— Насколько вам нравятся корабли? — задала она простой вопрос, на который я ответ даже не обдумывала. Он был у меня в голове, словно какое—то правило, которое я выучила ещё когда оказалась в пузыре.
— Вы забываете кто я такая. Я кварианка, а корабль для меня — дом. Этот принцип присущ всем кварианцам. Исключение, правда, есть, но это всего пара личностей, которые, к слову, вам, Церберу, отлично знакомы, — быстро и легко ответила я, параллельно выбрав вариант ответа в анкете «Нейтрально».
— Будет ли для вас Нормандия вторым домом? — последовал от неё следующий вопрос, на который мне пришлось напрячь голову.
— Для меня Нормандия SR1 была вторым домом. А это уже Нормандия SR2, насколько я правильно поняла. Время покажет, но мне здесь и нравится, и одновременно не нравится, — начала объяснять я, надеясь, что это сойдёт за ответ.
— По каким аспектам вы оцениваете? Как в положительной стороне, так и в отрицательной, — задала она мне уточняющий вопрос и выделила пару условий.
— Положительные — это старые знакомые и благая цель миссии. И как всегда хороший корабль, но я ещё полностью не изучила его, чтобы давать какую—то оценку. Но даже сейчас могу предположить, что он сделан по последнему слову техники. Отрицательные — это вы, то есть Цербер. Плюс ИИ корабля, — быстро ответила я, не скрывая радости в первой части моего ответа и гнева и отвращения во второй.
— СУЗИ? Кстати, о ней. Этот факт как—то повлияет на вашу работу? Вы чувствуете какой—нибудь дискомфорт или другие отрицательные ощущения? — задала она ряд вопросов, некоторые из которых мне показались издевательскими. Но логика их возникновения мне понятна, поэтому прежде чем ответить, я успокоилась и привела в порядок мысли. Я даже перестала читать анкету и подняла голову, чтобы прямо в лицо ей и ответить. Но у меня не вышло.
— О «ней»? Вам прочитать историю? — возмутилась я. Как искусственный интеллект можно называть по имени или одушевлять, или называть «он» или «она»? Они не должны и не могут иметь личности. Это программа. Или в худшем случае — сбой, ошибка, глюк. Но никак не она или он.
— Не нужно. Я понимаю, к чему вы ведете, но СУЗИ — это не гет. Это ограниченный ИИ. Рамки снять может только капитан, в данном случае коммандер Шепард. Или его заместитель. Если нет и того, и другого, то пилот корабля, но более никто. И это можно сделать только при чрезвычайных происшествиях, — начала она рассказывать это, хотя я не сразу поняла к чему это. Но когда до меня дошло, то мой гнев лишь возрос. Но в этот раз я сумела его удержать внутри себя.
— Что меня не может не радовать, но спокойно спать я всё равно не смогу, — уже спокойно и сдержано ответила я.
— Но вы не ответили на вопрос. На вашу работу это как—то повлияет? — снова задала она тот же вопрос. Стоит ответить и наконец закончить. Меня ещё больше начал раздражать этот диалог.
— Нет, если ИИ не будет мне мешать, — честно и четко ответила я.
— В моих целях нет прерогативы препятствовать вашей работе, если она не выходит за рамки правил внутреннего распорядка и не несёт угрозу для корабля и его экипажа, — тут же вмешалась в наш диалог эта «СУЗИ», отчего по моей спине пробежали мурашки. Но её ответ меня не очень порадовал. Во—первых, взломать и отключить у меня «её» не выйдет, так как «она» заметит это. А во—вторых, «она» всё слышит и видит. Ни о каком личном пространстве или какой—то личной тайне здесь и речи идти не может. В это время я уже вернулась к вопросам в анкете и заметила, что в списке опроса не хватает одной расы. Самого человечества.
— Вы сами все слышали, — слегка улыбнувшись и махнув рукой, прокомментировала Келли.
— И мне это не нравится, — решила я немного отойти от темы и как—то успокоить свою нервную систему. — Эмм… В анкете нет вас, то есть людей.
— А это, простите — устно. Но не переживайте, это будет быстро. Пара вопросов, — ответила и забрала из моих рук планшет Келли.
— Ну, задавайте, — дала я ей своё добро. Надеюсь, после этого допрос окончится.
— Как вы вообще относитесь к людям? — задала она вполне ожидаемый вопрос.
— В целом ко всему человечеству? От положительного до нейтрального. Вы очень молодая раса на галактической арене, но вы очень амбициозные. Это очень поражает и восхищает, но так думают не все. Отношение к человечеству почти все расы в связи с рядом последних событий изменили с холодного на более теплое. Но какое—то недоверие осталось. Плюс ко всему, ситуацию как раз омрачаете вы сами. Цербер позорит всех людей, которые не разделяют ваши цели, взгляды и стремления, и способы их реализации, — ответила я честно и решила ткнуть их лицом в грязь.
— Можно я отвечу честно? Без формальностей? — спросила она моего разрешения, будто оно что—то и решает тут. Если она начнёт сейчас меня оскорблять, то я получу удовольствие, так как я задела теперь её за живое. А видеть, как злится сотрудник или агент Цербера — сама по себе неплохая награда. Я лишь молча кивнула. Жаль, что мою улыбку скрывает мой шлем. Сразу после моего жеста она продолжила: — Так вот… У каждой расы есть свой «Цербер», просто человеческий оказался громче и заметнее всех.
— А вам по чём это знать? — задала я ей вопрос. Она считает себя тут самой умной и правильной? Либо ей хорошо промыли мозги, либо она себя обманывает и искренне верит в этот обман.
— А вам по чём? — задала она мне такой же вопрос и приподняла свою левую бровь, будто поняла, о чём я только что подумала. — Тот же самый Конклав или ваша коллегия. Если будет принято единогласное решение, вы же начнете делать всё, чтобы оно было реализовано в целях выживания вашей расы как вида, не так ли? Пожертвовать одним ради других — это вполне нормальное решение. И…
— Вы что—то путаете, — резко и нагло перебила я её. — Всё человечество не давало добро Церберу делать то, что оно делает сейчас. И не сравнивайте себя с нашим Конклавом и Коллегией Адмиралов. Без их решений кварианцы, как раса, обречены. А без Цербера человечество сможет выжить. Даже более того… Оно будет процветать, когда избавится от своей опухоли в виде вас. И наша Коллегия никогда не будет жертвовать жизнью кварианца просто так, в отличии от некоторых. И они всегда ищут другой выход, чтобы избежать жертв. Цербер же с жертвами никогда не считается. Ему важен лишь результат. Цербер даже не пожалеет тех, кого он «якобы» защищает и толкает к развитию и светлому будущему.
— А если нет другого выбора? — начала она оправдываться. — Чтобы что—то получить, нужно чем—то пожертвовать. И этот обмен должен быть равноценным, чтобы он состоялся. Мы все, в Цербере, знаем на что идём. Знаем на что подписались. И лучше уж мы возьмем на себя всю грязь, чем всё человечество. Да и на протяжении всей человеческой истории таких событий и действий, которые вы все не одобряете, было очень много. Они — часть нашей жизни, что толкает вперёд. Что заставляет переосмысливать сделанное, делать необходимые выводы, развиваться и открывать новые горизонты возможностей. Не все наши открытия были сделаны без аморальных или жестоких действий. Наши руки в крови, но не надо говорить о том, что все остальные непорочные. Если уж слишком откровенно, то вы не отличаетесь от нас. Турианцы, азари, кварианцы и другие. Мы все в этом плане похожи. Кто—то в большей степени, кто—то в меньшей. А вот по поводу жертв. А как же Хестром? Вы уже забыли? Вас же по сути заранее, грубо говоря, записали в списки погибших. Всё ради данных, которые вам никогда не понадобятся для выживания. Вы не можете повлиять в обратную сторону, чтобы вернуть Долен в нормальное состояние. Что сделано, то уже не вернуть. Ещё момент. Если я скажу, что ваши пожертвуют одну жизнь, например, азари, в обмен на две кварианские. Вы думаете, они будут колебаться, или они не примут такое решение?
— Посмотрим, — тихо и немного шипя на неё, ответила я. Теперь я не могу сказать, что она не так уже и во всём неправа. Но легко судить, когда ты не бывала во всех этих ситуациях, которые ты и описываешь, — как вы заговорите, когда дело дойдет до вас. Когда и вас используют и выбросят. Когда вы сами станете той самой жертвой или разменной кредиткой для «обмена».
— Тали, всё очень сложно на самом то деле. Как у нас, так и у других. И у вас тоже. Я, например, работаю в Цербере, но не все их идеи поддерживаю, потому что они иногда пугают меня, — начала она объяснять и оправдываться, будто она не причастна ко всем зверствам. Но если ты уже носишь их форму и представляешь их идеи — ты причастна ко всему, что происходит с организацией и что она делает. Некоторые её слова я прослушала, но следующие я уже четко слышала: — ...но слушать, как говорят другие расы про нас, когда сами не знают про самих себя — смешно и нелепо.
— Это вас не оправдывает. И ваши поступки тоже, особенно то, что вы сделали на Мигрирующем Флоте. Никто нам так не вредил ещё, как вы, — решила я напомнить им один из многих их грехов.
— Да. К сожалению, ты права, — качнула Келли головой и не стала спорить. — Это не оправдывает нас. И да, мы виноваты перед вами. Но по поводу вреда… Скажи мне, сколько всего колоний находится под контролем турианцев, чья экосистема пригодна и для вас?
— Почти целый десяток, но не больше. А что? — ответила я и решила выяснить к чему она ведёт. Пока подыграю ей и выслушаю, что она хочет до меня донести.
— Знаешь планету Инвиктус? — задала она мне ещё один вопрос. Даже сейчас я не могла понять её мысль. Я лишь знаю, что это за планета и чья она.
— Это колония турианцев? — спросила я, хотя и была уверена, что это так. Это был скорее риторический вопрос.
— Верно, — подтвердила сама Келли и тут же задала следующий вопрос: — Скажи, когда они её колонизировали с учетом начала Утренней войны?
— Раньше, чем она началась, — вспомнив уроки истории, которые считались у нас обязательными, я дала ответ Келли. Хоть и не с точной датой, но она явно хочет услышать не это.
— Хорошо. А каково было население колонии тогда? — задала она ещё один вопрос, отчего я ещё больше запуталась. У меня даже нет предположения, что она хочет сказать. Почему бы сразу не перейти к сути?
— Не знаю, — соврала я. Вроде как не больше 70 тысяч, но я уже не помню точно. Я решила уже не идти на попятную и захотела посмотреть на её реакцию. Может, так она быстрее перейдет к сути, чем будет сама выпытывать из меня ответы?
— Шестьдесят пять тысяч, — спокойно ответила она за меня, и, похоже, не была раздражена или как—то расстроена, что я не ответила. Ей похоже было всё равно. Не зависимо от того как бы я ответила, она бы меня явно бы поправила. — И эта цифра падала. Тогдашний Примарх Тамариус хотел оставить колонию. Это было как раз после Утренней Войны, когда вы интересовались у всех, кто знал о планетах или располагал ими, с целью колонизации вами, чтобы кварианцы как раса не исчезли. Вас тогда гнали все, кто только мог. Турианцы не были исключением, однако они располагали нужным вам ресурсом, от которого они вот—вот хотели отказаться. А Шастина Имперус решила взять всё в свои руки: разбогатеть и поднять авторитет на политической арене, так как она видела в этом выгоду. Сама колония не располагала приятными условиями для жизни, но они были приемлемы для выживания. Климат был очень похож на климат Ранноха.
— А откуда вы знаете, какой климат на Раннохе? — возмутилась я и громко потребовала ответа от неё, ведь эта информация не доступна любой другой расе, кроме самих кварианцев.
— Из ваших же записей и исторических сводок, — спокойно ответила она, будто в этом ничего такого нет.
— Это секретная информация! — воскликнула я, отчего на нас обратили внимание все члены экипажа, кто был на второй палубе. Я даже вдалеке смогла увидеть голову Джокера, которая выглядывала из—за кресла пилота корабля. Кстати, надо будет спросить у него как—нибудь… Как так вышло, что он выжил, а Шепард тогда погиб?
— Только своим детям вы её всё равно показываете, — всё так же спокойно спросила она. И самое плохое то, что она была права. Мы рассказываем и показываем своему подрастающему поколению всё то, что осталась у нас от своего дома. Чтобы они не совершили ту же ошибку, что и наши предки. Если, конечно, не вымрем.
— Я порой забываю, что вы внаглую можете шпионить за нами, — уже немного успокоившись, ответила я. А помогли мне слова Шепарда, когда он нашёл меня на Хестроме. Теперь я ощущаю себя дурой, что не смогла догадаться о том, что Цербер следит за всем и вся не хуже самого Серого Посредника.
— Позволь я закончу, — перебила меня эта Бош’тет и подняла руку, чтобы я пока что заткнулась и послушала, — потом можешь критиковать и задавать свои вопросы. Турианцы могли вам дать эту планету, и вы бы имели шанс на выживание. Если бы смогли найти решение проблемы с климатом, как это сделала Шастина, то вы бы сейчас имели второй дом. Может, и не сразу. Может, только через 100 или 200 лет, но всё же… Уже к этому моменту у вас был бы дом. По крайней мере, турианцы попытались бы вам помочь и протянули руку помощи или её подобие. Так скажи… Кто нанёс вам самый большой ущерб? Мы или турианцы? Или, может, другие расы? Примеров я могу тебе много назвать.
— Вы находите отговорки на свои действия, но это разные ситуации. Вы уже пятно на теле человечества, которое не отмыть, — решила я снова напомнить ей об этом, чтобы она никогда не забывала своих ошибок, так как они определяют тебя самого. Это хорошо, что они умеют делать выводы о других, но вот о себе они это делать не спешат.
— Я оперирую твоими же словами, — парировала она и тут же продолжила: — Я повторюсь, мы не снимаем с себя груз ответственности. Мы не снимаем с себя смерти, произошедшие по нашей вине. Но без жертв победу не получить. Хмм… Что—то я заговорилась… Давай уже заканчивать? Я тебя и так уже слишком сильно задержала. И, как я вижу, сильно надоела и утомила, при том я преуменьшаю, верно? Спасибо большое за анкету и твои ответы. И последний уточняющий вопрос. Общее отношение твоё к Альянсу Систем?
— Положительное, несмотря на маленькие минусы. Но эти минусы есть у всех. Можно об этом очень долго распинаться, но вы знаете это даже лучше меня. И вы правы. Я уже устала от этого разговора, — честно и откровенно ответила я ей.
— Тогда спасибо за уделенное мне время! — поблагодарила она меня и вернула ту улыбку, что и была в самом начале нашего приятного разговора. — Если будет что—то нужно, то ты не стесняйся! Обращайся. Я почти всё время здесь.
— Хорошо, — сказала я, хотя хотела сказать другое — «Наконец—то!», но решила уже так сильно не злорадствовать. Однако у меня ещё есть пару вопросов, на которые я хочу найти ответы. — А можете теперь на мои вопросы ответить? Вы сами сказали мне выслушать вас, а потом будет моя очередь.
— Да, конечно, — вежливо сказала она мне и спрятала свою левую руку за спиной, когда как правая коснулась её подбородка.
