Губы задрожали. Я с трудом сдержал слёзы. Не то, чтобы боюсь боли, но... привыкнуть к ней у меня не было возможности. Да и желания. Ничего, горько усмехнулся над самим собой, герцог восполнит пробел в этом плане. Не думаю, что он убьет меня быстро. Скорее помучает для собственного удовольствия. Ладно, пора прекратить изводить себя. Ничего уже не изменишь.

Я в очередной раз постарался сдвинуть стул с места, но с огорчением понял, что тот на совесть приделан к полу. Наручи с клинками естественно сняли, а больше оружия на мне нет. Вернее был один маленький кинжал, но и его наверняка отобрали в процессе обыска. По крайней мере, за голенищем сапога я больше не ощущаю твердую рукоять. Впрочем, из-за верёвок, опутывающих щиколотки, почувствовать что-либо практически невозможно.

А как насчёт этих самых веревок? Подёргавшись всем телом, я вынужден был признать, что выбраться самостоятельно не смогу. Вязали мастера своего дела. Даже непродолжительные уроки Арнакана, показывающие, как избавиться от пут, не смогут помочь. Кажется, Фрэн решил не недооценивать меня. С одной стороны приятно, конечно, а вот с другой... ну почему он не принял меня за простого ребёнка?! Связал бы руки и бросил в обычный подвал. Уж оттуда выбраться я бы постарался. А сейчас? Еще неизвестно, в каком месте я нахожусь. Хотя вряд ли вне столицы. За Фрэном слишком хорошо следят и не позволят покинуть город. Меня охватило отчаянье.

Где-то в животе прятался неприятный липкий ком страха. Сглотнув, я прикрыл глаза и постарался привести свои мысли в порядок. Голова болела нещадно. Прав был Гарварт, не везёт мне с головой. И видимо с рождения...

Подёргавшись ещё какое-то время, я затих, и устало стал смотреть на дверь. Первая волна панического страха прошла. Не знаю, когда наступит вторая, но надеюсь что нескоро. А пока в душе царило полное равнодушие. Словно кто-то на время выключил все другие чувства. Может оно и к лучшему.

За дверью послышались голоса, заставив содрогнуться всем телом. Первым порывом было опустить голову и притвориться, что до сих пор нахожусь без сознания. Однако остановила мысль о том, каким способом герцог решит привести меня в чувство. Может водой, а может и чем похуже. Зачем давать лишний повод себя бить? Это тело мне ещё дорого. Да и я не закаленный воин, чтобы терпеть лишнюю боль.

Дверь чуть тряхнуло — кто-то снимал засов. Затем заскрипели плохо смазанные петли. В темницу вошёл Фрэн, собственной персоной. Уж его-то я узнаю из многих, хоть и видел всего раз. Холодный, изучающий взгляд серых глаз. Чёрная челка, прикрывающая лоб. И ненависть. Она практически висела в воздухе. Ещё немного, и станет осязаемой. Радует одно: перед тем, как герцог вошёл, я успел вернуть на лицо спокойное и невозмутимое выражение.

Он пришел один. С чего это? Нет, я не жалуюсь, но всё же? Спрашивать, конечно, глупо. Вряд ли он ответит. Впрочем, это не так важно. Гораздо интереснее другой вопрос: что будет дальше?

Вот что! Голова мотнулась назад от сильного удара. Во рту появился вкус крови. Несмотря на ситуацию, я языком быстро пробежался по зубам и с облегчением отметил, что они целые. А вот губу разбило изрядно. Неприятно.

Тряхнув головой, я отбросил пряди волос с лица и внимательно посмотрел на Фрэна. Мужчина стоял прямо передо мной и с интересом ожидал реакции. Не дождёшься. У меня своя гордость есть. Всё равно убьёшь, так что молить о спасении бессмысленно. Унижаться перед врагом я не стану. Не ты один благородного и высокого происхождения. Мой род даже более древний, чем твой.

Мой взгляд переметнулся с высокой и мощной фигуры врага на неизвестно кем закрытую дверь. Крепка, что и говорить. Выбить такую я не смогу и в лучшем состоянии. Да что там, даже Арнакан зазря отбил бы плечо на пару с Оровеем.

— Думаешь о побеге? — тихо спросил герцог. — Напрасно. Отсюда сложно убежать.

— Но всё же возможно, — заметил я, вновь возвращая взгляд на несколько разочарованное лицо Фрэна.

— Не для тебя.

Я только хмыкнул на такое заявление. Не спорить же. Тем более что герцог, к моему глубочайшему сожалению, прав. Интересно, а меня кто-нибудь хватился? Ведь отсутствую уже несколько часов, или сколько там был без сознания? А должен был вернуться через три. Хоть бы Арнакан забеспокоился. Ну, пожалуйста. Только мои ребята смогут справиться тут. Лишь бы не было поздно...

— Ты не похож на своего отца, — я с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть. Слишком задумался о своём и вот результат. Надо перестать мечтать наяву. Всё равно это не поможет. — Порода та же, но вот характеры... Леренс никогда бы не опустился до лжи.

— А я разве лгал? — не припомню такого. Умалчивал — да. Но рассказывал всё, как есть. Просто делал несколько другой акцент на некоторые вещи. Из-за чего король и отец восприняли мои слова именно так, как и было нужно. К тому же о том, что Фрэн — заговорщик говорил не я, а барон. Ну и что, что заранее настроенный как надо? Всё равно не я же. — По-моему, это именно ты послал людей, чтобы поймать меня. И попал под подозрение.

— Я, — не стал спорить против очевидного герцог. Но затем он задумчиво потёр подбородок и как-то странно посмотрел на меня. — Знаешь, раньше я думал, что больше всех на свете ненавижу твоего отца. Но я ошибся. Его место занял ты.

Меня прошиб холодный пот. А чего я собственно ожидал? Признания в любви? Ведь вполне естественно, что герцог сместил акценты. Признаюсь, я больше навредил Фрэну, чем мой отец. Если раньше он был просто в опале, но практически не ограничен в своих действиях в столице и тем более за её пределами, то сейчас его жизнь и честь под прямой угрозой. А уж о полной свободе и речи не идёт. Так что ему есть за что меня ненавидеть. Надо же, умею "понравиться" людям. Впрочем, я тоже не за просто так всё затеял. Фрэн получил по заслугам за моих людей, за Криса. И это не говоря о пользе для реальных заговорщиков.

Новый удар вывел меня из состояния лёгкой задумчивости. Оказалось, что герцог задал вопрос, который я с успехом проигнорировал, просто не услышав. Теперь боль с левой стороны лица заглушала неприятные ощущения от верёвок. Прикрыв на мгновение глаза, я дождался, пока пройдут непрошеные слёзы, и вопросительно взглянул на врага.

— Кто стал твоим поддельным свидетелем? — прошипел герцог, наклоняясь близко ко мне.

Слишком близко. Жаль было упускать такую возможность. Лбом я ударил Фрэна в переносицу. Слабо, практически без размаха, но достаточно ощутимо. И только потом понял, насколько глупо и безрассудно поступил. Ответ не заставил себя ждать. Коротко выругавшись, мнимый заговорщик размазал по лицу кровь и схватил меня за горло. Пальцы сжались как тиски, чуть не ломая хрупкие хрящи. Стало страшно. Умирать вот так не хотелось, а возможности сопротивляться нет. Я смотрел в наполненные гневом и яростью глаза Фрэна и понимал, что всё, игры в политику наравне со взрослыми и опасными людьми привели меня к такому финалу. Как глупо... Наконец, когда в глазах потемнело от нехватки воздуха, а сознание начало постепенно угасать, герцог неожиданно разжал руку и отошёл назад. Я закашлялся, судорожно пытаясь наполнить лёгкие кислородом. Горло саднило. Все попытки произнести хоть слово провалились.

К тому времени, когда воздух в мои лёгкие перестал врываться с чудовищным хрипом, герцог пришёл в себя и, скрестив руки на груди, смотрел на мои мучения совершенно спокойно.

— Не волнуйся, так быстро ты не умрёшь. Тебя ожидает гораздо более приятное времяпровождение, — с предвкушением пообещал он. С трудом сглотнув, я поднял взгляд на Фрэна и постарался сложить разбитые губы в усмешку. Сумел произнести только шёпотом:

— А вот это ты зря. Не пожалей потом.

Затем проследил за тем, как мучитель скрывается за услужливо распахнувшейся дверью. И только после этого позволил себе судорожно вздохнуть и обмякнуть на стуле. Сильно болело горло, перекрывая все остальные неудобства. Вдобавок меня начало потряхивать от ужаса. При герцоге я не показал, насколько сильно меня впечатлили его последние слова. Теперь мысль о смерти от удушения не показалась мне настолько уж плохой. По крайней мере, это быстро. А вот то, что меня ожидает... Я прикусил язык, сдерживая рвущийся на волю скулёж. Неясно есть ли кто-нибудь за дверью. А показать свой страх и доставить удовольствие Фрэну не входило в мои планы.

Повернув голову, я потёрся подбородком и уголком губ о рубашку. На синей ткани остались пятна крови. Повторив манёвр, я всё же в какой-то мере отчистил лицо. И только сейчас до меня дошёл холод, царящий в этом помещении. Ткань рубашки хоть и плотная, но не спасёт от замерзания. Плащ мне, разумеется, не оставили. Впрочем, охладиться до серьёзной болезни или смерти я просто не успею. Не думаю, что герцог продержит меня живым так долго. Скорее всего, вернётся через пару часов и продолжит приятное для него времяпровождение. А пока можно поспать. Если смогу.

Вопреки ситуации, я всё же заснул. Вероятно, мозг здраво решил, что ему нужно отдохнуть и отключился. Проснувшись через некоторое время, я почувствовал себя несколько отдохнувшим, только всерьёз стал опасаться за свои руки и ноги. Уж слишком сильно их сдавливали верёвки. Как бы ни остаться калекой.

Как бы остаться в живых, усмехнулся я. Долгое время тревожился о том, как не попасться королю, а в итоге жизни угрожает совершенно посторонний человек, который не был вмешан во всё это, пока я... Нет, не я. Фрэн первым напал на меня. Если бы не нападение на тракте, то на роль "главаря-заговорщика" нашли бы кого-нибудь другого. Да, порой не знаешь, как обернутся те или иные поступки. Думаю, герцог думает точно также. Правда это не мешает ему убить меня.

Грустно усмехнувшись, я осмотрел свои нынешние апартаменты. Темно, грязно и мрачно. Крупная каменная кладка стен, с обвалившейся местами замазкой: таким образом, в основном, строят фундамент в районе торговцев и приближенных к нему улицах ремесленников, да людей среднего достатка. Слой грязи и пыли на полу, разбавленный мокрыми следами моих похитителей, говорил, что я тут первый пленник за долгое время. Впрочем, вероятнее всего, домик был недавно снят Фрэном специально для таких нужд. Как это пропустили люди Кейлена — вопрос. Хотя герцог тоже не дурак. Сделал всё через подставных лиц, а дальше дело в маскировке. Снаружи дом наверняка выглядит нежилым, а таких немало в торговом районе. На зиму многие торговцы (особенно сезонными товарами) предпочитают оставлять дома и переезжать на юг. А через два месяца, когда потеплеет и самое время для торговли, возвращаются назад с караванами товаров.

Вспомнив о весенней ярмарке, на которой были выставлены различные товары со всех концов нашего государства, а так же изделия столичных мастеров, я грустно вздохнул. Если выживу — обязательно схожу на главный рынок в первый весенний день, когда светит солнышко, когда с крыш, сверкая, срываются капли воды и по воздуху разносится ни с чем несравнимый запах пробуждающейся природы. Когда со всех сторон доносится ругань: это торговец и покупатель, к взаимному удовольствию, спорят о цене. На углу площади звенят бубенцы на колпаке скомороха, прыгающего по самодельному помосту и собирающего медяки за свои шутки. Изредка, тенями промелькивают мелкие воришки, стараясь срезать кошелёк у незадачливого посетителя ярмарки. А ещё чудесная выпечка, как у Эриты...

Новая вспышка боли в случайно шевельнувшейся руке вырвала меня из мечтательного состояния. Я снова в подвале, среди темноты, холода и страха. Хотелось есть и пить. Всё тело дрожало. Зубы выбивали дробь. Каждое движение головой тупой болью отдавалось в затылке. Я чувствовал сзади на шее уже засохшую струйку крови, неприятно стягивающую кожу. Да, хороший у меня сейчас вид. Лорд... Неважный из меня лорд, раз не озаботился своей безопасностью. Да и людей потерял. Снова. Жаль, хорошие были телохранители. Именно Грэг и Арл спасли меня там, на поляне, от людей Фрэна. А вот в этот раз не защитили своего лорда, но не их вина. Слишком большим было преимущество врагов и слишком глупым приказ этого самого лорда о том, что поедем втроём. Хорошо, что и среди людей герцога без потерь не обошлось. Троих я положил. Не зря меня Арнакан натаскивал.

Ну, когда же Фрэн придёт?!

Да, мне не хочется умирать, но сидеть и ждать смерти намного хуже. Я боюсь того, что всё же сломаюсь. Что попрошу пощадить, а этого себе никогда не прощу. Ну, приди же, закончи, что начал.

Словно в ответ на мои мысли, в коридоре послышались шаги, затихшие прямо за дверью. Через несколько секунд в темницу вошёл Фрэн, одетый в тёмную относительно простую одежду. Сразу так и не скажешь, что герцог. Только манера, да гордая осанка выдает аристократа. Но напрягал меня не вид врага, а длинная крепкая палка, которую тот сжимал в руке. Фрэн, оглядев меня с ног до головы, удовлетворённо хмыкнул:

— Плохо выглядишь.

— А ты сядь на моё место, и посмотрим, каким станешь, — огрызнулся я. Мало того, что посадил сюда, так ещё и издевается сволочь.

Герцог только усмехнулся. Потом напомнил, что я не в том положении, чтобы дерзить. А то без него не знаю. Но так получилось, что вместе с приходом Фрэна, пропал страх, а на замену появилась злость. Раздражало всё: место, герцог, ситуация, я сам со своей глупостью и эти верёвки. От ругани сдерживало только воспитание. Но оно совсем не мешало взглядом выражать всё, что думаю. Видимо, Фрэн превосходно умел читать по глазам, раз нахмурился и перешёл к делу:

— Вернёмся к нашему прошлому разговору. Кто стал свидетелем? И кто тебе помогает? Мне нужен полный список.

Я только покачал головой. В любом случае меня ждёт смерть, скажу или нет. Но вот испортить настроение герцогу я смогу. Не получив ответа, Фрэн нисколько не расстроился. Кажется, он этого ожидал. Поэтому вскинул палку и с хорошо читаемым удовольствием на лице ударил по моим ногам. Я вскрикнул от боли.

— Ты скажешь. Это только начало, — пообещал палач в лице дворянина. Моё лицо исказилось от боли, но через некоторое время вернулось нормальное выражение. Сила удара была не слишком велика, так что герцог не сломал мне кости. Решил поиграть подольше. — А вот продолжение, — новый удар, посильнее, теперь в солнечное сплетение. Согнувшись, насколько позволяли связанные сзади руки, я переждал, пока дыхание вернётся в норму. И только потом отпустил прокушенную губу и мрачно произнес:

— Сам решил всё делать? Не доверяешь людям? Знаешь, у тебя весьма странные навыки для герцога.

— Для тебя пришлось научиться, — криво улыбнулся Фрэн. Затем с горечью произнес: — Ты разрушил всё: мои дела, репутацию и жизнь моей дочери, в конце концов.

— Не понял, — искренне удивился я. — А при чём тут дочь?

— После того, что произошло, моя девочка потеряла возможность выйти замуж за представителя древних родов. Я прекрасно понимаю, чем сейчас занимается король, — его лицо исказилось от гнева. — И ты, вероятно, помогаешь ему найти ложные доказательства. Ведь так?

— Нет, — ответил честно. Помогает Кейлен, а не я. — И к тому же, думаешь, моя смерть что-то исправит?