Калейдоскоп-3. Запасной ход. Общий файл

— Вы арестованы! — лучась радостью, провозгласил кривоногий. — Ты, ты, ты, ты, — он бесцеремонно тыкал пальцем в каждого, — и ты... хм... не понял, а где? Какого аража?!

Там, где совсем недавно, под чутким руководством Императора, проходил эксперимент по дрессировке, никого не было. Вернее, не было нархана, Динь и построенного ею домика, а вот тараканы как раз были, послушно маршируя парами по кругу. А еще впритык к скале высился непонятно откуда взявшийся валун. Задумчиво подергав кончик пера и пожав плечами, стражник повернулся к ребятам.

— Короче, все арестованы! Его Светлость Карака... Ченти сразу раскусил вашу подлую натуру! Вы специально втерлись в доверие к святому праведнику, чтобы проникнуть в замок и обокрасть его.

— Мы? — не удержался от ехидного замечания Винфорд, правда, шепотом и Лерке на ухо. — Это скорее на самого праведника похоже.

— В тюрьму их! — с воодушевлением провыл кривоногий. — На каторгу! В кандалы! Будете у меня работать с утра до ночи!

— Будем-будем, пэр Влайдмир, — совершенно серьезно кивнул Юнсоль, — только портки погладим.

Тот аж задохнулся от гнева, сравнявший в цвете со своей шляпой. Один из стражников, молодой высокий парень с теплыми карими глазами и темными чуть вьющимися волосами, стянутыми в короткую косичку, поспешно шагнул вперед и, заломив мальчишке руку за спину, заставил того замолчать.

— Что прикажете, капитан? — предостерегающе зыркнув на Сэма, спросил он.

— Этих связать по рукам и ногам, и за мной!

— Но тогда они не смогут идти, — резонно возразил его подчиненный.

— Ладно, тогда только руки, — смилостивился пэр Влайдмир и, посчитав свою миссию выполненной, удалился с гордо поднятой головой.

Стражники бросились выполнять его приказ, а Сэм, оттолкнув Леру за спину, приготовился к бою.

— Не смей! — незаметно качнула головой Кэрлин. — Не сейчас.

Помянув всех чертей, технарь нехотя подчинился, позволив связать руки за спиной.

— Ты бы не выпендривался, Юнсоль, — проговорил темноволосый, скручивая руки юному магу. — Знаешь ведь, как Торки твои шуточки любит.

— Ага, — поддакнул кто-то из его товарищей, — особенно про грязные портки.

Остальные солидарно заржали — похоже, командир им не особо нравился, в отличие от шуток Юнсоля.

— Не дергайтесь! — пригрозили арестованным. — Каракатица сказал, если будете сопротивляться, живыми вас не брать. Разве что девок. Пригодятся для борделя.

— Что?! — отчаянно рванулся Сэм, но впившаяся в кожу веревка и приставленный к горлу Леры нож заставили замереть на месте.

— Райт, может, их того... с обрыва?

— Нет, — отрезал темноволосый, — отведем в камеру, а начальство пусть само разбирается.

— А если сбегут?

— Куда? — хохотнул Райт. — По всему городу объявления о поимке преступников развешены.

— Что, и вознаграждение за нас дают? — хихикнул невоспринимающий ситуацию всерьез Юнсоль.

— Каракатица? — усмехнулся уголком рта стражник. — Да у него и камней с обрыва не выпросишь! — он отвесил мальчишке легкий подзатыльник и со вздохом прошептал. — Боюсь, Соль, на этот раз ты доигрался. Ведь говорил же, не зли Лангара и его тень.

— Да ладно, — отмахнулся юный маг. — Что он мне сделает? У меня грамота есть. Как главный разведчик Замка, я подчиняюсь напрямую барону. А он любит мои истории.

— А еще больше он любит Лангара!

— Джина тоже! Даже грамоту для меня выправил по его просьбе.

— Соль, ну, сколько можно повторять, — недовольно поджал тонкие губы Райт, — рано или поздно память о Джине и любопытство померкнут на фоне интриг Лангара. И думаю, этот момент уже наступил.

— Может быть... — протянул Юнсоль. — Мастеру сообщишь, что меня схватили?

— Сообщу, куда я денусь.

— И пусть грамоту с собой не берет, когда к барону пойдет, — вмешалась Кэрлин.

Стражник удивленно приподнял бровь, но кивнул.

— Райт, хватит с этим щенком нянчиться, — раздраженно буркнул толстомордый стражник, поигрывая кинжалом. — Я понимаю, конечно, что Джин твой друг, но его здесь нет. А с Лангаром лучше не ссориться.

Темноволосый недовольно скривился, но, подтолкнув мальчишку, двинулся к тропинке. Остальные, окружив пленников, следом. Спрыгнув на первый выступ, Сэм оглянулся в поисках спрятавшейся Диниры, но опять никого, кроме марширующих за ними тараканов, не увидел. И валун странным образом стал ближе.

Глава 11. Обман или хитрое жульство...

Ильсан Авилэр

Настроение, и так не самое радужное, стремительно падало. Раздражало буквально все: и прячущееся за серыми низкими тучами солнце, и его редкие, но бессмысленные проблески, и мелкий противный дождь, не спасающий от напоенного гибелью воздуха, жалящего кожу и заставляющего слезиться глаза. И уж тем более раздражало веселое щебетание над ухом, причем, двойное и несмолкаемое. И Ангорлах тоже хорош, прет вперед, как шаффт за жратвой, и слова своим принцесскам не скажет!

Да чтоб их стрезмары сожрали! Может, хоть тогда заткнутся. И ведь не отвяжешься... Госпожа Ти их точно убьет. Если вернется, конечно. Или, когда вернется? А все Сарана виновата! Не могла, что ли, раньше про Ти сказать? Когда и Сейфи рядом был, и вампиры, и Кэри... Они бы обязательно что-то придумали. И вот где они сейчас, а? Бросили Ильсана тут одного!

"Так, Ильсан, надо успокоиться! — мальчишка мысленно отвесил себе оплеуху. — А ну, немедленно взял себя в руки! Хватит ныть, тряпка бесполезная! Нам еще половину станции обыскивать".

С утра тут лазят, а толку — пшик! Только заразу цепляют. Вот, кстати, странно — когда они от стрезмар прятались в той комнате с креслом, Ильсан себя отлично чувствовал. Нет, голова, разумеется, не в счет — она в любой ситуации болеть может. А вот невидимая зараза, со слов крошассов уже четыреста лет обитающая в этих развалинах, проявила себя лишь наверху. Или она настолько труслива, что боится в дома заходить? А что, вполне может быть. Они обшарили уже два склада, заваленные непонятным пыльным барахлом, но ничего ценного не нашли, зато кусачий воздух тут не так лют, как на улице. А крошасски, знай себе, болтают, нет бы посмотреть, как их муж мучается, и пожалеть. Араж драный, ну никакой от них пользы!

— Да чтоб тебя, дура белобрысая! — прошипел полуэльф, когда ему на ногу свалилась очередная хреновина, похожая на катушку ниток, изрядно разросшуюся в размерах. Тоже, к сожалению, бесполезную — веревка на этой катушке уж больно жесткая, да и гнется плохо.

— Что?! — возмутилась-обиделась Кссейна, раздумывая, зареветь ей или обругать мужа. — Это я дура белобрысая?!

— Нет, конечно, — связываться с девчонкой было лень, — она! — палец уверенно ткнул в серебристо-белую веревку, зачем-то намотанную на аражеву тумбу. — Твою ж!.. — закончил мальчишка, прыгая на одной ноге и безуспешно пытаясь потереть ушибленное место.

Третий склад ребят тоже не особо порадовал. Ящики. Много ящиков, либо пустые, либо араж откроешь. Железяки всякие, кучками и по отдельности. Никаких защитных костюмов, если не считать за них вон ту дырявую тряпку, которую Ангорлах обозвал чужачьей формой. Шаров для самодвижущейся тележки, переименованной Кссейни в самоходку, тоже не наблюдается. Есть какие-то, только металлические и огромные, размером с голову.

Эх, глупо было надеяться что-то найти. Особенно там, где разные идиоты "все детство лазают"! И не просто лазают, еще двери ломают, окна бьют, вещи со складов тырят! Как же они все его бесят!

Вроде все ж нормально начиналось, по-деловому. Вещи в поход собрали, еды взяли — сами будут эти бананы жрать! — Сарану, как и было оговорено, в камере заперли. Все отлично. И дернул же нархан игру с собой взять! Ну, вот зачем она Ильсану, спрашивается? Ну да, не доиграл, зато больше половины собрал. Но и доигрывать вовсе не обязательно. Что он, младенец какой, мозаикой баловаться? Встали остальные детальки, кто куда хотел, ну и ладненько, пусть там и стоят. Нет же, жалко игрушку стало, дураку великовозрастному! Да и с госпожой Ти делиться не хотелось. Уж очень эта игра ее интересует. Только не лезет эта гадина в сумку — игра, естественно, а не госпожа. Ильсан и так ее пихал, и эдак, пока Ангорлах большую котомку не приволок, словно специально для игрушки сшитую, и застежка чудная — накидываешь верхнюю часть, а она к боку сумки так и липнет, за один край потянешь, открывается. Только даже чудо-сумка убегающее настроение остановить не смогла.

Как же они все его бесят! И принцесски, и папаша ихний, и стена эта, что с одного удара пробить можно, и шары желтые! Их что, в другое место сунуть не могли? Вон сколько полок и коробок разных. Все бы этим технарям по дырам в стенах тырить!

— Араж! — не своим голосом взвыл полуэльф. — Мама!

Не стоило нарфов шар пинать, ой, не стоило. Этот гад, оказывается, сдачи сдавать умеет. Жжется, зараза такая, и молниями почем зря швыряется.

Ярко-рыжие молнии перепуганными белками мечутся по комнате, сшибая все, что попадается им на пути — фарфоровые вазочки, статуэтки, зеркало в золоченой раме, подставку с мечами, да мало ли что может найтись в девичьей спальне, выполненной во все тех же рыжих тонах. Растрепанная и босоногая хозяйка всего этого великолепия, а скорее, безобразия, гордо восседает на огромной кровати, подбрасывая вверх подушки и хохоча во все горло.

— Получилось! Нарвис, у меня получилось! — очередной пуховый снаряд летит уже прицельно, прямо в замершего на пороге молодого парня с длинной белоснежной косой и рассерженными синими глазами.

— Иришаль, что ты творишь?! — голос Нарвиса дрожит от еле сдерживаемого гнева, а рука властно поднимается и пытается втянуть в себя молнии, все разом.

Только не очень-то это у него получается — рыжие проказницы, возмущенно треща, уворачиваются от нитей силы, которые невидимыми хищными жгутами протянулись во все стороны, удирают в приоткрытое окно, собираются стайками и атакуют наглого вторженца, жаля, куда попадется, а затем жутко довольные исчезают в коридоре за его спиной.

— Иришаль! — грозно нахмуренные брови не производят на девчонку должного впечатления. — Ильсар!

Нарвис поворачивается к парню, безмолвно требуя объяснений.

— А я-то тут при чем? — Ильсан изумился совершенно искренне.

Он ж их вообще не знает: ни девчонку, ни братца ее, ни рыжих трисс, только что оживленных Иришаль.

Нет! Это все сон! Бред! Он не знает их! Он вообще ничего не знает!

— Ильс не виноват! — приходит на помощь девчонка.

А ведь она повзрослела. Стала ответственнее, серьезнее. Коса вон отросла почти до колен, да только плести ее Иришаль не любит. Да и зачем, когда Ильсар всегда под рукой? А волосы у нее хорошие, мягкие, будто шелковые, жаль, что недостаточно белоснежные — магия ей плохо дается. Высшая магия, разумеется — с бытовой и стихийной проблем нет, а вот Созидание... Поэтому так и радуется, что сумела в обычные молнии жизнь вдохнуть.

Ох, намучается с ними охрана. Мама рассказывала, что они в детстве частенько так чудили — оживляли неживое, как и многие дети до них, и любовались потом, как учителя трисс ловят. А они ведь живые теперь, триссы-то, может, не очень умные, но достаточно хитрые, и ловиться вовсе не желают. Не убивать же их за это? Тут, отец говорит, следующий этап нужен — ареал обитания. Все ведь просто: выловят учителя трисс, по внешнему виду да магии вычислят безобразника и за уроки его, ареал создавать. Было просто. А сейчас... уходит магия почему-то, все меньше тех, кто созидать умеет. Да, собственно, всего трое. Теперь вот еще Иришаль, хотя она маме с папой и не родная вовсе, как и Нарвис. Братец, кстати, куда как сильнее Ири, да и самого Ильсара, чего скрывать, но Созидание ему никак не дается.

Араж драный! Что за чушь в голову лезет? Триссы какие, учителя, братья... Не было у Ильсана никогда ни того, ни другого, ни третьего.

Но самовнушение не помогает — брат с сестрой, как, впрочем, и триссы, исчезать напрочь отказываются, еще и хохочут весело, а Нар уже и не сердится. И когда это Иришаль успела до его шеи добраться? И вообще, так не честно, это Ильсар научил ее трисс создавать, а не Нарвис, так что и целовать нужно его!

— Ильсарчик, не злись, — девчонка разжимает руки и, ленясь бежать по полу, перелетает в его объятья. — Ты — самый лучший брат! Ты и Нарвис! — шепчет она, чмокая парня в губы.

Хорошая все-таки у него сестра. И брат...

Ильсан жмурится от удовольствия и...

Странно... А что она делает? Дети так не целуются. Ильсан уже целовался — еще тогда, в Кадаре, на целую ночь денег не хватило, да и вообще на целую... но поцелуй знатный вышел. И вот сейчас...

— Эх, а по лбу-то зачем бить?!

— Прости, я нечаянно, — всхлипнул рядом виноватый женский голос. — А чего она? Я тоже жена, а она одна целуется!

— Я не целуюсь, — возмутился другой, — я его оживляю, как в сказке!

— Щас я вас обеих как оживлю, ремнем по заднице! — пообещал третий голос, на этот раз мужской. — И как, интересно, он собирается через выжженные земли идти, с таким-то здоровьем?

Такин ал'Ферьон

Ночная прохлада, проникающая в комнату через широко распахнутое окно, не могла остудить разгоряченное желанием тело. Сильные, но в то же время нежные ладони скользнули под ее рубашку, сжимая дрожащую под пальцами упругую грудь, переместились на спину, обхватывая тонкий стан, требовательно спустились ниже. Ее запах будоражил воображение, заставляя дышать все тяжелее, волосы шелковыми волнами ласкали голые мужские плечи. Мягкие губы игриво укусили мочку его уха, ловко ускользнули от поцелуя, чтобы мгновением спустя страстно впиться в его губы.

— Богиня! — хрипло прошептал он, когда ее рука нырнула за пояс его штанов, стремительно приближаясь к тому, что и само было готово вырваться на волю. — Фея! Чаровница!..

...Сука тупая! Причем, обе! Что одна тварь, что вторая! И та, что ему эту "инструкцию" подсунула, и та, что из всего списка исполнила только один пункт, тот, где про "укусить". А про царапанье вообще ни слова не было!

"Сильная, но в то же время нежная рука" скомкала нарфов листок, исписанный мелким ровным почерком с изящными завитушками, и решительно зашвырнула его в камин. Огонь, весело потрескивая, вцепился в добычу, пожирая его глупость и ее извращенные фантазии. Это ж надо было десять страниц этой чуши накатать. Нет, в первый раз читалось очень даже неплохо, и во второй тоже. И воплощение было бы весьма кстати. Но...

Как Такин мог поверить, что это личный дневник Луитти ал'Зитта. Мог бы сообразить, что милашка Ти вряд ли возьмется "помогать подруге в осуществлении ее мечты", а Лу ни за что не станет "поверять сердечные тайны" этой стерве.