И ливень игл с новой силой обрушивается на нападающих. Но неожиданно треск падающих игл и неровный шум стонов и криков нарушает гулкий, но мощный удар, сопровождаемый диким треском. Один из мощных снарядов, отстреляв иглы, врезался в корабль, ломая его напополам. Нос и корма от резкого удара поднялись верх и, сопровождаемые криками немногих уцелевших, начали погружаться на дно.
На берегу наводчики на ходу корректировали позицию направляющих механизмов. Сразу десяток человек у каждого орудия натягивали сухожилия ударных механизмов, с трудом проворачивая тяжелые валы. Подносчики с немалым трудом подносили тяжелые снаряды. Остальным оставалось лишь ждать.
На кораблях оживают бортовые орудия. Они не столь велики, как береговые, но мощные ударные механизмы способны отправлять тяжелые игловидные снаряды с локоть длиной очень далеко. Один заряжающий закладывает снаряд на направляющие, второй поджигает тугой фитиль взрывной части. Наводчик своими руками направляет дальнего родственника баллисты куда-то на берег и дает отмашку. Удар деревянного молота по спусковым пазам, и стальные сухожилия выстреливают взрывной снаряд. На берегу раздаются несколько взрывов. Небольшие вспышки пламени, правда, не наносят ощутимого вреда. Пара десятков обожженных, несколько убитых — это не потери для армии, удерживающей берег. Но в ответ на орудия кораблей поднимаются и остальные орудия береговой обороны. Скорострельные баллисты прямого наведения, уже заряжаемые длинными магазинами дальнобойных игл. Небольшие минометы, построенные по принципу катапульт с уже заложенными в них снарядами. Неровный треск срабатывания ударных механизмов. И на небольшой флот, неумолимо, несмотря на потери, приближающийся к берегу, обрушиваются сначала очереди скорострельных иглометов, посылающих иглы поочередно из двух связок направляющих, а затем и мины, взрывающиеся осколками при падении в воду. Одна из мин врезается прямо в корабль. Раздается взрыв, в разные стороны летит плоть и остатки доспехов, и на корабле вспыхивает пожар, который уже некому тушить.
В стенку крепкого трюма одного из кораблей врезается длинная мощная игла, застревая на середине своей длины. Три человека в плотных костюмах и с масками безликих оборачиваются на нее, но не выглядят встревоженными. Случайная игла еще не повод для беспокойства.
— Кажется, плыть придется дольше, чем мы рассчитывали, — говорит один из них.
— Не страшно, но нужно успеть до рассвета.
— Приготовьтесь, — приказал третий, поднимая люк в полу, открывающийся прямо в воду.
Слаженный огонь береговых орудий быстро выкашивает солдат, но корабли, уже несущие на себе только трупы, продолжают медленно двигаться к берегу. Некоторые из них горят. Корабли с орудиями подавлены либо огнем иглометов, либо случайными попаданиями мин. Уже практически не скрываясь, на берег выходят лучники, обматывающие свои стрелы взрывными мешочками. Помощники зажигают фитили, и горящие стрелы взмывают в небо. Теперь уже град стрел падает на медленно приближающиеся к берегу корабли. Один за другим раздаются приглушенные взрывы, и корабли либо сразу погружаются в воду, либо загораются. Воздух все больше наполняется запахами горящих древесины и плоти. По ночному морю плывут, будто поминальные свечи, горящие корабли. Береговые орудия замолкли. Море замолчало, принося мертвым минуту тишины.
Но под водной гладью к берегу уже плыли люди. Те, ради кого столько солдат отдало свои жизни. Они хотели подобраться ближе, но плотность орудий на берегу оказалась выше, чем ожидалось. Однако это ничего не меняло. План приведен в исполнение. И синоби выполняли свою задачу, не оглядываясь на тех, кто погиб за их спинами, прикрывая их своими телами. Бесшумными тенями десяток синоби выбралось на берег, чуть в стороне от укреплений. Солдаты вокруг все еще были наготове, но синоби умели оставаться незамеченными. Скрываясь среди теней за кусками скал, они залегли, чтобы отдышаться. Длительный заплыв дался нелегко даже для выносливых бойцов. Один из них поднялся, подходя к краю закрывающего их валуна и оглядываясь.
— Уингу, Гьеруи, найдите командующего. Попытайтесь захватить, а если не выйдет — убейте.
Парень с маской павлина и девушка, вместо нинзято держащая за спиной посох и носящая маску рыбы, поднялись и синхронно кивнули. Они сделали всего два шага, прежде чем раствориться в маскировке. И даже звуки шагов не нарушали ночной тишины. Оба синоби отлично умели скрывать свое присутствие. Остальные, выждав немного, тоже ринулись вперед.
Далеко, в направлении, с которого прибыли корабли нападавших, в ночь всматривалось сразу не меньше десятка человек. Линейный корабль, несущий на себе два огромных орудия, не мог стрелять вслепую. Окруженный многочисленными небольшими кораблями, а их было в несколько раз больше, чем только что было уничтожено недалеко от берега, он ждал сигнала. Опасный, но действенный ход. Пожертвовать несколькими отрядами юхей, чтобы высадить на берег отряд корректировщиков. Теперь оставалось лишь ждать и всматриваться в ночь. На линейном корабле было много народу. Огромные орудия требовали много обслуги. Все эти людей сейчас напряженно ждали условного сигнала, который разрешит им начать стрельбу. Также здесь были и прочие команды синоби, которые будут обслуживать армию во время войны. Разведка, медики, диверсанты, несколько штурмовых групп. Все они сейчас ждали, когда их товарищи подадут условный сигнал. Смотреть на загорающиеся один за другим корабли было тяжело, но необходимо. На войне нельзя обойтись без жертв. И Страна Огня уже внесла свой первый ощутимый взнос в копилку этой войны.
В ночи зажегся белый огонек. Всего на мгновение, лишь мигнув, он изменил все. Корабль мгновенно оживился. Всюду начали бегать люди. Мощный голос капитана прокричал:
— Орудия, готовьсь!
Многочисленная обслуга налегла на громоздкие рычаги, и огромные орудия со скрипом сдвинулись со своих ложементов. Сопровождаемые постоянными командами старшин, задающих темп обслуге скрипом натянутых веревок, орудия начали подниматься над палубой. Потребовалось с десяток минут, чтобы гигантские стволы, украшенные причудливой резьбой, приняли боевое положение. Теперь уже другая обслуга, налегая на другие рычаги, начала разворот открытых башен в направлении острова. Щелчки мощных приводов, новые ритмичные команды, и два огромных металлических ствола, запускающих исполинские снаряды на многие сотни метров, встали на свои места. Команда наводчиков, световыми сигналами связавшаяся с корректировщиками, определяла необходимое положение ствола. А пока многочисленная обслуга производила заряжание. Огромный затвор с казенной стороны открывался усилиями четырех человек. В основание вкладывался заряд пороха, способный разнести на мелкие щепки весь нос линкора, а перед ним посредством крана вкладывался снаряд. Наводчики подбежали к обслуге, и вновь загремели приводы, теперь уже механизмов доводки стволов. Всего два орудия.
— Когда Хаметсу (разрушение) говорит, Сошутсу (созидание) молчит, — произнес капитан, глядя в сторону острова, и уже громче скомандовал. — Хаметсу, стрельбу разрешаю!
Механизмы доводки остановились — орудие приведено в готовность. Крупный мужчина с большим факелом, длинная трехметровая рукоять которого позволяла поджигать фитиль прямо с палубы, подошел к оружию. Он медленным, почти ритуальным движением поднес пламя к фитилю, поджигая его, и лениво отошел на почтительную дистанцию, хотя остальная обслуга уже давно разбежалась по щелям. На корабль опустилась абсолютная тишина. Даже фитиль не издавал звука при горении. Заглохли волны, затих ветер. Казалось, даже тучи остановили свой бесконечный бег, боясь вызвать гнев исполина.
Ночь разрезал грохот выстрела. Не услышать этот грохот было невозможно. Пламя залило переднюю палубу линкора, когда мощные откатные механизмы, поглощая отдачу, погрузили орудие вниз по самый кончик. Линкор качнуло, и казалось, он сейчас завалится на борт, но корабль удержался. Со стороны казалось, что с поверхности воды вырвалась комета, и сейчас эта комета летела прямо на берег. Огненный, пылающий снаряд не издавал пронзительного свиста, но пылал в небе, быстро приближаясь к земле. Еще недавно солдаты на кораблях, попавшие под обстрел игольных боеприпасов, гадали, смогут ли пережить следующий залп. Солдаты на берегу не задавались такими мыслями. Они знали точно — это им не пережить. Линкор еще раскачивался, когда гигантский снаряд врезался в землю.
Берег накрыло мощным взрывом. Пламя поглотило большой кусок береговых укреплений, но ударная волна, несущая в себе летящие на запредельной скорости осколки и небольшой мусор, накрыла все остальное. Кого не убило адским пламенем, не задело шальным осколком, не разорвало от ударной волны и не завалило землей от небольшого землетрясения, оглушило, если не выбило барабанные перепонки совсем. В огромной воронке, оставшейся от нескольких позиций орудий и укреплений, бушевало пламя.
— Хаметсу, на исходную! Сошутсу, корректировка! — разносились по палубе команды.
Заработали приводы доводки на задней палубе. На передней заскрипели тросы, вновь выталкивающие ствол из лона судна. Практически сразу возобновилась возня. Орудие перезаряжали и готовили к стрельбе. Корректировщики делали поправку — первый выстрел все же попал не туда, куда было нужно.
