— Ему не помочь. Уходим! — слуга потянул Йордена за рукав, но тот вырвался и снова припал к мёртвому телу.
— Дражен! Дражен! Вставай! Покажи, что ты ещё жив!
Вейас отвернулся и выхватил меч, чтобы подсобить сражающемуся товарищу.
— Я знал его с детства, он был моим лучшим другом, он столько раз меня выручал! — причитал Йорден. — Я обязан похоронить его достойно!
— Забудь о мёртвых. Фантом скоро вернётся. Самим бы ноги унести, — пытался увещевать его слуга. — Это же Кодекс ордена. Почему я единственный об этом помню?!
Слуга оглушил хозяина ударом по затылку, взвалил на плечи и потащил прочь. Вейас кивнул третьему, и они вместе отступили.
Когда миновали последний дом, туман поредел. Сквозь белёсые клубы проникли золотистые лучи закатного солнца. Прошёл целый день? В отсветах стало заметно, как бледнеет идущий рядом товарищ, зажимая рваную рану на боку. Вейас подставил ему плечо и подтащил поближе к слуге.
— Надо к целителю, срочно!
Тот, придерживающий бессознательного Йордена, кивнул.
Они снова завернули в город, в жилую его часть. Погони не было. Видно, попадаться людям на глаза Странники пока не желали. Определив направление по отпечатку ауры, слуга вывел их к неприметному домишке на отшибе с развешенными на крыльце пучками травы. Прежде чем они успели постучать, на порог вышла молодая, но очень сухая женщина. Белоснежный передник был повязан поверх бедного платья из тёмно-коричневого сукна. Строгий взгляд обвёл мужчин с плохо скрываемой тревожностью.
— Сумеречники, — безрадостно выдохнула женщина и пропустила внутрь.
В единственной комнате на дощатом полу возились двое мальчишек. Старший строил пирамидку из камешков и веточек, а младший на коленках ползал рядом. Увидев незнакомцев, старший оробел и сжался. Младший, улучив момент, выдернул снизу камушек. Хлипкое строение рухнуло, и старший громко разрыдался. Младший настолько был увлечён своей находкой, что не обращал внимания ни на гостей, ни на плачущего брата.
— Норборг, хватит ныть! — прикрикнула целительница. — Бери Эглаборга и идите в свой закуток — у меня работа.
Потирая распухшие от слёз глаза, старший потянул брата в отделённый занавеской угол. Там они затихли.
Вейас неуютно передёрнул плечами. Женским способностям доверия мало. Какое тут врачевание, когда за сопливой мелкотой смотреть нужно? Но других целителей в округе не наблюдалось.
Женщина уложила раненого на кособокую лежанку, укрытую свежей простынёй. Руки запорхали над раной, полился речитатив целительного заговора. Когда кровь остановилась, женщина сняла с раненого рубашку и раздвинула стоящую рядом ширму.
Йорден пришёл в себя и первое время сидел на полу, бестолково глядя в потолок, а потом подскочил и накинулся на слугу:
— Ты же сказал, что мы справимся!
— Я сказал, что мы справимся, если будем вести себя разумно, — слуга развёл руками и тут же схлопотал знатную оплеуху.
Он не шелохнулся, только взгляд стал пустой, а глаза почти прозрачные, будто через воду горного ручья смотришь.
— Ты должен был следить, чтобы никто не погиб. Мы на тебя надеялись. Ты виноват, ты! — орал Йорден так, что закладывало уши.
Но ведь он же даже не Сумеречник, битвы с демонами — не его забота! Да и в Кодексе, который наставники вдалбливали всем высокородным так, что его и ночью можно было процитировать, сказано: помогай во время битвы другим, но полагайся только на себя. Впрочем, слуга вполне мог защитить и Дражена, и его раненого товарища, только предпочёл поговорить с Лайсве. Зачем из кожи вон лез ради чужой невесты?
— Не кричите, он уснул, — таким же строгим тоном, как выговорила сыну, целительница укорила Йордена, выглянув из-за ширмы. — Потерял много крови, но если удастся избежать заражения — жить будет. Кто следующий, вы? — она покосилась на пропитавшуюся кровью одежду слуги.
Как он на ногах держится с такими ранами?
— Я не буду за него платить! — презрительно бросил Йорден. — Пускай подыхает под забором, как собака. Он только этого и заслуживает.
Женщина упёрла руки в бока.
— Я не могу оставить раненных без помощи. Если я нарушу священную клятву целителей, боги отнимут дар и у меня, и у моих детей. Я готова лечить вас бесплатно.
— Не стоит беспокоиться, добрая госпожа, на мне и заживает, как на собаке, — будто извиняясь за глупость Йордена, улыбнулся слуга.
Вейас не смог больше выносить это унижение:
— Подлатайте его, я заплачу.
Женщина увела слугу за ширму. Йорден буравил затылок Вейаса негодующим взглядом. Вскоре слуга появился с перевязанными белой материей плечом и головой. Целительница вручила ему туесок с мазью и какие-то травы. Второму, сказала, придётся задержаться тут на пару недель, прежде чем он сможет встать на ноги.
Разумно. Да и судя по тому, насколько лучше выглядел слуга, со своими обязанностями женщина справилась достойно. Вейас отсчитал установленную орденом пошлину за лечение одного раненого, накинул ещё пару медек и со словами благодарности вложил в раскрытую ладонь целительницы.
— А я платить не буду. Раз долг-клятва, пускай всё за так делает, — Йорден сложил руки на груди.
Губы женщины сжались в тонкую полоску. Не было в целительнице подобострастия простолюдинов, она знала орден изнутри, не боялась и не восхищалась. Смотрела разочарованно и бессильно. Теперь Вейас понимал значение её безрадостного вздоха во время приветствия.
— Ну чего? — выкрикнул Йорден, затравленный тяжёлыми взглядами. — Да плевать, что у неё дети малые голодными останутся. Нечего было голытьбу рожать!
Вспомнилось, как Вейас вот так же обирал и обманывал селян. Сестра, должно быть, видела его таким же мерзким, жадным и отвратительным, каким он сейчас видит Йордена. Вейас полез в кошель дрожащими руками. За двоих обычно дешевле обходится, но... плевать! Он обсчитался, кажется, не в свою пользу. И мало, очень мало осталось, но нет... если такими крохами можно откупиться за то, что он творил раньше, то пускай хоть всё заберут. Он не будет таким, как Йорден. Никогда!
Целительница не взяла ни одной лишней монеты и, осенив их знамением божественной воли, проводила на улицу.
— Добрые духи вам в помощь, — бросила она с порога и ушла заниматься домашними делами.
По дороге на постоялый двор Йорден пытался стребовать возмещение ущерба от потери Дражена. Надо же, оценил жизнь "лучшего друга" в несколько золотых. Если бы у Вейаса были эти деньги, то он швырнул бы их Йордену в лицо.
На постоялый двор пришли глубокой ночью. Хозяин, заспанный, в пожелтевшей от старости рубахе и несуразном красном колпаке, понося их забористой бранью, отпер лишь через десять минут. Не обращая на него внимания, они поднялись в комнату ищеек.
— Что стал, кулёма? Быстрее вещи собирай. Не хочу больше ни часа задерживаться в этой дыре! — с порога понукал слугу Йорден.
— А как же твой раненый товарищ и моя сестра? Как же твой друг Дражен, неужели ты не хочешь за него отомстить? — удивлённо моргнул Вейас. — А весь этот город? Если мы не остановим Странников сейчас, к приезду другого отряда Сумеречников здесь камня на камне не останется.
Йорден презрительно скривился:
— Что Дражену дела живых, когда он уже на том берегу? А я хочу остаться на этом. Город и без того вымрет рано или поздно — ничего в таком гиблом месте не приживётся. А уж до сумасшедшей потаскушки, соблазнившейся на вшивого демона, мне и вовсе дела нет.
Вейас сжал руку в кулак, чтобы расквасить его самодовольную рожу. Но слуга опередил. От удара по лицу Йорден полетел на пол, взмахнув руками.
— Ты чего?! Ты не должен! Я всё расскажу отцу. Можешь распрощаться с местом в ордене навсегда! — проскулил Йорден, сплёвывая кровь с разбитых губ.
— Как будто оно мне когда-то светило, — безразлично отмахнулся слуга. — Я хочу защищать людей и убивать демонов, а не прислуживать трусам и подлецам. Ваша невеста не виновата в том, что к ней привязался Странник — на её месте могла быть любая. А в смерти Дражена, если уж на то пошло, виноваты те, кто не научил его сражаться и помнить, что сегодня ты охотник, а завтра жертва. Это сказано в вашем красивеньком и благородненьком Кодексе, который, как оказалось, всего лишь слова на бумаге.
Он замолчал, переводя дыхание, и повернулся к Вейасу:
— Идём к твоим друзьям-туатам. У меня есть запасной план. Либо убьём гада, либо сами сдохнем.
Вейас кивнул, злорадно поглядывая на растерявшего всю спесь Йордена. Очень хотелось пнуть его сапогом напоследок, но лежачих не бьют.
— Ну и валите! — крикнул шакалёнок, с трудом поднимаясь на ноги. — Пускай демоны и вас сожрут, Мидгард только лучше станет! А ты, цыплёночек, не надейся, что эта сволочь будет служить тебе верой и правдой. Он всех предаёт!
Вейас не выдержал и всё-таки сжал его голову телепатическими клещами. Не сильно, просто чтобы заткнулся.
Глава 18. Украденный поцелуй
1527 г. от заселения Мидгарда, Подхолмовое царство туатов, Лапия
Вейас сомневался, что туаты пустят его во дворец с чужаком, который "смердит пролитой кровью демонов". Но привратники без лишних вопросов провели их в гостевой покой. Вскоре явилась Эйтайни и проверила их раны: осмотрела повязки, поводила над ними руками, шепча заклинания, но работой целительницы осталась довольна.
Когда она собралась уходить, Вейас последовал за ней в коридор:
— Ты ошиблась. Суженый Лайсве сбежал отсюда, стоило Страннику обнажить клыки.
— Я никогда не ошибаюсь, — снисходительно покачала головой принцесса, бросив короткий взгляд на дверь, и скрылась за поворотом.
На следующий день их проводили в тронный зал. Вместо Ниама на мраморном троне восседала Эйтайни, чьи плечи укрывал отороченный соболиным мехом плащ. Зелёными кристаллами посверкивал на голове серебряный венец в виде переплетённых цветков вереска.
Ярусы ступеней у стен полностью занимали туаты, большинство из них были вооружены короткими мечами или луками. Вейас оробел под их враждебными взглядами, а вот слуга держался гордо, уверенно, даже виду не подавал, что был серьёзно ранен накануне.
Эйтайни пригласила их к деревянной трибуне. Вейас пропустил слугу, чтобы тот сам поведал свой план.
Он предлагал сразиться с фантомом внутри иллюзорного мира, который тот создал для Лайсве. Во время новолуния он попытается окончательно её обратить — тогда он будет наиболее уязвим, а Лайсве сможет увидеть его истинную суть и сама лишит силы. Это последний и единственный шанс её спасти.
— Разумный план, — взяла слово Эйтайни, обхватив ладонями подлокотники трона в виде бараньих голов. — Именно это пытался сделать мой отец, но у него ничего не вышло. Почему ты думаешь, что у тебя получится?
— Ваш отец не ненавидел их так, как я, — не смущаясь ни перед толпой, ни перед монаршей особой, ответил слуга. Словно и сам был королевских кровей.
После долгих объяснений и споров туаты всё же согласились. Новолуние наступало через четыре дня. Достаточно времени, чтобы зализать раны и подготовиться к битве, но слишком мало, чтобы расслабиться и потерять бдительность. А пока Вейас уговорил слугу на несколько тренировочных поединков. Хоть и совсем чуть-чуть, но успел понаблюдать за его мастерством. Ни в какое сравнение с тем, как дрались подкупленные отцом поединщики или даже рыцари на турнирах: ловко, с воображением и нечеловеческой выносливостью. Так хотел научиться и Вейас, не напоказ, а по-настоящему, чтобы в следующий раз ни перед кем не унижаться и защищать сестру самому.
Им выделили просторный зал, сырой из-за бьющего из стены водопада и слабо освещённый тонкими прожилками зелёного кристалла. Не почитаешь, конечно, но для тренировки сойдёт.
— У тебя слишком напряжённая стойка. Противоположную от руки с мечом ногу выставь вперёд, а вторую согни в колене. Так ты сможешь двигаться намного быстрее, — наставлял слуга. — А теперь вращай лезвие перед собой. Пока ты так делаешь, никто сквозь твою защиту достать не сможет, только со спины.
— Я знаю азы. Может, уже начнём бой? — проворчал Вейас, становясь в нужную позицию.
Слуга безразлично кивнул.
Впервые в жизни Вейас настолько выкладывался. Очень хотелось победить, хотя бы не опозориться, но слуга словно предугадывал все удары и отражал их играючи. Он ни разу не сделал атакующего выпада, почти как отцовские поединщики. Разозлившись, Вейас стал неаккуратен и принялся безрассудно рисковать. Замахнулся слишком резко, а когда противник вместо того, чтобы отбить, ушёл в сторону, Вейас потерял равновесие и припал на колено.
— Спокойно! — усмехнулся, протягивая руку, слуга. — Ярость, конечно, прибавляет сил, но когда она затмевает разум, твоё собственное оружие оборачивается против тебя.
Вейас не принял помощи и поднялся сам.
— Может, обойдёмся без доморощенной мудрости?
Слуга снова безразлично повёл плечами:
— Если тебе так отчаянно нужно победить — скажи, и мы покончим с этим намного быстрее.
— Просто научи меня... — сражаясь с собой, попросил Вейас. Ради сестры...
Слуга показывал детские приёмы: исправлял стойку, до десятого пота заставлял повторять замахи, пока они не стали достаточно отточенными. Лишь после этого они перешли к одновременным движениям рук и ног, позициям, в которых лучше удавалось удерживать равновесие и двигаться быстрее.
Когда мышцы заломило от усталости, а ноги уже не держали, от падения спасли служанки-туаты. Принесли обед. Вейас со слугой уселись на полу, скрестив лодыжки, и обмакнули куски печёного мяса в медовый соус.
— Чесночку бы... или хрена, — покривился от приторной сладости слуга. — Всё у этих демонов не как у людей.
Вейас припал к кружке холодного молока и опорожнил её, не замечая вкуса. Бешено колотившееся сердце никак не хотело униматься, а дыхание — восстанавливаться. Чувствовалось, как лицо пышет жаром.
— Силёнок у тебя маловато и выносливость ни к демонам. Гибкость и реакция хороши, но на них одних долго не протянешь, — снисходительно покачал головой слуга, отправляя в рот очередную порцию мяса и облизывая пальцы. — Скажи, тебя ведь, как и всех, учили наносить удары только в равномерном ритме?
— Это помогает дольше сохранять силы, — усталость смыла спесь, хотя вопрос показался глупым.
— Да, но делает выпады предсказуемыми. Рваный ритм вымотает противника намного быстрее.
Вейас поинтересовался с вызовом:
— Почему ты показываешь только очевидные вещи, а победоносные приёмы скрываешь? Боишься, что кто-то сможет тебя обскакать?
Слуга чуть не покатился со смеху.
— Никаких секретных приёмов нет. Всё, что я умею — азы и "доморощенная мудрость" вашего Кодекса, а дальше только интуиция и воображение. Мастерство не даётся легко. Это результат изнурительных тренировок, дисциплины, наблюдений и опыта, пота и крови.
Вейас уставился в пол. Если это правда, значит, мастерства ему не обрести. Усидчивость и трудолюбие никогда не были среди его сильных сторон. Если бы только нашёлся лёгкий путь.
"Лёгкие пути ведут в никуда. Успеха добиваются лишь упорством", — послышался шёпот слуги уже внутри головы.
