— Никет, ты предал меня! Почему?! Почему, Никет?! Мы же были друзьями. Ты помог мне убежать от отца, — Миранда начала трясти его за плечи и требовать ответов.
— Да! Потому что именно ТЫ хотела убежать! И никто другой! Таков был ТВОЙ выбор! Не мой! — Он начал выпутываться из её захвата и грубо отвечать. И только когда Мири отпустила его, то он продолжил, но уже спокойно и сдержанно. — Но если бы я знал, что ты украдешь ребенка...
— Я её не крала! Я её спасла! — Мири уже начала орать, и я подошёл к ней ещё ближе. Она близка к срыву, хоть на неё это и не похоже, однако пару её «психов» в лифте даже мне хватило.
— Очень удобно устроилась, я смотрю. Все нарушают законы и правила, веря в свои убеждения о том, что они поступают правильно. Ты спасла её? От счастливой и богатой жизни? Нет. Ты таким образом мстила отцу! — заявил Никет, и я не мог с ним не согласиться. Слушая речи Миранды, я понимал, что она больше говорила об отце и его поступках, чем об Ориане.
— Как отец Миранды переманил тебя на свою сторону? — уже я задал вопрос, но с холодным спокойствием.
— Мне сказали, что она похитила новорожденную сестру. Сказали, что я могу помочь вернуть её миром, не травмируя семью. Я же сказал, что она не могла такое сделать и пускай катятся к черту. Но в ту ночь я им перезвонил, и она сама мне об этом рассказала, — глядя куда-то, ответил он.
— Почему ты не позвонил мне, Никет? Мы же столько всего пережили. Ты мог хотя бы позволить мне объясниться, — продолжала на него давить Мири, но уже отчасти взяв себя в руки.
— У тебя была такая возможность, но ты предпочла молчание. Ты не доверилась своему другу. Ты украла сестру, сейчас работаешь на "Цербер", но почему я это всё узнаю из уст твоего отца?! — спокойно спросил у неё Никет, но Миранда даже не ответила на это. Видимо, она согласна с тем, что он сказал.
— Сколько тебе заплатили? — спросил я у него, так как хотел знать, во сколько же он оценил жизнь Орианы.
— Много, но я это делаю не ради денег, — уклонился он от ответа, понимая, что я хотел узнать от него, но подобный ответ не понравился не только мне.
— Проклятье, Никет! Ты был единственным, кому я могла доверять! — начала на него кричать Миранда.
— Если бы это действительно было так, то всего этого и не произошло бы, — всё так же спокойно продолжал говорить Никет. Мне казалось, что ему все равно. Будто он знает, что Миранда может его убить, и давно смирился с этим.
— Но ты всё же взял деньги моего отца, — сделала ему замечание Мири.
— Не изображай из себя святую, Мири. Ты брала деньги своего отца годами, — парировал он.
— Согласен ты с Мирандой или нет, но Ориана живет со своей семьёй уже несколько лет.
— Но не с родной, — резко возразил мне Никет. И опять он был прав, но не полностью. — Её отец обеспечит ей лучшую жизнь, и именно поэтому мы пытаемся решить вопрос мирно, а не просто совершить тайное похищение, как это сделала Мири.
— Ты понятие не имеешь, чего хочет от неё отец! — возразила на всё это и Миранда.
— Что же ты тогда мне не рассказала? Всё опять сводится к этому. Я не могу больше тебе верить, — сказал он Миранде, подойдя к ней почти впритык и толкнув в плечо.
— То есть, забирать девочку из единственной семьи, которая у неё когда-либо была, это правильно? — спросила Мири, схватив его за шею, но не начиная душить. Но я тут же заставил Миранду отпустить его. Она хоть и неохотно, но сделала, как я сказал.
— Тот же вопрос я могу задать и тебе. Ты знаешь, в каком я жил положении… Я был беден, но мне это было неважно, — проводя рукой по шее, сказал Никет. — А Ориана? Этот мир слишком жесток, только сильные и волевые люди могут в нём выжить, и Ориана не в их числе. Оставляя её здесь, ты обрекаешь её на мучения и страдания.
— Раз он работает на твоего отца, значит тот знает про Ориану. Что ты решила, Мири? — выждав какую-то паузу, задал я вопрос Миранде, так как развязка уже наступила.
— У него нет информации об Ориане. Я знал, что ты встроила шпионские программы в систему своего отца, Мири, так что держал всю информацию при себе. Я — единственный, кто это знает, — честный ход, который заставляет меня уважать тебя, но он в то же время и глупый. Теперь у Миранды есть ещё одна причина убить тебя, идиот.
— То есть, ты — последний необрубленный хвост. Я не хотела этого, Никет. Я буду скучать.
Миранда направила на него пистолет. Я тут же встал между ней и Никетом так, что дуло пистолета смотрело мне прямо в лоб. Я рисковал, но верил, что к Миранде вернётся разум. Здесь виноват не только Никет. Она и он делят эту ответственность пополам, но никто не хочет признавать это, поэтому спихивают это друг на друга.
— Отойди, Джон… — сквозь зубы приказала мне она, но я и не думал выполнять.
— Нет, — твердо заявил я ей.
Она тут же применила биотику и подняла Никета над моей головой. Я это понял лишь тогда, когда она начала приподнимать пистолет выше моей головы. Недолго думая, я за секунду выхватил «Фалангу» из её рук, вытащил термозаряд и выбросил пистолет в сторону. Она тут же отбросила Никета в сторону на несколько метров, а вместе с тем и меня. Мири обошла меня, окутывая своё тело биотикой и собираясь убить Никета уже с помощью неё. Она зарядила шар в своих руках. Я знал, что это. Теперь она не хочет, чтобы он умер быстро, иначе бы она уже покончила с ним.
Встав на ноги, я побежал прямо к бедолаге. В это время Чиф оказался за спиной Мири и, заломив ей руки, уложил на лопатки, но сгусток энергии она всё же успела запустить. Я побежал к нему и попытался схватить, но смог уже непосредственно перед Никетом. Произошёл взрыв и мощный толчок, который отбросил меня к контейнерам, а вместе со мной полетел Никет, вернее я его пронёс с собой на своей спине. Он и послужил для меня некоей подушкой безопасности. Мой позвоночник и грудная клетка всё равно болели, а сам Никет стонал от удара в спину. С трудом вставая на ноги, я подполз к Никету и взял его за шиворот. Сам он был в тяжелом состоянии, но жив и в сознании, значит он меня точно услышит и послушает.
— Никет, вали отсюда и никогда больше не появляйся. Забудь номер Генри Лоусона. Не разрушай семью Орианы. Я знаю, кто её отец и что он сделал бы с Мирандой или Орианой. Он не рассматривает их в качестве дочерей, но в качестве наследия. Разве это отношение родителя к детям?! Ты не прав, но и Миранда не права тоже, но лишь в том, что не рассказала тебе всё, — потребовал я у него, поднимаясь вместе с ним на ноги.
— Куда же мне тогда идти? — спросил он, будто ему сейчас больно говорить. — Я ведь ни с чем останусь…
— Тебя это заботит большего всего? — возмущенно спросил я, отпуская его.
— Нет… Я что-нибудь придумаю, — подумав пару секунд, ответил он. Но у меня была идея. И она может помочь ему, по крайней мере, начать всё с нуля без ошибок и проблем.
— Вот, возьми, — достав чип с семью тысячами кредитов и письмо с адресом моего родного дяди (брат моей матери, генерал в отставке), который поселился на Иден Прайме после атаки гетов.
— Что это? — поинтересовался он, с трудом забирая чип из моих рук. Видимо, его неплохо так приложило. Но раз он может идти, то жить будет. Может, он сломал пару ребер? Значит, не зря я дал ему такую сумму.
— На лечение и билет тебе на Иден Прайм, а в письме есть адрес. По нему найди человека, чьё имя в чипе. Он поможет тебе встать на ноги, а затем исчезнуть. Дальше ты сам решай свою судьбу, кем будешь и что собираешься делать, — ответил я ему, но так, чтобы только он знал, куда идти и к кому. Камер на Иллиуме полно. Миранда может послать за ним своих агентов, но Никет знает Миранду, значит он сможет этого избежать.
— Спасибо вам, что… защитили меня, — Он уже хотел было ковылять прочь, но остановился и искренне поблагодарил меня.
— По большей мере, я это сделал не ради тебя, а ради Миранды. Твоя смерть лишь усугубила бы ситуацию, а теперь я не хочу тебя больше видеть. Скройся с глаз моих и держи язык за зубами, а то в следующий раз некому будет за тебя вступиться, — честно сказал я ему, глядя из проемов контейнеров, как Миранда пытается спихнуть с себя Чифа, но ничего не выходит. Даже если Миранде удается использовать против него биотику, на него это окажет слабое влияние.
— Я буду молчать. Прощайте, Шепард. И берегите… их обеих, — попросил он, но можно было мне и не говорить это. Я знаю это лучше, чем кто-либо. Уже теперь точно, чем кто-либо. Больше у Миранды никого не осталось, кроме Орианы. И меня.
— Тут есть запасной выход? — спросил я, когда он уже скрылся.
— Я как раз к нему и иду, — где-то из темноты донёсся до меня глухой ответ.
С трудом услышав звук открывающейся двери, я понял, что Никет ушёл. Отряхнувшись и наконец придя в себя, я спокойно вышел из лабиринта контейнеров, будто ничего и не было. Но я тут же столкнулся нос к носу с Тали, которая пошла меня искать, но уже это было не нужно. Она спросила: «Как ты, Шепард?», на что я ей ответил: «Терпимо…». Она хотела использовать на мне свой панацелин, но это было лишним, что я ей и сказал. Медленно подойдя к Миранде, которую держал Чиф, и Гаррусу, который пытался словесно успокоить её, я приказал Чифу отпустить Мири. Тот выполнил мой приказ без раздумий.
— Где Никет? — встав, спокойно спросила Мири у меня.
— Уже неважно. Больше ты его не тронешь, — ответил я, скрестив руки перед собой.
— Но он… — хотела сказать она, но я её резко оборвал.
— Он больше не угроза Ориане. Твоя сестра теперь в безопасности, — твердо заявил я, отчего заметил на её лице удивление. Верить она этому явно не хотела.
— Ты вряд ли его убил, а значит он жив, — недолго подумав, сделала вывод Миранда. — Он предал меня раз, значит предаст снова.
— Нет. Даю слово, что не… — уверенно начал я, но теперь и Миранда резко оборвала мои слова.
— Я не могу ему больше верить! — выпалила она прямо в лицо.
— А мне? Ты можешь верить мне? Мне-то довериться в состоянии? — не обращая внимания на её тон, спокойно спросил я у неё.
— Я… — заколебавшись, неуверенно сказала она, но после решила уйти от вопроса. — Зря я его не убила раньше... Он ведь продал меня, а я не заметила этого.
— Век живи — век учись. Все мы остаемся людьми, даже если в нашем теле больше металла, чем органики, — указал я ей на то, что все несовершенны, как она обычно заявляла о себе при наших разговорах. Но я решил настоять на том, чтобы она ответила на заданный мной ранее вопрос. — Но ты не ответила. Ты веришь мне?
— Да, верю... — тихо ответила она, опустив взгляд вниз.
— И всё же, Никет дорог был тебе. Я это вижу, — взяв её бережно за руки, сказал я ей.
— Чем и воспользовался мой отец. Где он теперь? — всё никак не могла уняться Мири, но я чувствовал, что она хочет это уже знать не для того, чтобы найти и покарать его, а просто взглянуть в его глаза. Но рисковать и говорить правду я не хотел.
— Я уже сказал, что это уже неважно. Не пытайся его искать. Он больше не представляет угрозы для вас обеих. А твой отец лишился возможности вернуть свою дочь «мирным» путём. Теперь возвращение Орианы возможно только через твою и мою смерти. Она в безопасности, — ответил я, идя к месту, куда я отбросил пистолет Мири.
— И ты так слепо доверился ему? Вы говорили? О чём? — пыталась она всё же выудить от меня хоть какую-то информацию, но тщетно.
— Как и ты ему тогда. Неважно о чём мы говорили. Нужно было говорить правду Никету и доверять ему. Он рисковал не меньше, чем ты, и заслужил право знать правду. Теперь почувствуй, каково это, когда близкий тебе человек скрывает что-то от тебя. Что-то, что напрямую связано с тобой, — заставил я чувствовать её виноватой во всём, что произошло.
— Я боялась, что правда может навредить Никету или поставить его под ещё большую угрозу. Ты должен меня понять, — попыталась найти оправдание своим действиям, но на этот раз это не пройдет. «Тебе нужно принять это, Мири» — проскочили слова в моей голове, который я решил озвучить, но немного в другой форме.
— А ты теперь должна понять его, — отпустив её руки, сказал я ей и двинулся в сторону лифта. — Идём. Мы обеспечили безопасность твоей сестре, но не хочешь ли ты сама убедиться в этом?
— Читаешь мои мысли. И да, Джон… Прости за то, что я напала на тебя, — просила она у меня прощение, но… Я не держу на неё обиду, однако увидеть, как она будет извиняться, но на моих же условиях, я хотел.
— Мне не такие извинения нужны, — немного игриво, но в то же время грубо сказал я ей.
— Хорошо… — хищно облизнулась она, понимая, что я имел ввиду.
Чиф
Что значит семья? Что значит семья лично для меня? Круг близких с рождения или люди, что стали для меня ею? Для меня каждый спартанец, что проходил со мной военную подготовку, был братом или сестрой, ради которых я готов на всё, как и Миранда ради Орианы. Старшина Мендез стал для меня отцом в каком-то смысле этого слова, хоть он никогда и не проявлял заботу, а относился к нам, как к полноценным солдатам, за которых он был в ответе.
Халси… Она стала для меня матерью, хоть я и знаю, что это далеко не так. Она просто выбрала меня. Хотела использовать и использовала так, как этого хотел, возможно, и Генри Лоусон со своими дочерьми. Но у Халси был мотив, а какой же мотив был у отца Миранды? А был ли я бы благодарен человеку, если бы он вернул меня к моей настоящей семье, из которой меня забрали с детства? Не знаю… Я не знаю более другой жизни. Поле боя — это мой дом, спартанцы — моя семья. Мне не с чем сравнивать и нет желания вот так вот бросать всё это.
Когда Миранда прощалась со своей сестрой, попутно рассказав немного о себе, Шепард и остальные были позади, чтобы никак не мешать разговору, но на лице коммандера была видна улыбка, которая не исчезала с того момента, когда он уговорил Миранду поговорить с Орианой. Но когда пришло время прощаться и Лоусон начала уходить, то младшая Лоусон отпустила старшую сестру, и, судя по лицу, она была рада увидеть её, как и другая. Зайдя в лифт, они ещё раз молча попрощались. Двери лифта резко закрылись, нарушая драматичность момента. Спустившись на несколько этажей вниз, мы очутились на знакомой улице, по которой когда-то следовали к полицейскому участку, где один из офицеров указал на место, где искать юстицара Самару. Не задерживаясь на месте, мы шли за коммандером, который шёл по своему навигатору. Только куда, я не знаю. Когда же над головой Шепарда и Лоусон засветилась надпись «БАР», то коммандер резко остановился и развернулся к нам.
— Надо горло чем-нибудь прочистить. Отряд, перекур на 10 минут. Можно по рюмке, но не более. Встречаемся у выхода, — сказал всем нам Шепард, не дожидаясь нашего ответа.
Коммандер и Миранда последовали к барной стойке, обсуждая какую-то непонятную для меня тему. Турианец и кварианка остались наедине друг с другом, и мы просто стояли и молча смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше. В этот момент за столом, который был рядом с нами, оживленно общались ксены:
