Участок-3. Зенит

А вот людей неравнодушных директриса выживала быстро.

Оно и несложно — такие люди тихо сидеть не умеют.

Один, второй...

Много времени ей не потребовалось.

А через год, примерно так воспитанники начали умирать.

Один, второй...

Вроде бы, от естественных причин? Да, безусловно. Когда погибают дети с патологиями, это не слишком удивляет. У них были кошмарные родители, наркоманы и алкоголики, у них куча врожденных болезней — чего тут удивляться?

Никто и не удивился.

У кого-то сердечный приступ, у кого-то давняя патология, у кого-то пневмония, у кого-то грипп... То есть — как прикинула Ирина, начальник врачебной части тоже был в деле. Ктот-то ж справки о смерти выписывал...

По отдельности?

Да ничего необычного.

А вместе?

Если в одном детском доме за год погибает сразу пятеро детей?

А то и побольше?

Наверное, кто-то свой у директрисы был...

— Но вы ведь не только поэтому ушли? — Ирина смотрела серьезно, испытующе... — Дети и раньше умирали, вас это уйти не заставляло?

— Н-нет...

— Так почему?

Ирина ждала. И наконец...

Видимо, подслушивать, подглядывать и оказываться не в том времени и не в том месте — это национальная традиция.

Причем — всех народов, включая якутов и алеутов.

Евгения Михайловна однажды ночью проснулась и захотела пить. Так глупо, купила соленую сельдь — и всю скушала на ужин. Но селедка так пахла, и была такой ужасно вкусной... с картошечкой, с лучком — устоять было просто невозможно.

Она поужинала, а ночью так захотелось пить...

Как известно, нужен горячий несладкий чай, иначе не напьешься. А заварка, как на грех, кончилась. Пришлось идти на кухню. Там-то нянечка-санитарка и подслушала разговор.

— Они с директрисой прощались.

— Кто?

— Молодой человек...

Ирина принялась расспрашивать внимательно, вдумчиво, и спустя полчаса кивнула.

Похоже, вампир там и отметился. И — неудачно.

То ли он на директрису воздействовал, то ли как-то иначе, но...

Но!

Евгения Михайловна оказалась чувствительна к подобного рода существам. И почувствовала... неправильное.

— Руку дайте, — попросила Ирина.

— Зачем?

— Дайте-дайте... пульс посчитаю.

— Да он вроде и так нормально...

Ирина хмыкнула.

Не могла же она сказать, что ей надо просто дотронуться. Чтобы почувствовать...

— У меня тонометр есть, — вмешался директор. И очень кстати.

— Давайте его сюда, Константин Алексеевич, — обрадовалась Ирина.

Пара секунд, больше ей и не нужно...

Взять Евгению Михайловну за руку, поправить рукав, надеть манжету тонометра...

Ведьме — достаточно.

А ведь и правда — могла испугаться. До истерики испугаться, до сумасшествия. Были у женщины в роду... нет, не ведьмы. Не колдуны, не пророки...

В роду у нее отметились оборотни. Давным-давно, может, лет пятьсот тому назад. А у них чуйка — дай Бог всякому.

— Евгения Михайловна, не бывало с вами такое, что не хочется куда-то идти, или что-то делать, или человек не нравится?

— Бывало.

— Прислушивайтесь к себе чаще, — посоветовала Ирина, глядя на тонометр. Тот, как и следовало ожидать, показывал 120 на 80, хоть сейчас в космос запускай, это при пульсе 60.

Красота!

Хотя чтобы у оборотня сердце заболело, в него надо выстрелить, желательно серебряной пулей. А тут... хоть и далекий потомок, а здоровье все равно должно быть железное.

Железобетонное.

— Могла она и почуять инаковость вампира, и испугаться... при прочих равны шансах эти твари оборотней рвут в клочья. Поэтому оборотни стараются или не связываться, или уравнивать шансы с помощью подручных средств. К примеру — осиновый кол, засунутый в любое место, по выбору вампира.

Ирина подумала, что она столько за этой клыкастой сволочью гоняется...

Поймает — сама убьет!

* * *

Евгению Михайловну она расспросила еще немного, о порядках на ее прежнем месте работы, и отпустила.

Директора поблагодарила.

— Отдельно хочу вас попросить — не увольняйте Евгению Михайловну. Пожалуйста. Она нам очень помогла.

— Разве что... вы уверены?

— Что с той работы проблем за ней не придет? Уверена.

Директор хмыкнул, но спорить не стал.

— Туда приду я, — вежливо пояснила Ирина.

— Вы уверены, что справитесь?

Девушка хмыкнула.

— Сейчас не девяностые. Должна справиться. Обязана.

Мужчина улыбнулся.

Ну, коли так...

Они дружески распрощались, и Ирина отправилась к Кириллу.

— Юля — отработана. Бестолку. Видимо, потому вампир ее в живых и оставил, — подвел итог Кирилл. — Попробуем с этой директрисой? Как ее, кстати, зовут?

— Юлия Ивановна.

— Забавное совпадение. Думаешь, она еще жива?

— А кто там будет искать? — Ирина пожала плечами. — По документам, небось, все нормально, а в остальном... кому нужны эти дети?

— В природе такие не выживают.

— А мы тратим на них ресурсы, силы, время... да?

Оборотень молчал. Жестоко, но ведь правда?

— Спарту это не спасло, — заметила Ирина. — А если бы они выхаживали слабых...

— То сгинули бы еще раньше.

— Или наоборот — родился бы человек, способный повести их к процветанию? Кто теперь скажет?

— Никто.

— И потом, человек — не животное.

— Вот и проявляли бы это в ответственности. Совместимость смотрели, ясно же, что некоторым парам нельзя детей заводить друг от друга...

— Рано или поздно мы все лечить научимся.

— А пока на планете перенаселение. И ее ресурсы мы тратим все активнее...

— И в космос полетим.

— Ага, полетим мы. На большой губной помаде, ярко-розового цвета...

— Эй, святого попрошу не касаться.

— А если на косметику — и то выделяется больше денег, чем на науку?

Ирина хмыкнула.

— Поумнеют, рано или поздно...

— Только бы слишком поздно не было.

Дальше ехали молча.

* * *

— Мать твою сорок восемь через семь гробов в один...

Вопль Ирина услышала, войдя в участок.

И — застыла.

Попугай!

Тот самый, здоровущий, кстати — жутко дорогой. Но что он здесь делает?

Ответ Ирина получила ровно через минуту — от Сени.

— Спрячься. Иван Петрович тебя сейчас...

— За что?

— За эту пернатую радость...

— Не поняла?

Сеня заржал и объяснил доступно.

Попугай оказался собственностью одного капитана дальнего плавания. Да, есть и такое в Кораблике.

Ходил капитан на корабле ВМФ, неплохо зарабатывал, а в Кораблике собирался жить, когда демобилизуется.

Здесь у него мать, опять же — уютно и цены на жилье божеские...

Попугая украли около месяца назад.

Мать поплакала — поплакала, да и уехала на курорт, поправлять здоровье. Тоже — на месяц.

— А почему птичку на передержке — не?

— Вот потому.

Попугай словно почувствовал, что речь идет о нем, и разразился такой тирадой, что руки у Ирины сами к карандашу потянулись.

Записать!

Выучить!

И цитировать при необходимости. Сантехникам, к примеру, или алкашам каким...

— И что?

— И так целый день. Передержка не справилась, попугая отдали нам.

— А мы его сплавить никуда не могли?

Ответить Сеня не успел. Хлопнула дверь.

— Алексеева! Явилась?

Иван Петрович воздвигся на пороге, словно Немезида в кителе. Грозный и неотвратимый.

— Так точно, — кивнула Ирина.

— Тогда...

Больше Иван Петрович и сказать ничего не успел.

В участок явилось — ОНО.

Чудовище обло, озорно, хтонически и беспощадно.

Дверь снесла, не замечая преград, мадам Глинская.

— Марина Ивановна.

Иван Петрович произнес это таким обреченным тоном, что проникся даже попугай.

Замолчал на минуту.

Паузой тут же воспользовалась Марина Ивановна Глинская.

— Я сколько буду вам звонить!? Вы что — не понимаете!? Это важно!!! Это вопиющее нарушение законности!!! Это геноцид...

Возможно, она бы рассказывала больше.

Возможно, она бы рассказывала громче.

Но...

Попугай открыл рот. И вежливо, громко, исключительно в непристойных выражениях поинтересовался:

— Какого ... и ... орет эта ...?! Она ... и ...?!

Онемели все.

Полиция — так точно. А вот Марину Ивановну так просто было не сломить.

— Заткните это чудовище!

— Сама ты ... и ... старая ... и облезлая ...!!! — ответствовал попугай.

— А ты...

— А ты...

— ...!!!

— ...!!!

Полиция в немом восхищении наблюдала за битвой титанов.

Сеня (гад!!!) спрятавшись за дверью, включил телефон — и вовсю снимал видео. Ирина и сама бы не отказалась, но боялась шевельнуться — как-никак она находится на линии огня. Не стоит привлекать к себе лишнего внимания, была бы возможность, она бы под стол отползла.

Сражение продолжалось около получаса. И лидировал в нем — попугай!

Марина Ивановна, исчерпав все доступные ресурсы, попробовала схватиться за сердце и опуститься на пол.

Попугай взмыл под потолок.

— Начинаю ковровое бомбометание! — металлический голос прорезал атмосферу участка.

Ирина пригнулась, но птица оказалась исключительно меткой.

По мнению всех присутствующих (они, конечно молча держали свое мнение при себе, не дай Боже озвучивать такое вслух!), полученная клякса очень украсила Марину Ивановну. Оказалась и к месту, и к лицу, и к волосам, и вообще... это же удобрение?

Может, волосы еще подрастут?

А вот дама не оценила подобной заботы.

Вместо того, чтобы поблагодарить, она подскочила, забыв, что собиралась разыграть сердечный приступ, заорала нечто нецензурное, активно поддержанное попугаем — и вылетела вон.

Даже дверью на прощание не хлопнула.

— Это полицейский произвол! Я буду жаловаться в Гаагу! — донеслось откуда-то со двора.

Несколько минут в участке царила тишина.

Потом Сеня вышел из укрытия и покачал телефоном.

— Кому видюху скинуть? На ютуб я сейчас ее и так солью!

— Мне! — тут же опомнилась Ирина.

Иван Петрович хмыкнул. Но тут же вспомнил, что он начальство, и распорядился.

— Видео сбрасываешь на компьютер, пусть все, кто захотят, себе скопируют. Насчет ютуба — я этого не слышал. А птицу...

Взгляды были ну очень умоляющими. Даже у попугая...

Иван Петрович достал из кармана бумажник.

— Алексеева!

— Да, Иван Петрович?

— Рысью на рынок. Орехи эти твари едят?

— Да, Иван Петрович.

— Вот, купи. Только хороших, свежих.

— Давайте я схожу, — вызвался Сеня. — Я знаю где, самые лучшие выберу.

— Давай. Ладно уж. Пусть живет.

— .... Ура! — отреагировал попугай, взлетая на шкаф со служебной документацией. И уже оттуда добавил с жутким славянским акцентом:

— Но пассаран!!!

* * *

— Рассказывай.

Ирина скрывать не стала. Ничего.

Иван Петрович слушал, слушал, а потом покачал головой.

— Ириш, нам просто ничего не дадут сделать.

— Вообще?

— А что ты хочешь?

— Поговорить с этой... дирекрысой.

— Не дадут. Еще и посмеются. Она от всего отопрется, да и есть у нее кто-то, даже не сомневайся. Есть.

— И что? Найдем кого им противопоставить...

Ирина не стала упоминать, что за ней стоит церковь. А это — веский аргумент в любые времена.

— Алексеева...

Ирина подняла брови.

— что, Иван Петрович?

— Не начинай, а?

— Да я и не начинала еще...

— Вот и не надо. Сиди смирно.

— Это — приказ?

— Показал бы я тебе приказ, да поздно уж... Что ты за человек, Алексеева?

По мнению Ирины, вопрос не требовал ответа.

— Оно тебе — надо?

На это можно было и ответить.

— Так точно, Иван Петрович. Разрешите идти?

— Подожди минуту.

Начальник вышел из-за стола, подошел вплотную к девушке.

— Думаешь, я самодур? Или специально палки в колеса ставлю?

Ирина промолчала. А что тут скажешь?

— Думаешь. Так вот. За тебя же, дура, боюсь. С меня голову фигурально снимут, а с тебя — буквально! Жизнь это не кино, кавалерия из-за холмов не прибудет вовремя! Тебя сожрут, не меня... уберут — и все тут.

— Авось, совладаю.

— А если нет?

— Справлюсь.

— ты ведь не остановишься?

Ирина покачала головой.

Не остановится. Даже не притормозит.

— Ладно... — вздоху Ивана Петрович позавидовал бы даже кит. — Проведи негласную проверку, потом, если что накопаешь — оформим уже бумагами. Если что — сама знаешь, что делать.

Не разрешение, но близко к тому. Хоть палки в колеса вставлять не будут, и то хлеб.

— Разрешите идти?

— Иди вон, птичку корми. Поняла?

— Так точно, Иван Петрович.

Поняла. Но все равно... обидно. Хотя и непонятно — почему обидно? О ней заботятся, ее уберечь хотят, ее...

И не знает Иван Петрович всего расклада. И что она ведьма — тоже не знает. И не нужно ему такое знать, ни к чему.

А дело это она не бросит. Проверим оперативную информацию, а там и посмотрим, куда и кого.

Мы пойдем другим путем.

Ирина коснулась кармана, в котором лежала и грела душу визитная карточка генерала.

Посмотрим еще, кто будет смеяться последним. Но уж точно — не вампир. Его Ирина клыков лишит при первой же встрече.

* * *

— Кирилл?

— Да?

— Слушай, я официально не могу к этой крысе-директрисе явиться. Поможешь?

— Чем?

— Хочу явиться неофициально. Есть куда ее отвезти для допроса?

На том конце волны подавились телефоном. Или принц временно превратился в прекрасного лягушонка?

— Ириша, это — ты?

— Я. А что?

— С ума сошла?

— Кир, мне надо знать. Понимаешь? Надо!

Оборотень задумался. А потом на что-то решился.

— Ладно. Я за тобой вечером заеду.

— Спасибо, Пятачок, ты настоящий друг.

— Сама ты... как я тебе Пятачок?

— Спасибо тебе, крутой кабан Полтинник!

* * *

Ирина отдавала себе отчет в своих действиях.

Она собирается нарушить закон.

Она планирует похищение человека, пытки и убийство в составе ОПГ.

Нравится ей это?!

НЕТ!

Но и другого выхода Ирина не видела. Как еще узнать необходимое? КАК!?

Да, она применит свою силу ведьмы в антигуманных целях. Раньше — так получалось, она с ее помощью спасала, лечила, восстанавливала порядок, а сейчас?

Сейчас она сделает все, чтобы вытряхнуть информацию из гадкой гнусной крысы.

Но...

Вы всерьез полагаете, что мразь, которая обрекла на смерть детей (пусть и неполноценных) заслуживает жизни?

Разве только в клетке. В виварии. Там, где студенты учатся резать мышей и лягушек.

А пока Кирилл не позвонил, можно забежать в больницу к подруге.

Ирина загрузила пакет плитками шоколада и прессованных сухофруктов, бросила туда лимонов и апельсинов, добавила пару пачек сока.

Отлично.

Идем к Люсе.

* * *

Подруга не скучала И даже не лежала.

Ирина нашла ее — на площадке.

Люся с невинным видом курила сигарету, а рядом стоял подозрительно знакомый доктор. И лицо у подруги стало какое-то смущенное...

— Привет, — помахала пакетом Ирина. — Люська, как дела?

— Иришка!

Подруга повисла у ведьмы на шее, чуть-чуть повизжала и крепко расцеловала Ирину в обе щеки.