— Еще одно условие лично от меня и конкретно для вас.
Я ухмыльнулся, следовало ожидать каких-нибудь дополнительных ограничений.
— Я серьезно, Като, — сохраняя то же выражение на лице, но меняя тон сказала Анко. — Есть задание.
Мы напряглись. На нас посматривали, но слова вряд ли слышали. А читать по губам Анко было бессмысленно, она умело шевелила губами, не произнося ни слова, или говорила тогда, когда со стороны казалось, что она молчит. Мне бы так научиться.
— Свиток с заданием получите у ворот.
Коротко, едва заметно киваю. Уж не знаю, что там задумали экзаменаторы, но похоже, самое интересное еще только начинается.
— Все получили свитки? Живо к воротам. Начало через час, ровно в полдень! — крикнула Анко.
Глава 34
На воротах мы получили свиток, но не спешили его открывать. Отойдя немного в сторону, присели под раскидистым деревом, я прикрыл глаза, намереваясь подремать. Способность спать в любое время и при любых условиях оказалась весьма удобной.
— Като? — позвала меня Каору.
— М?
— Расскажи об Изоляционной Тренировке.
Я открыл глаза, посмотрев на девушку. Она сидела рядом, задумчиво глядя на лес за забором.
— Я так-то не против, но можно узнать, откуда такой интерес?
Она немного подумала, но все же ответила:
— Причина, по которой меня не взяли в... Я ее не прошла. Тренировку. На второй день сломалась, так что... Почти и не помню ничего.
Интересные вступительные экзамены в Корне. Рассказать? Что мне, жалко, что ли.
— Ладно. Тебя переводят в темную прохладную комнату, единственный источник света — маленькое окошко в двери. Из мебели — раскатанный в углу матрас. Холодно, но спать можно. Сразу никакого режима. Разбудить могут в любой момент, так что чувство времени теряется сразу и напрочь. Тебя будят, ведут через коридоры, начинается физическая тренировка, недолгая. Потом прием пищи. Спрашивают, не заметил ли какого слова. Если нет, дают стакан горячей (но такой, чтобы можно было пить) воды. Затем тренировка, физические упражнения, совмещенные с монотонными лекциями, которые необходимо запоминать. Потом спрашивают, что успел запомнить. Насколько хорошо отвечаешь, настолько хорошо тебя кормят. Снова проводят по коридорам. Иногда спать, иногда на другую тренировку. Потом все повторяется раз за разом. Слова, которые нужно заметить, могут быть где угодно. На спине сопровождающих, на стенах, потолке, полу. Сложены из пыли, выскоблены лезвием, проведены пальцем по пыльной стене. На тренировках по рукопашной тебя больше избивают, чем, собственно, учат. Все повторяется раз за разом. Когда привыкаешь различать слова, они усложняют задачу. Фразы, целые предложения, вопросы, на которые нужно ответить. Прерывистый график сна сначала вызывает головные боли, но потом как-то свыкаешься. Тренировок становится все больше. К просто физическим нагрузкам, совмещенным с лекциями, которые намертво откладываются в сознании, но при этом порой просто сам не помнишь, что только тебе рассказывали, добавляются все новые изощренные тренировки. Пытки. Тебя сажают на стул и вначале просто при помощи гендзютсу начинают давить болевыми ощущениями, при этом так же читая лекции. Учат не отвлекаться на боль. В какой-то момент сознание срывается. Все вокруг превращается в круговорот. Тренировки, тренировки, лекции, даже не задумываясь, выполняешь все команды. Затем начинают жестко будить, с побоями. Чтобы спал чутко. Теперь, когда открывается дверь, ты уже сидишь и ждешь их. Потом вообще спишь больше сидя, так удобнее. Спарринги становятся все плотнее, а противники бьют все жестче. Каждый спарринг кончается у медика, вправляющего суставы и латающего свежие дырки. К ранам привыкаешь, относишься к ним, как к норме. Все чаще в бою применяешь это новое знание. Даешь сломать руку, чтобы нанести ответный удар, к примеру. Потому что по-другому соперников просто не достать. Никогда не теряешь внимания, постоянно наблюдая за всем, что происходит вокруг. Они уже не играют в слова, все чаще заставляя рассказывать вообще все, что происходило вокруг. Потом заставляют рисовать план помещений, по которым тебя водят. Когда план составлен, переводят в другое место. И все передвижения осуществляются с мешком на голове. И каждый день заканчивается с попытками нарисовать план. Привыкаешь к боли, к жуткому темпу. Ко всему. И когда достигаешь предела, потолка, они все ломают. Приводят в комнату, ставят перед человеком. У меня это был какой-то пацан лет восьми. И приказывают убить. Я к тому времени вообще над приказами не задумывался. И я воткнул ему кунай в горло. После этого меня долго избивали и держали без еды и сна. Дня три, наверное. К этому моменту мне вернулось чувство времени. А затем объяснили, что я не должен был его убивать. Что я должен думать своей головой, а не только исполнять все приказы. Уже после, когда все кончилось, мне рассказали, что это было гендзютсу, и я никого не убивал. Но осадок остался. Затем я несколько дней наблюдал за всеми, готовился. И в какой-то момент совершил побег. Не получилось — меня вернули и избили. После этого лекции уже не читали, больше спрашивали, что я помнил. Я помнил все. Все, что мне рассказывали. О том, как нужно проводить диверсии, как нужно убивать, как нужно наблюдать, что нужно делать, как находить слабые места противника, какие правила следует соблюдать в поединке. Не давать противнику полностью реализовать свой потенциал. Отступать, если противник сильнее, и атаковать со слабого места. Как нужно жульничать. Как и когда использовать собственные техники. Я все это помнил и готовил новый побег. Вторая попытка так же провалилась. Тренировки продолжались. А когда меня в очередной раз привели к человеку и приказали его убить, я оглушил охрану. Ну, они сделали вид, что у меня это действительно получилось, и совершил третью попытку. Удачную. На выходе меня ждала Анко, довольно ухмыляясь. Она сказала, что мне потребовалось на семь дней больше чем ей самой. На этом все и кончилось.
— Понятно. Извини.
Я пожал плечами:
— Не извиняйся, не за что. Они меня многому научили. Жестоко, конечно, но я им в какой-то степени даже благодарен. Теперь я куда более уверен в своих силах.
— Время! — напомнил Данго.
Ворота перед нами открылись, и мы вошли в лес. Сразу схоронились в удобном укрытии. Первым делом распечатать из свитков свое снаряжение. Переодевались все вместе, и я краем глаза посматривал на Каору, которая, в общем-то, и не стеснялась. Н-дя. Мечты, мечты. Запечатали обратно в свитки одежду и засели над свитком от Анко. Раскрыв его, прочитали следующее... Миссия заключалась в том, чтобы команда с Учихой должна была пройти тест. Все втроем, вовремя и со свитками. Вмешиваться слишком активно было нежелательно, но мне разрешали действовать по обстоятельствам. Саске и Наруто должны были выжить. Обязательно и любой ценой. Все-таки джинчуурики и последний Учиха. На всякий случай в свитке были запечатаны как свиток неба, так и свиток земли. Из пожеланий было то, что нам лучше бы никого не убивать. И мы сами должны были успеть прибыть к башне, но необязательно со свитками. Также указывалось, через какие ворота вошла искомая команда и с каким свитком они стартовали.
— А сразу сказать, зачем нас во все это втягивали? — негромко пробурчала Каору.
— Все правильно. Задание лучше узнавать непосредственно перед исполнением. Так оно надежнее, — ответил я. — Ладно, поехали. Каору, нам нужен будет твой дождичек.
Девушка кивнула. Это была, в общем-то, ее главная техника. Дождь. Когда-то это был Кеккей Генкай какого-то клана, ныне уже уничтоженного. Дождь позволял Каору чувствовать других синоби, попавших под него, а так же создавать фон, мешающий вражеским сенсорам. Она была куда более универсальным сенсором, чем те же Хьюга, пусть и более специфичным. За что те самые Хьюга некогда уничтожили этот клан. Но сейчас это было не главное.
— Где их примерно искать, мы знаем. Но добираться далековато, да и нарываться на другие команды не стоит. Идем скрытно.
Оба напарника кивнули, натянув капюшоны и маски. Миссия началась.
Глава 35
Добраться до области, где должна была находиться команда Учихи, мы смогли, но потратили больше времени, чем хотелось бы. Пришлось несколько раз обходить стороной другие команды. На все ушло два с небольшим часа, но за это время и наша цель могла уйти.
— Каору.
— Я поняла.
Рядом противников не было, и у нашей умницы было время использовать технику.
— На небе мало облаков, — констатировал факт Данго, — у нее уйдет много сил.
— Она справится.
Причудливый танец, грациозные движения, взмахи посоха. Минута. Вторая. Третья. Небо начало медленно заполняться облаками. Все же она была очень сильна — устроить дождь в ясный день. Года через три-четыре будет дзенином, почти не сомневаюсь. Если отлынивать от работы не станет, кхе-кхе. Начал моросить мелкий дождичек, и Каору замерла. Она вслушивалась в него. Свист падающих капель. Удар каждой капельки о листок, ветку, землю.
— Они недалеко. И не одни. Один человек быстро уходит от них, но трое других подходят. Эта троица, среди них очень сильный синоби.
— Насколько? — насторожился я. Надеюсь, не тот песчаник.
— Сильный. Опасный. Он почувствовал меня.
Где-то впереди раздался грохот.
— Они применили какую-то мощную технику. Като, они разделились. Команда Учиха разделились. И их противники тоже. Один движется к ним, двое к нам.
— Твою мать, опять подстава. Данго, Каору. Попытайтесь отвлечь одного из них, пока я разберусь с другим. И Каору, продержи свою технику, пожалуйста.
Один из противников запрыгнул на ветку всего в нескольких десятках метров от нас.
— О... детишки хотят поиграть.
На лице синоби Скрытой Травы была странная маска. Будто это была не маска, а он надел на себя второе лицо. Губы и глаза зашиты. На руках и ногах длинные ногти. В остальном обычная форма Травы: черный костюм перевязанный толстым поясом. Он быстро сложил печати, произнеся:
— Техника Звука: Хор Мертвецов!
На нас обрушился... хор. Стоны страдания и боли, льющиеся просто отовсюду. Напарников тут же прижало к земле, но я еще держался на ногах. Хор давил, но это было лишь гендзютсу, причем, несмотря на всю свою силу, не слишком сложное. Думать было тяжело, и я лишь выхватил сюрикен и швырнул его в противника, надеясь прервать действие звука. Запоздало вспомнил про клон-печати, но техника действительно сильно мешала нормально соображать. Синоби легко отбил несколько сюрикенов, но хор прервался, давая передышку.
— Постарайтесь задержать второго. С этим я разберусь.
— Разберешься со мной? Ха-ха-ха! Ну давай! Попробуй!
Я уже бежал вперед, запустив маскировку. Надо было скрыться из виду, а заодно и увести его немного подальше, чтобы был простор для маневра.
— Прятаться вздумал. Техника...
Закончить я ему не дал. Вызвал сэнбон и, напитав его до предела чакрой, швырнул в основании ветки, на которой сидел противник. Ветка разлетелась в щепки, и не ожидавший такой подлянки синоби полетел вниз. Снизу я уже встречал его клон-сюрикенами, на которые заблаговременно был нанесен яд. Но синоби Травы (хотя, может, и Звука, судя по используемым техникам) не только вновь легко отбил их, но успел сложить печати.
— Высвобождение Ветра: Воздушные Пули.
Что? В мою сторону с огромной скоростью полетели сгустки воздуха, выбивающие небольшие кратеры в земле. Я едва успевал отпрыгивать, чтобы не попасть под удар. Снова ушел в невидимость, чтобы успеть отдышаться перед следующим заходом. Как же хорошо, что на включение и выключение техники необходимо всего ничего чакры. Синоби легко приземлился, бросившись примерно в мою сторону. Может, он меня и не видел, но я двигался шумно, да и задевал ветки — не было времени для скрытности. Собрал печати:
— Клон.
От меня отделилась иллюзия. Мы быстро разделились. Иллюзия двигалась в поле зрения противника, но он пока не торопился атаковать. Ага, сильная техника его немного истощила — откат, требовалась хоть какая-то передышка. Я запустил клон-сюрикены по очень большой дуге, чтобы казалось, что их запустила иллюзия, как раз повторявшая мой жест. Противник собирал печати для использования техники, а я заходил к нему с фланга.
— Высвобождение Ветра: Воздушные Пули.
Новая очередь сгустков воздуха разорвала иллюзию на части. Иллюзия действительно изображала разрывающееся на части тело — я долго тренировался, чтобы добиться такого эффекта. Она делала это беззвучно, но противник замешкался, вглядываясь во все еще летящие в него куски мяса. А я уже швырнул вперед бомбу с ядовитым газом. Взрыв. Используя печать усиления, наношу удар ногой в живот, второй с разворота в голову, третий снова в живот уже сверху вниз, так как его развернуло, чтобы впечатать в землю. Слышу звук удара тушки о землю, выхватываю взрывные печати, напитываю их чакрой и налепляю на тело. Сразу пять штук — этого хватит, чтобы разорвать его на части. И отскакиваю назад, выходя из зоны поражения. Раздается взрыв. Многовато чакры потратил за один присест, надо отдышаться, прежде чем возвращаться к своим.
— Ха-ха-ха-ха-ха...
Дым развеивается, и оттуда на меня смотрит медленно растекающийся силуэт.
— Высвобождение земли: Подмена Земляным Клоном.
Его тело окончательно расплывается грязевой лужей, а сам синоби вылезает из земли чуть за ним. Футон и Дотон? Неужели он дзенин? Какого черта он здесь забыл? Учиха? Или джинчуурики? Тогда я очень надеюсь, что спецкоманда где-то поблизости, потому что с ними двумя мы просто не справимся.
— Неплохо, мальчик. Очень неплохо. Продолжим нашу игру?
— Я был бы очень рад, если бы ты уже сдох, — признался я.
— Хи-хи-хи-хи-хи... А мне понравилась наша игра. Давай продолжим.
— Продолжим...
Синоби быстро складывает печати, а я еще не передохнул после предыдущего захода, на атаку сил не хватит.
— Высвобождение Ветра: Воздушные Пули!
— Подмена.
Хоть на нее мне сил хватило. Отскакиваю от бедного пенька, сразу разрываемого атакующей техникой. Так как его атаковать? Пытаться достать тело, пока у него не кончится чакра? Опасно, малоэффективно. Стоп. Подмена земляным клоном? Есть идея.
Проглатываю пищевую пилюлю и почти сразу вдыхаю наркотик. Стараюсь пока держаться на расстоянии, напоминая о себе лишь редкими бросками сюрикенов по очень большой дуге. Только, боюсь, второй раз на иллюзию он не клюнет. Есть что-то вроде плана. Заготовить взрывные печати. Фух, поехали.
Прыгаю в наиболее удобные для атаки кусты. В смысле, мне нужна точная дистанция. Бросаюсь вперед, бросок максимально заряженных сэнбонов. Добавляю сюрикены, снова отправляя каждый по большой дуге. Противник уклоняется от сэнбон, отбивает сюрикены. Газ бросать бесполезно — в прошлый раз он вообще не подействовал. Сближаюсь, пользуясь маскировкой и тем, что он отвлечен сюрикенами, но вместо прямой атаки перекатываюсь ему за спину. Втыкаю в спину кунай со взрывной печатью. Тут же в голову прилетает мощный удар. Синоби не целился — просто махнул рукой наотмашь, но было больно, однако боль терпеть я умел. Падая на землю, ставлю вниз печать обманку, тоже взрывную, но чакры там почти ноль — так, лишь бы пыхнуло. Перекат, наношу удар рукой, он видит — легко перехватит, но это мне и нужно; вторая рука вгоняет второй кунай со взрывной печатью в бок. Синоби негромко рыкает от боли, резко сжимая мою левую руку, хруст костей, и голову пронзает резкая боль. Чакра, активация печатей, и бабах. Оба куная были поставлены так, чтобы меня от взрыва отгораживал своим телом синоби. Тем не менее мне тоже досталось, падаю на землю, чувствуя сильную боль в руке.
