Трое для одного

Машина подскочила на "лежачем полицейском", и отец неодобрительно взглянул на спидометр. Морган сбросил скорость.

— Почти. Фонд нацелен на модернизацию Фореста и прилегающих областей. Весьма амбициозный проект... На следующем повороте направо и вниз, а дальше до кольца.

— Угу, — кивнул Морган, хладнокровно соображая, как бы ещё расспросить отца, не возбудив подозрений: обычно он политикой не интересовался от слова "совсем". — Будете превращать наше болото в райский сад?

— Будем создавать комфортный инвестиционный климат, — пожал плечами отец. — Расчистим город от ветхих зданий. Кое-что придётся снести, конечно, но в целом проект направлен на реконструкцию.

— У нас что, много ветхих зданий? — задумчиво протянул Морган, окидывая Форест мысленным взглядом, и тут же ответил сам себе: — А, ну я видел одно. Какая-то школа около того клуба, где я вчера был. У "Гнезда кукушки".

— Это не школа, а госпиталь, — раздражённо поправил отец. — Морган, ты совсем не учишь историю?

— Да как-то до сих пор не нужно было, — беспечно пожал плечами он и тут же напрягся: впереди показалось кольцо. — Нам какой съезд нужен?

— Третий. И дальше прямо и вверх, до самого конца улицы. Костнеры живут в Тупиковом проезде, одиннадцать.

Судя по названию улицы, располагаться там должны были исключительно те самые ветхие дома, подлежащие сносу по плану "Нового мира". Однако причудливые кованые решётки и роскошные, пусть и занесённые пока ещё снегом сады, скорее, наводили на мысли об элитной недвижимости. Сами дома выглядели нарочито скромно, однако Морган готов был спорить, что крыльцо непритязательного особняка Костнеров не просто отделано "под мрамор", а действительно сложено из настоящих мраморных плит. Фонари, впрочем, практически нигде не горели, только над самым крыльцом покачивался огромный шар из разноцветного стекла.

На улице автомобиль остановил суховатый усач в форменной одежде и предложил "джентльменам" отогнать его на стоянку. Морган по кивку отца вручил усачу брелок с ключами и тоже вылез из машины.

Здесь, на вершине холма, казалось, было ещё холоднее, чем внизу. Город расстилался мерцающим полотном. Среди бесчисленных огоньков Морган не сразу нашёл свой дом, но зато часовая башня в квадратной рамке фонарей бросилась в глаза сразу.

— Идём, — подтолкнул его в спину отец. — Нас уже ждут. И я представлю тебя Дункану и Сесилии. Они тебя должны помнить, впрочем. Сесилия училась вместе с Этель и раньше часто бывала у нас.

"А потом что случилось?" — хотел было спросить Морган, но не успел — они оказались внутри.

Холл — небольшой, прямоугольный, освещённый красными лампами — узким концом упирался в узорные двери, за которыми слышалась негромкая музыка и человеческие голоса. Пахло вином и горячим паштетом; кто-то смеялся надрывно, до всхлипов, но не в следующей комнате, а этажом выше. Другой усач, брат-близнец первого, забрал куртку Моргана и пальто Годфри, спрятал одежду в стенной шкаф, а затем услужливо распахнул двери.

В глаза ударил яркий свет, как в операционной.

— Вижу, мы немного опоздали... Что ж, подойдём и извинимся, — подытожил отец, с прищуром разглядывая огромный, на большую часть первого этажа, зал. Из колонок, замаскированных под барельефы у потолка, и лилась та самая ненавязчивая музыка. Людей было не три десятка — как минимум, в два раза меньше. И все они выглядели на удивление похожими — мужчины в дорогих тёмных костюмах, женщины — в платьях чуть ниже колен, минимум украшений, никакого яркого макияжа.

"Выставка восковых фигур", — пронеслось у Моргана в голове.

— Интересные у тебя друзья, — пробормотал он под нос, пытаясь совладать с лёгким приступом головокружения.

— Что? — Годфри нахмурился. — Не говори ерунды... А вот и Костнеры.

Если бы Морган точно не знал, что Сесилия Костнер училась вместе с его матерью, то ни за что не поверил бы в это. Этель в свои пятьдесят шесть оставалась изысканной леди. Она не пыталась замазывать морщины около глаз, но это её нисколько не портило: ясный, холодный взгляд, безупречность останки и глубокий голос заставляли забыть обо всех знаках возраста.

Иной была Сесилия.

Она особенно не страдала от лишнего веса и явно не пренебрегала услугами пластического хирурга, однако выглядела неопрятно. Дорогое тёмно-серое платье скрывало недостатки фигуры, но подчёркивало безобразные мешки под глазами и обвисшие щёки. Перекачанные инъекциями губы из-за этого смотрелись как розовый пластик.

Мистер Костнер был похож на супругу как брат, за тем исключением, что носил брюки, а грудь у него была поменьше. Но даже оттенок глаз повторялся точь-в-точь: желтовато-серый, как выцветшее небо на фотографии.

— Рад заново познакомиться с твоим сыном, Годфри, — проговорил он, вяло пожав руку Моргана. Слова у Дункана Костнера клокотали в горле, и вместо "Годфри" получалось "Годфруа". — Он меня, наверно, не помнит, но я-то — прекрасно, как будто вчера всё было. Всё тот же юный ангел, верно, Сисси?

— Копия Этель, — прошелестела она. — Я её помню в школе. Тот же невинный агнец. Только у неё волосы не вились.

Из уст миссис Костнер слащавый комплимент прозвучал на редкость пошло и цинично.

"Кажется, начинаю понимать, почему Кэндл считает, что после таких сборищ надо мыть уши с мылом", — подумал Морган. Но вслух сказал, что, конечно, помнит визиты семейства Костнер так ясно, словно всё было позавчера. Отца это вполне удовлетворило. Он одобрительно кивнул и обратился к Дункану:

— Уэбб здесь? Хочу переговорить с ним сразу. Я не в лучшей форме сегодня.

— Тогда мог бы и не приезжать, — пожал плечами тот. — Он в гостиной, у него второй тур преферанса. Мы с Сисси тебя проводим.

— Ты его уже угостил виски, я надеюсь... — начал было Годфри, но скосил взгляд на Моргана и осёкся. — Можешь прогуляться пока тут. Но будь поблизости, скоро поедем, — приказал он подозрительно ровным голосом.

Дункан расхохотался:

— Да, сынок, наслаждайся праздником. Жаль, Роуз с мужем отказались приехать, вы почти ровесники... Вам вместе было бы веселее.

— В соседней комнате накрыт стол для фуршета, — придушенно добавила Сесилия. — Я обижусь, если ты ничего не попробуешь, — и она погрозила пальцем, демонстрируя маникюр а-ля натюрель.

— Непременно, — с улыбкой пообещал Морган. Супруги Костнеры ответили такими же светскими гримасками, а затем повели Годфри куда-то вверх по лестнице. Морган успел расслышать, как он говорит:

— Его Донна избаловала, конечно...

— Донна?

— Маккензи-младшая. Я же тебе рассказывал о нашей домработнице?

— Может быть...

Морган остался один.

Конечно, одиночество было условно. В зале бродило человек пятнадцать, почти все — с бокалами или тарталетками на блюдце. Компания под фикусом — два седовласых джентльмена и весьма округлая леди с глазами цыганки — обсуждала повышение налоговых ставок. На диванах перед большим монитором образовалось сугубо мужское общество: выключенный звук не мешал им болеть за крикетную команду графства и подбадривать игроков сдержанными возгласами. Смутно знакомая женщина с электронной сигаретой, тощая дёрганная блондинка, экзальтированно распиналась перед стайкой дам среднего возраста. Она явно узнала Моргана и помахала рукой, он махнул в ответ и сбежал в другую комнату, прежде чем блондинка вонзила в него багровые коготки.

В соседней комнате, как и обещала Сесилия, был накрыт стол. Людей здесь оказалось куда меньше, чем в зале. Две супружеские пары горячо обсуждали нечто связанное с "человеческим фактором", но в присутствии Моргана сразу понизили голоса. В одном из мужчин он совершенно точно узнал отцовского заместителя, другой внешне напоминал директора банка "Дип Форест", только выглядел более дородным. Морган поздоровался кивком и подошёл к фуршетному столу, делая вид, что хочет рассмотреть закуски. На этом краю теснились рыбные шедевры: обжаренные в специях кольца кальмаров, канапе из креветок, мягкого сыра и базилика, маринованное филе скумбрии на мягких ржаных хлебцах с сельдереем, тарталетки с пастой из тунца и с вялеными помидорами и, конечно, икра. Здесь же стояли бокалы с белыми винами.

— Вы в первый раз на подобном вечере? — раздался над ухом вкрадчивый шёпот.

Закалённый появлениями Уилки, Морган обернулся с безмятежной улыбкой. Ответа терпеливо ожидала женщина лет тридцати в чёрном атласном платье. Она была немного оплывшей и в то же время строгой, как потухшая траурная свеча. Без косметики лицо её напоминало полупрозрачный восковой слепок.

— Не в первый, — легкомысленно ответил Морган, примеряя маску милого, но слишком беспечного мальчика — рефлекторно, как всегда в предчувствии опасности. — Но обычно предпочитаю немного другие развлечения. А сейчас сопровождаю отца.

— А вы?..

— Младший сын Годфри Майера, — не моргнув глазом, ответил он.

В бесцветных глазах незнакомки мелькнула тень разочарования.

— Что ж, приятно познакомится, мистер Майер-младший. Зовите меня Кристин, просто Кристин, — и она протянула руку для поцелуя.

Морган склонился. В нос ему ударил влажный приторный запах, как от распаренной бумаги, и к горлу подкатила тошнота.

"Наверняка от голода, — подумал он, сглатывая. Во рту было сухо и кисло. — Надо было перекусить дома".

Кристин улыбнулась; на опухших щеках появились ямочки — словно два следа от карандашного прокола в рыхлом пластилине.

— И как вы находите наше общество, мистер Майер-младший?

— В высшей степени изысканным, — ответил он и попробовал забросить удочки: — Давно не приходилось столько говорить о политике и бизнесе.

Кристин манерно засмеялась:

— До настоящей политики нам далеко. Мы всего лишь скромное благотворительное общество...

— С нескромными достижениями, — отвесил он опасный комплимент.

Головокружение усилилось. Запах мокрой бумаги стал гуще.

— Вы нам льстите, право... И где только Годфри раньше прятал такое сокровище? — улыбнулась она снова и погладила белёсыми пальцами тыльную сторону его ладони. Каждое прикосновение оставляло влажный след. — Принесите мне шампанского и тарталетку с фруктами. И себе что-нибудь возьмите. Ненавижу пить в одиночестве.

Он кивнул деревянно, как шарнирная кукла, и отошёл к столу. Комната дрожала так, точно готова была вот-вот опрокинуться. Лица квартета, обсуждавшего "человеческий фактор", безобразно вытянулись. Креветки на шпажках ритмично сгибались и разгибались, а зеленовато-белый сыр под ними пузырился. Морган сглотнул насухо и попытался различить среди почти одинаковых бокалов те, что были наполнены шампанским, наконец опознал их по форме; в желтоватой жидкости ворочались живые прозрачные волоски, похожие на фунчозу. Стараясь не приглядываться, он переложил щипцами на блюдце две разваливающиеся тарталетки, поставил туда же бокал и вручил Кристин.

Пить хотелось так, что сводило горло. Но заставить себя пригубить тёплое шампанское с живой фунчозой он не мог.

— Что же это вы, мистер Майер-младший? — вкрадчиво прошептала Кристин, склонив голову набок. В бесцветных глазах дрожала сизоватая дымка. — Вы бледны. Съешьте что-нибудь сладкое, вам сразу станет лучше.

Она подцепила пальцами одну тарталетку, размякшую от сиропа, и протянула Моргану. Клубничный мусс выпирал из теста и выталкивал вверх шапку из растёртых бананов вперемешку с черникой.

Он успел зажмуриться прежде, чем до конца осознал, что видит в тарталетке раздавленный человеческий глаз.

"Меня сейчас действительно стошнит".

— Совсем забыл, — выговорил Морган с трудом. Язык во рту ощущался как наждачка. — Мне же нельзя шампанское. Я за рулём. Пойду возьму что-нибудь безалкогольное.

Он отвернулся от Кристин, всё так же протягивающей лопнувший глаз в тарталетке, и поставил бокал между закусками. Все силы ушли на то, чтобы опереться на стол как можно менее заметно. Морган поднял взгляд, делая вид, что выбирает напиток, и упёрся взглядом в ту самую блондинку с электронной сигаретой.

Вблизи женщина оказалась совсем старой — лет семьдесят, не меньше — и очень сильно накрашенной. Впечатление молодости издалека создавалось за счёт потрясающей фигуры и порывистых жестов.

— Какой сюрприз! — громко возопила она, потрясая рукой с сигаретой. — Кристин, лапочка, я его у тебя забираю. Сто лет не виделись, а моя младшенькая все уши мне о нём прожужжала. Ну же, ну же, идём на улицу. Я мечтаю, нет, просто алчу настоящего табака, а компании всё нет и нет. Побудешь джентльменом, дорогуша.

И тут Моргана осенило, где он видел эту женщину.

— Миссис Льюис, — выдохнул он с облегчением. Креветки на столе завертелись быстрее, а в оливках прорезались алые зрачки.

— Узнал, — довольно констатировала она. — Привет от моей Кэнди. Ну, пойдём, пойдём. Душновато тут.

Кристин молча провожала их взглядом и посасывала фруктовую тарталетку.

На улицу Дебора Льюис выводила его кружным путём — не через зал, а по коридору, мимо кухни. Крыльцо с чёрного хода было не таким внушительным, как парадное — никакого мрамора или изящных перил. Зато у глухой стены дома притулилась скамья, а маленький сад, раскинувшийся на задворках, из-за обилия низкорослых круглых можжевельников походил на ежиное царство. Освещали его три голубоватых фонаря на длинных изогнутых ножках.

Дебора плюхнулась на лавку, закинув ногу на ногу, и закурила.

— Присаживайся, — буркнула она сквозь зубы, пытаясь одновременно поджечь сигару и поправить болеро на плечах. — Не бойся, замёрзнуть не успеешь. И вообще, холод тебе на пользу. — Морган сел, и она скосила на него взгляд. Морщинистое лицо её было слабо подсвечено огоньком сигары. — У тебя хорошие инстинкты. Повезло. Меня вот тошнило... с опозданием.

— Помолчите, а? — уже совсем невежливо попросил Морган, утыкаясь лицом в собственные колени. Дебора усмехнулась:

— Снежком умойся.

Морган поразмыслил — и послушался.

От снега тошнота прошла, и головокружение тоже. Лицо загорелось румянцем.

— Ну, как я выгляжу?

— Как сахарная фигурка с торта для новобрачных, — хихикнула Дебора.

— А вы выглядите как... как... Нет, не могу, я же за джентльмена, — фыркнул Морган, грея ладони между колен. — Кто такая эта Кристин?

— Хитроумная стерва с жирной задницей. — Дебора выдохнула целый клуб густого дыма. — Чёрт из коробочки. Не знаю, кто, но она сейчас везде. На всех благотворительных вечерах, на всех встречах... Отбивает мой титул первой тусовщицы Фореста. Дрянь, да?

— Редкая, — согласился Морган от души. — Вы знаете, в её присутствии я... я...

— Я видела, что "ты", — передразнила его Дебора. — Не смотри на меня так. Сама ничего не понимаю. Заметила только, что от табака при ней тошнит меньше. И жрать не так хочется... Ты видел Сисси Костнер? — Морган кивнул. — Так вот, она раньше была похожа на твою матушку. Пока не начала знаться с этой... — Дебора затушила недокуренную сигару о лавку и выкинула в полумрак сада. — Ладно, посиди здесь ещё чуток, а потом иди в зал. Я вытащу твоего папашу. Как же он сдал, старый засранец, ах, как сдал... А всего-то лет пятнадцать прошло...