Слепые — бывает, что жизненную трагедию можно повернуть на пользу себе. А бывает и во вред окружающим. Это путь слепых. Судьба отобрала у них зрение, они сбились в стаю, и начали искать способ отомстить судьбе, в лице всего мира. Выход был найден — они обнаружили в себе энергию, природа которой неизвестна, возможно, это их злость на мир, возможно смирение, может быть что-то еще. Так или иначе, их слепота дарует им мистическое, нечеловеческое зрение, некоторые из них обретают способность выходить из своего тела, и в астральном облике странствовать по миру, вернее, находиться неподалеку от тела и по мере сил вредить ближним своим. Есть и другие способности слепых — исцеление, способность поражать демонов и нематериальных созданий, убивать прикосновением. И прочая. Так или иначе, это не менее опасные, чем призраки, ущербные безумцы, обозленные на весь мир. И некоторые несчастные, стремясь занять место среди них, вырывают себе глаза... Ну не ирония ли...
Мистики — сборище колдунов, геомантов, гадателей, и прочих шарлатанов, не сумевших постигнуть высокое искусство магии и обратившихся к презренным практикам, находящимся на границе меж чем-то действительно действенным и откровенным жульничеством. Их сила в разнообразии и многочисленности: каждый, кто один раз успешно погадал на кофейной гуще, уже может рассчитывать стать одним из них. Так или иначе, их много и они умеют передавать знания друг меж другом, но всего-то по цеховому принципу — от ученика к учителю, все более современные методы обучения мистическим таинствам чужды сим экваториальным варварам.
Квартал Колдуна — и, наконец, апофеоз дурости местного правительства, квартал, где заправляет туземный шаманишка, неизвестно, сколько столетий влачащий свой жалкий быт. При этом почитаемый навроде местного короля и уважаемый, нет, вы слышите, уважаемый местными бандами всеми без исключения. Он обучает таких же, как он, туземцев, примитивным шаманским практикам, фетишизму, тотемизму и прочей недостойной внимания ереси. При этом, как-то умудряясь сохранять свое место авторитета в бурлящем котле Ахайоса, вот уж воистину неисповедимы пути Судьбы.
Записано со слов Гилемо-Антарской магессы льда и пепла, чье имя ни я, ни один из моих секретарей вспомнить не смогли. Ну, возможно ей не стоило так рьяно ругать колдунов...
Бандитские пешки, тузы, короли и игроки.
Рассказать о политике Ахайоса, а именно о внутренних делах Банд, и выжить при этом — нетривиальная задача. Впрочем, все возможно при должной сноровке.
На первый взгляд все просто — каждая банда "держит" собственную территорию, у всех есть боевики, "работники", есть доступ к государственным службам. А так же к финансам и торговле. Все они так или иначе заняли определенную социальную и экономическую нишу. Периодически кто-то становится сильнее и начинает прижимать других, при необходимости его наказывают.
Так это выглядит извне, хм, не находите, что это чем-то похоже на соседствующие государства?
И это предположение становится намного сильнее при расширении познаний о бандах. Меж ними существует весьма сложная дипломатия — замешанная на взаимных претензиях и текущей политической ситуации. Их жизнь наполнена условностями, в степени много больше, чем должна бы быть наполнена жизнь простых организованных уголовников.
Так, например, нельзя просто открыто объявить войну другой банде, не имея на то серьезного повода, даже если ты весьма силен. Это повлечет санкции со стороны прочих банд. Все "бытовые" претензии решаются чемпионами банд на Арене, причем, бои проходят по правилам, а выбор чемпионов зависит от многих факторов, вроде уважения к данной фигуре со стороны прочих банд и его "выслуги". Нельзя, например, для решающего боя на Арене нанять кого-то со стороны, это должен быть кто-то, не менее 3-х лет входящий в банду. А при дележе территорий и доходных точек и того больше — не менее пяти.
Точно так же банды не имеют права заниматься "бизнесом", "монополию" на который имеет другая банда. Так, например, "Ножи" "крышуют" контрабандистов, и другие банды признают их право на это, как правило, не пытаясь оспорить. Молоты занимаются кузнечным делом и покровительствуют большей части квартала оружейников. Призраки и Темные — единственные, кто имеет право заниматься заказными убийствами большей части рангов. Оспорить право на то или иное "титульное" занятие почти невозможно даже на арене. Как правило, при попытке осуществить "захват" чужого права начинается достаточно серьезная война меж союзными группами банд, куда рано или поздно вовлекаются все.
Среди глав банд так же есть несомненные авторитеты — наиболее яркими из них являются Колдун — древний туземный шаман истинного возраста которого не знает никто, а так же главы Призраков и Темных — истинные личности которых почти никому не известны. Есть мнение, что глава Темных даже может быть кешкашиваром. В то же время, эти иерархи не являются главами самых сильных банд, но уважение к ним весьма велико. Среди авторитетов есть так же некие Серые — о них будет сказано позже.
Есть так же и аутсайдеры — как правило, это Крысы, Безумцы и Собакоголовые. Эти смешанные банды, состоящие из откровенных отбросов или жестоких маньяков, являясь одними из самых сильных при этом, почти не имеют авторитетного веса среди прочих банд.
Когда возникает то или иное явление, достаточно опасное для баланса сил в городе, или даже угрожающее самой сути установившегося порядка, в дело вмешиваются те, кто, как правило, дистанцируется от внутренней политики города. Если есть шанс решить ситуацию миром, начинает действовать Колдун. Если есть необходимость "военного" вмешательства — приходят Серые — абсолютно нейтральная группа борцов за местную "нравственность", которую, по слухам, возглавляет Герой Героики. И, наконец, в крайнем случае, Султан Черного рынка пускает все свои финансовые возможности для того, чтобы урегулировать дело, которое нельзя решить ни боями, ни переговорами.
Интересными так же являются взаимоотношения банд с пиратами, ворами, наемниками, правительством, и прочими, не вписанными в их систему, влиятельными группами. Но это уже не относится к внутренней политике, так что я не буду уделять этому внимание, пока.
Что же до банд, то можно резюмировать: Ахайос — это сложный, живой механизм, основой которого являются банды. И организм этот приходится иметь в виду при любой попытке вмешательства в дела города.
Франс "Белый Демон" "рыцарь плаща и кинжала" личный Его Величества уполномоченный агент.
Послание без завершения. Пороги безумия.
Спаси нас Единый, слухи не врут... Они идут за мной по пятам, я узнал их тайну, они взыскуют моей плоти... Хуже — они идут за моей душой... О, Господь, не дай агнцу твоему пасть в тенета безумия... защити, сохрани... Я видел предков своих всех до единого и брата, умершего шесть лет назад... Они вопили и извивались в бесконечном водовороте, калейдоскопе абсолютного хаоса... Значит, это не ложь, все умершие и живые стремятся туда путями моря... Путями суши и путями небес... Всякий, познавший сие, уже не будет свободен... свободен от ужасов, что таятся в молчанье за границей обычного знания... Всякий, познавший сие, будет идти... ИДТИ...
Обрывки записей Элиаса Мотоньери "Веселого" послушника Церкви Бога Тайного на королевской службе. Судя по всему, удостоверяют наличие организованного хаоса в Ахайосе.
Простые выводы.
Резюмирую: Казна теряет деньги, коррупция процветает. На нашей колонии наживаются чужие дельцы. Требуется отправка уполномоченного королевского комиссара и комплекс позитивных реформ. Само собой, так же потребуется смена уклада города, возможно уничтожение банд и тому подобных объединений. В этой области можно рассчитывать на горячую поддержку Орденов.
Министр по особым поручениям Маркос Лютер де Фатиньё 17 фиратонакреша 805 года.
20 вандакра 806 года — Маркос Лютер де Фатиньё погиб при загадочных обстоятельствах, направляясь в Ахайос с инспекцией. Вместе с ним погибли верительные и полномочные грамоты широких полномочий по делам города от Короля.
Песнь Ножа и Шпаги.
Шваркарас 807 год от о.а.и.
Непредвиденные сложности.
Желтая листва устилала мощеную серым камнем дорогу, тянувшуюся в сени древних вязов, и приятно шуршала под ногами, навевая декадентские романтические настроения. Кому угодно, но не Реймунду Стургу...
"Задание выглядит простым, чрезмерно простым даже для первого раза. Вряд ли стоило столь долго серьезно готовить меня к убийству шваркарасского шевалье средней руки... Впрочем, работа есть работа".
Несмотря на внутреннюю уверенность и очевидную простоту работы, Реймунд все же был взволнован. Это был первый раз, когда Альянс позволил ему действовать самостоятельно. Действовать без запретов и ограничений. На свой страх и риск. Первая миссия, первый заказ. Первая оплаченная кровь. И первые ошибки. Реймунд очень хотел сделать все правильно. И любые ошибки, всплывавшие в его возбужденном разуме, сразу начинали казаться кошмарно преувеличенными. Все долгие годы потерь, лишений, подготовки и самоконтроля не могли пресечь нарастающего в юной душе волнения.
Впереди на дороге показалась группа явно благородных господ в плащах, широкополых шляпах и камзолах, выполненных из дорогих тканей — шелка и бархата, магически обработанных таким образом, чтоб отталкивать пыль и грязь. Каждый из четырех молодых, если зрение не изменяло Реймунду, господ был вооружен пистолями и длинными шпагами — любимым оружием шваркарасской аристократии. Вооружение, пожалуй, чрезмерное для простой прогулки.
— Сюда скачут драгуны, герцогский патруль, — крикнул Реймунд издалека, перехватывая инициативу, как ему казалось. Разум сработал молниеносно, сразу подсказав, как избавиться от неожиданной помехи. А мандраж вопреки всему усилился.
— И какое нам до этого дело, — несколько удивленно и явно раздраженно поинтересовался высокий худой аристократ с небольшими усиками и в парике с буклями, попутно хватаясь за эфес своего оружия.
— Меня отправили предупредить вас, господа, так что, верно, дело быть должно, — Реймунд, одетый в кожаный пехотный колет, сапоги из грубой кожи и парусиновые штаны, производил сейчас впечатление отставного солдата, или наемника средней руки, которое усиливал потертый берет с бархатным пером. Он рассчитывал, что его внешний вид сыграет сейчас шутку с группкой вооруженных благородных господ, позволим им самим достроить предположения о том, кто и зачем послал предупредить их.
— И далеко ли патруль, — вопросил говоривший ранее аристократ, выказывая готовность захватить крючок, — и как тебя зовут кстати?
— Патруль не менее чем в пяти минутах езды отсюда, по Сен-кларской дороге, — меня послали предупредить вас и отвести в безопасное место.
— Что за чушь он несет, — встрял в разговор тучный невысокий месье лет 18 на вид, вооруженный противу прочих солдатским тесаком, — никто не знает что мы здесь, никто не может...
— Меньше слов, месье Бульдог, — одернул его худой и долговязый блондин в голубой бархатной шляпе с пышным плюмажом, — но, похоже, вы правы. Нас хотят обмануть...
— Что вы, месье, — Реймунд всплеснул руками, — Чарли никогда не обманывает, особенно, если ему платят десять оров за часовую прогулку.
Получилось относительно убедительно, трое расслабились, четвертый — среднего роста, одетый скромно, но со вкусом, русоволосый крепыш, — потянул из-за пояса пистоль.
Реймунд, стоявший сейчас ближе всего к говорившему первым, заводиле, сделал быстрый шаг вперед и нанес короткий сильный удар костяшками пальцев в висок щеголю. Подхватив опадающее тело, он бросил его на толстяка и, резким прыжком преодолев расстояние в пять шагов, отделявшее его от блондина, ударил того ребром ладони, тут же лишив сознания. Выхватив дагу у падающего блондина, Реймунд метнул ее в руку парня с пистолем. Тот скорчился от боли в пораженном запястье, куда пришелся массивною рукоятью кинжал, и выронил оружие. Убийца преодолел расстояние до пытающегося подняться толстяка и ударом ноги отправил того в мир снов или в загробное небытие. Тут же Стург скривился от боли — в плечо, войдя почти по рукоять и пробив крепкую кожу колета, пришелся метательный нож. Похоже, Реймунд весьма недооценил русого противника. Не уделив внимания клинку, торчащему из плеча, убийца настиг своего противника, который в это время выхватил шпагу, и, уклоняясь от выпада, нанес удар в скулу локтем. Затем одной рукой схватил парня за затылок, сбив шляпу, и ударил два раза коленом — в солнечное сплетение и в челюсть.
Убедившись, что все аристократы повержены, Реймунд с досадой вытащил из плеча нож и тщательно обтер его бархатным платком, который затем бережно убрал в карман.
Убийца Альянса должен оставлять как можно меньше следов, как в материальном мире, так и в мире мистическом. Потому ни один из противников Реймунда не был сейчас убит — слишком легко гаданием определить, что именно тут случилось — без подробностей, но все же, слишком легко допросить души умерших, а Стург не кешкашивар — он не сможет убить и бессмертную сущность этих людей. Слишком легко заставить мертвых говорить и выдать своего обидчика.
Потому Реймунд лишь оставил бессознательные тела случайных свидетелей своей прогулки, которая должна была завершиться убийством в кустах чуть поодаль от дороги. Закапав каждому в глаза немного синей белены — средства, способного отбить у человека память, в данном случае память о произошедшем в последний час-полтора. Когда они проснутся, то заподозрят, что что-то явно не так, но Реймунда точно не вспомнят.
"Ну что ж парни, вы явно не хотели, чтоб вас здесь кто-то видел, у меня было то же желание. Удовлетворение я считаю взаимно. Еще б рука так не болела".
Оставив свидетелей приходить в себя на обочине, агент Альянса отправился дальше по каменной дороге, постепенно поднимавшейся в гору, на холм, расположенный где-то в благополучной части Кампанских лесов Шваркараса.
Небольшая конфронтация со случайными прохожими, к слову, имела пару весьма занятных последствий. Так, например, был спасен тот, кого дожидались на этой дороге аристократы-душегубы, молодой поэт Амори де Ансормэ, обесчестивший несколько дней назад сестру месье "Бульдога", девицу ликом невыдающуюся, но весьма приятную телесами. Впоследствии, через много лет, Амори, чудом спасенный, станет одним из идеологов Шваркарасской революции, а на закате жизни подвергнется искажению хаосом Пучины и своими безумными стихами чуть не погубит обожаемую им Люзецию — столицу Шваркараса.
Вторым последствием стало появление человека, который позднее доставил множество неприятностей различным наемным убийцам, будь то организации или одиночки. Вильнев де Кабесто — русоволосый крепыш, по странной случайности единственный из четверых, обладавший магически взращенным иммунитетом к синей белене, запомнил все, что случилось, но никому никогда не рассказывал об этом. Ибо он поклялся, что более никто и никогда не сможет так легко совладать с ним. Годы упорных тренировок и фанатичного изучения всех и всяческих боевых техник превратили его в Вильнева "Справедливого" — человека, посвятившего свою жизнь борьбе с рыцарями плаща и кинжала, мастерами интриги и отравы, и прочими ассасинами. Немало от него настрадался и Альянс, потеряв целых трех профессионалов.
