Участок-3. Зенит

— Очень даже результативно, если у меня пока и уши и хвост на месте.

Ирина фыркнула.

Эмма Марковна вздохнула, и продолжила.

— Вы не представляете, как Коля берег сына. Чуть что — в больницу. Чуть что — к специалистам иного профиля. Ко мне он мальчика привел в десять лет.

— Дайте угадаю. Проклятье на нем не лютовало и не зверствовало? — уточнила Ирина.

— Абсолютно верно. Вот что значит — поиск. Частенько угадываете?

Ирина покачала головой.

— Не угадываю. Строю логические цепочки.

— Правильно строите. Действительно, мальчику становилось то лучше, то хуже, но дело неуклонно шло к печальному концу. Коля решился поставить все на карту. Иногда — если вы в курсе, проклятия накладываются на время, на условие... нет?

— Эмма Марковна, вы объясните, как для идиотов, — попросила Ирина. — Я недоучка, я так лучше пойму.

— Доучитесь, — даже не минуты не засомневалась некромантка. — Вот смотрите, чтобы проклятие сбылось, необходимы две вещи. Первая — на человеке должна быть вина. К чистому грязь не липнет, с того, кто перед тобой ни в чем не виноват проклятие скатится. И достаточно быстро, года не пройдет.

— А если я считаю, что перед человеком ни в чем не виновата?

Эмма Марковна улыбнулась и изобразила руками весы. Покачала ладошками.

— Мы субъективны. Жизнь и магия объективны всегда.

— А обязательно вина должна быть передо мной?

— Смотря как ты проклятье кладешь. К примеру, была у тебя подруга, она влюбилась в недостойного человека, залетела, сказала ему об этом, получила резкий отказ, сделала аборт, умерла. Виновен этот человек перед тобой? Перед твоей подругой — да, а перед тобой?

— Он же лишил меня подруги?

— Нет. Подруга лишила себя жизни сама, равно, как и своего ребенка. Это был ее выбор, ее право — это понятно?

— Да.

— А мужчина виновен в безответственности. Он допустил беременность, он жестоко поговорил с девчонкой, он не взял на себя ответственность — результат в морге. Он виновен. Не перед тобой, но если ты его проклянешь — проклятье прицепится.

— Безгрешных у нас вообще-то нет.

— Когда мне было восемь лет, я украла в школе кисточку для рисования. Она мне очень уж нравилась. Но это не убийство...

— Ага. Проклятие ложится в зависимости от тяжести греха.

— И это тоже. Это первое. Второе условие — должно быть ограничение. Проклятие накладывается на человека, на время, на число поколений, на какое-то условие, выполнив которое, его можно снять. К примеру, венец безбрачия можно снять, если три раза умыться росой на заре.

— Серьезно?

— Встречалось мне такое условие. Только умываться надо было на новолуние, вот и вся беда.

— А как было наложено проклятие на семью магистра?

— На семь поколений. Как только появляется восьмое поколение — все. Проклятию дальше хода нет.

— Дайте угадаю, — вмешался в разговор уже Кирилл. — Речь шла не об ЭКО?

— Ты умница, Кирюша. И всегда был умным мальчиком.

— ЭКО?

На Ирину покосились уже двое.

— Надо просто найти подходящую девушку. Потом... есть биоматериал, есть сосуд, будет ребенок...

— А он будет? Или будет выкидыш?

— Вот за этим ко мне и пришел Коля. Показал сына, рассказал о своей идее, и попросил, чтобы я была в лаборатории.

— Зачем? Хвостатиков отбирать?

— Именно, Ирочка, именно так.

Ирина только рот открыла.

— Я, как некромант, вижу сразу, где живое, а где мертвое. Иногда даже смерть вижу.

— И нашу?

— Что значит — вашу? Вы ее купили или в аренду взяли?

— Эмма Марковна...

— И видела бы — не сказала. Это может и подтолкнуть, — отрезала некромантка. И вернулась к рассказу. — Коля привел ко мне сына.

— И до ЭКО дело не дошло.

— Верно.

— Почему?

— Вера...

Эмма Марковна помолчала, собираясь с мыслями. А потом ринулась, как в пропасть.

— Коля и Вера познакомились, когда он приезжал в Москву. Знаете, бывает такая любовь... когда женщина любит до безумия, а для мужчины она только пикантное приключение. Бывает... Вот, Вера и стала таким для Коли. Это, конечно, не беда — всякое бывает в жизни. Но Вера... она влюбилась более, чем всерьез. Она не вены себе резать стала, нет. Когда она поняла, что Коля все равно будет гулять, гулять и еще раз гулять, пока не получит сына, она решила просто оставаться рядом. Стать другом, жилеткой для плача, 'своим парнем'. И она этого добилась.

— Николай рассказал ей что-то не то? — уточнила Ирина. — Да?

— Очень не то. И о проклятии, и о своих талантах...

Ирина покачала головой.

— А Вера — обычный человек?

— Да. Обычный, но... фанатичный, что ли? Если у Коли заболит зуб, она принесет в жертву десять человек, лишь бы его вылечить.

— А не проще найти одного стоматолога?

— Или так. Но для Веры это равно возможно.

Ирина фыркнула.

— Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?*

*_ Земфира 'Хочешь'. Прим. авт.

— Именно. И в самом худшем варианте. Я точно знаю, что с первой женой Коля развелся сам. Не сошлись характерами, она его поймала на измене, ну и результат... А вот вторая жена... Как вы думаете, Ирочка, что там случилось?

— Подозреваю, там случилась Вера? Сын у Николая был, другие женщины ему без надобности, а Верино место рядом с ним занимает какая-то левая грымза?

— Абсолютно точно. Никто не доказал, но я больше, чем уверена — Вера или отравила или еще что-то сделала с Кристиной.

— Неужели вы — да не узнали?

Эмма Марковна пожала плечами.

— А надо ли?

Ирина посмотрела удивленно.

Надо ли наказывать убийцу?

Странный вопрос. Конечно, надо.

— Хорошо, как я могла это преподнести?

— Николай поверил бы.

— И удалил от себя Веру? Сомневаюсь. Ведь доказать я никак не могла. Опять же, вы знаете, некромантам для работы нужны останки. А Кристину кремировали.

— А Евгения? Женщина, которая родила Николаю сына?

Эмма Марковна покачала головой.

— Не знаю. Попросту не знаю. Подозрения у меня были, но и только. Для Веры сложилось все очень удачно, но помогла она себе — или не помогла — кто знает? Можете меня осуждать, но я не хотела в это лезть. У меня есть свои дела и заботы, у меня есть свои проблемы, а разгребать чужие, тем более, к этому времени Паша умер, с Колей мы виделись редко....

Кирилл понимающе кивнул.

— Вы не хотели ввязываться во все это. Но сейчас-то как? Почему мальчика отправили в Италию?

— Город Рим. Святая Земля, если хотите. Намоленная, напоенная верой, искренней, истовой. На протяжении веков и эпох.

— А у нас, в России?

— Не помогло. Коля пробовал, но мальчику становилось только хуже.

— А святилище Стрибога?

Ирина спрашивала наугад, а попала в цель. И стало ясно, что некромантка знает что-то. Так разом осунулось, постарело лицо женщины.

— Не лезьте в это.

— Эмма Марковна, у нас уже нет выбора.

Некромантка достала откуда-то сигареты, ловко вставила одну из них в длинный черный мундштук, прикурила, покачала головой.

— Когда я поняла, что беда Левушки не в проклятьи, она в злом человеке, я посоветовала Коле отправить сына в Рим. И не пожалела. Мальчик исцелился, считай, ни разу с тех пор не болел, за ним приглядывает доверенный человек, Коля купил ему там квартиру, содержит сына... может быть, мальчик там и женится на итальянке.

— А как вы...

— Ладно. — Эмма Марковна отложила сигарету в сторону, не замечая, что уродует стол. — Назовем вещи своими именами. Вера не травила мальчишку ядом, но убивала его вполне осознанно. Там лишняя таблетка, здесь наоборот, недодать, на что-то не обратить внимания, где-то попустить, это ведь мальчишка! Им свободы хочется! Когда я это поняла, Коля убрал Левушку из России.

— Но не избавился от жены?

— На нее много что записано. И родители ей хорошее состояние оставили. Коля жадноват. С женой они живут, но как чужие.

— Я бы не стал, — хмыкнул Кирилл.

— Ты вспыльчивый, как и все хвостатые. Ты бы ей голову оторвал.

— А магистр?

— А Магистр решил, что лучше промолчать лишний раз, а потом поквитаться.

Ирина понятливо кивнула.

В принципе, неудивительно. Доказательств нет, припереть дамочку нечем, разве что интуицией.... Нет, бессмысленно.

Магия?

Так и она не всегда поможет. И даже под магией...

Ты нарочно изводила пацана?

Так ведь и тут соврать можно. Ненавидела, да, видеть его не желала, но не убивала. Просто... условия создавала.

Казнить здесь не за что.

Миловать?

Тоже сложный вопрос.

Ирине было бы противно с таким человеком рядом жить, даже смотреть противно, но у Николая могли быть свои резоны, о которых бабка им не расскажет. Это понятно, они не на исповеди. Что могла и хотела — сказала, а остальное додумывайте.

Могла и этого не сказать.

— Эмма Марковна, как вы думаете... вы Веру хорошо знаете?

— Не слишком. Мне надо ее хорошо знать?

— Как вы думаете, она способна на убийство?

— Сама? Своими руками?

— Да.

— Раньше я бы сказала, что не способна. Сейчас... все мы на это способны, вопрос — при каких обстоятельствах, — пожала плечами некромантка.

Вот и понимай, как знаешь.

Кирилл покачал головой и набрал еще раз магистра.

И снова — нет ответа.

— Опять?

— Да.

— Кому вы звоните?

Некромантка вмешалась неожиданно.

Или — ожидаемо?

В таком возрасте некоторые вещи просто чувствуешь, еще и с ее-то специальностью...

— Николаю, — не утаил Кирилл. — Пока не дозваниваемся, решили кое-что уточнить...

— Едем к нему, — решительно встала дама.

— Вы думаете? — прищурилась Ирина.

— Я чувствую, что не все ладно. Я с ночи еще это чувствовала... ох, не к добру...

Кирилл и Ирина поднялись одновременно.

— Едем.

* * *

За руль сел Кирилл.

Некромантка устроилась на заднем сиденье, Ирина рядом с ней — из вежливости. Неожиданно для себя взяла руку дамы в свои ладони, погладила. Кожа была сухой и тонкой, часто-часто бился пульс.

— Не переживайте, все будет хорошо.

— Не будет.

— Вы... чувствуете?

— Чувствую.

Ирина покусала губы.

А что тут скажешь? Может, еще и обойдется? Может, не с ним?

Может, может, может...

— Мы обязательно справимся...

Женщина опустила лицо в ладони.

— Справимся... это я виновата.

Надо было ее как-то отвлечь. А потому...

— Вы нам еще про святилище не рассказали.

Эмма Марковна подняла голову. И прямо-таки впилась глазами в лицо Ирины, смотрела долго, серьезно, будто выискивала что-то...

Потом усмехнулась краешками губ.

— Что ж. Может, ты и раскопаешь... святилище у нас в городе было. Намоленное, старое. Но когда к городу подошел враг, его закрыли. И защита там очень серьезная. Если бы я думала, что у Левушки там хоть шанс появится — я бы его привела. Но пройти туда невозможно. Никому.

— Смерть?

— Смерть — не худшее, что может случится с человеком. А вот заплутать в пространстве и времени, стать неприкаянным духом... это бывает.

Ирина поежилась.

Но... выбора-то нет! Идти надо, и искать надо...

— Все равно не остановишься, — согласилась некромантка. И уже Кириллу — Сейчас налево и паркуйся.

Они обошлись без лифта, поднялись по лестнице, пробежали больше десяти этажей, и Эмма Марковна позвонила в дверь.

— Коля, открой!

Бесполезно.

Звонок, второй...

Некромантка достала ключи и провела карточкой по магнитному замку.

Дверь открылась.

Некромантское чутье не ошибалось.

Магистр Николай Светличный лежал на полу. Мертвый.

И рядом с ним лежала тяжелая чугунная пепельница. Этой печатью приложено, ага.

Веры Светличной в квартире не наблюдалось.

* * *

Пока ждали СОГ, пока давали показания, пока составляли протокол, вызывали труповозку...

Наступил вечер.

Кирилл и Ирина отвезли домой Эмму Марковну. Та сидела тихо, грустила...

— Может, остаться с вами? — предложила Ирина.

Эмма Марковна вскинула на нее больные глаза. И Ирина почти физически ощутила, как стара и устала эта женщина.

Некроманты — близкие друзья Смерти, это верно. Они ходят рядом с Ней, они знают, что их ждет за гранью, они понимают, что смерть — не конец пути, а его начало.

Но разве им становится от этого легче?

— Оставайся.

— А..., — заикнулся Кирилл, но некромантка подняла вверх сухонькую ладонь.

— Не стоит. Видеть женщин, когда они расклеиваются, мужчинам не стоит, право слово.

— Зато я могу за добавкой сбегать, — нашелся оборотень.

— У меня бар хороший.

Кирилл попробовал еще пару раз напроситься, потом махнул рукой, попросил Ирину звонить, если что — и уехал.

А Ирина и Эмма Марковна остались вдвоем.

Подумали, и направились к бару, который оказался действительно шикарным.

Сначала они пили водку (помянуть). Потом коньяк (его любил Коля).

Потом ром.

Кажется, пробовали составить коктейли.

А потом Ирина отравилась пирожными. Больше нечем было... точно, в них что-то несвежее положили. Наверняка.

* * *

На работу Ирина не шла — ползла.

Болело все.

Голова, желудок, пищевод, кишечник... кажется, небольными остались только руки и ноги. И то — вопрос. Как-то они плоховато слушались.

Хорошо хоть 'выхлоп' удалось убрать. Пока промывание желудка, пока то да се...

Эмма Марковна оказалась покрепче. Ирина ей с утра налила стакан рассола, обнаруженного в холодильнике, и старушка скакала, бодрая и веселая.

А вот Ирина мрачно думала, что времена уже не те. Мельчает народ, мельчает...

На работе было шумно и весело.

Все дружно наводили порядок, Саша прикалывал к стене здоровущую карту города, Коля втыкал в нее флажки...

— Что случилось? — удивилась Ирина.

Иван Петрович взглянул на нее красными глазами.

Не от выпитого красными — от бешенства. Это что ж такое случилось?

— Явилась?

— Эээээ...

— Ты видела, что у тебя на столе творится?

Ирина и видела — и не переживала. Нормальная рабочая обстановка, когда вперемешку бумаги, карандаши, блокнот, планшетка, компьютер... и что?

— Чтоб через пять минут все блестело, как у кота — хвост!

— Так точно, — не стала спорить Ирина. — Разрешите исполнять?!

— Немедленно!!!

Ирина отправилась разбирать стол.

Покосилась на Александра.

— Что случилось?

— К нам едет ревизор.

— Чего?

— Помнишь пацанов, которых попугай обосрал?

Ирина помнила.

— И что?

— Вот, у родителей одного из них есть знакомый юрист — он посоветовал написать жалобу на неправомерные действия. И к нам едет полковник Александров.

Ирина пожала плечами.

— И что? Мы-то в чем виноваты?

— Во всем, что ему придет в голову.

— А Кант где?

— В шкафу.

— Ты что! Он же задохнется!

— А тут ему начальник голову оторвет.

— Рехнулся? Живодерить... я сейчас Иде позвоню, пусть его заберет на время проверки!

Ирина распахнула дверцу шкафа.

Птиц вылетел и приземлился ей на плечо.

— Живодерррры! — сообщил он окружающим.