— Поэтому я взяла за правило начинать разговор с чего-то впечатляющего. Чтобы после звучал только мой голос. Итак, ты впечатлен? Ты готов слушать?
Бадас внимательно, преодолевая приступ тошноты, глянул еще раз на лица Братанов, что смотрели на него в ответ пустыми отверстиями глазниц. Твердая рука аккуратно срезала 'маски', растянула на досках. Кровь послужила клеем, прихватив мертвую кожу к стене.
— Я прям впечатленный весь, — он постарался вымолвить это как можно спокойнее и безучастнее. Получилось не слишком удачно, но, по крайней мере, голос не сорвался в совсем жалкий писк, уже достижение!
— Это хорошо, — женщина в маске из живой тьмы искренне обрадовалась.
Темная фигура села на табурет близ кровати. Бадас поневоле вздрогнул, когда жуткая тварь оказалась так близко. 'Покровителя' не пугали смерть и жестокость, в том числе и содранная кожа, ему не раз приходилось заниматься подобными вещами. Ужасало до холодной дрожи не то, что было сделано, а в каких обстоятельствах это случилось. Незаметно убить и ободрать двух амбалов, едва ли не с младенчества выживавших на улице в бесконечной драке за жизнь... Для этого требовалось невероятное мастерство. Или какие-то иные умения, о коих не стоит говорить вслух, тем более, ночью.
Бадас не боялся никого из людей, но тот, кто сидел рядом, человеком определенно не был.
— Итак, я буду откровенна. Дело к утру, дожить до рассвета у тебя шансов мало. Но все же они есть. Для этого потребуется лишь подчинение. Без вопросов, со всей искренностью. И полная честность. Это понятно?
— Да.
— Ты местный 'покровитель', правишь кварталом. Собираешь дань, решаешь вопросы, судишь, определяешь доли, держишь весь теневой мир. Верно?
— Да.
Бадас никогда не думал, что можно обливаться ледяным потом. Теперь понял, что еще как можно.
— Ты знаешь всех в округе?
— Всех, кто живет поперек закона, — Бадас пытался отвечать как можно короче и внятнее. — Остальных как получится. Знаю многих. Кого не знаю, о том спрашиваю. Могу спросить.
Бандит напрягся, ожидая какой-то реакции, но, похоже, собеседник действительно ждал полной честности. Фигура кивнула, показывая, что довольна ходом беседы.
— Где-то здесь, в округе, живет человек. Это женщина, уже не девочка, еще не тетка. Выглядит, скорее всего, лет на двадцать. Но может и старше, смотря, чем занималась. Высокая, крепко сбитая, однако не мужиковата, просто сильная. Рыжая, не ярко, но возможно красится. Ты знаешь такую?
Бадасу пришлось облизнуть пересохшие губы, взгляд то и дело цеплялся за мертвые лица на стене. Пустые глазницы и рты словно продолжали захлебываться кровавыми слезами и немым криком.
— В округе много женщин. Надо спрашивать.
— Это нехорошо, — под струящейся личиной выражение было не разобрать, но голос выдавал сдержанное недовольство. Пока сдержанное. От двух немудреных слов Бадасу резко захотелось обмочиться.
— Много людей, — заторопился он. — Большие улицы! Этажные дома! Надо посылать на улицы, спрашивать, искать.
— У меня нет времени на расспросы. И ты будешь не спрашивать, а бежать, — здраво рассудила гостья. — Натравливать на меня своих подручных и стражу. Это нехорошо.
Жжение в мочевом пузыре стало почти невыносимым. Бадас понял, что сейчас он закончит как Братаны, возможно и лицо так же потеряет, чтобы впечатлять кого-нибудь, кто знает больше.
— Да, еще, — уточнила женщина-смерть. — Она появилась здесь не раньше минувшей осени. Возможно позже.
— Чем занимается? — выдохнул Бадас. В голове забрезжила мысль, но ее требовалось раздуть, как уголек, подогреть еще хоть чем-то.
— Хм... — фигура прищелкнула пальцами правой, звук прозвучал отчетливо и сухо, как сломанная ветка, несмотря на перчатку. — Действительно. Прежде она была подмастерьем в аптеке.
— Лекарка?
— Да, можно так сказать, — фигура склонилась ближе, и Бадас с большим трудом удержался от того, чтобы не отстраниться, забиваясь в угол меж кроватью и стеной.
— Я знаю об одной. Пришла в Мильвесс по осени чуть больше года назад. Крепкая, сильная. Порезала двух моих людей. Черноволосая, но может красится.
Бадас прервал речь и закашлялся, слова драли пересохшее горло, словно крупный песок.
— Продолжай, — вежливо попросила женщина
— Работает лекарем. Без грамоты, но рука набитая. Шьет раны как человек с опытом. Знает микстуры и травы.
Бадас добросовестно задумался, прикидывая, что еще могло бы относиться к сфере интересов жуткой обдирательницы.
— Одна. Пришла одна, ни семьи, ни друзей. Ни с кем особо не водилась, покровителей не искала, в гильдию не обращалась.
— Все?
— Д-да, — выдавил Бадас.
— А вот это уже хорошо, — констатировала женщина. — Очень хорошо!
Она выпрямилась и замерла как статуя, вероятно в раздумьях. Бадас тоже замер, опасаясь даже глубоко дышать.
— Отлично! — вернувшись из мира грез, убийца негромко хлопнула в ладоши. — Я рада, что у нас так хорошо все получилось. Теперь мне нужно еще две вещи.
— Всегда к услугам, — бандит сумел пошутить, пусть губы и дрожали как на морозе. Похоже, шутка пришлась к месту, да и смелость была оценена по достоинству
— Первое. Где мне ее найти. В каких местах бывает. Хотя... нет. Лучше так, где я сегодня найду ее совершенно точно. Думай хорошо, у меня нет времени на долгие поиски.
— Дом. Она снимает комнату. Городская тюрьма. Работает там.
— Тюрьму не надо, — махнула рукой визитерша. — Еще?
— Бретерская школа.
— Что!? — казалось, эта фраза глубоко, искренне поразила женщину.
— Она берет уроки фехтмейстера. Говорили, звезд не хватает, но учится неплохо. Недавно участвовала в дуэли. Противник отступил.
— Надо же, — хмыкнула черная тень в плаще. — Девочка извлекает уроки... Еще.
— Дом любовницы.
— Любовницы... Ох уж эта Искра! — теперь женщина искренне веселилась, но веселье это было диковатым. Как у злого ребенка, что поджигает уши лисичке-феньку ради смеха над искалеченным зверьком.
— Еще.
— Больше никуда не ходит. Бродит иногда по городу, в лавки заглядывает, но это как получится.
— Итого. Дом. Ученичество. Любовница. Три места. Все верно?
— Да. И.. осмелюсь заметить.
— Осмелься. Но кратко.
— Госпожа, вам понадобится кто-нибудь, кто знает ее в лицо.
— Это намек, что тебя не стоит прибавлять к?.. — дьявольская женщина указала большим пальцем через плечо, аккурат в сторону страшных мертвых масок.
— Я полезен! — Бадас понимал, когда нужно рвать на себе рубаху и показывать на все стороны света бандитский гонор, а когда нужно склонить голову ниже и облизать чужой сапог. И сейчас точно была очередь не гонора.
— Это, собственно, второе. Мне понадобятся люди. Наемные дубинки. Плачу золотом.
— Что?.. — Бадас таки не удержался от возгласа, очень уж быстро случился переход от кровавой мясорубки к сугубо рабочему предложению.
— Быть может, понадобятся люди, подручные, — с плохо сдерживаемым нетерпением сказала фигура. — Я не могу быть везде одновременно. И не хочу ждать. Если ты сумеешь объясниться со своими насчет... — она вторично ткнула в направлении бывших Братанов. — Или найдешь кого-то со стороны, мы договоримся.
— Но... зачем? К тво...вашим услугам любые мастера, — Бадас очень, очень не хотел еще больше впутываться в мутное дело. — У меня убийцы, воры, кто угодно, на любой вкус. Но не воины.
— Воины не нужны. Я сама управлюсь с кем угодно, — прозвучало как похвальба, однако похвальбой не являлось. Ведьма констатировала факт, в котором была совершенно уверена, и два лица на стене молчаливо подтверждали ее правоту. — Мне нужно 'мясо' на день или два. Жестокие ублюдки без чести и совести. Исполнительные, сметливые. Без лишних вопросов. Которые могут сжечь ребенка средь бела дня и скормить матери его прожаренные пальчики.
— Не выйдет, — покачал головой Бадас, насколько позволяла подушка. — 'Мясо' найдется, но за него придется отвечать.
'Покровителю' было искренне жаль, он хотел жить и не хотел составить трио с Братанами. Однако хорошо понимал пределы допустимого и надеялся, что жуткое создание без лица достаточно здравомыслящее, чтобы тоже их представить.
— Все должно работать, как заведено. Тихо, привычно, незаметно, — он честно постарался объяснить суть проблемы. — Если будет 'грязная' кровь и сожженные дети, стража встанет на дыбы, юдикаты возмутятся, суды начнут правосудить направо и налево. Будет следствие, допросы, присядут правильные ребята. Люди не поймут. Люди спросят — 'кто допустил?'. И повисну я не куском рожи на стене, а целиком в обнимку с гвоздями. Так на так выйдет.
— О, будь спокоен, — широкая улыбка призрачной убийцы растекалась в голосе, как подслащенное масло. — Уверяю тебя, в самом скором будущем Двор, советы и суды будут заняты совершенно иными делами. Его Величеству придется срочно жениться на страхолюдной островитянке. По этому поводу состоятся гуляния, погромы, сведения счетов, грабежи, а также многочисленные убийства. Так что лишняя пара мертвецов никого не огорчит и даже не привлечет внимания, поверь.
— Господи, помилуй, — прошептал Бадас.
— Итак, десятка людей мне хватит. Позаботься. Сначала навестим дом.
На стол с многообещающим звоном улегся полный монет кошель. Приятно увесистый, набитый до упора, в иных обстоятельствах он пришелся бы удивительно к месту. Но Бадас почувствовал, как у него замерзает душа.
— Вот задаток. Там хватит с избытком, сам решишь, кому и сколько дать. Не говоря о том, что ты хорошо заработаешь на знании о скорых погромах.
— Я-я-а... — все-таки 'покровитель' не выдержал ровности голоса, сорвался и заблеял, пусть на мгновение. Было стыдно.
Безликое создание снова наклонилось, ближе, чем прежде. Бадас посмотрел в подсвеченную багряными огоньками живую тьму и не обмочился лишь благодаря спазму, что сковал мышцы. Парализующий ужас растекся по телу.
— Дружище, — тихо, с бесконечной внушительностью сказала тьма. — Ты можешь поверить в мои рекомендации. Или не поверить. Выбор лишь за тобой.
Бадас закрыл глаза и глубоко вдохнул, просто, чтобы потянуть время, отодвинуть бремя выбора еще на пару мгновений. И понял, что пришелец, а точнее пришелица не пахнет ничем. Вообще ничего, ни тела, ни металла, ни кожи. Как будто сверху навис призрак.
— Десять человек? — выдавил он, не открывая глаз, боясь увидеть. — Я найду лучших.
Глава 24
Рухнувший мир
Елена ожидала, что ее ждет круговерть удивительных секретов и тайных дел. Но в реальности все оказалось скучно и тоскливо. Когда небо только-только начало терять глубокую черноту, женщины в сопровождении охраны покинули дом. Флесса оставила в доме трех сторожей, солидных и вооруженных до зубов. Баала их сразу начала кормить свежей выпечкой, а Малышка проснулась и, совершенно не пугаясь вооруженных людей, полезла знакомиться. Елена покинула дом с легким сердцем, понимая, что здесь все будет хорошо. Или, по крайней мере, безопасно.
К особняку герцогини добрались быстро, на лошадях, причем тут Елена снова почувствовала собственную ущербность — верховую езду лекарка так и не освоила за неимением лошади. Так что пришлось сесть за Флессой, хотя и в этом оказалась своя прелесть, можно было крепко обнять подругу, прижаться к чистому, надушенному цветочной эссенцией плащу.
Площадь перед особняком была обжита почти как в памятную ночь с поклоном, только дисциплины существенно прибавилось. С первого взгляда чувствовался порядок и единая воля, подчинявшая разношерстных бойцов. Внутри дома так же кипела напряженная жизнь — слуги, курьеры, просто вооруженные люди, бретеры и другие сомнительные личности сновали, ждали, торопились, поодиночке и в компаниях.
Все это крайне напоминало штаб перед началом решающей операции, и Флесса с ходу включилась в процесс. После короткой беседы с почти лысым дядькой, похожим на купца, который зачем-то нацепил толстенную цепь из чистого серебра без украшений, герцогиня поднялась в свой кабинет. Там быстро переоделась из мужского костюма в уже знакомое платье, а Елену попросту заперла в гардеробной.
Лекарка тому не особо огорчилась, потому что герцогская гардеробная рассчитывалась на долгий, вдумчивый выбор с примерками, а также философскими размышлениями — что именно подходит к моде, сезону, времени суток и самоощущению хозяина. Так что комната сама по себе могла заменить небольшой гостевой зал, здесь можно было даже подремать на диванчике и выпить хорошего вина, похожего на сангрию.
Елена и задремала под аккомпанемент хлопавших дверей, неразборчивых скороговорок и быстрых четких указаний Флессы. Слов через дверь было почти не разобрать, подслушивать не хотелось, понятно было только, что происходит нечто серьезное и требующее постоянного контроля. В других обстоятельствах сон бежал бы прочь, тем более что лекарка еще и не явилась на службу, и это обещало проблемы. Однако сказалась бессонная ночь, а тревогу насчет будущего смягчила цеховая грамота от Флессы. Тубус не помещался в кошеле, однако имел удобные петельки для подвешивания к поясу, так что Елена сразу надела его, отчасти, чтобы сделать приятное подруге, отчасти на всякий случай, вещь и в самом деле была невероятно дорогая, потерять жалко.
Новоиспеченная цеховая медичка пролежала в полузабытье примерно до полудня, затем суета резко понизила градус, словно все приказы были розданы, и наступила пауза между указанием и отчетами по выполнению. Герцогиня воспользовалась перерывом, чтобы разбудить подругу и отвлечься от текущих забот.
В кабинете почти ничего не изменилось, только у стены с книжными полками утвердился большой — в рост человека — магический хронометр из нескольких окружностей переменного радиуса. На столе герцогини появилось несколько мешочков с деньгами, отнюдь не из меди. Некоторые были развязаны, видимо для оперативных расчетов, так что золото и серебро перемешались, солидно искрясь под неяркими лучами солнца. Загадочная книга в черной обложке с замком лежала на видном месте, теперь раскрытая, вся испещренная пометками. На беглый взгляд это был обычный бухгалтерский календарь со множеством клеточек, большинство из которых было отмечено галочками, крестиками, зачастую с приписками на полях. По очевидным причинам подходить и вчитываться Елена не решилась. Еще на углу стола лежала сабля, а к одной из тумб примостилось нечто прямоугольное и плоское, завернутое в тряпку.
Болван со старинным доспехом оказался задвинут в угол, шлем скрывался под небрежно накинутой курткой очень интересной работы — снаружи дорогая материя с вышивкой, внутри стальные пластины и кольчуга из мелких колец. Будучи по факту бригандиной, одежда скрывала внешние заклепки пластин и со стороны казалась просто манерным платьем избалованного аристократа.
Флесса не стала тратить время на пустой разговор и сразу приступила к главному:
— Пока у нас затишье. Хочу поговорить о важном.
— Давай, — согласилась Елена, надеясь, что сейчас узнает в чем же тут дело.
— Поедем со мной.
— Куда? — не поняла Елена.