Шикаку мысленно пожалел Асуму. Тот всю жизнь старался избегать клановых проблем, но был выбран новым главой и именно сейчас. Старейшины клана делали это не просто так, а с вполне закономерным умыслом. Создать буфер между собой и Хокаге. Асуме предстоит получать шишки по поводу и без, ведь если с другими кланами Сарутоби вывернулись, то из опалы Хокаге не выйдут еще очень долго.
— Еще одна причина, по которой нельзя было оставлять Кьюджина в деревне. Он — убийца Третьего Хокаге. И должен был понести наказание.
Тсунаде вновь одарила Шикаку острым взглядом:
— Ты пытаешь больше оснований найти или еще глубже закопать Сарутоби, лишний раз напоминая, в каких местах они вставляли мне палки в колеса?
Шикаку промолчал, поскольку преследовал обе цели.
— И это все? Ты сказал, причин несколько?
Причины были, но вот озвучивать их... например, негласное согласие кланов отодвинуть Кьюджина на время просто для того, чтобы в его отсутствие разобраться, как много он успел сделать. То, что у него была рабочая сеть разного рода рабочего люда торговых и смежных профессий, уже секретом не было. А вот состояние и размеры этой сети — в основном догадки и домыслы. Сам Шикаку был не прочь понять, сколь многим владеет Кьюджин, чтобы через его подчиненных получить на него рычаги давления. Хоть какие-то. Но просчитались. Учиха Саске и кто-то из Корня перехватил управление и продолжил прятать сеть, теперь еще и подключив силы Корня, пусть и изрядно поредевшие. Но кое-что удалось установить с абсолютной точностью. Като знаком с нынешним Дайме и даже находится с ним в хороших отношениях. Чем и пользовался, и теперь будут пользоваться его подчиненные. Были и другие причины. Сам Шикаку, да и не только он, считал, что Кьюджина следует остудить. Что годик-другой в тюрьме отучит его самостоятельно принимать решения об убийстве таких людей, как фактический Глава Клана и экс-Хокаге в одном лице. Правда, в том, что нужный эффект будет достигнут, сам Шикаку сильно сомневался, даже рассматривал обратный вариант, когда парень еще сильнее обозлится. Поэтому считал необходимым вернуть Кьюджина в Коноху не позднее, чем через полгода. Но вот здесь с ним уже никто не соглашался. Остальные отталкивались от принципа "чем больше, тем лучше". Сюда же добавлялось общее желание избавиться от самого "Кьюджина". Не от Яманака Като, а от легенды, которую развели Данзо и его люди. Пусть эта легенда имела и свои положительные последствия, но практика... Фактическое уничтожение Суны — это не шутка. После такого договариваться с прочими соседями будет многократно сложнее, и клеймо "агрессора" может наглухо прицепиться к Конохе. Сам Шикаку пока не решил, как относиться к этой легенде. Все же престиж Конохи она повышала изрядно. И то, что договариваться будет сложнее — так это, как высказался Хиаши Хьюга, "а чтобы кое-кто не забывал, что мы синоби, а не торгаши". И под "кое-кто" имелись в виду не столько другие деревни, сколько некоторые кланы внутри Конохи.
— Мне кажется, вы эти причины знаете не хуже меня, Тсунаде-сама. Основная и самая важная причина — Кьюджин, получив власть над Корнем, начнет действовать. Обязательно начнет. Главы кланов хотят, чтобы вы дали им время оправиться от резких перестановок и хоть как-то приготовиться к... Возвращению Кьюджина.
Хокаге кивнула:
— Хорошо. А теперь скажи, сколько времени вам надо, и попробуй убедить, что именно столько и что я не должна вернуть его в Коноху прямо сейчас.
Нара немного опешил. Ему в какой-то момент показалось, что Тсунаде спланировала весь разговор, разве что непонятно, для каких целей. Хотела подвести именно к такой постановке вопроса? Есть Она, Хокаге, и у нее есть свои люди и свои возможности. А есть Они, кланы. И Они в лице Шикаку, должны убедить ее повременить с возвращением Кьюджина.
— Полгода. Сразу после экзамена на тюнина. Инцидент с убийством несколько смажется, забудется. Главы успеют решить большую часть проблем. Да и никаких подозрений такой срок не вызовет. Подготовиться операцию и скрытно вернуть Кьюджина в Коноху.
Хокаге хмыкнула:
— Полагаю, этот срок ты не согласовывал с другими главами кланов?
Нара кивнул:
— Да, но это наиболее реальный срок. Меньше уже некуда, а увеличивать смысла нет.
— У вас полгода, Шикаку. Пользуйтесь.
Нара поклонился и покинул комнату. Тсунаде перевела взгляд на темный угол, где незамеченным висел Найт. Рьюго категорически настаивал именно на этом имени, не объясняя даже значение этого слова. Объяснение: "Найт значит ночь" Тсунаде не особо устраивало. Но в остальном... Крыло. В тот же день, когда Кьюджин покинул Коноху, эти четверо заявились к ней и предложили свои услуги. Учиха Саске, Шикамару Нара, Миина Курама-Узумаки и Рьюго Нара-Укитака. Сначала они назвали себя заменой Кьюджину. Но все оказалось иначе. Эти четверо переключили остатки Корня на нее, Тсунаде. Аналитики, разведчики, те, кто будет читать и ставить нужные подписи на документах. Тсунаде неожиданно поняла, что если скинуть однообразную работу на нужного подчиненного, то можно освободить немало времени. Крылу потребовалось всего два дня, чтобы как-то самоорганизоваться, хотя, по словам Найта, проблем еще было много. Именно он большую часть времени находился где-то рядом с ней, осуществляя контакт.
И вот она сидела, пила вкусный чай из столицы и занималась только тем, что читала конечные отчеты аналитиков и изредка подтверждала один из вариантов действий. Оказалось, у Данзо такая структура существовала, но заточена была под что-то другое. В конечном итоге Тсунаде столкнула всю рутину на подчиненных и смогла заняться... ничегонеделанием. Неожиданно. Распределением миссий до "B"-ранга включительно занималась Шизуне. Проблемами лоточников, лавочников, извозчиков и прочей подобной братии, которая ежедневно жаловалась на свои проблемы в резиденцию, и все эти бумаги отчего-то передавали именно ей, занялся Учиха. Занялся в свойственной его учителю манере. Нашел тех, кто действительно должен этим заниматься, и пинками заставил вернуться к своим прямым обязанностям. Оказалось, при третьем все это работало, затем были проблемы из-за частичного разрушения деревни, а затем чиновники просто почувствовали слабину, скидывая дела на Хокаге, и расслабились. Кто бы мог подумать? Не скрытая деревня, а какое-то захолустье! Спаси нас, Великий Рикудо! Аналитикой и разведкой занимались в Корне, и Найт регулярно доставлял результаты. Куда ушли остальные проблемы, которые ранее решались через нее, Тсунаде даже не знала. Первый день после возвращения ей было плевать, затем, покуда ее с этим не беспокоили, не хотелось и спрашивать. А сейчас ей и не хочется этим заниматься. В конце концов, когда-то ее дед Хаширама самоустранялся от большей части обязанностей, всерьез занимаясь только военными действиями или тем, что касалось других деревень. Даже нашел достаточно времени, чтобы подсадить ее на азартные игры. Так что если Тсунаде о чем-то и жалела в сложившейся ситуации, так только о том, что не сделала всего этого раньше.
— Ты все слышал. Готовьтесь, сразу после экзамена будем возвращать вашего лидера.
Тень беззвучно удалилась, а Тсунаде достала из тайничка саке.
Глава 4/3
— Корпус! Подъем! — рокот голоса испугал, ворвавшись в сладкое забвение сна.
Парень открыл глаза. Секунду назад он был далеко отсюда, так далеко. Там было намного лучше, чем здесь. Везде было намного лучше, чем здесь.
— Построиться! Шевелитесь, цифры!
Заключенный поднялся, поправил одежду. Механизмы замков щелкнули, и заключенные выходили и вытягивались перед своими камерами. Надзиратели всех пересчитали, только после этого разрешив умыться перед завтраком. Но он не пошел в умывальник. Лучше посидит в камере, пока все не пойдут на завтрак. Перетерпит и без утренних процедур. Он потер болящие руки. Теперь они почти всегда болели, и не только руки. Парень поднял глаза на решетку камеры. Сколько уже раз он пожалел, что поселен на втором этаже, а не на девятом. Если сброситься отсюда даже головой вниз, свернуть шею не так-то просто. Нужно, чтобы очень повезло. Этажи низкие, и это даже не падение, а так. Этажа так с пятого он бы сбросился, наверное. И даже с большой вероятностью умер бы. Но по своей воле он выше третьего не поднимется.
— Заключенный Два-два-два-два.
Парень поднялся. Что-то новенькое, его давно уже не вызывали надзиратели, тем более, комендант корпуса. Заставлять ждать не следовало, и он спустился так быстро, как мог.
— Заключенный прибыл! — он вытянулся рядом с невысоким полноватым офицером.
— Пошли со мной.
Парня пробрала дрожь. О пристрастиях коменданта он знал, но, к счастью, сам был не в его вкусе. Раньше, во всяком случае. Если от заключенных он еще был в состоянии как-то отбиться, то от надзирателя... Но, в этот раз офицер был серьезен, и взгляд его, брошенный на заключенного, ничего такого не выражал.
Они прошли в дежурную комнату, где их ждал капитан охраны Санджи.
— Сэр, — поклонился комендант.
— Проваливай, — отмахнулся капитан.
Заключенный немного расслабился. Санджи слыл бабником, так что ему опасаться было нечего. Почти. Капитан охраны мог дать какое-то поручение, почти всегда грязное. Но у Санджи были некоторые принципы. Например, он всегда платил тем, кто на него работал.
Когда комендант вышел, Санджи перевел взгляд на парня.
— Позавчера прибыло пять новеньких. Вот один из них. Тринадцать-девятнадцать.
На стол легла дрянная фотография. Дрянная, но заключенный сразу узнал синоби. Пусть виделись они давно, и Коноховец сильно изменился, но это было он.
— Что? Неужели знаком? — Санджи верно прочитал удивление на лице заключенного.
— Да, сэр. То есть... не знакомы, но видели друг друга. Были противниками.
Капитан кивнул:
— Так даже лучше. Как он в тай?
Два-два-два-два задумался на миг:
— Неплох... был. Мы давно встречались. Но он больше пользовался уловками и разными хитростями.
Санджи хмыкнул каким-то своим мыслям.
— Хм... В общем, так. Сегодня его спровоцируют. Сам знаешь, что это значит...
Заключенный с готовностью закивал, не желая как-то расстраивать капитана.
— Тебе повезло, двойка. У него пока контактов нет. Ты станешь первым. Как ты с ним будешь разговаривать, дело твое, но...
Заключенный с готовностью закивал:
— Я все понял! Буду стараться! Сделаю, как надо!
Санджи ухмыльнулся:
— Вот и правильно. Топай на завтрак.
— Есть!
Заключенный выскочил, подавляя желание бежать. Это был просто подарок судьбы. Выходцы из Конохи и Кумо были самыми адекватными. Даже если были повернуты, то в основном на драках или на бабах. Если и были... такие... то единицы. Но новичка, на которого указал капитан, заключенный хоть как-то знал. И догадывался, чем этот Коноховец занимался. АНБУ. А среди АНБУ как раз повернутые на драках, что самое то. Быть шестеркой у такого, здесь — мечта, на втором месте после свободы.
Впервые за последний год заключенный два-два-два-два шел на завтрак с хорошим, насколько это было вообще возможно, настроением. Даже тычки других заключенных казались не такими болезненными, как обычно. Столовые работали на два корпуса, но второй корпус пришел раньше. Двойка наложил на свой поднос то, что здесь по ошибке называли едой, и постарался добраться до какого-нибудь места. По пути мясо и хлеб отобрали, а кашу плюнули, а в чашку сморкнулись, но сегодня все это было не важно. Если он все сделает правильно, уже завтра всего этого не будет.
Сев, двойка начал неторопливо делать вид, что ест. Он ждал. Тринадцать-девятнадцать должен вот-вот придти.
Долго ждать не пришлось, первый корпус появился лишь с небольшим запозданием. И в какой-то момент заключенный нашел в толпе того, кого искал. Лицо соответствовало фотографии, вот только... Рука. Двойка сжал кулаки. Подстава. Калека! Такая подстава! Хотя... Все равно стоило рискнуть. Да и выглядел новичок бодро и явно умылся сегодня. Первые дни не стали трогать? Или надзиратели проследили? Не важно. Двойка наблюдал и ждал.
Калека с невозмутимым видом получил свою порцию. Кажется, он еще сам не привык к отсутствию руки, некоторые движения выдавали. Вот он с подносом идет мимо столов, когда в проход выставляет руку Шеснадцать-двадцать семь.
— Стой. Отдай мясо.
Двойка замер. Сейчас он узнает, стоит дело того или нет. Может калека или не может...
Но Тринадцать-девятнадцать протянул поднос заключенному.
— Забирай, что нравится.
Шестнадцать-двадцать семь переглянулся с дружками, ждавшими драки, хмыкнул, и забрал с подноса почти все, кроме тарелки с зеленью.
— Гуляй.
Калека с тем же невозмутимым видом прошел дальше и сел на свободное место, спокойно поглощая горьковатую зелень. Двойка обреченно выдохнул. Облом. Ничего не выйдет. Он будет и дальше влачить жалкое существование.
Неожиданно рядом присел двадцать семь-двадцать один, по-дружески обняв двойку.
— Ты чего такой грустный? Печалишься, что я давно тебя не навещал? — высокий слегка полноватый мужик улыбнулся. — А я как раз иду и думаю, это же круглая двойка сидит, талисман нашего корпуса. Дай, думаю, подсяду. А ты тут грустишь. Не грусти, сегодня я к тебе обязательно загляну.
И, похлопав Двойку по плечу, заключенный поднялся и пошел дальше своей дорогой. Парень тяжело сглотнул. Кошмар, покинувший его на некоторое время, возвращался. Либо он сейчас что-то сделает, либо можно убиться прямо здесь. Он мог отбиваться днем, но снова драться по ночам... Он еще раз бросил взгляд на сидящего в некотором отдалении ото всех Тринадцать-девятнадцать. Поднялся и уверенно пошел к нему, прекрасно осознавая, что это его последний шанс. Плюхнулся на место напротив, только теперь поняв, что забыл поднос. Калека на него никак не отреагировал. Нужно было как-то начать разговор.
— Если думаешь объявить голодовку, не выйдет. Поймают и заставят жрать силой.
Калека перевел взгляд на Двойку и, медленно подняв с тарелки еще один листок, медленно положил его в рот и начал так же медленно пережевывать. Двойка сглотнул.
— Мы пересекались раньше, помнишь?
— Угу, — продолжая жевать, кивнул заключенный.
Двойка лихорадочно придумывал, что и как сказать.
— Тебя устраивают условия, в которых ты живешь?
Калека проглотил пережеванный листок и неторопливо положил в рот следующий.
— Слушай, — парень нагнулся вперед, перейдя на шепот, — в тюрьме проводятся бои. Поединки между заключенными. Чистый тай. Все хорошие бойцы живут в условиях, куда лучших, чем мы. Отдельная камера, скорее небольшая квартира с парой комнат, своей ванной. Можно иметь кое-какие вещи. Питаются лучше... Блядь, да можешь себе даже пару куноити из женских блоков поселить. Но это надо хорошо себя показать.
Калека чуть приподнял бровь, изображая легкий интерес, но Двойка не успел продолжить. Сзади раздался громкий голос:
— Что ты сказал, кусок дерьма?
Заключенные обернулись на голос. Кричал высокий крепкий блондин. Судя по свежему внешнему виду, новичок, как и калека.
