По цене одной души

— Нет, Людмила Георгиевна, спасибо, — поднялась я со стула, изо всех сил стараясь, чтобы мой уход не напоминал бегство. — Я спешу, к сожалению.

С великим трудом заставляя себя идти неторопливым, ровным шагом, я добралась до машины, села в нее и только тогда перевела дыхание. Все чудесатее и чудесатее, иначе не скажешь.

Прикрыв глаза, я постаралась хоть как-нибудь разложить по полочкам подробности расследуемой истории. Пустырь со странностями. Историю их возникновения можно будет разведать в Академии. Спросить отца, например. Думаю, в разговоре с дочкой у камина он не станет утверждать, что все это пустые слухи. И в любом случае, если хочешь тайком поколдовать, можно ли найти место лучше, чем то, которое уже давно известно как странное? Но все-таки, какого черта Маскаева так...

Размышления мои прервал легкий порыв ветерка и шорох, донесшийся с заднего сиденья. Что ж, как минимум на один из своих вопросов я получила ответ. И чтобы хоть удивилась. Ведь ясно же, какой черт приложил к этому ручонку.

— Эти твои фоку... — начала я сердито, но, открыв глаза и глянув в зеркало, осеклась. На заднем сиденье расположился не черт, а совсем даже противоположный персонаж. Дан. Сидел там и глядел на меня с обезоруживающе невинной улыбкой.

— Твои, — безнадежно постановила я, откидываясь на спинку сиденья и устало закрывая глаза. — Только тебе же вроде как нельзя вмешиваться.

— Нельзя, — спокойно подтвердил ангел. — Но я уже и так вмешался, и не думаю, что такая мелочь, как улучшение настроения одной женщины, сильно усугубит мою вину. А тебе это, возможно, помогло.

— Помогло, — кивнула я. — Фиг бы она мне что-нибудь рассказала, если б не ты.

— Это точно, — хмыкнул Дан. — Постарайся использовать это наше совместное достижение с умом.

Хмыкнул, и исчез, будто его и не было. Заставив меня шепотом выругаться и еще раз подивиться сходству между ангелом и бесом. Что ж, если после всей этой истории херувимчика сошлют в ад, хоть скучно ему там не будет. И не только ему, полагаю.

* * *

Баграмян любезно сопроводил меня до края пустыря, но дальше идти отказался наотрез. Заявил, что может, конечно, и ошибся насчет пространственных разрывов, но место это все равно нехорошее.

Я огляделась. Сейчас, при свете ясного утра, пустырь выглядел вполне мирно и обыкновенно. Колыхалась на ветру подсушенная несколькими жаркими днями растительность, среди которой просматривалось умеренное количество антропогенного мусора. Типичный пейзаж городской окраины.

— Не просто же так Вы заявили о пространственных разрывах.

— Я видел то, что видел, — сухо ответил мужчина. — Но я не могу быть уверен в том, что именно это было.

— И все-таки. Вы сделали очень конкретное заявление.

Признаться, хождения вокруг да около этой мутной истории начали меня раздражать. Я уже и не понимала, зачем вообще за нее уцепилась и что надеюсь отыскать. К тому же, сотрудничать со следствием никто не спешил. Так и подмывало рассказать, что на самом деле тут у нас творится и посмотреть, как они тогда запоют.

Правда, молчать меня заставлял не столько приказ начальства, сколько собственный же здравый смысл. Рассказать-то можно, только вот звуков чудных песен не последует. В лучшем случае начнутся панические вопли и беготня вокруг пакуемых чемоданов. И без самых сенсационных подробностей уже чуть не четверть магов покинула город.

— Сделал, потому, что видел странные магические возмущения. Но я был тут, когда приезжали Ваши коллеги, видел, как делались замеры. Это были "сполохи".

Я подавила вздох. Меньше всего на свете мне хотелось лезть и своим лбом проверять, что конкретно тут творилось. В местах магических аномалий порой самые простые заклинания приводили к масштабным и довольно катастрофическим последствиям. Если, конечно, не знать точно, какого рода аномалия присутствует. А это...

Вот оно! Не попрощавшись с Баграмяном, я побежала к машине. Наконец-то отыскался правильный вопрос. Телепортироваться в месте, где банальная попытка зажечь свечку магией может вызвать столб пламени высотой с десятиэтажный дом, мог только тот, кто точно знал, что это безопасно. Значит, этому кому-то было известно, что именно здесь произошло. А таких немного.

Выехав из двора, я набрала отцу и проинформировала, что еду к нему в Академию. Поставила перед фактом, не став отвечать на явно подразумевавшийся вопрос о причине визита. В конце концов, меня совсем недавно чуть не порвал в клочья взбесившийся демон, имею я право после такого повидать любимого папу? Заодно выясню, о чем он успел побеседовать с демоном, пока я пребывала в бессознательном состоянии.

* * *

Отец прошелся по кабинету, зачем-то взял с полки какую-то папку, не глядя пролистал подшитые в ней документы и положил обратно.

— И что за архиважную зацепку ты отыскала, что убежала с места происшествия, и даже мне отказалась что-либо объяснить? — поинтересовался он.

Я тайком перевела дух. Кажется, нечистый и боссу, и папе выдал ответ по одному шаблону. И хорошо. Особенно учитывая, что у меня самой не было никакого желания пускаться сейчас в пространные объяснения.

— Пустырь в Капотне, где напакостили практиканты. У меня два вопроса: что там случилось, и кто об этом знал.

— Это тут причем? — вздернул бровь отец.

— При телепортации, которую списали по графе "сполохов".

— А почему ты не думаешь, что это и впрямь могли быть "сполохи"?

Я вздохнула. Потому, что никакой другой версии у меня попросту нет. А нужна она просто позарез. Вот и цепляюсь за соломинку.

— Не думаю, и все. За время существования аномалии "сполохи" могли там появиться сотню раз. А были лишь однажды. Такое маловероятно. И странно.

— Ладно, — кивнул папа. — Предположим. Дальше что?

— Если это были следы телепортации, то кто их оставил? Все московские маги, способные на такое, имеют лицензию. Если это делал один из них, зачем скрывать? Если бы кто-то из них телепортировал другого человека или груз, ему было бы достаточно сообщить об этом контролерам. Один телефонный звонок, пара минут. Опять же, зачем скрывать? Значит, это делал кто-то, кто не мог позвонить.

— Думаешь, слуга?

— Почему нет? И он точно знал, что там можно телепортироваться. Выходит, знал природу аномалии. А теперь вопрос: кто располагает этой информацией?

— Полагаю, вся кафедра геомагии, — пожал плечами отец. — На моей памяти они о своем проколе особо не распространялись, но среди себя наверняка случившееся обсуждали.

Плюхнувшись на диван, я вытащила телефон и набрала Довлатову. Уговаривать геомагов рассказать все добровольно у меня не было ни времени, ни настроения. Упрашивать Журавлева санкционировать допрос — тем более. Он так старался в свое время максимально надежно похоронить эту историю, что мог и отказать.

Секретарь Довлатова переключила мой звонок, не задавая вопросов. Значит, давно получила соответствующую инструкцию. Кажется, досточтимый глава магистрата, осознав, что не сможет мою деятельность прекратить, почел за благо ее хотя бы возглавить. Точнее, быть в курсе, ибо никаких руководящих указаний, не считая требований соблюдать секретность, от него не поступало. Вот и сейчас меня спокойно выслушали и, не задав ни единого вопроса, пообещали прислать приказ по факсу.

— Ничего себе ты с начальством разговариваешь, — усмехнулся отец, едва я положила трубку.

— Спасибо, — кивнула я, беря приготовленный папой чай. — Ночью погибла девушка, а следующим умрет ребенок. Не думаю, что стоит тратить время на субординацию.

Это я, конечно, соврала. Не совсем, но по сути дело было в другом. Довлатов просто спихнул на меня всю ответственность. И, если я добьюсь успеха, это его грудь в первую очередь украсится крестами. В случае же моего провала в кусты угодит только моя голова, а он останется "сделавшим все возможное".

— Одного так и не пойму. Почему именно ты?

Сама очень бы хотела знать ответ на этот вопрос. Потому, что мне больше всех надо? Потому, что просто очень хочу? Потому, что так карты легли? Чего не знаю, того не знаю. Но останавливаться не собираюсь.

Не успели мы и по половине чашки выпить, как в папиной приемной раздался звонок, потом загудел принтер, распечатывая принятый Тамарой Васильевной факс. Приказ был подписан в рекордные сроки. Видимо, после моего исчезновения из дома Темникова Довлатов уже готов был к чему-то подобному.

— Сама будешь беседовать?

— Нет, — отозвалась я, пробежав глазами документ. — Поручение вести допрос дано тебе. А я в уголке посижу тихонько. Послушаю, что товарищи рассказывать будут.

— Хорошо, — спокойно согласился отец, забрав у меня приказ и тоже наскоро его просмотрев. — Но с одним условием.

Я бросила на него удивленный взгляд:

— С каким?

— Ты скажешь, кто дал тебе ту книгу. "Dona Daemones", помнишь?

— Никто не давал, — слегка оторопев, ответила я. — Посмотрела по каталогу в библиотеке, и взяла.

— Верю. Точнее, знаю, что не врешь, — как-то устало отозвался отец. — Только вот что, дочь. Этой книги никогда не было в нашей библиотеке. Она из закрытого хранилища.

— Хочешь сказать, — насторожилась я, — Что кто-то принес ее специально?

— Если бы не каталог, можно было бы предположить, что кто-то просто забыл ее там. Но поддельная карточка... Подумай об этом.

Глава 29. В которой след приводит к некроманту

Горсточка фактов способна испортить самую хорошую сплетню.

NN

Товарищи говорили неохотно, и, в основном, не по делу. Пускались в пространные рассуждения о современной молодежи, не склонной к предварительному обдумыванию своих действий. О плохом финансировании, вынуждающем спихивать проведение практических занятий на малоопытных аспирантов. И еще — об отсутствии у Академии нормального полигона.

С последним я была категорически согласна. Если для нас, огневиков, имеющийся в наличии полигон, напоминающий поле решающего сражения третьей мировой, хоть как-то годился, для магов земли это был кошмар наяву. Хотя, справедливости ради следовало заметить, что по большей части именно их усилия и довели его до текущего плачевного состояния.

Но, с другой стороны, чего ждать от магов, чьи практические занятия заключаются главным образом в вызове и устранении землетрясений, да еще создании големов из подручных, точнее, подножных материалов? Только тех самых руин и ям, которые в итоге и доводят до отчаяния геомагов, специализирующихся по созидательной части.

— Студент ошибся при произнесении формулы, — родил, наконец, декан. — А аспирант, проводивший занятие, не остановил заклинание.

Ага. Скорее всего потому, что сам пресловутую формулу без учебника не помнил, а лезть в книгу на глазах у студентов ему было неловко. Плавали, знаем. Сами не так давно со студенческой скамьи.

— И что получилось в результате? — спокойно поинтересовался отец.

— Резонирующее заклинание вместо обычного, — со вздохом признался геомаг.

— А каким было обычное?

— Вызов землетрясения.

Ох уж эти детки... Резонирующее землетрясение может разрушить добрую четверть Москвы, а остановить его становится нереально уже в четвертом цикле усиления. Постарались, нечего сказать.

— И какие меры были приняты?

— Во втором цикле на эпицентр была наложена стационарная контролирующая матрица с постоянной подпиткой от местных природных источников. По нашим подсчетам, изначальное заклинание окончательно погаснет через три-четыре года.

Неплохо справились, надо признать. И я была права — телепортироваться там вполне можно. Главное, не соприкасаться при этом с контролирующей матрицей. В смысле, на земле не стоять. Использовать левитацию, и всего делов. Это же, кстати, помогает избежать фиксации магии контролерами. Когда контакт идет только с воздухом, фон сильно рассеивается, заметить его намного сложнее. Не торчи Баграмян вечерами на балконе с сигаретой, никакого расследования могло бы вообще не случиться.

Разумеется, одновременное использование левитации и телепортации требует огромного расхода энергии. Но вот как раз с этим-то у слуги никаких проблем. Так что оставалось разъяснить самое главное: откуда он узнал про пустырь.

— И кто был в курсе случившегося?

— Теперь, полагаю, все здесь присутствующие, — иронично усмехнулся декан. — А раньше знал только виновный аспирант, я и вот Инна Тихоновна Мережникова, с которой мы вместе создавали контролирующую матрицу. Разумеется, Довлатов был поставлен в известность. Полагаю, что, когда там что-то расследовали в прошлом году, узнали и сотрудники СПНИМ. Уже от Довлатова.

— И больше вы никому не сообщали?

— Мы — нет, — решительно ответила Мережникова. — Такого скандала нам еще не хватало. Вот за аспиранта не поручусь.

— Его здесь сейчас, разумеется, нет? — на всякий случай уточнил отец.

— Разумеется, — кивнул декан. — Но его никто не увольнял, он сам решил уйти. Заявил, что не намерен связывать жизнь с магией.

Я отхлебнула водички и устало откинулась на спинку жесткого стула. Ушел или ушли, сам испугался быть магом, или устал бесконечно выслушивать про собственную безответственность и безнадежность, это детали, гадать о которых смысла нет. Лучше найти товарища и побеседовать лично.

Возможно, придется и дорогих коллег тряхнуть. Они, разумеется, все давали подписку о неразглашении. В подобном деле без этого никак. Если общественность прознает, что студенты учинили этакое почти прямо в городе, Академия десять лет от скандала не отплюется. А на практики придется в тундру мотаться, за полярный круг.

Вот только именно эта очевидная необходимость секретности меня и настораживала. Подписка подпиской, но кому не захочется предупредить о таком безобразии друзей и родных? Один скажет маме, мама поведает соседке, и понесется по кочкам. Никто никому ничего не говорил, но все при этом все знают. И, что хуже всего, никаких концов не найдешь.

— Имя у аспиранта есть?

— Артемов Максим. Максим Сергеевич, кажется.

Я по привычке схватилась за телефон, но замерла в задумчивости. Смолин сейчас наверняка отлеживается дома. Далеко не в самом лучшем расположении духа. Ему не позвонишь. Женька Егоров по поиску людей не специализируется. А никому больше я не могу настолько доверять. Значит, придется все самой.

И да, нельзя сбрасывать со счетов присутствовавших на той практике студентов. Даже их знаний о случившемся вполне могло оказаться достаточно, чтобы слуга все понял.

— И списочек студентов также прошу предоставить, — откликнулся на мою мысленную просьбу отец.

* * *

На этот раз, заметив, что уже не одна в машине, я первым долгом посмотрела, кто именно решил составить мне компанию. Сказать по правде, видеть мне не хотелось ни того, ни другого. Но и одной оставаться было страшновато. Мало ли.

— Думаешь, он может знать слугу? — флегматично поинтересовался демон, не отвлекаясь от изучения своего новенького телефона.