И все же клиника все сильнее тяготила Алекса. Если бы не ноги, он ушел бы даже вопреки пожеланиям врачей. А те, хоть и мягко, но настаивали на том, что Алексу придется еще какое-то время провести в клинике, делая упор на врачебную этику и желание помочь страждущему.
Доватор приходил каждый день, рассказывал последние новости. Впрочем, таковых почти не наблюдалось. В мире, как всегда, не было стабильности, корпорация продолжала искать Яниса Озолса и Ирину Венедиктову, более известную Алексу, как Ирен, но пока что без успехов. Один раз заглядывал Игорь. А вот Михаил зачастил — чем больше он расспрашивал Алекса о закрытой локации и ее обитателях, тем больше у него возникало новых вопросов. Впрочем, Алекс от него не отставал — вопросов и у него накопилось немало.
Михаил Овербах оказался довольно общительным человеком, какими бывают люди, по той или иной причине длительное время обделенные этим самым общением. О Маргелане он, на самом деле, знал, если и не все, то очень многое. Правда, не обо всем мог рассказать, ссылаясь на корпоративную этику, данную однажды подписку о неразглашении и косясь при этом на камеру под потолком.
В отличие от него, Алексу нечего было скрывать. Он рассказал о самой тюрьме и ее порядках, о стражниках и каторжанах, о Слае, о мобах — в том числе и об обращенных в монстров заключенных. Немало вопросов у компьютерщика возникло по поводу Цвинга, Гварната и прочих легендарных личностях. Алекс поведал все, что знал. А потом задал встречный вопрос:
— И все-таки я не понимаю, почему вы, те, кто создал и контролирует этот виртуальный мир, ничего не знаете о его легендарных персонажах. Вы же сами их придумали!
— Не совсем,— замялся Миша под бдительным взором камеры наблюдения. Потом вдруг сказал: — Ладно, на сегодня хватит, я завтра еще зайду, хорошо?
Но прежде чем уйти, шепнул:
— Ты спишь. Крепко спишь,— подмигнул и, прижимая к груди планшет, с которым он, похоже, никогда не расставался, вышел из палаты.
Алекс так и не понял, чего от него хотел компьютерщик, но разговор его на самом деле сильно утомил, и он, подложив под голову руку, закрыл глаза. Было о чем подумать, а еще лучше — на самом деле, вздремнуть.
Но уже через пару минут Миша вернулся, протиснувшись в дверной проем и быстро, но тихо, прикрыв за собой дверь.
— Вот теперь можно спокойно поговорить,— улыбнулся он, присаживаясь на край кровати.
— А что изменилось?— удивился пациент.
Овербах развернул планшет так, чтобы Алекс видел экран. На нем был вид с камеры наблюдения, которая снимала Алекса... безмятежно спавшего в одиночестве.
На всякий случай Миша пояснил:
— Я влез в систему безопасности клиники и заменил картинку на стационарную.
— Рискуешь?
— Немного... Так вот, что касается твоего вопроса... Мы, нынешнее поколение служащих корпорации, имеем к созданию Маргелана косвенное отношение. По сути его создал один человек. Разумеется, не в одиночку. С ним работало тогда около двух сотен человек, но... Руководил работами он, Суровцев Андрей Альбертович. Или, как его называли за глаза — Старик. Он был владельцем компании, начинавшей с обычных симуляторов. Полное погружение в те годы было новинкой, а потому далеким от совершенства. А именно к нему стремился Старик. Он вообще всегда стремился к идеалу, и всегда добивался поставленной цели. Его симуляторы воздушного боя в свое время были лучшими в мире. Но старику хотелось большего. И он взялся за создание Маргелана. Он втрое увеличил количество персонала... К слову, он был довольно состоятельным человеком и за прибылью не гнался. Виртуальная реальность была для него смыслом жизни. Именно в нее он и вкладывал все имевшиеся средства. Так вот, он нанял лучших на то время специалистов, выделил каждому фронт работ, а сам наблюдал, подсказывал, исправлял и... попутно трудился над созданием продвинутого искусственного интеллекта. На создание Маргелана — вернее, его первых локаций площадью чуть больше четырехсот тысяч квадратных километров — у компании ушло одиннадцать лет. Слишком много в современных реалиях. На тот момент уже существовали десятки виртуальных миров, схожих по тематике, размерам и коэффициенту ИИ. Своих средств Старику не хватило, и он обратился за помощью к инвесторам. Кое-кто пошел навстречу — все-таки это был первый отечественный проект такого масштаба, да и в высших эшелонах власти у Старика нашлись свои покровители.
И вот настал тот день, когда первые гости Маргелана ступили на его виртуальную землю. Что ж, первые отзывы были сдержанными. Мир был хорош, но практически ничем не отличался от тех, которые создали за это время зарубежные конкуренты. К тому же, как новинка, он был сырой, требовал доработки. Поэтому ничего удивительного в том, что количество юзеров не превышало шестизначных показателей и медленно, но верно уменьшалось. Инвесторы негодовали, требовали перспективных инноваций или возвращения вложенных капиталов. Андрею Альбертовичу на тот момент исполнилось 63 года. Работа по 16-18 часов в сутки без выходных, нагрузки, стресс. А тут еще сердечко начало пошаливать... В общем на фоне всех этих треволнений Старик умер, оставив мир, в который он вложил свою душу и который человечество, хоть и не отвергло, но и не оценило по достоинству, попечительскому совету, созданному инвесторами. Тот попытался спасти проект — а скорее, свои инвестиции — новыми денежными вливаниями, но это не помогло.
Компания стояла на пороге банкротства, когда случился первый Мировой Кризис. Наша страна попала под санкции и была практически изолирована от остального мира. С одной стороны это пагубно сказалось на экономике в целом. С другой же, спасло немало фирм, которые в открытом мире не могли конкурировать с общепризнанными гигантами и монополистами.
Начался золотой век Нового мира . По крайней мере, так думали в компании. После того как миллионы потребителей потеряли доступ к продукции внешнего рынка, они обратили взоры на рынок внутренний. А так как конкурентов у Нового Мира в те годы не было, то Игроки массово ломанулись в Маргелан. Инвесторы потирали руки и подсчитывали прибыли.
И вот тут начались первые странности, количество которых нарастало с каждым днем, а то и часом. Иссякала ресурсная база, неписи, до сих пор исправно раздававшие задания, отныне уходили в глубокую несознанку и молчали как рыба об лед. И наоборот, обычные статисты начинали сыпать квестами, некоторые из которых оказывались судьбоносными для целого мира. Исчезали старые данжи и появлялись новые, самопроизвольно менялось время респауна, а то и вовсе сводилось к нулю — да много чего! Мы — а я тогда уже работал в компании,— начали терять контроль над миром. А главное, не могли понять, с чем связаны все эти сбои. Например, нам жаловались клиенты на то, что не обновляется рудная жила в одной из шахт. Мы находили ошибку, исправляли ее, рудокопы снова брались за кирки, разбивали жилу и... все — она снова иссякала.
С каждым днем жалоб становилось все больше. Мы валились с ног, пытаясь исправить все ошибки, но их количество только увеличивалось. Снова начался отток клиентуры, наши юристы не вылезали из судов, прибыль компании сменила убытками.
И вот тогда появился он — Законник. Для нас это стало громом среди ясного неба. Ведь не было никакого Законника! И быть не могло! Он не предусматривался сценарием, на него не было никаких ссылок, его никто не создавал и даже не собирался.
А он взял и появился. Не лично — было эффектное оповещение на весь мир, и какое-то время никто понятия не имел, что это значит, кто это, как он выглядит?
Ничего.
Зато очень скоро стала понятна его роль в Маргелане: Законник, как и следует из его имени, контролировал законы и правила существования виртуального мира. Причем эти законы и правила устанавливал он сам, исходя из собственных предпочтений и убеждений, которые зачастую противоречили интересам компании и ее клиентуры.
Сначала мы решили, что это чей-то неуместный розыгрыш. Но проверка привела к неожиданному в каком-то роде результату. Оказалось, что Законник — это тот самый продвинутый искусственный интеллект, над которым на истощение работал Старик. О том, что его детище было интегрировано в созданный им виртуальный мир, никто понятия не имел. Как обычно бывает, с приходом нового руководства многие из тех, кто работал со Стариком, были уволены, кто-то ушел сам. Из старого персонала мало кто остался, да и они были не в курсе или помалкивали.
ИИ оказался уникальным и таковым остается по сей день. Он саморазвивающийся и оттого требующий все больших мощностей. Но даже не это главная наша проблема. Как я уже сказал, он взял под полный контроль Маргелан. Случилось это не сразу. Сначала он как будто изучал мир, анализировал, присматривался, оставаясь при этом в тени. Его первые шаги были робкими, не всегда оправданными. Он учился. А когда обучение закончилось, для компании начался сущий кошмар.
Вначале мы пытались перенять контроль. Все, что не противоречило установкам Законника, проходило без огрех. В противном случае — а это происходило чаще всего — он откатывал наши изменения к первоначальным, то есть своим. Это сильно раздражало не только нас, но и юзеров, убытки начали свой рост. И тогда, поняв всю тщетность наших усилий, мы попытались избавиться от Законника.
И едва не уничтожили Маргелан собственными руками. Оказалось, что ИИ стал частью этого мира, и любая попытка ему навредить, меняла как ход событий, так и структуру самого мира.
К этому времени очень многие втянулись в игру, вложились в него материально, прокачали своих персонажей, полюбили Маргелан всем сердцем. И когда мир стал рушиться на их глазах, они устроили такой шум, что всем стало тошно. Компанию засыпали жалобами, часто дело доходило до суда, отчаявшиеся закрывали свои аккаунты и уходили к нашим конкурентам — к тому времени появились и другие игры с полным погружением, пусть и не такие продвинутые, как наша. Инвесторы снова ударили в набат и запретили вмешиваться в деятельность Законника.
С одной стороны, в Маргелане снова наступила тишь и благодать. С другой же, мы, создатели и администраторы этого мира, стали сторонними наблюдателями всего, что там происходило. Нам дозволялись мелкие, можно сказать, косметические правки, внедрение ряда социальных квестов, никак не влиявших на замыслы Законника, каковые были нам не известны. Это сильно било не только по нашему самолюбию, но и по финансовой кубышке компании. Законник был категорически против неистощимости ресурсов подмятого им под себя мира. Он считал что, если рудная жила иссякла, то нужно искать другое месторождение, если срубил дерево, нужно посадить ему замену или подождать, пока вырастит новое само по себе. Если убил моба, то он умер, окончательно и бесповоротно. Никаких респаунов!
Таким образом, виртуальный мир все больше становился похож на реальный. А это означало, что скорее рано, чем поздно случится полное истощение ресурсной базы, и мир окажется на грани вымирания. По расчетам наших умников, это должно было случится через десяток лет по максимуму.
И похоже, что-либо изменить мы были не в силах.
Инвесторам пришлось с этим мириться: уж лучше иметь постоянную прибыль в течение десяти лет, чем полностью отказаться от нее раньше срока.
А потом кое-кому пришла в голову гениальная идея с вирткойном: компания решила монетизировать виртуальный мир. То, что вначале звучало как полный бред, стало спасением не только для инвесторов, но и для самого Маргелана.
На тот момент в игре оставалось не больше пятидесяти тысяч наиболее преданных Маргелану пользователей. Но как только им было позволено конвертировать местное золото сначала в вирткойны, а потом и в отечественную валюту, народ потянулся назад. Пришли даже те, кто никогда прежде не бывал в Маргелане. Люди поняли, что Новый Мир позволяет совместить полезное с приятным, дает возможность заработать себе на жизнь, занимаясь при этом любимым занятием. Дошло до того, что пришлось всячески ограничивать численность клиентуры. Особенно после того, как в игру пришли сильные мира сего, не желавшие делиться потенциальной прибылью с посторонними. Шутка ли — на кону стояли миллиарды! Сколько схваток было в Маргелане на первых порах, сколько войн развязано... Благо вирт к этому располагал, да и Законник не возражал... Его вообще трудно понять. Он ни хороший, ни плохой, ни добрый, ни злой. Он... Законник. Все, что не укладывается в определенную канву, сразу же им отметается, запрещается, карается. Если же действия Игроков не противоречат непостижимым алгоритмам ИИ, он и пальцем не пошевелит, чтобы остановить то или иное преступное деяние. Он не настаивает на всеобъемлющем Добре и не имеет ничего против абсолютного Зла. Он — сторонний наблюдатель, контролирующий строгое соблюдение неких законов Мироздания.
Замануха в виде вирткойнов благоприятно сказалась как в реале, так и в Маргелане. Неизбежные вначале издержки очень скоро сменились стабильной прибылью. Более того, суммы, введенные в игру, стали серьезно превышать те, что выводились Игроками. Но и тут вмешался Законник, причем довольно оригинально: чтобы избежать увеличения денежной массы и связанной с этим инфляции, он стал вкладывать избыточное золото в развитие мира. Начали появляться новые месторождения, новые данжи, новые территории. Вопреки переживаниям по поводу того, что без нашего вмешательства мир станет скучным, этого не произошло: Законник сам генерировал задания, стараясь при этом не повторяться. Некоторые его ходы даже нас приводили в изумление — лучше и не придумаешь. Так что скучать в Маргелане не приходится.
С тех пор Новый Мир стал корпорацией, запустил еще несколько проектов, но самым прибыльным так и остается Маргелан. Самым прибыльным, самобытным и неповторимым благодаря Законнику, на права которого уже давно никто не посягает.
Так было до тех пор, пока не появился тот, кого ты называешь Шутником. Но это уже другая история...
— Понятно... А к чему такая секретность?— Алекс кивнул сначала на планшет, а потом посмотрел на камеру под потолком.— Это запретная тема?
— И да, и нет. Корпорация не делает из сложившихся реалий какую-то страшную тайну — трудно утаить шило в мешке, но и не любит, когда эту тему затрагивают, особенно свои. Не многие из руководства готовы смириться с тем, что создание начинает игнорировать своего создателя.
— Кстати, я все хотел спросить...— замялся Алекс, пытаясь аккуратно сформулировать вопрос.— Один человек в виртуальной тюрьме рассказал мне, что он — как и все остальные, кто нас окружал, — давно мертвы. Вернее, мертвы их тела, а разум... душа... сознание... даже не знаю, как это назвать, продолжает существование в виртуальном мире... Это правда?
Овербах скривился так, как будто у него внезапно заболел зуб. Теперь уже он покосился сначала на камеру, а потом посмотрел в планшет и сквозь зубы едва слышно процедил:
— А вот это уже закрытая информация.
— Значит, правда,— смекнул Алекс.— Как такое возможно?
— Не знаю. Я в это не лезу и даже стараюсь об этом не думать. Возможно, Кольчугин мог бы что-то рассказать, но лучше его об этом не спрашивать, если не хочешь неприятностей.
