Трое для одного

В каждом таком следе могли уместиться два-три человеческих.

Черпая ботинками снег, Морган спустился к скверу. Солнце к тому времени окончательно исчезло, и свет исходил теперь лишь от желтовато-голубого края неба на западе. Но даже в сумраке можно было разглядеть, что ни в яблонях, ни в беседке нет ничего необычного. Снежная корочка на ветвях, облупившаяся розовая краска на перилах... Проводя ладонью по балке, Морган ощущал только шершавость рассохшегося дерева и холод ледяных наростов там, куда в оттепель с крыши капала вода.

"Интересно, что будет, если пригласить сюда Кэндл?"

Нервно хмыкнув, он достал из кармана телефон. Разум требовал доказательств, причём таких, какие потом нельзя списать на разгулявшееся воображение. Кое-как настроив режим, Морган сфотографировал со вспышкой сперва проход между домами, которого здесь прежде никогда не было, затем яблоневый сквер, заметённые дорожки с гротескно большими человеческими следами, обернулся к беседке — и отпрянул.

На верхней ступени, согнув одну ногу и склонив голову к плечу, сидел человек без лица.

Он выглядел непреложно, а потому ужасающе реальным — от чёрного костюма-тройки, тягуче-блестящего, как смола, и до аккуратного седого каре, видневшегося из-под котелка. Руки в великоватых перчатках были сцеплены в замок на колене. Воротник рубашки плотно примыкал к восково-бледной коже, подпирая подбородок, но выше начинался кошмар — гладкая, ровная поверхность, словно кто-то вырезал кусок спины и вклеил вместо обычной человечьей физиономии.

Морган сглотнул вязкую слюну и отступил на шаг, медленно и аккуратно.

Безликий покачнулся вперёд. Мысок его туфли гротескно вытянулся и потёк по обледенелой лестнице вязкой мазутной лужицей, вбирая сухие листья и ветки. По касательной задел яблоко под нижней ступенью — и оно вздулось, сморщенная кожица натянулась и лопнула, и через трещины тут же хлынуло такое же чёрное, густое, блестящее и влилось в поток.

С ошеломляющим ужасом Морган осознал, что не способен и двинуться с места.

"...твою мать, твою мать, твою мать!"

Вязкая чернота лениво ползла по дорожке, сжирая всё, кроме льда и камней, а он не мог даже рот открыть, чтобы закричать, позвать... кого?

"Чи?"

Мысли метались, как крысы в клетке.

"Фонарщик?"

Собственное хриплое дыхание слышалось точно со стороны.

"Фонарщик... Уилки? Уилки!"

— У... и-и... илки...

И в то же мгновение натянулась невидимая струна и зазвенела.

Вязкая чернота замерла.

А во внутреннем кармане куртки у Моргана вдруг ожили и начали отсчёт времени старые часы. Каждое "тик-так" отдавалось глубоко внутри, под рёбрами, и онемевшие руки и ноги начинали ощущать спасительное тепло.

Морган сделал шаг, другой — и опрометью кинулся по дорожке обратно, не оборачиваясь. Тело было как механическая кукла, но сейчас оно хотя бы слушалось. И уже там, на скудно освещённой улочке около прокуренной "Кегли", снова накатила слабость, но теперь не мистически-неодолимая, а самая обыкновенная, какая бывает после долгого заполошного бега.

В кармане тренькнул телефон.

Это оказалось сообщение от Кэндл:

"Нашёл, что искал?"

Морган захлебнулся нервным смешком и негнущимися пальцами набрал ответ:

"И даже больше".

Кэндл прислала бессовестно ржущий смайл. Морган долго пялился на него, а потом начал бессмысленно листать список контактов. Сначала хотел перезвонить Кэндл, но затем передумал и вместо этого набрал номер Джина Рассела.

— Детектив Рассел слушает, — раздался в трубке хриплый заспанный голос. На заднем фоне запищала микроволновка.

— Привет, Джин, — невольно улыбнулся Морган. — Опять в ночную смену?

— А, это ты, — зевнул он, явно расслабившись. — Ага. Шеф меня ненавидит, что ли? Уже третье дежурство за две недели... А, чёрт!

В трубке что-то одновременно звякнуло и влажно плюхнуло.

— Что там у тебя стряслось? Уронил что-то?

— Свой завтрак, — мрачно откликнулся Джин. — Это были оладьи с сиропом, если тебе интересно. Сэм сделала.

— Кто знает, может, ты только что избежал желудочных колик. Только ей это не вздумай говорить, — хмыкнул Морган. Нормально готовить Саманта была паталогически не способна, но экспериментировать на кухне очень любила. — Хочешь, угощу тебя пиццей в "Томато"?

Это был самый рискованный этап во всём разговоре — пригласить детектива на беседу так, чтобы посторонний наблюдатель ничего не заподозрил. Не то чтобы Морган всерьёз думал, что его телефон прослушивается, но...

Иногда Годфри Майер был отвратительно непредсказуемым.

— Лучше лазаньей, — мгновенно сориентировался Джин. — И кофе. Святая Мария, у них божественный кофе! Буду там через двадцать... а, нет, через двадцать пять минут. И с тебя какая-нибудь история на десерт.

— Хорошо. До встречи тогда, — с облегчением выдохнул Морган и повесил трубку. Уж что-что, а улавливать осторожные намёки Джин умел как никто другой.

"Остаётся только разобраться, что именно я хочу ему рассказать".

До самой лучшей пиццерии Фореста от затерянного сквера было минут десять быстрым шагом. Поэтому к тому времени, как детектив Рассел толкнул стеклянные двери и вошёл в зал, озираясь по сторонам, Морган успел уже сделать заказ и даже немного задремать в ожидании.

— Разморило в тепле или тебя посетители сегодня уболтали? — поинтересовался Джин, плюхаясь на свободное кресло.

— И то, и другое, — фыркнул Морган, с трудом продирая глаза. Официантка, полная дива в чересчур короткой юбке, как раз поднесла кофейник, сливочник и две чашки. — О, спасибо. А остальное скоро будет?

— Через четверть часа, сэр, — по-кошачьи томно улыбнулась она и стрельнула взглядом в Джина. Потом снова обернулась к Моргану: — И вот вам комплимент от баристы, сэр. Приятного вечера.

Официантка плавно составила на стол блюдце с квадратным пирожным в глазури вырвиглазно-розового цвета, прижала опустевший поднос к пышной груди и медленно удалилась, покачивая бёдрами. Морган невольно проводил её глазами и только потому заметил в полумраке за кофейными автоматами баристу — высокую негритянку в тёмном спортивном костюме. Она поймала его взгляд и жизнерадостно помахала рукой.

— Подружка? — хмыкнул наблюдательный Джин.

— Иди ты, — беззлобно ругнулся Морган. — Наверняка кто-то из посетителей мэрии. Может, за пособием приходила.

— И ты героически помог ей преодолеть бюрократические препоны, — закончил за него Джин. — Не знал, что у вас теперь берут взятки пирожными.

— Интересно, что бы Сэм сказала об испорченных оладьях...

— Туше, — со смехом поднял руки он и продолжил уже серьёзно. — Так о чём ты не хотел говорить в присутствии отца?

Морган задумчиво надавил десертной вилкой на розовую глазурь. На блюдце брызнул красный сироп.

— Да так. Пара незначительных мелочей.

Намёк детектив понял правильно:

— Ну, раз мелочи, то вносить их в протокол необязательно, — с готовностью согласился он. — Выкладывай уже, чего тянуть.

Кофе оказался обжигающе горячим и невозможно крепким. Морган бухнул в свою чашку три куска сахара и вылил половину всех сливок; Джин следил за ним с понимающей усмешкой.

— Я не тяну. Просто думаю, с чего лучше начать... Ты знаешь Найджела Гриффита?

— Фактически второе лицо в Совете графства после председателя. Как там его, Диксон? — Джин прищёлкнул пальцами.

— Именно. Найджел Гриффит занимается собственностью, — кивнул Морган. Последняя фраза потянула за собой некие смутные ассоциации, но размышлять об этом было некогда. — Они с отцом учились в одном колледже. Гриффит иногда помогает отцу со сложными проектами. Помнишь, пару лет назад мы выбили финансирование под новую больницу? — Джин неопределённо пожал плечами. — Ну, неважно. В общем, я иногда по просьбе отца отвожу в Сейнт-Джеймс или в Пинглтон документы. Ничего такого, просто некоторые вещи не доверишь факсу или курьерам. Так вот, буквально за день до нападения я забирал у Гриффита комплект документов.

В это время волоокая официантка наконец принесла лазанью и поставила на стол. Морган благоразумно помалкивал, пока девушка не ушла. Джин тоже проводил её взглядом, слишком хмурым для такой красотки, и потом спросил сам, не дожидаясь продолжения:

— В той поездке было что-то необычное?

"Ну да. Я встретил чудовище на обочине и подвёз его до Часовой площади", — подумал Морган, но вслух произнёс совсем другое:

— Отец настаивал на том, чтобы я встретился с Гриффитом после десяти вечера, якобы из-за заседания.

— То есть обратно ты поехал уже ночью? Когда был дома? — напряжённо спросил Джин. Нетронутая шпинатная лазанья так и стыла на тарелке.

— Около трёх. Точно не помню, я тогда был не в себе... То есть приболел, — быстро поправился Морган. — Но главное не это. После нападения отец сам забирал меня из госпиталя. И в машине, когда мы были наедине, он несколько раз уточнил, не оставалось ли в сумке, которую забрал грабитель, каких-нибудь намёков на поездку в Сейнт-Джеймс. И он явно не чеки с парковки имел в виду.

Только договорив, Морган обратил внимание на собственные руки и понял, что всё это время он тщательно размазывал злосчастное пирожное по блюдцу.

"Бариста обидится, если заметит", — рассеянно подумал он и поднёс к губам кусочек розовой глазури в алых сиропных подтёках.

Сладко было до одури.

— Что ж, версия пока только одна, — произнёс наконец Джин, вертя в пальцах чистую вилку. — Ты довёз до отца неполный комплект документов. В таком случае возникает вопрос: на каком этапе пропали бумаги? Впрочем, не бери в голову, приятель, — дружелюбно улыбнулся он и хлопнул его по плечу через стол. — Спасибо, что сообщил мне. Если всплывут ещё какие-то подробности — обращайся. В протокол это не войдёт, я гарантирую.

— Становишься настоящим членом клана Майеров? — ухмыльнулся Морган.

Джин подмигнул ему и наконец принялся за лазанью.

Некоторое время они ели в молчании. Точнее, Морган нехотя соскребал с блюдца приторное пирожное, а вот Джин, кажется, целиком был поглощён трапезой. Сейчас он как никогда походил на шаблонного "плохого хорошего" детектива из сериала — серый плащ на спинке стула, скверно отглаженная рубашка с замятым воротничком, двухдневная щетина на подбородке, небрежно взъерошенные тёмные вихры с лёгкой проседью и особенный цепкий взгляд. На переносице виднелись две красноватые отметины — дома Джин носил очки, но на выход их никогда не надевал. Саманта была младше его на одиннадцать лет, и Годфри Майер в своё время этот брак не одобрил.

Морган же выбору сестры доверял...

Гораздо больше, чем собственному отцу.

Закончив трапезу, Джин Рассел так же непринуждённо попрощался и пообещал Моргану угостить его как-нибудь в ответ, а затем побежал на работу. Официантка принесла счёт и низко склонилась, демонстрируя роскошный вырез блузы.

— Может, ещё что-нибудь, сэр?

Морган стоически проигнорировал хулиганское желание потыкать в грудь пальцем, перевёл взгляд на кромешную мглу за окном и попросил нейтральным голосом:

— Вызовите для меня такси, если несложно.

— О-окей, — немного разочарованно протянула официантка. Затем оценила размер чаевых и повторила уже веселее: — Окей. Как скажете, сэр.

Бродить ночью по городу с риском наткнуться на что-нибудь безликое ему совсем не хотелось.

Уже дома, в своей комнате он открыл часы. Стрелки по-прежнему были недвижимы, только указывали они на десять ровно. Картинка под крышкой изменилась; впрочем, Морган не настолько хорошо её помнил, чтобы утверждать с уверенностью. Сейчас изображение немного напоминало дешёвый бар вроде той же "Кегли", только вместо пошлой неоновой вывески над входом болталась деревянная, подсвеченная тусклым фонарём.

— "Шасс-маре", — прочитал вслух Морган, оглаживая пальцами корпус. От металла исходило призрачное тепло. — Что бы это значило, интересно...

Часы в ту ночь он положил в изголовье кровати, на тумбочку. Не потому, что верил в их чудесную способность распугивать тени — просто рука не повернулась запереть их в ящике стола или сунуть обратно в карман куртки. Ближе к утру он проснулся от лёгкого шороха. За окном беззвучно кружились разноцветные огни — жёлто-оранжевые, малиновые, синие и зелёные. "Фейерверк", — подумал Морган лениво и вновь сомкнул веки. А потом спохватился: "Какой к чёрту фейерверк?", резко сел на кровати, щурясь.

Заунывно пищал будильник.

На улице опять завывала метель.

Когда он спустился в столовую, мать уже была там — как всегда, в безупречном домашнем платье цвета лаванды.

— Доброе утро, милый, — улыбнулась она, глядя сквозь него. — Донна сегодня приготовила омлет по-японски. Интересный вкус. Впрочем, если тебе не понравится, есть ещё телячий паштет с базиликом и тосты.

— Ага, спасибо, — зевнул Морган и плюхнулся на стул. Оттолкнулся пятками от перемычки стола, отклонился назад, зажмурился. — Всё замечательно. Даже не знаю, что выбрать.

— Тогда я сообщу Донне, чтобы она принесла что-то на своё усмотрение, — невозмутимо откликнулась Этель. — Как ты спал?

— Так себе. Хм... А отец ещё не вставал?

— Звонила Гвен, обещала заглянуть к тебе на днях на работу, — так же ровно ответила она. — Что же касается Годфри, то мне он о своих планах не сообщал... Морган, милый, что с тобой происходит?

— А? — Он с трудом разомкнул веки и уставился в потолок. — С чего ты взяла, мам?

— В последний раз ты так раскачивался на стуле, когда мисс Льюис сфотографировала тебя голым после хэллоуинской вечеринки.

— Ну, голым я не был, шляпу на меня всё-таки напялили, и вообще Кэндл тогда обещала... Мам! — Морган едва не свалился со стула, но вовремя дёрнулся вперёд и схватился за край стола. — Ты-то откуда про это узнала?!

Этель мягко улыбалась поверх чашки кофе. Едва заметные морщинки паутиной расходились вокруг глаз.

— Мисс Льюис прислала фотографии мне первой, разумеется. Мы с ней сошлись на том, что ты просто очарователен, но восемь коктейлей — это немного слишком. Так что беспокоит тебя на сей раз, Морган?

— Не фотографии, — только и смог он вытолкнуть из себя и отвёл взгляд. Глаза Этель, так похожие на его собственные и выражением, и особенным холодным цветом, словно душу вытягивали.

— Это связано с Годфри?

Морган хотел сказать нет, но потом вспомнил Кэндл, её расследование, исчезающие с плана земли, розарий миссис Паддлз, поручение отца, масляную улыбку Найджелла Гриффита... и немигающий птичий взгляд за плечом — под кантри-блюз в салоне старенькой "ширли" и мелькающие за окном болота.

— Не знаю, мам. Правда, не знаю. Надеюсь, что нет. — Морган ослабил узел галстука и поднялся со стула. — Я пойду на работу. Позавтракаю там, извинись за меня перед Донной.

— Хорошо, — кивнула Этель царственно, и взгляд её потеплел. Зимнее небо — весеннее небо. — Морган, я всегда на твоей стороне. Что бы ни случилось.

— Я знаю, мам, — махнул он рукой, чувствуя себя неловко. — Спасибо.

До мэрии он добрался быстрее, чем планировал, потому что выгнал "шерли" из гаража впервые за несколько дней. В офисе пока был только Оакленд, зевающий и потягивающий кофе. Морган бросил купленный по дороге пакет с фастфудом на стойку и запихнул мокрую куртку в пустой шкаф.