Неандерталец

— Папа, смотри,— оказывается, пока он возился с Младшей, вернулись охотники и Лэнса показывал лежащего на земле огромного зайца, приподнимая его голову за длинные уши. И как только дотащил гиганта. Позади него стоял ухмыляющийся Эхекка с поросенком.

— Здесь хорошая охота, Эссу, если даже дети могут найти себе добычу по силе. Надо было большеносым с Круглой горы не на Закат уходить, а на эту равнину. Если бы не трус Зэгу и его братья..,— подошедший большеносый пальцы которого крутили клыки на его любимом ожерелье метнул пренебрежительный взгляд на трофеи.— Но нам нужно больше мяса, чтобы ты его испортил своей 'белой эссой'. Энку завтра пойдет и убьет однорога.

Дался ему этот лохматый носорог, есть же и не такая опасная добыча, но крепыш уже несколько раз упоминал желанный трофей с тех пор как ушел с нагорья на равнину. Похоже, добыть его стало идеей фикс. Планы пойти с ним завтра вместе в пещеру, чтобы исследовать второй зал, придется перенести. Не надо командовать напрямую свободолюбивым большеносым, а то врежет как этому родственнику Зэгу.

На ужин Андрей разрешил пустить и зайца и поросенка. Все-таки только вернулись успешно с похода к Белой горе, людям нужен праздник. Сам разделал мясо, подсолил его, добавил лукочеснока, жалко только мало его было и под неодобрительным взглядом Энку начал нанизывать на нарубленные палочки.

— Эссу, это неправильно. Лучшее мясо охотникам, потом женщинам, только затем детям. Всегда так было.

— У нас другой обычай Одиночка, сначала надо накормить детей, затем поедят остальные. Когда ты станешь старый, то эти дети дадут тебе кусок мяса.

— Неправильно это.

Все наелись, Андрей встал, чтобы подкинуть в костер дров. Под руку попалась сухая палка формы подковы. А что если..

— Эдина, неси свои вещи.

Где-то в ее скарбе рядом с удивившей его веревкой он видел сухожилия. Так, соединил свободные концы палкой, привязал к ней крепко четыре сухожилия— больше нужной длины не нашел— с другой стороны закрепил их прямо на полукружье. Потрогал пальцем. Не бренчит. Слабо натянуто. Может закрепить палку перпендикулярно и на другом конце? На все манипуляции ушло больше часа. Теперь подкрутить обе палочки как можно туже и зафиксировать. Потрогал ногтем. Собравшаяся вокруг семья отпрянула при странных звуках. Это вам не в свисток дудеть, к трели которого все уже привыкли.

Бренчать пальцем было не очень комфортно и Андрей решил использовать щепку. Он никогда не увлекался музыкой, но звучавшие сейчас звуки казались такими родными, откуда-то из будущего. Он начал петь под это бренчание. Поскольку поэтическим талантом он никогда не отличался, то это был скорее рассказ об их последнем приключении. Конечно же, с преувеличениями. Про себя он назвал его 'Сражение у 'Трех зубов'. Сюжет был хорошо известен всем присутствующим. Он рассказал как мудрый Эссу узнал, что семья белогорцев, где находились Эдина, Лэнса и Имела подвергается опасности. Не смотря на то, что он еще не полностью оправился от болезни, отправились они с Рэту на помощь через Длинную гору и повстречали по пути могучего Энку и позвали его присоединиться к ним на обратной дороге. С ними от Белой горы ушел и легконогий Эхекка, с которым не всякий ветер зимой сравнится скоростью. Недалеко от 'Трех зубов' напали на них темнокожие, ситуация казалась безвыходной. (На этом месте все дружно ахнули, переживая за героев). Но Эссу нашел выход, быстрый Эхекка спустился с обрыва высокого холма и скрылся в степи, хотя она и кишела гиенами и всюду ожидала опасность(слушатели громко одобрили храбрость Эхекки), а сам он и Рэту подкрались поближе к врагу. С первыми лучами солнца увел Эхекка множество темнокожих за собой в степь, а на оставшихся напали Эссу и Рэту. Много убили они врагов, но их становилось все больше и больше. И тут пришел на помощь могучий Энку, который своим копьем может одним ударом убить сразу двух темнокожих и была одержана победа. За свою силу и храбрость получил бесстрашный Энку ожерелье, которое дал ему мудрый Эссу. Путь все видят, какой могучий охотник этот большеносый.

К завершению рассказа из четырех сухожилий не лопнуло только одно, но это не имело никакого значения. Больше всего были впечатлены не участвовавшие в событиях дети и Грака, с уважением поглядывающие на ожерелье Энку.

— А ведь я, пожалуй, первый поэт этого мира, — Андрей купался в восхищенных взглядах благодарных слушателей.— Если только какой-то 'самый мудрый' не составил уже конкуренцию в зимней пещере кроманьонцев.

— Ты мой мужчина, Эссу, хотя ты уже не тот Эссу, что был раньше. Хорошо, что Рэту не закрыл тебя плитой на Холме Ушедших,— холодная Эдина этой ночью была нежна как никогда,— я уже не хочу возвращаться на Белую гору. Имеле и Лэнсе нравится здесь.

Оказывается она до сих пор не оставляла мысли о возвращении назад. С одной стороны это его огорчило, с другой— характеризировало Эдину как женщину предусмотрительную и осторожную. Все-таки она с детьми отправилась в неизвестность с человеком, в котором от ее мужчины только телесная оболочка. Кто знает, что в его голове. Но нужно ее все-таки убедить, что и в нем осталось что-то и от старого. И проявлять осторожность. Мало ли какие тараканы у нее еще в голове.

— Во мне живет и старый Эссу. Я иногда вспоминаю то, что происходило до Холма Ушедших. Как убегал от темнокожих, прыгнул в реку с обрыва, как Рэту нашел меня на отмели. И к Белой горе мы пошли только потому, что так хотел прежний Эссу, он сказал мне, что вы находитесь в опасности. Может я просто забыл многое от удара, а сам я прежний,— последней фразой Андрей подсластил пилюлю для своей женщины.

Утром первым делом полез в 'дагар', вода стала ощутимо холоднее. Видимо, уже осень, хотя листья еще зеленые. Начал брить ножом отросшую после похода к Белой горе бороду. К нему присоединился и Рэту, а затем и Эхекка, поддавшись их влиянию, подправил кремневым лезвием свои жиденькие рыжие волосы на маленьком подбородке. Заставил Эдину укоротить на голове скрутившиеся в сосульки длинные волосы. Не удержался, собрал золы с прогоревшего костра, вымазался с ног до головы и нырнул воду. Хорошо. В отражении в воде на него смотрело помолодевшее лицо. За всем этим наблюдал Энку, неодобрительно покачивая головой.

Не помешало бы и детей умыть с утра, пока они отсутствовали Грака, наверняка, не очень настаивала на этой процедуре. Кстати, куда они подевались? Где-то послышались крики нешуточного спора. Все взрослые пошли на шум и вышли к скале, где Андрей когда-то нарисовал себя, детей, Граку с Рэту и подписал гордой подписью 'Семья'. Картину теперь дополнили узнаваемые фигурки Эдины, Имелы, Лэнса, Энку и Эхекки. Особенно внушительно выглядела фигура Энку— пониже других взрослых, зато с огромным ожерельем. А спорили Старшая, Младшая и Ам из-за того, как правильно написать под рисунками имена.

'Скоро места на скале не останется если так дальше пойдет',— размышлял Андрей, собственноручно выводя имена новых членов все еще небольшой семьи. А теперь все в школу.

— А-а-а-а.

— Б-б-б-б.

— Бпбпбп.

Дело пошло веселее. Гаги и Ам выговаривали звуки гораздо четче, не иначе как тренировались в его отсутствие. Андрей удивился, когда из деревянных букв Старшей Младшая выложила собственное имя. Гении здесь одни, что ли? Потом понял, что она просто запомнила надпись под собственной фигуркой на скале. Имела и Лэнса пока еще запинались, но ничего, скоро догонят. Как не крути, а на его стороне отшлифованная тысячелетиями система образования. И не таких недорослей обучали письму и счету. Время от времени в 'класс' под деревом заглядывали любопытствующие Эдина с Гракой. Рэту с Эхеккой ушли на охоту, а Энку в одиночку искать своего носорога. Если он его добудет, то, наверное, будет мечтать о мамонте, на меньшее не согласится.

Скоро дети и женщины ушли собирать коренья, зерна и ягоды и Андрей неожиданно остался на поляне один. Это была удивительная тишина после утреннего гама. Может за дровами сходить? Он нашел толстый ствол рухнувшей сосны, наполовину изъеденный с одной стороны по длине трухой. Тяжелый. В выемке скопилось большое количество застывшей смолы. Ну что же, гореть будет лучше. С трудом дотащил до места. Разжег костер, скоро придут собирательницы и захотят поесть— надо что-нибудь приготовить. Добавил щепку с куском смолы, чтобы пламя стало ярче. Смола загорелась ровненьким пламенем— никакого фейерверка. Андрей разочарованно посмотрел на приволоченный ствол— жара от такого пламени не будет и ничего не поджарить. Женщины с детьми все никак не приходили, может в пещеру сходить и осмотреть второй зал, пусть даже и без Энку, надо бы тогда ветки собрать для освещения. Щепка со смолой все также продолжала гореть, хотя прошло уже минут 10, не меньше. А ведь ветки бы уже прогорели, а смола все еще горит... . Наковырял ее целую кучу и сложил пирамидой. И что теперь, прицепить ее куски к чему-то обмотать и поджечь?

— Эссу, что это,— подошедшей с охапкой корней Эдине не понравился его отрешенный вид.

— Это смола, она горит,— рассеяно ответил Андрей.

Его женщина пожала плечами и ушла, осталась только Старшая.

— Она плохо горит, Эссу.

— Зато долго. А зимой в пещере долгие вечера, Старшая.

— Может использовать сухую кору той же сосны и положить на нее эту смолу?

Получился пучок из кусков коры, который он закрепил на конце расщепленной палки, втер в нее мягкую смолу. Теперь поджечь. Кора потихоньку прогорала, только нужно было иногда подкладывать понемногу смолы.

— Старшая, наковыряй побольше смолы, мы идем в Дом Гррх,— Андрею не терпелось побыстрее использовать только что изобретенный факел. С собой взяли еще и Лэнсу, незачем ему с женщинами оставаться, которые заняты хозяйственными делами.

Они сделали три факела и Андрей наконец-то осмотрел второй зал. Стена, которая примыкала к комнате Гррх, вверху немного скашивалась в сторону маленькой комнаты. Значит в этом месте она тоньше— вдруг удастся ее пробить, тогда проблема с вытяжкой для костра будет решена.

— Эссу, в углу трещины,— глазастая Старшая углядела что-то.

Андрей нашел удобный булыжник по руке и ударил в место, на которое она указывала. Камень здесь был какой-то слоистый, синеватого цвета и легко отбивался. Была бы у него кувалда, дело пошло бы куда быстрее. Наконец, после очередного удара булыжник куда-то провалился— образовалась дыра точно по его размеру. Потянуло свежим воздухом. Как не удивительно, но никакой дыры в комнате Гррх не было, значит, есть еще одна узкая параллельная трещина кроме той, которую они обнаружили вместе с Энку. Но главное, теперь и в этом зале они смогут зимой развести костер, а значит у них три жилые комнаты.

— Эссу, сейчас время школы, нам надо домой,— Старшая прервала его мысли об уютной зимней квартире. Но он ведь сам назначил такой график их жизни и надо его придерживаться.

— Это называется 'ноль', Старшая,— Андрей решил начать вечерний урок с арифметики.

— А сколько это?

— '1' и '0' вместе это столько, сколько пальцев у тебя руках, а '0' сам по себе это ничего.

Ну вот как ей объяснить этот символ; от попыток у него начала побаливать голова.

Интересно, что счет давался всем легко, пока не дошли до этого самого нуля. Он втыкал палочки в землю и говорил, какая это будет цифра и рисовал ее изображение. Пока не дошли до десяти.

— Попробуй вырезать из дерева цифры так же, как это ты сделала с буквами. Так будет всем легче запомнить.

— Вот заставлю зубрить таблицу умножения, тогда будете знать, — Андрей мстительно позлорадствовал.

Солнце садилось за горизонт, когда наконец-то пришел недовольный Энку, который так и не встретил своего носорога, зато принес связку птицы.

— Ты не видел Рэту и Эхекку?

— Энку целый день был один.

Темнота неумолимо накатывалась, Андрей нервно ходил кругами по поляне, пока ночь не вступила полностью в свои права. Стало окончательно ясно, что рыжий и быстроногий сегодня уже не придут.

Удивительно, но отсутствие обоих беспокоило, похоже, только его. Даже Грака с веселым видом натягивала на заготовку шкуру для будущих 'сапожек'. И где их искать, пойти они могли куда угодно. Может в следующий раз обговаривать маршруты, не зря же они карту вылепили. Пора научить ею пользоваться в практических целях, чтобы в любой момент можно было отправиться на помощь.

— Рыжий и тощий придут завтра, или послезавтра. На охоте чего только не случается. Как-то еще до того, как меня прогнали из семьи большеносые из под Круглой горы я пять закатов ходил по горам, пока не добыл криворога,— ответил на его опасение Энку.

— Ну хорошо, но если завтра опять пойдешь за однорогом, то внимательнее смотри по сторонам— вдруг их следы увидишь, мне как-то будет поспокойнее.

— Говорят, что раньше на равнине можно было ходить за зверем и за 10 зим ни разу не встретить ни охотников из других семей, ни их следов, а темнокожих метающих тонкие копья многие и вовсе не видели. Теперь же на равнине зверя стало меньше, а людей больше. Почему так, Эссу?

— Сколько людей было в семье большеносых у Круглой горы?

— Много, шесть раз пальцев рук.

— А сколько было десять зим назад?

— Шесть раз пальцев рук.

-Почему, разве не каждый зиму женщины приносят ашку или гагу?

-Не каждую, но приносят. Но много умирает.

-Вот тебе и ответ, пока вас было шесть раз пальцев рук вам хватало еды. И в других семьях всегда людей было примерно равное количество, поэтому им хватало добычи рядом, и не нужно было далеко идти. Ничего странного, что могли и не увидеть на равнине друг друга по десять зим. Разве что за женщиной ходили друг к другу. Теперь же появились темнокожие. Их много, еды на всех уже не хватает и нужно идти за зверем по несколько закатов. Тем более темнокожие бьют зверя больше, чем им нужно. Вот и стало тесно на равнине, а станет еще теснее.

— Мы тоже уйдем на Закат,— большеносый погрустнел.— Мне здесь нравится.

— Если все уйдут туда, то и там станет тесно. Нам нужно придумать другое решение.

— Эти темнокожие совсем как люди из семей, которые живут за рекой в горах. Если чужие к ним придут, то могут и убить. Никто им не нужен и никого не хотят видеть. Заречные и мясо могут сырым съесть, дров мало у них там. Иногда приходили к нам, когда у них женщин много умирало. Наверное, они до сих пор не знают, что есть темнокожие. Они не только про темнокожих не знают, но и про длинноногих, и про белогорцев, и про семью Граки. И никогда не узнают уже. Посмотри Эссу, какие мы все разные, твоя Эдина из длинноногих, она выше меня на голову и еще немного, белогорцы все рыжие как и ты, а люди из семьи Граки выглядят как длинноногие, но ростом как рыжие. Мы, большеносые самые сильные и невысокие. Все наши семьи общаются между собой, мы меняемся женщинами и не нападаем друг на друга.

Послышалось звуки струн изготовленного им вчера предка форминги. Кто-то успел натянуть новые сухожилия взамен лопнувших, и теперь музицировал. Оказалась — Грака. Женщины и дети уселись вокруг нее кружком. Перебиранием струн белобрысая решила, кажется, не ограничиваться, а еще и спеть его 'Сражение у 'Трех зубов'. До них ветер доносил отрывки фраз